В плену у архетипов

Типичными представителями архетипа «Плохой Девчонки» в кино и литературе являются:

Старуха Шапокляк – героиня детских повестей и мультфильмов по произведениям Эдуарда Успенского, враг Чебурашки и Гены. (1932 г.).

Пеппи Длинный чулок – главный персонаж одноименной повести шведской писательницы Астрид Линдгрен (1945 – 1950 гг.).

Сварщица Екатерина из советского художественный фильм «Высота», (1957 г.), режиссёра А. Зархи по одноимённому роману Евгения Воробьёва.

Людмила Свиридова из советского мелодраматического фильма «Москва слезам не верит» режиссёра В. Меньшова. (1979 г.) Героиня И. Муравьевой в своих взглядах на мир, поиске партнера и создания своего ложного образа для других людей. При этом ее подруги прекрасно осознавали и видели ее настоящую. Позже – в браке – Людмила стала «Мегерой». («Плохая Девчонка» / «Мегера» / «Сердцеедка»)

9-летняя девочка Сьюзен, по прозвищу «Кудряшка Сью», из кинокомедии, драмы «Кудряшка Сью» (1991 г.), режиссера Джона Хьюза.

Матильда Ландо, девочка-подросток – криминальный боевик «Леон» (1994 г.), режиссёра Люка Бессона.

Саманта Джонс из американского телесериала «Секс и город» 1998 – 2004 гг. («Плохая Девчонка/Сердцеедка»)

Рита Лягушова («Лягушонок») – «И всё-таки я люблю…» российский мелодраматический телесериал, снятый по одноимённому роману Елены Харьковой (2008 г.).

Очарование женщин в этом архетипе создает иллюзию, что они победительницы. Презирая серое существование большинства, они рискуют и «пьют шампанское». Могут стать жертвами и сломаться, но не становятся. Жизнь на грани, острые ощущения, иллюзия свободы притягательны, как яркий свет. Им хочется подражать, на них хочется равняться. Такая ложь об этом архетипе у большинства сторонних наблюдателей. Но эти «Плохие Девчонки» тоже жертвы, просто их переломы в других местах. Они видят себя не такими как все, но так же безумны, как люди в любом другом архетипическом захвате. Им тоже хочется вырваться из той среды и жизни, которая их захватила, но они не видят выхода из своей свободы.

Пример узнавания и применения архетипа:

Мария К. «Узнаю себя. Я в детстве часто притворялась, что внимательно слушаю, когда мама что-то мне рассказывала или объясняла. Бабушка, например, часто брала меня с собой в церковь, и я должна была разговаривать с Богом о себе, о своих грехах. Но вместо этого я строила свои планы, скучала и мечтала о чем-то своем детском. А мама и бабушка меня считали послушной и хорошей все это время. И это было очень удобно.»

Анна К. «У нас в городе закрывается магазин тканей и хозяйка делает распродажу. Приглянулась мне там одна ткань. Подумала, подобрала фасон, нужно 3 метра. Бюджет, который могу выделить на покупку- ограничен, 300 гривен. Либо ткани нужно брать меньше трех метров, либо заплатить больше. Данные в задаче заданы, дай попробую решить.

Вспоминаю, что как-то давненько не пользовалась архетипами. Начинаю перебирать, какой мне поможет в этой ситуации. Хозяйка, Баба-Яга, Воин, Великая мать – нет, все не то. Найти не смогла, но говорю себе: «Сейчас я вхожу в тот архетип, который мне нужен для выполнения задачи. И уже согласна с любым вариантом развития событий. Если мне откажут в продаже, значит и не нужно мне вовсе эта ткань, я не расстроюсь, а если получится – хорошо.»

Захожу в магазин, здороваюсь с продавцом и говорю, что у меня 300 гривен и я хочу купить вот эту ткань и три метра. Продавец смотрит на ценник, умножает в уме на три (что- то не сходится, стоимость явно больше 300 гривен получается), пауза… Да, говорит, хорошо, сейчас отрежу.

Благодарю, все получилось.

Р.S. Оказалось, это был архетип Плохой Девчонки. Пользуйтесь)))».

Глава 3 Архетип «Жертва»

«Без права на жизнь»

«Девочка со спичками», сказка Ханса Христиана Андерсена

«Как холодно было в этот вечер! Шел снег, и сумерки сгущались. А вечер был последний в году – канун Нового года. В эту холодную и темную пору по улицам брела маленькая нищая девочка с непокрытой головой и босая. Правда, из дому она вышла обутая, но много ли было проку в огромных старых туфлях? Туфли эти прежде носила ее мать – вот какие они были большие, – и девочка потеряла их сегодня, когда бросилась бежать через дорогу, испугавшись двух карет, которые мчались во весь опор. Одной туфли она так и не нашла, другую утащил какой-то мальчишка, заявив, что из нее выйдет отличная люлька для его будущих ребят.

Вот девочка и брела теперь босиком, и ножки ее покраснели и посинели от холода. В кармане ее старенького передника лежало несколько пачек серных спичек, и одну пачку она держала в руке. За весь этот день она не продала ни одной спички, и ей не подали ни гроша. Она брела голодная и продрогшая и так измучилась, бедняжка!

(…)

Морозным утром за выступом дома нашли девочку: на щечках ее играл румянец, на губах – улыбка, но она была мертва; она замерзла в последний вечер старого года. Новогоднее солнце осветило мертвое тельце девочки со спичками; она сожгла почти целую пачку.

– Девочка хотела погреться, – говорили люди. И никто не знал, какие чудеса она видела, среди какой красоты они вместе с бабушкой встретили Новогоднее Счастье».

Девочка из грустной и трагичной сказки Андерсона охвачена безумием архетипа «Жертва». Она беззащитна, пуглива, не может вернуться домой, пока не продала спички. Теряет обувь. Она страдает от холода и голода, жестокости и равнодушия людей. Не может вернуться домой, не выполнив поручения. Она игнорирует реальность и уходит в фантазии, а также до последней минуты верит в чудо. И умирает.

Девочка со спичками, Сиротка, Аленушка, Падчерица, Настенька, Красная Шапочка – это «Хорошая Девочка», которая все время попадает в беду. Это девочка 3—9-ти лет, нуждающаяся в помощи и спасении. Это женщина, прочно застрявшая в треугольнике Карпмана.

Треугольник Карпмана (англ. Karpman drama triangle); другое название – «треугольник судьбы» – это психологическая и социальная модель взаимодействия между людьми в трансакционном анализе, впервые описанная Стивеном Карпманом (Stephen Karpman) в 1968 году в его статье «Fairy Tales and Script Drama Analysis». Эта модель используется в психологии и психотерапии.

Модель описывает три привычные психологические роли (или ролевые игры), которые люди часто занимают в ситуациях:

· Персонаж, который играет роль жертвы (victim);

· Персонаж, который оказывает давление, принуждает или преследует жертву – преследователь (persecutor);

· Спаситель (rescuer), который вмешивается, как кажется, из желания помочь ситуации или слабому. Из них спаситель – наименее очевидная роль.

В условиях треугольника судьбы спаситель – это не тот, который помогает кому-то в чрезвычайной ситуации. Это тот, кто имеет смешанный или скрытый мотив, который на самом деле эгоистично выгоден «тому, кто спасает». Спаситель имеет лежащий на поверхности мотив решения проблемы, и, кажется, прилагает большие усилия для её решения. Однако он имеет и скрытый мотив к неразрешению ситуации, или к достижению успеха таким образом, который выгоден для него. Например, он может испытывать чувство самоуважения, или ощущать статус «спасителя», или наслаждаться, видя, что от него кто-то зависит или кто-то ему доверяет. И будет казаться, что он действует из желания помочь, но на более глубоком уровне он играет с жертвой, чтобы продолжать получать свой выигрыш. Как сказал трансакционный аналитик Клод Штайнер: «… Жертва на самом деле не так беспомощна, как себя чувствует; Спаситель на самом деле не помогает, а Преследователь на самом деле не имеет обоснованных претензий».

Эта ситуация разыгрывается, когда возникают обстоятельства, в которых человек берет на себя роль жертвы или преследователя. Тогда другие люди берут себе другие роли. Затем «два игрока перемещаются по треугольнику, так происходит переключение ролей». Так, например, жертва превращается в спасителя, спаситель переключается на преследование, или, как это часто бывает, спаситель пытается выйти из ситуации и оказывается жертвой.

Скрытая цель для каждого игрока и причина пребывания в ситуации в том, что каждый удовлетворяет их невысказанные (и часто бессознательные) психологические желания/потребности таким образом, который они считают приемлемым. При этом они не хотят признавать то, что в стратегическом плане эта ситуация принесёт им вред. Таким образом, каждый игрок действует из своих корыстных потребностей, а не из истинной ответственности или альтруистичности. Так кто-нибудь «как обычно приходит в роли печальной Жертвы; и теперь ясно, что она может „случайно“ стать Преследователем, и ещё и извиниться за это»[8].

Эта игра подобна мелодраме про «героя, злодея и девицу в беде» (как Dudley Do-Right (англ.) или Snidely Whiplash (англ).

В трансакционном анализе треугольник судьбы иногда упоминается в контексте интеллектуальных игр – бессознательные игры играют невинными людьми. Например, такие:

· «Почему бы Вам не…/Да, но…»;

· «Если бы не Вы…»;

· «Почему это всегда случается со мной?»;

· «Посмотрите, что Вы мне сделали…»;

· «Это Вы втянули меня в это…»;

· «Посмотрите, как тяжело мне было»;

· «Я просто пытаюсь Вам помочь»;

· «А давайте Вы и он подерётесь».

Отношения между жертвой и спасителем могут принимать одну из форм созависимости. Спаситель поддерживает жертву в её зависимости от себя, играя в её жертвенность. Жертва получает удовлетворение своих потребностей, имея спасителя, который о ней заботится.

Жертва

Характерная особенность Жертвы – нежелание брать на себя ответственность. Она убеждена в своей неспособности к самостоятельной жизни и всегда ищет Спасителя, а также часто привлекает себе Преследователя (Агрессора), потому что на самом деле, подсознательно, она не хочет выходить из своего пассивного положения, так как не хочет быть ответственной за свою жизнь. Если Жертве предлагается совет для разрешения её проблемы, она сразу же отвергает его, т.к. считает свои проблемы неразрешимыми.

Из-за отказа от ответственности, Жертвы часто страдают различными зависимостями – наркотической, алкогольной, пищевой и др.

Это также является некоторым жестом самоотречения, вверения себя другим людям (зачастую – Спасателям), т.к. человек с зависимостью, опять же, не может полноценно о себе позаботиться.

Роль Жертвы связана с постепенной деградацией личности, так как сама она перекладывает ответственность с себя на своего Спасателя и отказывается вести полноценную жизнь». (источник: wiki_Треугольник_Карпмана).

Милая, доверчивая, рассеянная, оторванная от реальности девочка является самым страшным провокатором в мире. Она никогда не говорит: «Нет!», никогда не проявляет агрессию, и отрицает наличие у себя каких-то возможностей, шансов и вообще выхода. Периодически, она полна вины, страдания и отчаяния. Она часто жалуется, просит советов и помощи, но когда получает советы, отрицает их полезность или пригодность и обесценивает помощь. Потому что помощь не входит в сценарий этого архетипа. В сценарий входит отчаяние, страх, уныние, вина, стыд, безвыходность и безысходность. По Э. Берну эта игра называется «Да, но…». Задача «Жертвы» подыграть Палачу и обесценить Спасителя.

Она инстинктивно находит своего деспота. Вернее за нее это делает архетип. Этот феномен описывается в Виктимологии (науке о жертве) и называется «виктимизация» – процесс того, как человек становится жертвой преступления. В этом процессе ведущую роль играет ее мать или мачеха. В сказках, как правило, этот архетип проявляется в девочке-сиротке, мама которой умерла. Исключение – Красная Шапочка. Девочки-сиротки – это Настенька из сказки «Морозко», Крошечка-Хаврошечка из одноименной русской сказки, но их не стоит путать с девушками, попадающими в беду – Персефоной, похищенной Аидом; Василисой, похищенной Кощеем Бессмертным; Ослиной шкурой, сбежавшей от отца; милой женой Синей Бороды. Это другая возрастная категория, другой сценарий и другой архетип. Здесь сильно выражен сексуальный аспект инцеста, насилия, совращения. Хотя, в Красной Шапочке тоже присутствует скрытый сексуальный аспект. Такая это универсальная многогранная сказка на стыке архетипов.

Отрывок из сказки Шарля Перро «Красная Шапочка»

Жила-была маленькая девочка. Была она скромная и добрая, послушная и работящая. Мать не могла нарадоваться, что у неё растёт такая помощница: дочка помогала ей по хозяйству, а когда вся работа была сделана, читала матери что-нибудь вслух. Всем нравилась эта милая девочка, но больше всех её любила бабушка. Сшила она как-то из красного бархата шапочку и подарила её внучке на именины. Новая шапочка была девочке очень к лицу, и за то, что с того дня никакую другую она носить не хотела, люди прозвали её Красной Шапочкой. Однажды мать решила испечь пирог. Замесила она тесто, а Красная Шапочка нарвала яблок в саду. Пирог вышел на славу! Посмотрела на него мать да и говорит:

– Красная Шапочка, ступай-ка навести бабушку. Положу я тебе в корзинку кусок пирога и бутылку молока, отнесёшь это ей.

Обрадовалась Красная Шапочка, тут же собралась и отправилась к бабушке, которая жила на другом краю леса.

Мать вышла на крыльцо проводить девочку и стала её напутствовать:

– С чужими, дочка, не разговаривай, с дороги не сворачивай.

– Не беспокойся, – ответила Красная Шапочка, попрощалась с матерью и отправилась через лес к дому, где жила бабушка.

Шла Красная Шапочка по дороге, шла, да вдруг остановилась и подумала: «Какие красивые цветы здесь растут, а я и не смотрю вокруг, как звонко птицы поют, а я словно и не слышу! Как же хорошо здесь, в лесу!» Действительно, сквозь деревья пробивались солнечные лучи, на полянках благоухали прекрасные цветы, над которыми порхали бабочки. И Красная Шапочка решила: «Принесу-ка я бабушке вместе с пирогом ещё и букет цветов. Ей, наверно, будет приятно. Ещё ведь рано, я к ней всегда успею». И она свернула с дороги прямо в лесную чащу и стала собирать цветы. Сорвёт цветок и подумает: «А дальше вон растёт ещё покрасивей», – и к тому побежит; и так уходила она всё глубже и глубже в лес. Идёт девочка по лесу, собирает цветы, поёт песенку, вдруг навстречу ей злющий волк. А Красная Шапочка вовсе его и не испугалась». И т. д.

Очень точная иллюстрация сценария, который разворачивается в жизни, когда женщину захватывает архетип «Жертва» в аспекте «Красная Шапочка». Прелестная девочка, опекающая маму, маленькая помощница, которую все любят. И которую мама, в архетипе «Ужасной Матери», посылает в лес, где водятся волки с напутствием, не сворачивать с тропинки и не разговаривать с незнакомцами. Мама, очевидно, не в себе и плохо контактирует с реальностью. Ею тоже управляет архетип. Она отправляет маленькую девочку на смерть, будучи в полном безумии. Она дает дочке неадекватные инструкции. Как будто, на тех девочек, которые молча ходят по тропинкам, волки не нападают. И девочка находит своего маньяка, игнорируя опасность, как и хотела мама. В сказке все заканчивается хорошо для девочки, не считая глубокой психологической травмы. В жизни, чаще всего, нет. Сценарий Красной Шапочки уже исследовали неоднократно, поэтому останавливаться на нем не имеет смысла. Если интересно поисследовать эту тему, рекомендую для изучения отрывок из книги «Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры» Эрика Берна «Сказка про Красную Шапочку».

Глава 3.1 «Мертвая Девочка» как аспект архетипа «Жертвы»

Есть еще одна категория «Жертв» – это «Мертвые Девочки». Это память человечества о детях, которых приносили в жертву демонам-богам в разные времена, в разных культурах в дохристианские времена. Что только не придумывали наши предки по всему миру: и топили, и душили, и вешали, и резали. Их призраки дошли до наших дней как часть коллективного бессознательного и в виде фольклорных персонажей. Самый известный из таких призраков прошлого – это внучка Деда Мороза – Снегурочка. Ведущая детских утренников, героиня сказок и мультфильмов. Девочка с белой косой и в голубом кафтане. Не путать с персонажем пьесы Бориса Рыцарева «Ледяная внучка». Сам образ восходит к древним дохристианским обрядам жертвоприношения, распространенным по всей территории Европы. Прообраз Снегурочки – это сотни тысяч девочек, принесенных в жертву зимнему черному божеству/демону, имя которого утрачено. Сегодня этот демон, культ которого продержался почти 6 веков в одной местности (Север Европы) и 8 веков в другой (Юг, Восток Европы), выродился в фигуру милого, доброго и комичного Деда Мороза. Происходило это примерно таким образом:

Ритуал «Коструба», «Кострома» или «Марена». Нескольких пяти-семилетних девочек отводили в лес, помещали в дупла деревьев и закрывали. Там они замерзали в течении двух-трех часов. В начале весны их извлекали из деревянных могил и сжигали на кострах. Костры были «очищающими». Так древние жрецы символически сжигали зло, которым стали замороженные девочки, посвященные демону. В некоторых регионах бросали в реку.

Мы не можем сегодня выяснить, как произошел переход от человеческих жертвоприношений к символическим, но очевидно, что не мирным путем. Это можно было прекратить только силовыми методами. Мы уверены, что все обряды, где сжигается чучело человека, изначально были обрядами человеческих жертвоприношений. Как бы то ни было, обряд был трансформирован и сегодня это выглядит так.

Современный обряд:

Обряд «Марена» известен в Словакии, Моравии, Чехии, Польше, а также в Венгрии и Австрии. Сходные обряды выноса и уничтожения соломенного чучела встречаются у балканских и отчасти у восточных славян (»Кострома», «Масленица»).

Само слово «марена», «мара» обозначает «смерть», «привидение». В украинском языке есть слово «мрець» – «покойник», а также «примара» – «призрак», в русском «мор» – эпидемия. Корни «мор-» и «мер-» имеют прямое отношение к смерти во многих европейских языках. Слово «Коструб» тоже прозрачно намекает, на то, что происходило. Потому что слово «коструб» имеет несколько значений. Это и «весенний танец девочек», и «костлявый, несгибаемый», и «корявый, шероховатый» и «неряха». Т.е слова «кострома или коструб» происходят скорее от слова «кость», а уже от этого слова происходит «костёр». Также в этом контексте интересно слово «Кощей» (повелитель мира мертвых). Это слово также происходит от слова «Кость». И смерть его на дубе, в сундуке.

Обряд исполнялся в одно из воскресений в конце Великого поста (чаще всего в 4-е или 5-е, называемые у словаков «Черным», «Смертным», «Мареновым», иногда в 6-е, Вербное). Думается, что сегодняшний христианский обряд освящения веток вербы имеет к этому прямое отношение. Т.к. один из атрибутов ритуала участниками использовались ветки деревьев, чаще дуба.

Из соломы изготавливали чучело Костромы (Коструба) или Марены. Одевали в белое платье, т.е. саван или костюм невесты; украшали лентами, лоскутами. После чего несли с похоронными песнями за село и там уничтожали. Топили (словац., чеш., морав., пол.), сжигали (пол., чеш.), разрывали на части (морав.), забрасывали на дерево (морав.), разбивали о дерево (словац.), били палками (словац., морав.), закидывали камнями (морав.), сбрасывали в пропасть (морав.), закапывали в землю (чеш.) и т. п.

Уничтожение должно было быть окончательным: следили, чтобы Марена сгорела полностью, брошенную в воду Марену забрасывали камнями до тех пор, пока она не утонет, разбитое чучело сжигали на костре.

Верили, что уничтожение чучела обеспечит скорый приход лета, хороший урожай, сохранит село от наводнений и от пожара, защитит от мора и смерти, а девушкам обеспечит замужество. Участие в обряде выноса «Марены» являлось оберегом от различных несчастий. Тот, кто не ходил со «Смертью» или опоздал к началу обряда, был уверен, что в этом году умрёт сам или похоронит кого-либо из своей семьи (морав.).

Схожее название и функции у болгарского обряда Мара Лишанка, исполняемого девушками в среду на пасхальной неделе. В Украине этот обряд дошел до нас в виде Праздника Масленицы, где сжигание соломенного чучела Масленицы (Марены, Костромы или Коструба) означает то же самое и знаменует приход весны.

После похорон Марены ее поминали. Через тысячелетие дошел до нас символ Масленицы – блины. В России это и сегодня поминальное блюдо.

В средние века обряд «Коструба» или «Марена» трансформировался в охоту на ведьм, которых также очищали кострами или топили, дабы проверить, ведьма женщина или нет.

В США, штате Невада, как отголосок этого обряда, проводится фестиваль «Burning Man» (англ.) (в буквальном переводе – «горящий человек») – ежегодное восьмидневное событие, происходящее в пустыне Блэк-Рок (англ. Black Rock Desert). Фестиваль начинается в последний понедельник августа, в ноль часов после заката, когда сжигают огромную деревянную статую человека. Тянет людей к истокам ритуала.

Сегодня Снегурочки, Марены, Костромы – это девочки, страдающие анорексией, модели из мира высокой моды. Сухие, апатичные, неэмоциональные, бесплодные, «кострубатые» жертвы архетипа «Мертвой Девочки» как части архетипа «Девочки-Жертвы».

«Мертвые Девочки» – это еще и девочки, застрявшие между мирами живых и мертвых, в семьях которых мамы делали аборты или теряли детей и отказываются об этом помнить. Такие дети берут на себя необходимость любить нерожденных. А значит, частично застряли в смерти. Они обычно страдают депрессиями и фобиями, а иногда и паническими состояниями, интересуются потусторонним и, в частности, смертью. Не могут нормально сепарироваться от мамы и повзрослеть. Часто имеют несколько разных профессий, образований и круг друзей, по количеству примерно равный отсутствующим братьям и сестрам. Не ценят жизнь, романтизируя смерть.

Итак, архетип «Жертвы» многогранный, сложный и содержит массу деструктивных сценариев того, как разрушить, а то и вовсе прекратить жизнь женщины.

Плюсы этого архетипа состоят в том, что женщина, которую захватывает архетип «Жертвы» никогда не скучает. Ее драматичная жизнь доверху заполнена эмоциями и «приключениями», которые она всегда находит на свою красную шапочку. Помимо обычного течения жизни, ее постоянно сопровождают более-менее тяжелые неприятности и крупные катастрофы. И есть о чем и погоревать, и поговорить. Также ей пожизненно обеспечено постоянное внимание преследователей, спасителей и свидетелей.

Минусы этого архетипа состоят в том, что женщина не видит, что она сама несет в себе программу саморазрушения и провокаций. Она искренне верит в свою нежизнеспособность, уязвимость, несуразность, наивность и доверчивость. Она неподдельно страдает от самых различных бед, не осознавая, что сценарист и режиссер этих драм она сама. Печально и то, что такая женщина убеждена, что зла не существует. Даже если ее самым наглым и жестоким образом используют, она чувствует вину. Они всегда в беде и всегда чувствуют вину.

Ее состояние токсично и отравляет окружающих. Она распространяет вокруг себя отчаяние, безысходность, горе, обиженность. Всем своим поведением она заставляет окружающих чувствовать ответственность и вину за свое состояние. А когда людям надоедает ее преследовать и спасать, пассивно-агрессивно замыкается в себе и часто начинает себя травмировать, а иногда и калечить. Иногда под «Жертв» маскируются истеричные «Принцессы», чтобы все суетились вокруг них, а иногда мошенницы – «Плохие Девчонки», такие как Золушка.

Проявление архетипа в реальности. В быту эти женщины часто чувствуют себя как в очень враждебной среде. Вещи и бытовые приборы настроены против них. Это они постоянно залечивают ожоги и порезы. У них перегорают лампочки и утюги, плавятся чайники и взрываются яйца в микроволновке. У них горит проводка, обрываются карнизы и засоряются канализационные трубы.

Мужья-садисты, движимые своим архетипом «Плохого Мальчишки» или «Убийцы», «подыгрывают» таким женам, как могут. Я знала одну пару, где муж спонтанно точил все ножи в доме и не предупреждал жену. А она начинала готовить и обязательно резалась, чем давала ему повод жестоко или саркастично распекать ее, обвиняя в неприспособленности к жизни, безрукости и неуклюжести. И это повторялось в их семье десятки лет из месяца в месяц. В этой же семье муж провел горячую воду в ванную, а на кухне оставил только холодную. Угадайте, кто в этом доме несколько раз в день моет посуду? Вода к чаю греется в этом доме в железной кастрюле, из которой невозможно налить кипяток в чашку, не пролив его на стол. Хотя в доме есть несколько чайников. В их доме четыре комнаты, но вечера они проводят вместе, в одной из них. Он за компьтером, она смотрит любимые сериалы по ТВ. И каждый раз то, что она смотрит, сопровождается его раздраженными, едкими комментариями. Они так живут. Их это устраивает.