Галерен: мир без людей

Его вывели в соседнюю комнату, куда меньше и теплее, чем та, где он проснулся.

Ванная?

В центре стояла резная купель, наполненная парящей водой. Каменные стены отливали мягким светом, создавая атмосферу уюта, которая казалась совершенно неуместной. Рядом лежала свежая одежда, аккуратно сложенная, будто специально для него.

– Раздевайтесь, – ровно сказала главная служанка.

Оливер вздрогнул.

– Ч-что? – выдавил он, чувствуя, как его щеки начинают гореть от смущения и неловкости.

– Вас нужно отмыть, – продолжила она тем же спокойным тоном, но теперь в её словах зазвучало то, что не терпит возражений.

Девушки за её спиной склонили головы ещё ниже, будто старались стать невидимыми. Их лица оставались бесстрастными, но в их движениях чувствовалась напряжённость, словно они боялись сделать что-то не так.

Оливер сглотнул, чувствуя, как по телу пробегает неприятный холодок. Он сделал шаг назад, пытаясь увеличить расстояние между собой и этими существами.

– Я могу… сам, – буркнул он, стараясь придать своему голосу хоть немного уверенности.

– Нет, – отрезала она. – Король приказал, чтобы вас привели в порядок.

Оливер открыл рот, но осёкся.

Король?

От одной только мысли стало не по себе. Почему король? Зачем? Они не казнили его сразу. Но почему? Что он задумал? Мысли путались, сталкивались друг с другом, его начало подташнивать.

– Господин, это наша работа, – добавила женщина, скрестив руки на груди. Её осанка была идеально прямой, а взгляд – непроницаемым.

Оливер отвёл взгляд.

Всё внутри протестовало, но выбора у него не было. Руки дрожали, когда он начал расстёгивать изношенную рубашку, затем шатны. Каждое движение давалось с трудом, словно он снимал не одежду, а собственную защиту. Как только он стянул её, одна из служанок осторожно забрала ткань, будто боялась коснуться его кожи.

Вздохи пронеслись по комнате.

Оливер вздрогнул и бросил взгляд на девушек – они смотрели на него с каким-то странным выражением. Только потом он понял, что они увидели.

Ссадины и синяки, которые ещё не успели сойти. Его тело было изуродовано странствиями, каждая царапина и кровоподтёк рассказывали о его последних днях в Галерене.

Одна из служанок быстро отвела взгляд. Но главная женщина, однако, не выразила ни капли эмоций. Её лицо оставалось неизменным, как если она видела такие раны каждый день.

– В воду, – коротко бросила она, едва ли не приказным тоном.

Оливер стиснул зубы и вошёл в огромную купель. Тёплая вода коснулась кожи, и он на мгновение потерял связь с реальностью. Всё тело заныло от расслабления, и он только сейчас понял, как сильно измотался.

Но только он хотел закрыть глаза, как ощутил чьё-то прикосновение.

Он вздрогнул и резко развернулся, обдав девушек водой.

– Что вы делаете?!

– Очищаем вас, господин, – спокойно ответила главная служанка.

Оливер попятился, но купель была неглубокой, и двигаться особо некуда.

– Я сам могу, – процедил он, пытаясь сохранить хоть какую-то власть над ситуацией.

– Это приказ.

Оливер сжал кулаки, но знал, что спорить бессмысленно. Эти существа не были свободны в своих действиях. Они выполняли чью-то волю. Чью-то, но не свою.

Несколько служанок склонились над ним, осторожно поливая водой, втирая ароматное масло в его волосы и кожу. Прикосновения были мягкими, почти нежными, но ему было всё равно. Он чувствовал себя предметом, игрушкой, которую нужно подготовить для чего-то большего.

Оливер закрыл глаза, пытаясь не думать. Пытаясь уйти от реальности хотя бы на несколько секунд.

Зачем они так с ним? Почему ухаживают, а не бросили в темницу?

Ответа не было.

Только тишина, нарушаемая лишь плеском воды и тихими движениями служанок.

Оливер чувствовал себя неловко даже после того, как горячая вода смыла грязь и усталость. Но теперь началось самое худшее.

Служанки вынули его из воды, и он схватил ткань, плотно прижимая её к себе, чтобы хоть как-то защитить своё личное пространство. Его движения были резкими, почти отчаянными, словно он пытался спрятаться от всего мира.

– Вы должны быть готовы к приёму, – спокойно сказала главная служанка, не замечая его протеста.

Прежде чем он успел отказаться, мягкие руки снова коснулись его кожи.

Он вздрогнул.

Ему не давали самому даже вытереться.

Оливер стиснул зубы и пытался игнорировать прикосновения, но каждый раз, когда тёплые пальцы пробегали по его спине, плечам, волосам, он чувствовал себя ещё более глупо. Будто попал в какую-то комедию, где всё абсурдно, и в любой момент кто-то выйдет из-за ширмы и скажет, что это розыгрыш.

Но никто не выходил.

Вместо этого служанки принялись его одевать.

Оливер застыл, но не стал протестовать. Его кожа покрылась мурашками, когда прохладная ткань коснулась его тела. Они аккуратно надели на него рубашку, потом тонкий жилет. Каждое прикосновение заставляло его вздрагивать.

Они натягивали на него штаны, зашнуровывали сапоги, а он с каждой секундой чувствовал себя всё более нелепо. Их руки двигались быстро, уверенно, они привыкли это делать.

Наконец, закончив, главная служанка отступила назад и кивнула:

– Теперь вы готовы.

Оливер перевёл дыхание, не зная, что сказать. Выйдя из комнаты, его подвели к кровати.

А там его ожидало то, что он не мог даже представить. Огромный поднос с едой стоял прямо у края кровати. Такого количества еды он никогда не видел в Галерене. Даже в Германии он редко видел столько изысканных блюд в одном месте.

Оливер моргнул.

Он хотел спросить, но главная служанка опередила его:

– Это для вас.

– …Что?

– Король ждёт вас. Но только после того, как вы поедите.

Король. Оливер вздрогнул. Значит, это не ошибка.

Но голод взял верх над страхом.

Ещё несколько минут назад он был чистым, ухоженным – теперь же жадно, как зверь, вцепился в еду. Его не волновало, как он выглядит. Не волновало, как на него смотрят. Он просто ел. Ел так, словно это его последний приём пищи в жизни.

Глотал, не жуя. Запихивал куски хлеба, заедая мясом, запивая ароматным напитком, который он не мог определить, но он был тёплым и вкусным. Еда таяла во рту, заставляя его забыть обо всём, даже о страхе.

Он доел всё.

И только тогда почувствовал тяжесть в животе и понял, насколько отвратительно выглядел в этот момент.

Служанки, не сказав ни слова, подошли и аккуратно вытерли его лицо.

А затем главная служанка повторила:

– Теперь вы готовы.

И они повели его вниз. К королю.

Каждый шаг отдавался эхом в длинных коридорах, где стены украшали гобелены с гербами, а магические лампы освещали путь мягким светом. Оливер шёл медленно, чувствуя, как сердце колотится в груди. Он не знал, чего ожидать. Что задумал король? Почему он здесь? Почему его кормили, мыли, одевали?

Но ответов не было. Только холодные каменные стены, которые казались бесконечными, и тяжесть каждого шага, которая становилась всё невыносимее.

Оливер шагал по длинным коридорам, его глаза неустанно скользили по каждому элементу интерьера. Стены, украшенные барельефами, золотые подсвечники, идеально отполированный мраморный пол, который едва отдавал отражение – всё это казалось одновременно величественным и давящим.

Шаги отзывались эхом в тишине, будто само пространство следило за ним. Его взгляд невольно падал на стражников, которые стояли, как статуи, не двигаясь и не издавая ни звука. Их лица были бесстрастными, а руки, лежащие на рукоятях мечей, напоминали о том, что здесь нет места слабости.

Оливер старался запоминать всё: расположение комнат, дверей, поведение стражей. Он не знал, что его ждёт, но понимал, что вся эта роскошь – лишь часть того, что его держало здесь. Она была не для него, а против него.

Когда они подошли к массивным дверям, служанки отступили в сторону, и стражники сдержанно распахнули их. Внутренний зал встретил Оливера таким, как он ожидал: роскошью, великолепием и холодной строгостью. Мраморные колонны поднимались к высоким потолкам, мягкие ковры заглушали шаги, а картины на стенах словно наблюдали за каждым движением. Но всё это, казалось, было предназначено не для того, чтобы восхищать, а для того, чтобы подавлять и вгонять в трепет.

Оливер обернулся назад, ожидая найти хоть какую-то поддержку, но главная служанка скрылась за закрытой дверью, оставив его одного перед величественным залом. Он продолжил оглядываться. Вдоль стен стояли статуи, а в дальнем углу зала – огромный трон, поражающий своей мощью. Но что-то в этом зале заставило его сердце забиться чаще, и это было не только из-за величия.

Трон не был пустым.

Светловолосый мужчина, сидящий на нём, словно был его частью – холодный, лишённый эмоций. Его лицо было бледным, с острыми чертами, а чёрные глаза с голубыми радужками были застывшими.

Оливер почувствовал, как его колени подогнулись, а тело стало тяжёлым от страха. Он пытался не смотреть в глаза этому мужчине, но его взгляд будто тянул его к себе, проникая глубже, чем хотелось бы.

Тишина в зале была подавляющей, и только голос короля нарушил её, глубокий и властный.

– Подойди ко мне, человек.

Оливер застыл на месте. Он не знал, что делать, но ноги сами повели его вперёд, и вот он оказался почти у ступеней, ведущих к трону. Сердце его колотилось в груди, будто оно готово вырваться наружу, и мысли путались в голове.

Неожиданно раздался шум за его спиной. Двери снова распахнулись, и в зал вошёл кто-то другой. Король, как будто ничего не заметив, поприветствовал его и сказал:

– Ты во время.

Его слова, заставили Оливера застыть.

– Перед королём нужно быть уважительнее, – сказал знакомый голос позади него, после чего ударил его по внутренней стороне колена, так что ноги Оливера подогнулись, и он оказался на коленях перед троном.

Он посмотрел на незнакомца. Гал. Он узнал его сразу. Сердце Оливера пропустило удар, и он в ужасе отскочил.

– Вижу, вы уже знакомы, – захохотал он так, что у Оливера пошли мурашки по коже. Он вновь посмотрел на Гала, ожидая прочитать выражение его лица, но тот оставался серьезным, он смотрел в пол, стоя на колене и выражая всё уважение королю.

– Не пялься на меня, придурок, – прошептал Гал, всё также не смотря на него. – смотри в пол и жди, когда тебе разрешат поднять глаза.

Это был не просто знак унижения – это было требование уважения.

Зал казался бесконечным, а тишина – оглушающей. Оливер чувствовал себя маленьким, словно песчинка в огромном механизме, который он не мог контролировать.

Он повторил действия Гала и стоял так, пока его нога не начала дрожать.

– Вставайте, – приказал король, на что Гал мгновенно встал, потянув резко за собой Оливера.

Король сидел на своем троне, слегка наклоняя голову.

– Добро пожаловать, – сказал Баэльран, его голос был ровным и холодным. – Прими мои извинения за то, что эти идиоты, – он указал на стражников, стоящих в углу зала. – привели тебя в таком состоянии во дворец. Это не соответствует стандартам, которые мы соблюдаем для гостей. Могу уверить, что человек всегда желанный гость здесь, в моем дворце.

Оливер едва сдерживал сомнения, не зная, как реагировать на слова короля. Он не верил ни единому слову из того, что слышал. Его взгляд скользнул к Баэльрану, но тот, казалось, не собирался продолжать разговор, ожидая ответа Оливера. Набравшись храбрости, он задал вопрос, который не давал ему покоя:

– Зачем вам были нужны эти листовки?

Баэльран не спешил с ответом. Он внимательно рассматривал Оливера, его пронзительный взгляд будто проникал сквозь кожу. Затем, с лёгкой улыбкой на губах, он тихо рассмеялся.

– Ты наблюдательный, – произнёс он, чуть склонив голову, как будто признавая достоинство своего собеседника. – Видишь, я не могу не восхищаться такими умами. Но… эти листовки были нужны не столько тебе, сколько тем, кто тебя ищет.

Оливер почувствовал, как его живот сжался. Мысли метались, пытаясь осмыслить услышанное. Он всё же собрался с духом и спросил:

– Что всё это значит? Кто ещё может искать меня?

Король перевёл взгляд на сына, сидящего рядом. Жестом он указал мальчику подняться.

Галиас встал и подошёл к трону. Он остановился рядом с отцом, словно подчёркивая их единство. Оливер почувствовал, как давление в комнате усиливается, и его внимание полностью сосредоточилось на них. Они казались двумя сторонами одной монеты: один – холодный и расчётливый, другой – напряжённый и сдержанный.

– Позволь мне объяснить, – продолжил Баэльран, его голос звучал ровно, но с ноткой торжественности. – Эти листовки были частью моего плана. Я знал, что рано или поздно они привлекут тех, кто заинтересован в тебе. А когда стало ясно, что ты сам не появишься…

Он сделал паузу, бросив многозначительный взгляд на Галиаса.

– …я отправил Галиаса найти тебя.

Оливер нахмурился, переводя взгляд с короля на принца.

– То есть… вы знали, что они будут искать меня? И всё равно позволили этим листовкам распространяться?

Баэльран кивнул.

– Конечно. Это была игра, которую мы вели с самого начала. Листовки должны были привлечь внимание тех, кто мог бы заинтересоваться тобой. А Галиас… – он снова сделал паузу, бросив взгляд на сына, – должен был проследить, чтобы ты попал ко мне целым и невредимым.

Галиас стоял молча, его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах читалось напряжение.

– Увы, – добавил Баэльран с лёгким вздохом, – как видишь, даже лучшие планы иногда дают сбои.

Галиас, стоя рядом с отцом, слегка покраснел, но быстро взял себя в руки. Его взгляд мгновенно стал твёрдым.

– Прошу прощения за свою ошибку, – сказал он, голос его звучал уверенно, хоть и с оттенком раскаяния. – Я не хотел допустить ничего подобного.

Оливер внимательно следил за происходящим, его глаза не могли оторваться от этой сцены. Всё происходящее казалось ему нереальным. Но король, как всегда, продолжал:

– Рад был познакомиться, – произнёс Баэльран. – Галиас, отведи его в покои. Пусть отдохнет. Мы продолжим разговор позже.

Галиас не сказал ни слова, но, повинуясь жесту отца, направился к Оливеру и молча указал ему путь.

Когда двери закрылись за ними, и они направлялись по коридорам дворца, Оливер почувствовал, как его сердце вновь начало биться учащённо.

Коридоры снова встретили их тишиной, но теперь она казалась ещё более давящей. Оливер шёл следом за Галиасом, пытаясь понять, что происходит. Каждый шаг отзывался эхом в его голове, будто он пытался услышать ответы там, где их не было.

Когда они отошли подальше от стражников, Оливер вдруг резко свернул за угол, потащив за собой Галиаса. Он прижал его к холодной каменной стене, не позволяя тому пошевелиться. Адреналин бурлил в крови, и, хотя он сам был не уверен, что делает, какая-то непреодолимая сила заставляла его действовать. Он был выше Галиаса, и это давало ему определённую уверенность.

Галиас, не ожидая этого, зашипел от боли, когда его спина врезалась в стену. Он попытался освободиться, но Оливер крепко держал его, прижимая локтем к горлу. Его движения были резкими, почти жестокими, словно он хотел выплеснуть всю свою злость, весь свой страх на него.

– Ты что, с ума сошел?! – прошипел Галиас, пытаясь вырваться. Но Оливер не отпускал его.

– Что происходит? – спросил он, стараясь не выдать своей растерянности.

– Убери руки, – сказал Галиас, его голос был холодным, и в нём звучала угроза. – Если ты не уберёшь их, это будет последний день, когда ты был в этом дворце. Я убью тебя, а потом пойду к отцу. Получу своё наказание. Но ты… Ты не выживешь.

Оливер замешкался, его сердце билось быстрее, чем обычно. Он не ожидал такого, и, хотя что-то внутри подсказывало ему, что Галиас может не соврать, он отпустил его, в какой-то момент почувствовав, что не готов рисковать своей жизнью.

– Ты идиот, – сказал он с презрением. – Твой мозг размером с семечко, которое сажают садовники. Всё это… Всё ты перевернул с ног на голову. Ты ещё попробуй думать иногда, прежде чем лезть в драку с тем, кто может тебя в один момент уничтожить.

Галиас шагнул назад, замахнувшись на свой пояс, который украшал кинжал.

– Я иду, – продолжил он, – если ты не вернёшься в покои к вечеру, служанка накажет тебя. Иди за мной, если хоть капля мозгов есть в голове.

Оливер ничего не ответил. Галиас повернулся и пошёл вперёд, оставляя его одного. Он последовал за ним, обдумывая всё происходящее.

Галиас проводил его до комнаты, и когда они подошли, стражники сразу открыли двери. Он даже не взглянул в его сторону, молча ушёл.

Оливер вошёл в комнату, и двери закрылись за ним с глухим стуком, словно отрезая его от всего мира. Всё здесь казалось таким чужим, таким далёким. Он стоял несколько мгновений, пытаясь привести в порядок мысли, но они путались, сталкиваясь друг с другом.

Вскоре вошли служанки. Ночные водные процедуры. Они двигались бесшумно, их лица оставались бесстрастными, а руки – точными. Они не говорили ни слова, лишь выполняли свою работу, словно он был предметом, который нужно подготовить к следующему дню.

После того как служанки помыли и одели его, они ушли так же тихо, как появились, оставив его в одиночестве. Он стоял у окна, глядя в темноту за ним. За пределами дворца простиралась ночь, тёмная и безмолвная, но даже она казалась более свободной, чем эта комната.

Всё было так непонятно, так странно. Его разум метался между страхом, гневом и отчаянием, и в какой-то момент в голове мелькнула мысль.

Может, ему сброситься с этого окна?

Подойдя ближе, он посмотрел вниз. Высота была внушительной – как минимум третий этаж. Одна неосторожная попытка – и он погибнет. Но что это изменит? Смерть казалась простым выходом, но он знал, что это не решение. Это был лишь способ сбежать от проблем, которые он не мог понять, не говоря уже о том, чтобы решить.

Оливер вздохнул, развернулся и направился обратно к кровати. Усталость накрыла его и мысль о побеге отступила. Он опустился на мягкие простыни, которые всё ещё хранили слабый запах благовоний, и закрыл глаза.

Засыпать было трудно. Слишком много мыслей, слишком много переживаний. Его разум отказывался успокаиваться, продолжая прокручивать события дня, снова и снова задавая вопросы, на которые не было ответов.

Но в конце концов, его тело взяло верх. Усталость победила тревогу, и он погрузился в сон, хотя и не хотел просыпаться. Он боялся, что завтра будет хуже.

Но сегодня, хотя бы сегодня, он был в тепле, сыт и жив.

И, возможно, этого было достаточно. По крайней мере, пока что.

XV. Знак

Ритуал

Оливер проснулся от приглушённого шума за дверью. Прижавшись лицом к мягкой подушке, он ещё несколько секунд лежал неподвижно, осознавая себя в тишине комнаты. Воздух был свежим, напоённым ароматом травяных масел, которыми натирали деревянные панели и полы. Солнечный свет пробивался сквозь тяжёлые портьеры, оставляя мягкие полосы на тёмном ковре.

Он привыкал.

Мысль вспыхнула внезапно, неприятно кольнула где-то внутри. В первые дни он спал урывками, напряжённый, готовый сорваться с места при первом подозрительном звуке. Теперь же… Его кормили горячей едой, поили чистой водой, одевали в добротную, дорогую одежду. Даже слуги, хоть и смотрели с осторожностью, не проявляли ни страха, ни презрения. Только выверенное, натянутое безразличие. Словно боялись случайно коснуться его.

За дверью что-то прошелестело, и он замер, прислушиваясь. Голоса.

– Думаешь, он правда человек? – шёпотом спросила одна. – Почему он здесь?

– Не задавай вопросов.

Послышался звук удаляющихся шагов, и Оливер медленно выдохнул. Всё было ясно: никто, кроме короля и его сына, не считал его присутствие во дворце нормальным. Их он, впрочем, с того дня так и не видел.

За него теперь отвечал советник короля. Мужчина средних лет, напыщенный и высокомерный – как приметил для себя Оливер.

Первая их встреча произошла через несколько дней после его прибытия во дворец. Советник вошёл в комнату без стука, уверенный в том, что его присутствие здесь само по себе является достаточным разрешением. Он был высоким и худощавым, с бледной кожей, которая Оливеру напоминала фарфор. Темные волосы с примесью седины аккуратно спадали на плечи, собранные в узел на затылке, а уши имели слегка заострённые контуры, как и у всех существ в Галерене, которых он встречал.

Его глаза, черные с яркой красной радужкой, смотрели невозмутимо и проницательно, заставляя ощущать, что он видит гораздо больше, чем даёт понять. Они напоминали раскалённые угли, будто готовые вспыхнуть в любой момент. На нём был длинный тёмный плащ, который шуршал при каждом его движении, создавая ощущение, что он сливается с тенями в комнате.

Оливер тогда сидел за столом, перебирая какие-то книги, которые принесли служанки, но которые он так и не мог прочитать – непонятные символы были везде, а прочитать он их не мог, как и сказать об этом слугам. Не считал нужным.

Советник молча обошёл комнату, осматривая каждую деталь. Его движения были точными, методичными, будто он проверял, нет ли где-то скрытых угроз. Затем он остановился напротив Оливера и внимательно посмотрел на него. Этот взгляд был невыносимым.

– Ты знаешь, кто я? – произнёс советник, его голос был ровным и спокойным, но в нём слышалась проскальзывающая напыщенность, будто каждое слово было заранее отрепетировано.

Оливер покачал головой.

– Я – тот, кто следит за порядком в этом дворце. И теперь ты под моим присмотром.

Его слова прозвучали как предупреждение, но Оливер не стал спорить. Он просто кивнул, стараясь не встречаться с ним взглядом. Советник постоял ещё несколько секунд, затем развернулся и вышел, оставив за собой лишь шорох плаща и чувство тревоги.

С тех пор он появлялся время от времени, всегда молча, всегда наблюдая. Каждый раз Оливер чувствовал, как напряжение сковывает его тело. Он не мог понять, чего именно ждать от него, но интуиция подсказывала: ничего хорошего.

Он откинул одеяло и сел, потирая лицо руками.

– Неужели я правда начал привыкать к этому месту? – пробормотал он себе под нос, наполняя рот ароматной едой, что до этого принесли слуги.

Ноги скользнули по прохладному полу, и он, по привычке, оглядел комнату, как будто что-то могло измениться за ночь. Всё то же самое: тяжёлый резной шкаф, стол, сложенная на стуле одежда.

Спустя некоторое время, после утреннего омовения и завтрака, в дверь вновь постучали.

– Господин, – голос слуги звучал ровно. – Советник хочет вас видеть.

Оливер замер на месте, сердца стучалось в унисон с нарастающим беспокойством.

– Зачем?

Слуга не стал ничего объяснять, но в его голосе мелькнула тень… нет, не страха, а напряжения.

Оливер сглотнул, ощущая, как горло пересохло.

– Х-хорошо.

Выбора у него всё равно не было.

Его вели по коридорам, которые когда-то казались уютными, но теперь становились всё более мрачными. Каждый поворот приносил с собой сдавленное ощущение тревоги: стены темнели, воздух наполнялся холодом, а в нем начинало что-то неприятно сжиматься. Оливер старался не показывать своего смятения, но внутренний дискомфорт рос, усиливая его ощущения, пока он следовал за слугой в неизвестность.

Наконец, его подвели к узкой лестнице, ведущей вниз.

– Сюда, – спокойно сказал слуга, открывая тяжёлую дверь.

Оливер переступил порог. В нос ударил запах сырости. Комната, куда его привели, больше напоминала подвал: каменные стены, слабый свет, едва мерцающий на металлических инструментах на столе. За столом, отполированным и чистым, совсем неподходящим этому месту, сидел советник. Он выглядел так, будто сам был частью этого помещения.

По спине пробежал холодок.

– Что это за… место?

– Не задавай вопросов, – без тени эмоций ответил советник.

Оливер следил за его руками. Тот достал из ящика что-то металлическое. Тонкий прут с выгравированными символами.

Что-то внутри Оливера сжалось.

– Для чего это?

– Ритуал.

– Какой ритуал?

– Не задавай вопросов, – повторил советник.

– Это больно?

Советник бросил на него долгий взгляд с лёгким оттенком насмешки.

– Ты ведь уже знаешь ответ.

Оливер сглотнул.

– Где…?

– На руке. Лучше справа.

Когда советник протянулся к нему, Оливер резко отдёрнул руку.

– Я не… не хочу.

– Король ждёт, – голос мужчины стал жёстче. – И он не любит ждать.

Советник схватил его запястье, пальцы сжались железной хваткой. Оливер попытался выдернуть руку, но тот держал его слишком крепко.

– Пусти! – Оливер дёрнулся, но второй рукой его уже удержал слуга, который стоял у входа.

Паника накатила мгновенно. Оливер дёрнулся ещё раз, сильнее, но советник даже не вздрогнул.