Последнее желание

В глазах Эрин вспыхнула боль, посильнее той, что совсем недавно заставляла её кричать. Эта боль была Крису знакома. Подделать её да так правдиво было невозможно.

– Почему? Разве это не твое имя?

– Моё имя Эрин! А Рин меня называли только близкие люди.

– Дрок тебя так не называет. А ты говоришь, что он твой друг.

– Друзья и близкие в моём понятии разные люди.

– И кто для тебя близкий человек?

– Семья и Люмин.

– И где живёт твоя семья?

– Нигде. Почему ты не убил меня?

– Я уже ответил.

– Нет! Ты сказал, что я тебе помешала. И пускай ты видел меня раньше. Это не объясняет, почему ты меня не убил. Почему отказался от своих убеждений?

– Почему ты решила, что я отказался от них?

– Потому что на мне сатурус! ‒ с нажимом повторила она.

– Я одел его, чтобы вытащить иглу.

– Но не снял.

– Ты могла навредить магией и после.

– Перед нападением мантикоры мы обсуждали ведьм. Вы все говорили, что их нужно убивать сразу, без пощады. Но, одев на меня сатурус и получив явное доказательство, что я, в вашем понятии, ведьма, ты продолжил меня спасать. Почему?

– Какое ещё подтверждение? Я понял, что ты тварь, как только увидел изменившиеся глаза.

– Ну да, я забыла, что люди ненавидят магию во всех её видах, но пользуются заколдованными вещами, даже не зная их сути. Это же другое, да?

– Если ты имеешь в виду сатурус, мы знаем, как он работает.

– И как?

– Он не даёт ведьмам пользоваться магией, а когда она пытается это сделать, он, наказывая, нагревается. Правда, довольно часто встречаются очень сильные ведьмы, и они не дают ему закрыться на шее. Он был создан специально для уничтожения ведьм алхимиком Теодором Сартутским в месть за убийство семьи.

– Ты даже на половину неправ.

– И где же я ошибся?

– Это неважно.

– Как раз важно! ‒ Крис ударил рукой по перилам. ‒ Ты говоришь, что я не прав, так скажи конкретно где. Или это обвинение ложь?

– Очень давно две семьи, владеющие магией, по каким-то причинам, враждовали. Их силы были практически равными, и поэтому в бесконечных стычках не было явного победителя. Тогда глава семьи Радов Джордж придумал ошейник. Он собственноручно сделал первый образец и приказал своему кузнецу сделать ещё пятьдесят штук. После того как они были готовы, он собрал всю семью, и они вместе наложили на них заклятие. Война обрела новый поворот, и в какой-то момент семья противников Бруцев заполучила несколько тех ошейников. Я не буду вдаваться в подробности, но результатом всего стало полное уничтожение обоих семей. Спустя годы Теодор просто нашёл оставшиеся ошейники и выдал их за своё изобретение.

– Откуда ты это знаешь?

– Я много чего знаю. Вторая и самая ужасная ошибка ‒ это суть работы сатуруса. На ошейнике наложено заклятие, но он не несёт в себе магии как таковой. Когда его края смыкаются на шее ведьмы… он использует её магию и закрывается. Чем сильнее ведьма, тем сильнее он закрыт. Ты прав, он не даёт пользоваться магией, но нагревается он не в наказание и не для того, чтобы болью заставить ведьму перестать колдовать. Когда ведьма пытается колдовать, он притягивает к себе магию и обращает против её самой. Нагрев лишь результат этого действия и также, он зависит от силы заклятия.

– И в чём же ужас этой ошибки? ‒ спросил Крис. Ему правда было интересно, и этот вопрос никогда не всплывал в его голове.

– В том, что такие, как я, не могут противостоять его действию.

– Как это не могут?! А те…

– А то множество людей, на шее которых не закрывался сатурус, были обычными людьми, не обладающими и граммом магии. Поэтому после смерти ведьмы сатурус открывается ‒ магия исчезает.

– То есть… они были невиновны?

– Я говорила, что большинство людей, казнённых за колдовство, были не виновны. Но люди не хотят думать и выяснять обстоятельства и возможности обвиненного, они просто спешат побыстрее поджечь костёр.

– А может, ты врёшь?! Ты нам постоянно врала! ‒ не желая принимать это, ухватился Крис.

– Долго же ты держался, чтобы не сказать эти слова, ‒ усмехнулась она и, на миг прикрыв глаза, глубоко вдохнула. ‒ Я устала, Крис. Чертовски устала выкручиваться, придумывать отговорки. Со дня нашего знакомства я чувствовала себя ужом на сковородке. Я не вру из-за уважения к Люмину и потому что в этом уже нет смысла. Ты знаешь, кто я, и продолжать уклоняться просто глупо. И я не врала вам, просто не договаривала. Да и вообще, я не обязана говорить всё как на исповеди первым встречным. Да и сам подумай, если ведьма такая сильная, что способна сопротивляться сатурусу, тогда почему она горит на костре, а не спасается?

– Ты говорила, что боишься нас.

– Так вот что я сказала, когда ты, благородный рыцарь, напоил меня пьянчугой. И ещё меня обвиняешь во лжи.

– Ты знаешь?! Но ты же ничего не помнила?

– Не помнила и не помню, но слышала твой разговор с Андэром.

– А?! Ты же… ‒ сказал Крис и осекся.

– Оборотень, ‒ закончила фразу Эрин.

– Ты напала на меня в лесу. Зачем же выхаживала, если хотела убить?

– Я не хотела тебя убивать. Никто из вас не должен был быть в лесу. Я всегда приковываю себя цепями, чтобы никому не навредить. Но ты припёрся в самый не подходящий момент. Я сдерживалась сколько могла и прогоняла тебя, но ты не слушал.

– Ты кричала, ‒ вспомнив обрывок, сказал Крис. ‒ А там, у ручья?

– Я обратилась.

– Но ты не кричала!

– Я не могу тебе это пояснить. Сама не знаю.

– Как давно тебя укусили? Это можно вылечить?

Горько, скорее скривившись, чем улыбнувшись, Эрин отвернулась. Быстрые хаотичные полеты летучих мышей уравновешивали спокойные планирующие совы. Оборотни ‒ страшные чудовища, нечто среднее между животным и человеком. Как в её случае, это человек становится чудовищем с животными инстинктами. В другом ‒ животное, превращающееся в существо, наделенным человеческим умом и хитростью. Оборотень ‒ общее название для разных духовных существ, призраков, демонов, всех тех, кто может менять облик. И не обязательно этот облик должен быть именно волком или вообще животным.

Оборотни ‒ достаточно загадочные существа, они не стареют и не меняют свой вид на протяжении многих лет. Некоторые из-за их физиологического состояния и постоянного обновления тканей считают их бессмертными. Хоть их вполне можно убить, ранив в важные части тела, такие как сердце, мозг.

Существует много путей к тому, чтобы стать оборотнем: с помощью магии, укуса или рождения от оборотня. Есть также суеверие, что, если человек просто носит одежду из волчьей шкуры или родился в ночь перед Рождеством, это тоже может привести к обращению. При трансформации по причине проклятья или заговора происходит заражение крови человека, и это необратимый процесс. При других причинах кровь не заражается, и до того пока пострадавший не попробует человеческой крови, процесс обратим.

Внешний облик этих чудовищ очень разнообразен. Они могут быть в облике оленей, медведей, рыб и многих других животных. Но в основном ‒ волка. Издавна волка считают символом зимы, сумраков, опасности, силы и тьмы. Именно эти качества были хороши для запугивания врагов. В большинстве случаев злые и темные силы сами ищут выход из человеческой души и тела, стремясь стать чудовищем. Такие люди настолько желают стать монстром, что оставляют свои волосы, ногти, куски кожи и капли крови в местах частого пребывания ведьм, колдунов, исчадий ада.

И когда колдун или дьявол находит это, на эти вещи накладывается проклятье. Обычный человек тут же становится монстром без возможности самоконтроля. В эмоциональные моменты его выдают глаза желтого цвета. Также имелись внешние проявления у не выношенных детей. Глаза оборотня запавшие и опухшие, ноги странного рельефа, а на ладонях шерсть, похожая на щетину, указательный палец на руке значительно длиннее среднего. Ночью эти чудовища выходят на охоту или воют на полную луну. Существуют также разновидности монстров ‒ к примеру, оборотень, который принимает облик волка, имеет название «Ликантроп». Или их просто называли человек-волк или человек-птица, человек-рыба. И все они обладают разными способностями, имеют определенный характер и навыки. Но важно то, что все они монстры, которые живут только за счет человеческой крови и плоти.

Эрин не белая и не пушистая, да и никогда не пыталась быть такой. Жизнь слишком хорошо научила, что нужно показывать зубы. Однако монстру внутри она как раз всегда пытается заткнуть пасть. Он голоден и зол. И с каждым полнолунием это лишь растёт. Однажды сентон Люмин задал ей тот же вопрос, что Крис сейчас. Можно ли это вылечить? Тогда она не смогла сказать правду. Соврала, лишь бы не убивать его надежду, лишь бы не пугать.

– Нет, ‒ не глядя на него выдохнула она. ‒ Я проклята уже семь лет.

– Но у тебя нет проявлений. И если ты приковываешь себя и не убиваешь людей, ты должна была умереть с голода.

– Я имею другой облик и не умерла, потому что я не только оборотень.

– Ты ведьма, ‒ впервые произнес он вслух и ощутил призрачный вкус пепла. Лишь он остался от мечты быть с ней.

– Ну… да.

– Такое чувство, что ты не согласна.

– В вашем понятии я ведьма.

– Как это? Ты продала душу дьяволу и обрела магию, значит, ты ведьма!

– Я не продавала душу.

– Подожди. Когда ты говорила, что не все ведьмы обладают магией, потому что продали душу… Ты имела в виду себя?!

– Мир разнообразен, и в нём есть вещи, которые похожи, но имеют разное происхождение.

– Если это дерево, то это дерево, а не куст.

– Есть одна гусеница, когда она не движется, похожа на веточку. То есть внешне это ветка, но ведь на самом деле нет.

– Если ты не ведьма, то кто?

– Как же тебе объяснить? ‒ вздохнула она. ‒ Есть ведьмы, что продали душу, обычные люди и необычные. Иногда такие как я могут родиться и у обычных людей. Мы ничем не отличаемся, ни рогов, ни копыт, ‒ сказала она, будто читала его мысли. ‒ Мы как бы ближе к природе, и она к нам как бы тянется. Абсолютно всё в мире пронизывает и несёт в себе магию. Люди, животные, растения, вода, камни ‒ они зарождаются или создаются с участием магии. Мы можем пропускать магию, окружающую нас, и силой мысли повелевать стихиями. Эта магия берёт начало не от дьявола, а от природы. И как раз поэтому сатурус на той, что продала душу, не закроется ‒ её магия другого рода. Любая магия подобно мечу не является злом или добром! Это просто энергия, которой управляет человек. И на что именно она будет направляться, будь то исцеление, защита или убийство, зависит от того, кто ею управляет.

– А ты злая или добрая?

– Я озлобленная.

– Значит, ты творишь зло!

– Я вообще практически не пользуюсь магией.

– Почему?

– Не умею её контролировать.

– А разве это не природой дано?

– Природой дано человеку говорить и ходить, но он тоже этому учится.

– И ты до сих пор не научилась?

– Магические способности просыпаются в десять. До этого дети проходят некую подготовку. Им объясняют родители, что это такое, как себя вести при первых проявлениях и так далее. Потом учатся у наставников.

– А ты это не проходила? Твои родители не заботились о тебе?

– Всё моё поселение было убито и сожжено. Мне было… пять лет, ‒ глухим голосом сказала Эрин.

– Пять?!

– Я осталась одна и попала на пять лет в рабство. Потом меня нашёл Раин, и я прожила в банде четыре года. Он, прихватив Денни, сбежал от стража, оставив меня одну. Тогда я встретила Люмина и осталась с ним на шесть лет. Мы странствовали по королевствам, но его призвали на службу к королю. А со всеми моими проблемами я не могла жить в замке.

– Зачем ты поехала с нами?

– Меня попросил Люмин. Я хотела просто украсть шкатулку, но он настоял, чтобы я ехала с вами.

– Зачем тебе шкатулка?

– Мне нужен медальон, что внутри, ‒ помолчав сказала она.

– Такой же, как у тебя?

– Если они попадут в плохие руки, это будет конец всему.

– А плохие руки ‒ это Повелитель?

– Да.

– Зачем он ему?

– Он желает власти, ‒ округлила она глаза. ‒ Ему всегда всего мало.

– Ты его знаешь? Ты была его последователем?

– Нет, он… брат моей мамы.

– Что?! Он твой дядя?!

– Я предпочитаю называть его по имени в сопровождении неприличных слов. Скажем, Грам су… пи… и так далее и тому подобное.

– Грам? Грам Грейс, убивший короля Кайдана?! Но он ведь мёртв!

– Не совсем. Его убили, но он заключил сделку со смертью и стал личем, ‒ обрадовала она его, а Крис замер только что не с отвисшей челюстью.

Личи ‒ существа, что когда-то были людьми, но заключили со смертью сделку и смогли вырваться из её цепких когтей. Сохранившие человеческие черты, хоть медленнее, но продолжают разлагаться. В плаще его можно принять за старого путника, что опирается на путевой посох. У самых юных тело успело разложиться лишь частично, а у самых старых на белых костях висят куски кожи, и они подобны забальзамированным мертвецам.

Свет солнца лишь доставляет им незначительные неудобства ‒ вроде частичной слепоты, но никак не может их погубить. Скорее они ветшают под палящим солнцем, и это отчасти верно ‒ солнце ускоряет процесс разложения лича, но не губит его и не отнимает его сил. Постоянным их атрибутом является посох, который помогает направлять огромную силу.

Никто не знает, где они селятся и как выглядят их жилища. Скорее всего, речь идёт о забытых гробницах или чёрных башнях на болотах или возле кладбищ. Они любят посещать захоронения, и чем оно старше, тем интереснее для этого существа. Кладбище, через которое прошёл лич, становится пробуждённым, и мёртвые начинают восставать из могил. Но, с другой стороны, иногда личи выпивают кладбища, которые пробудились сами по себе, чем успокаивают всех мертвецов.

Они не чувствуют необходимости в пище и испытывают лишь одну форму голода ‒ голод к знаниям. В своих странствиях они разыскивают самые тёмные и мрачные тексты, принадлежавшие другим волшебникам. Они могут повелевать мёртвыми, и в этом деле преуспевают настолько, что даже самые могучие вампиры обходят их стороной. Их магия способна подчинить вампира воле нового хозяина или уничтожить на месте. Существует мнение, что личи питаются, успокаивая кладбища, а может быть, есть и другие способы, ведомые только им.

Личи, с их непримиримостью к роду людскому, своими силами порой стирают с лица земли целые деревни, которые просто оказались у них на пути, чем заслужили попытки уничтожения со стороны людей. Но на практике сказать об убийстве лича проще, чем сделать это. Ведь они не просто так обманули смерть ‒ они стали её владыками. Становясь личём, маг прячет договоры в филактерий ‒ особый предмет, что хранит его жизненную силу или её часть. И если физическая оболочка будет уничтожена, в течение нескольких часов или дней лич возродится возле филактерия и пойдёт мстить своим убийцам.

Для полного уничтожения этого мстительного существа нужно сначала найти и уничтожить филактерий. Правда, поиски филактерия того или иного лича могут стать наследным занятием для людских семей и не увенчаются успехом на протяжении столетий.

Крис, неотрывно смотря на неё, снова замолчал. Он будто ждал, что она сейчас засмеётся и скажет, что это всё шутка. Если такой, как Грам, обрёл такое могущество и неуязвимость, жить в мире стало совсем страшно. И никто этого не знает. Все думают, что он мёртв, убит армией двух королевств на перевале Тирмурт. Но Эрин не смеялась, лишь ждала, пока он переварит информацию. И сомнений, что это правда, у него не было. Чувствовал, что в кой-то веки она не выкручивается.

– Я всегда думал, что это просто сказка. Ведь от смерти никто не может убежать.

– Некоторые могут.

– Получается, я так мало знаю о мире, в котором живу, – отвернувшись, провёл он рукой по волосам.

– Так живёт большинство людей.

– Ты ненавидишь нас? – внезапно спросил он. – В смысле, не конкретно нас, а всех людей. С нашей всеобщей глупостью мы, должно быть, тебе противны?

– Когда ты не знал, кто я, ты не упускал возможности сесть рядом. А сейчас весь разговор стоишь на расстоянии. Выходит, это я вам противна, а не вы мне.

– Я хотел задать столько вопросов. Заставить отвечать. Но сейчас я даже не могу их вспомнить.

– Неужели этот день настал, и у тебя нет вопросов?! – рассмеялась Эрин.

– Кто убил твою семью?

– Грам. Опережу твой следующий вопрос. Ради книги. Говорят, что тот, кто её прочитает, станет самым могущественным и непобедимым.

– А кто собрал эти знания?

– Мой прадедушка.

– И зачем он это сделал?

– Не знаю. Всё, что я знаю – это то, что книга передавалась по роду. И тот, на кого пала ноша, должен был хранить и защищать её во что бы то ни стало.

– А он мог ею пользоваться?

– Нет, её запрещено открывать.

– Тогда почему её просто не уничтожили? Это бы гарантировало абсолютную безопасность.

– Не знаю.

– Эта книга сейчас у него?

– Думаю, да.

– И он уже её читал?

– Я точно не уверена. Но чтобы её открыть, нужен ключ.

– А у него его нет?

– Ключ – это сложенные медальоны.

– Почему король отправил нас в Дарброк?

– Мне тоже интересно.

– У тебя даже нет предположений?

– Всё, что мне приходит в голову – это то, что в затмение на поле Пулирьмя будет вещий дух.

Простой, известный в мире магии факт ударил по Крису как обухом по голове. Схватившись за перила, он даже недоверчиво покачал головой. Долгожданные ответы казались уж слишком трудными для понимания. Эрин помнила по опыту Люмина, да и своему, чего скрывать, как это сложно. То, что казалось нереальным, сказкой, выдумкой, оказывается, живёт вот тут, под боком, всего лишь оглянись.

В огромном разнообразии существ, которые ни живы, ни мертвы, можно выделить своеобразную касту избранных. Это существа, то, что осталось от людей, которые выбраны самой смертью для различных целей. К таким существам можно отнести, например, ревенантов – возвращённых, чья жизнь оборвалась раньше срока. Жнецы – которым смерть делегирует часть своих обязанностей по сбору живых в царство мёртвых. Но особенную нишу занимает вещий дух, который избирается крайне редко, живёт немыслимо долго и может приказывать любой нежити.

Описание этого существа сводится к описанию человека с огромной широкополой шляпой и маской чумного доктора. Никто не знает, как появился вещий дух, он просто приходит и вещает людям о грядущих бедах. Или просто не даёт покоя отдельно взятому человеку, от которого ему что-нибудь нужно. Он способен менять свой облик по желанию, превращаясь в говорящего ворона.

Принято считать, что этот уникальный дух пророчит жуткие катастрофы и беды. Возможно, своими словами он их и привлекает. А может быть, ему дан дар провидения, и он пытается помочь людям избежать жуткой участи. Если среди слышащих находится достаточно мудрый человек, то в словах вещего духа он слышит не угрозу, а указания, как спастись и спасти других. Поэтому точно определиться с целями вещего духа невозможно.

С другой стороны, вещий дух может одним лишь своим приказом утихомирить любую, даже самую жестокую нежить, спасая человеческие жизни. Одного лишь его слова, чуть слышного шёпота хватит, чтобы человек рухнул замертво или вернулся к жизни. И его же будет достаточно, чтобы уничтожился филактерий лича или рассыпался в прах вампир.

Возможно, вещий дух даже вправе повелевать жнецами, и лишь смерть, голос которой способен слышать только он, может отдавать ему приказы. Для людей он – предвестник бед и крайне редко спаситель в самой ужасной и тяжёлой ситуации. Крайне редко можно найти упоминания о том, как вещий дух вёл диалог с человеком, тому, кто слышит саму смерть и живёт тысячелетия, неинтересны скоротечные жизни людей. Но такие диалоги были, и обычно вещий дух предостерегал об опасности тех, кому суждено было свершить великие дела – злодеяния или подвиги, неважно. Бытует и мнение, что вещий дух могуч настолько, что именно он встречает умершие души, когда их приводят жнецы. Само существование вещего духа окутано огромной тайной и тысячами домыслов.

Крис нахмурился, будто усердно что-то вспоминал. Это всё было интересно, важно, но ему вспомнился другой вопрос, что мучил его еще этим утром:

– Дэвид, – сказал он и заметил, как Эрин вздрогнула. – Кто это?

– Мой младший брат, – помолчав, совсем другим голосом сказала она.

– И насколько он младше?

– Ну, от пяти до трёх минут. Когда мы спорили, я всегда говорила, что я старше, и он должен меня слушаться. Правда, вскоре он начал мне отвечать, что, мол: «Пройдёт время, и я буду старой, а он ещё будет молодым».

– Вы были похожи, – усмехнулся он.

– Люди говорили, что нас перепутала природа. Дэвид был спокойный, а я… – нежно улыбнулась она. – Если где-то что-то нашкодили, то это всегда была я. Правда, я взялась за него, и он был вместе со мной. Но даже когда он что-то творил, наказывали меня, потому что я подбивала его на это.

Крис не мог оторвать от неё взгляд. Впервые он увидел её настоящей, а не тот образ, за которым она прячется, как ёжик под колючками. Широкая искренняя улыбка, блеск в глазах. По телу пробежала дрожь, и ему отчаянно захотелось обнять и поцеловать её. Будто не сделай он этого, она исчезнет.

– Тебе не холодно? – попытался он отогнать мысли о её губах.

– Немного.

– Мы можем пойти в дом.

– Что ты будешь делать дальше со мной? Теперь ты знаешь правду, которую так требовал все эти дни. Что дальше?

– Я не знаю. Я так хотел получить ответы, что дальше и не думал.

– Ты должен принять решение.

– Мы точно ехали в Дарброк?

– Да.

– Если тебе нужна была шкатулка, зачем вести нас туда?

– Чтобы узнать, зачем Экгрис отправил её туда?

– Почему ты уезжала, если тебе нужна была шкатулка? Это был просто трюк?

С хрипотцой рассмеявшись, от чего у него пробежали мурашки по спине, Эрин отвернулась. Крис видел, что простой разговор отбирал у неё много сил. Она чаще прикрывала глаза, прислонялась головой к стене.

– Почему ты смеёшься? Я что-то не то спросил?

– Если я отвечу, ты будешь злиться.

– Что ты натворила? – сощурился он.

– Ничего.

– Стоп! Ты украла медальон из шкатулки?!

– Я тебе ничего не говорила, – сказала она, а глаза так и блестели, подтверждая его правоту.

– Эрин, а что было бы, когда мы приехали, а она пустая?!

– Она не пуста! В ней камень.

– Ты серьёзно?! И когда ты вообще успела?

– Когда ты был без сознания.

– Вот значит, как? Напала, вырубила меня на сутки и обокрала?!

– Технически, шкатулка, как и содержимое, не принадлежала тебе, значит, у тебя я ничего не крала. А если посмотреть со стороны того, что медальон – это наследие моей семьи, тогда я вообще возвращала краденое.

– Выкрутилась?!

– А что? Получилось?

– Ты заранее узнала, что мантикора была рядом? Как?

– Существа несут в себе больше магии, чем люди и животные. Поэтому, когда они приближаются, я чувствую их.

– И какой радиус действия?

– Ну, по-разному, всё зависит от количества магии.

– С сатурусом твоё чутьё работает?

– Да, а что?

– Как думаешь, завтра утром сможешь ехать?

– Завтра или уже сегодня?

– Блин, да сегодня.

– Ты хочешь, чтобы я ехала с вами?

– А ты хочешь снять ошейник?

– А это связано?

– Зная теперь о твоих способностях, я думаю, что ты нам пригодишься. Ты можешь остаться здесь. При ящерах никто не сможет навредить тебе, но тогда ты останешься в ошейнике.

– А если поеду?

– Когда я решу, что могу тебе доверять, то сниму его.

– И как ты собираешься объяснить его наличие на моей шее другим?

– Никак. Ты замотаешь шею шарфом или ещё как-то его скроешь.

– Ты понимаешь, что это очень опасная авантюра? И рисковать в ней буду я своей жизнью?

– Я принял своё решение. Теперь принимай ты, – сказал он и начал уходить.

– Весело. Словно у меня есть выбор.

– Выбор есть всегда, – заворачивая за угол дома сказал Крис слова Люмина.

– Иногда я ненавижу эти слова.

Просидев ещё какое-то время и уже окончательно замёрзнув, Эрин собралась вернуться в дом. Обратный путь был ещё тяжелее. Пройдя полпути к двери, она услышала знакомые шаги и голоса:

– Арва, ты уверена, что это хорошая идея?

– Мне нужно отнести её вещи.

– И это нужно делать прям среди ночи?!

– Уже не середина ночи. Почему ты переживаешь? Твой муж и дочь спят. Можно же немного расслабиться и отдохнуть.

– Слушай, то не Эрин ли стоит у двери?

– Какого чёрта она на улице? – спросила Арва, ускоряя шаг.

Устав, Эрин решила немного отдохнуть, оперевшись о стену у двери. А заодно и встретить очередных гостей, коими теперь были: Арва с Адизой. Боже, она прошла метров десять, что же она будет делать в пути? Ох, и весёлое её ждёт время.