Айр'Калет

Он рассмеялся. Недолго, но искренне. И с лёгким оттенком облегчения.

– Это приемлемо. Я предпочёл бы, чтобы мои проблемы приносили выгоду хотя бы кому-то. И кто, как не наёмник, сумеет превратить смерть в инвестицию?

– Всё лучше, чем остаться с голой задницей и дырой в боку. Раз ты теперь цель, придётся быть ещё осторожнее.

– Я не собираюсь умирать. Ещё рано. – кивнул он.

Мы позавтракали вяленым мясом. Оно уже не казалось таким жестким или, может быть, это просто голод притупил все претензии. Лоринтар ел молча, и я не стал нарушать тишину. После еды мы оседлали коней и тронулись дальше. Влажный утренний воздух впитывался в броню и в кости, свежесть обволакивала кожу. От запаха сожжённой плоти мага, кажется, до сих пор тянуло из-за спины, как дурной след, цепляющийся к подошвам.

Первые дни путь шёл гладко. Лес, что окружал нас, был плотным, но не зловещим. Местами дорожка становилась уже, а ветви сосен так и пытались обнять. Птицы перекликались в кронах, и временами даже казалось, что всё это просто прогулка, случайное странствие двух путников, не связанное ни с проклятыми магами, ни с охотниками за головами. Мы шли на северо-восток, как и планировалось, в обход гнилых топей, через холмистые равнины, где трава колыхалась в утреннем ветре. Был день, когда мы пересекли заброшенный торговый тракт. Когда-то тут проезжали обозы, и кости повозки всё ещё валялись в кустах, как напоминание о другом времени, может быть, и о других людях. Под вечер того дня мы шли через молодые берёзовые рощи, где кора была бела и чиста.

Лоринтар большую часть времени молчал, и мне это подходило. Мы говорили лишь о нужном: когда спешиться, где разбить лагерь, как разделить ночную смену. Лошадям было тяжело местами, особенно когда мы петляли между холмами, где под ногами встречались корни и камни. Но упрямство и привычка к дороге делали своё дело. Каждый вечер, разогрев скудную пищу на костре, я не мог не подумать: сколько ещё таких дорог нас ждёт? И сколько среди них тех, что ведут прямо в ловушку?

На третий день, когда мы уже спустились в низину, воздух изменился. Он стал плотнее, как перед дождём, и в ноздрях чувствовался лёгкий запах гари. Небо над горизонтом было ясным, но с севера тянулся тонкий, едва заметный столб дыма. Он не был широким, как от большого пожара, но держался стойко, прямой и тянущийся вверх, как пальцем в небо. Лоринтар это тоже заметил. Мы оба натянули поводья, замерли у перелеска, откуда открывался вид на деревню.

– Хэдсвор… – произнёс я. – Деревня была так себе. Люди в ней то же. Постоянно друг с другом не ладили. Мы должны были пройти через него.

Он не ответил сразу. Мы оба смотрели вперёд, прислушиваясь, вглядываясь. Хэдсвор был… пуст. Даже издалека чувствовалась тишина. Не та, что бывает поутру, когда деревня спит, а та, что приходит после крика. Крыши нескольких домов были обвалены, а один, ближе к центру, казался обугленным. Дым поднимался откуда-то из руин, слабо и без огня. Ни людей, ни звуков. Только ветер гонял пепел по улицам, и пара ворон кружила в воздухе.

– Что скажешь? – пробормотал я, не отводя взгляда. – Заглянем? Или обойдём?

Лоринтар прищурился. У него было это странное чутьё, тёмное и сухое, как у лесного зверя, и я видел, что он больше слушает, чем смотрит.

– Не вижу смысла. – сказал он. – Мы не ищем мертвецов. А если кто и остался, нам это ничем не поможет. Нам не нужны лишние неприятности.

Я кивнул. Он был прав. Любопытство дело опасное. Особенно когда ты идёшь с человеком, за чью голову платят золотом. Мы свернули с дороги, углубились в лес и обошли деревню по дуге, шагов за триста, не давая ни одному глазу из руин нас заметить.

Пока мы шли вдоль холмов, я не мог избавиться от тяжёлого осадка, оставленного Хэдсвором. Сначала я просто пытался стряхнуть его, но мысли возвращались, как назойливые мухи, кружащие над испорченным мясом. Кто мог уничтожить целую деревню? Точно не бандиты. Те слишком жадны и не любят излишний шум. По крайней мере, не в этих краях, когда городская стража постоянно патрулирует окресности. И не дикари, им обычно хватает пары убитых, и они уходят, воруя скот.

И тогда я вспомнил про стражу Глимура, что держались слишком напряжённо. И Гаррик вместе с ними. Его слова о пропавших людях… кажеться, он сам не хотел придавать им значения. Но теперь всё складывалось. Эти исчезновения… возможно он намекал, как раз о Хэдсворе.

Наш путь снова сменился. Леса стали редеть, и под копытами лошадей снова зашуршали открытые равнины. Ветер стал сильнее, и его порывы пригибали траву, как морские волны, катящиеся к горизонту. Мы шли молча, только храп лошадей и поскрипывание сёдел сопровождали нас. День был ясный, солнце высоко встало над землёй и ласкало кожу сквозь прорехи в доспехах. Казалось, всё вокруг выдохнуло с облегчением. Деревья позади, простор впереди. Но покой, как это часто бывает, обманчив.

Мы вышли на широкую прямую равнину, где трава поднималась почти до пояса. Высокая, жёлто-зелёная, шуршащая под ветром. Она скрывала землю полностью, и видимость у нас была только по линии горизонта. Ни холмов, ни деревьев.

Лошадь Лоринтара вдруг замерла. Он натянул поводья и поднял руку, давая знак остановиться. Я сразу же остановился. Повернувшись к нему, я прищурился от солнца и спросил:

– В чём дело?

Он молча вслушивался в ветер, а затем, почти шёпотом, ответил:

– Что-то есть впереди.

Я сжал поводья, чувствуя, как по позвоночнику пробегает холодок. Его голос не дрожал, но был сдержан, как перед ударом. И он не сводил глаз с травы, где ветер танцевал, не выдавая ничего особенного.

Я медленно потянулся к своему мечу. Трава казалась безобидной. Даже успокаивающей. Но вот именно это спокойствие и начинало пугать. В природе не бывает полной тишины. Если всё вокруг замирает, значит, кто-то идёт по следу. Или уже рядом.

– Кто? – серьёзно спросил я.

Лоринтар не ответил сразу. Он лишь слез с седла с кошачьей грацией и пошёл вперёд, в высокую траву, не скрываясь, но и не торопясь. Я молча следил за ним, чувствуя, как натягивается невидимая струна внутри. Он нагнулся, что-то заметив, и начал копаться в земле. Пальцы скользнули по влажной грязи, в которой я бы не стал пачкать даже сапог, и потом, к моему удивлению, он понюхал её.

– Орки. – сказал он, как отрезал. Его голос стал плотным, как сталь, и лишённым всяких сомнений.

– Орки? – переспросил я, ошарашенный. – Ты уверен? В этих землях орков не видели уже… Артерий знает сколько лет. Говорили, что они ушли далеко на восток или гниют в пещерах под северными перевалами. Даже слухов о них почти не было. Их не было в местных легендах, не пугали ими детей. Они были чужими для этих мест. Ты точно в этом уверен?

– Уверен. – произнёс он твёрдо и поднялся. Его рука была в грязи, но он не спешил её очищать. – Их не спутаешь. Особенно этот запах. Мой народ, – он взглянул на меня, и в его глазах впервые за долгое время мелькнула горечь. – держал их в цепях веками. Использовали, как тягловых животных, как псов, как живой щит на поле боя. Я знаю их запах.

Меня передёрнуло, и я только покачал головой. Орки… значит, всё было не просто слухами. Это уже второй знак. Сначала Хэдсвор, теперь это. Кто-то вытаскивает старых чудовищ из глубин, и причина тому вряд ли случайность.

– Где они? – спросил я, чуть ниже, почти шёпотом, хотя знал, что нас уже могли слышать.

Лоринтар указал пальцем чуть в сторону, где трава была незначительно, но всё же примята. Не сразу заметишь, но, если присмотреться, видны следы. Грубые и тяжёлые. Ни один охотник так не ступает. Трава не просто сдавлена – она вырвана, сломана. Что-то массивное двигалось сквозь неё, не заботясь о скрытности, но потом, видимо, сообразило, что надо прятаться.

– Тут как минимум двое. Может трое, но не больше. – произнёс Лоринтар спокойно. – Смотри: следы рваные, неравномерные. Один идёт сзади. Достаточно тяжёлый, возможно в броне. Второй с более лёгкой поступью, вероятно, разведчик или молодой. Третий… если он и есть, то он осторожнее остальных.

– Обойти их можно? – спросил я.

Лоринтар покачал головой.

– Не получится. У них нюх, как у гончих. Учуют нас за несколько сотен шагов и нападут, стоит нам отойти слишком далеко. Мы можем их не видеть, но они уже знают, где мы. Пока не напали – значит, ждут сигнала. Или может боятся. Или… думают, что мы не знаем об их присутствии. Это наш единственный шанс на элемент неожиданности.

Он взглянул мне прямо в глаза. Его лицо оставалось спокойным, как у скульптуры, но я ощущал, насколько он сосредоточен.

– Что будем делать? – спросил я, бросив взгляд на окружающее поле, где трава шумела на ветру, скрывая смерть в зелёных объятиях. – Можем просто въехать прямо туда. Лобовая атака. Почему бы и нет?

Я усмехнулся, но Лоринтар даже бровью не повёл. Он перевёл на меня взгляд, в котором не было ни капли иронии, ни тени юмора.

– Сражаться с орками в лобовую… Это, пожалуй, самая глупая мысль из всех возможных. – спокойно ответил он. – Эти существа сильны настолько, что могут сломать тебе позвоночник одной лишь рукой. Без преувеличений. А ростом они, знаешь ли, с двух человек. И тем не менее, как ни странно, этим оркам удивительно хорошо удаётся прятаться.

Он осмотрелся, и в его лице появилось напряжение. Я чувствовал, как в нём кипит внутренняя работа. Кажется, он прикидывал расстояние, ветер, рельеф, слышимость. Всё.

– Владеешь магией огня? – вдруг спросил он.

Я покачал головой, не сразу поняв, к чему это.

– Нет. Только несколько мелких заклинаний. С огнём не дружу.

Он кивнул, ожидая этого.

– Жаль. Было бы проще. – он на секунду задумался, затем продолжил: – Тогда мы сделаем иначе. Подожжём траву. Не всю, но достаточно, чтобы заставить их шевелиться. Если они скрываются в ней, значит, не хотят прямого столкновения. В огне им будет неуютно, и таким образом, мы их разделим друг от друга. Как только они высунутся, мы и нападём. Постараемся быстро вывести одного из строя, а там, как пойдёт. Моей ловкости должно хватить, чтобы справиться с орком один на один. Но с двумя или тремя уже нет. Тут ты мне и понадобишься. Вдвоём больше шансов одолеть одного орка, пока другой пытается преодолеть огонь.

– И как мы после всего этого потушим такой пожарище? Если леса загорятся, будет тяжело его потом потушить. Отдуваться за тебя я потом не собираюсь.

Лоринтар взглянул на небо, и коротко произнёс:

– Будет сильный дождь.

– Да ну? И как же ты это узнал, позволь спросить? Пока всё что я вижу, это очень плохой план.

– Я… – Лоринтар замялся, но тут же продолжил. – Сложно объяснить. Просто… поверь мне.

Я смотрел на него секунд пять, и не мог понять ход его мыслей. Потом вздохнул и ответил, взмахнув руками:

– Ладно. Но это на твоей совести.

Он снова посмотрел на меня, и в его голосе не было просьбы. Это было доверие. Но с чего бы тёмному доверится человеку? По политическому состоянию, мы, считай – враги. Хоть и официального объявления войны от короля не было.

Я кивнул, но внутри всё клокотало. Мы собирались сжечь поле не ради победы, а чтобы просто увидеть врага. Такой уровень осторожности говорил о многом. Мы не сталкивались с обычной шайкой. Эти орки были организованы. Они знали, как прятаться, как подкрадываться, как не выдать себя.

Я задумался. Что вообще орки делают в этих землях? Откуда они? Хэдсвор был сожжён до тла… Неужели это они? Но почему тогда стража Глимура не сообщала об их присутствии? Или не заметила? А может, не захотела замечать? Всё это было слишком… странно.

– Орков я видел всего пару раз в жизни. – сказал я, пристально вглядываясь в стену высокой травы, подрагивающую от слабого ветра. – Они огромные… Но где у них слабые места?

Лоринтар, не отводя взгляда от горизонта, кивнул.

– Больше всего они боятся грома и молний. – произнёс он, тихо, но уверенно. – Не люблю признавать, но даже самые закалённые из них в панике бегут, если в небе вспыхивает грозовая змея. А уж если раздастся раскат грома… Некоторые орки считают это голосом смерти. Был бы у тебя маг огня или бури – одно появление заклинания заставило бы их бежать. Но увы. Огня они боятся меньше, но и боль причиняет им так же, как и другим.

Я сжал губы. Конечно. Не мог не вспомнить. В памяти всплыло лицо строгого архивариуса академии, что кричал мне, когда я собирал вещи. «Ты выберешь путь странника, Калдрин, но магия – твой долг, а не бремя!» Тогда я отмахнулся. Я хотел свободы, приключений, жизни за пределами пыльных библиотек. А теперь стоял здесь, в мокрой траве, под ясным небом, и отчаянно желал, чтобы в моих пальцах родился хоть один добротный разряд.

Ну да что теперь. Пришлось полагаться на то, что умею. Мы приняли решение быстро. Если они чуют нас, мы должны быть первыми, кто сделает ход. Я сказал Лоринтару, что отведу лошадей в лес, иначе животные могут испугаться или попасть под удар, и он кивнул коротко, сказав, что останется здесь, чтобы орки не набросились раньше времени.

Я медленно повёл животных обратно, стараясь не шуметь. Густая тень деревьев встретила нас, как мать. Напряжённая, но укрывающая. Я привязал поводья к корням старого дуба, растущего под уклоном. Я погладил лошадь по морде, так, на прощание. Мало ли что случится. Именно тогда я почувствовал лёгкий, но ледяной ветерок, от которого задрожали волоски на шее. Листья над головой едва шевельнулись, и вдалеке, почти неразличимо, раздался глухой рокот.

Я замер.

– Не соврал… – прошептал сам себе. Воздух запах надвигающимся дождём.

Когда я вернулся, Лоринтар стоял, точно высеченный из камня. Его глаза впились в траву. Свои клинки он уже держал в руках, лезвие поблёскивало тускло, как тень в лунную ночь. Он даже не обернулся, когда я подошёл. Только сказал:

– Они ещё там. Я чувствую их.

Я сглотнул. Сердце било в груди всё быстрее, но странно – страха почти не было. Лишь странное предчувствие. Тишина была такой плотной, что казалось, её можно разрезать ножом. Я смотрел, как ветер гладит верхушки травы, и пытался угадать, где затаились эти твари. Они знали, что мы здесь, но молчали. Выжидали.

Я поднял взгляд к небу. Где-то вдали, за лесистым холмом, темнели тучи. Над дальними деревьями уже струились тонкие линии дождя, как серебряные нити на мрачной ткани горизонта.

– Если эти твари действительно боятся молний… может, стоит подождать? Вдруг буря дойдёт до нас. Мы встретим их с громом за плечами. Это хоть какой-то союзник.

Он кивнул, не поворачивая головы, но я уловил в его лице лёгкое одобрение.

– Удача, возможно, на нашей стороне. – ответил он. – Но это не значит, что буря придёт именно сюда. Ветер – капризная природа. Может обойти стороной. А орки ждать не будут. Если мы медлим слишком долго, они нападут первыми. И тогда уж точно придётся драться в их условиях.

Он замолчал на секунду, прислушиваясь, а потом добавил:

– Я бы предпочёл снять одного, пока они не вылезли. Тогда было бы проще. Найти бы только, где они прячутся. – в голосе его послышалось раздражение.

– Согласен. – отозвался я, сжав кулаки. – Чем меньше – тем лучше.

Я окинул взглядом равнину перед нами. Сухая пожухлая трава, ломкая, ржавая на кончиках. После нескольких дней зноя она уже молила о пламени. А пламя, это то, что я умел, пусть и не в той мере, как хотелось бы. Я опустился на колени.

– Значит, нет смысла больше тянуть. Пусть сами вылезают.

Я вытащил из сумки кремень и сталь, зажал в зубах кусочек трута и принялся высекать искры. Трава взялась легко. Сухая, как бумага. Пламя заплясало, сначала робко, потом смелее, и вскоре языки огня начали расползаться, охватывая пригорок. Запах гари заполнил воздух.

Я встал, стряхнув пепел с ладоней.

– Если они и были спокойны, то теперь точно сорвутся. – сказал я.

– Калдрин. – внезапно сказал Лоринтар. – Когда всё начнётся, мой тебе совет… не дай себя схватить.

Я молча кивнул.

Пламя росло медленно. Слишком медленно, как мне казалось. Оно лизало землю, съедая траву, как ленивый зверь, пробуждающийся после долгого сна. Дым струился вверх, цеплялся за воздух, растворяясь в нём. Ветер помогал, не сильный, но верный. Я и сам не сразу понял, как заворожённо наблюдал за тем, как наш костёр превращается в пожарище. Это было… красиво, по-своему. Зловеще красиво. Однако мысль о том, как мы остановим это пламя, если оно дойдёт до деревьев, начала грызть мою решимость. Лес рядом. Достаточно искры, и всё превратится в огненную ловушку – не только для орков, но и для нас. Лоринтер прав, что ветер может унести облака не туда. Мы слишком рискуем.

Но в тот же миг небо дало ответ. Я поднял голову. Тучи теперь были совсем близко. Темнее, чем раньше, почти чёрные, с молниями внутри, как трещины на каменном черепе великана. Дождь уже не просто маячил на горизонте, он стремительно двигался к нам. По серебристым нитям в воздухе было понятно: это будет не мелкая морось, а настоящий ливень, способный смыть грехи с этой равнины… или хотя бы потушить наш костёр.

Я только подумал об этом, как Лоринтар резго дёрнул рукою и показал на движение. Где-то у подножия низкого холма, где трава ещё не горела, что-то шевельнулось. Он не издал ни звука, но его взгляд был острым, как его клинки. Он указал мне – вперёд, за пламенем. Я кивнул, стиснул зубы и пошёл, стараясь не наступать на ломкую, пепельную землю.

Дождь, казалось, задерживал дыхание. Всё вокруг затаилось. Казалось, что даже огонь потрескивал тише. Мы крались как охотники в ночи. Мой взгляд метался. Каждая тень казалась угрозой, каждый хруст – ловушкой.

И тут трава вновь шевельнулась. Но уже не там, где раньше. Справа, всего в нескольких шагах от нас, судя по звукам, кто-то огромный сместил вес. Я едва не вздрогнул. Лоринтар заметил это первым.

Он ускорился. Вначале шаг. Потом второй – быстрее. Его грациозность напоминала хищника, почуявшего добычу. И вот, уже бег. Сначала тихий, как поступь кота, потом стремительный, как порыв ветра перед бурей. Он пробежал через огонь, и прыгнул.

Это был не просто прыжок. Это было решение, воплощённое в движении. Как молния в обнажённом лезвии. Его эльфийские тонкие изогнутые клинки сверкнули в полумраке и впились во что-то мягкое, и я услышал, как земля содрогнулась.

Из травы с глухим треском, словно ломались древние кости, поднялось нечто массивное. Широкое. Как стена, живая, жёсткая и хищная. Орк. Но это был не просто орк, каким я когда-то видел его издалека. Этот был чудовищем. Почти три метра ростом, тело будто вылеплено из камня и ярости. Лоринтар висел у него на спине, клинки вонзились в плечи.

А потом… орк закричал.

Этот звук был не голосом живого существа. Это был крик первобытной злобы. Он пронёсся над равниной, заставив птиц взлететь из леса. Удары грома казались детским лепетом по сравнению с этим звериным воплем. У меня замерло сердце, а ноги приросли к земле. В этом крике не было страха. Не было боли. Только чистая, сверкающая ярость. Как если бы сама тьма обрела голос.

Орк яростно взревел, и я на мгновение почувствовал, как воздух вокруг словно содрогнулся от силы его глотки. Лоринтар всё ещё был у него на спине, вцепившись, как зверь, но орк, казалось, и не думал падать. Вместо этого он мотнул плечами. Раз, два – с такой яростью, что одного неверного движения хватило бы, чтобы эльф врезался в дерево или был размазан по земле. Я не медлил. Сердце стучало в ушах, как барабан в боевом марше. Я рванулся вперёд, в самое пекло, пока чудовище не сосредоточилось на мне.

Мои сапоги скользнули по земле, дым жал глаза, но я нырнул под руку орка, как раз в тот миг, когда он попытался схватить Лоринтара, ухватив его за плащ. Мой клинок прошёлся по ребру гиганта, неглубоко, но достаточно, чтобы он заорал снова. Он развернулся на меня, глаза багровые, бешеные. Его клык зарычал сквозь губу, изо рта вырвался клуб пара. Я едва успел отпрянуть, когда его кулак со свистом пронёсся у моего лица. Ещё шаг, и у меня бы не осталось нижней челюсти. Или головы.

– Держись слева! – выкрикнул Лоринтар, перекатываясь с плеча орка и прыгая на землю. Его клинки пели, один врезался в бедро, другой в бок. Орк зарычал и с яростью опустил свою тяжёлую дубину в сторону эльфа, но тот, грациозный, как лиса, ушёл в сторону, оставив за собой лишь ветер.

Я атаковал снова. Пара ударов по кисти, по плечу. Кровь орка тёмная, густая, брызнула на траву, но это его только разозлило. Он выдохнул резко и вдруг прыгнул на меня, как буря, как стена из мускулов и смерти. Я едва успел броситься в сторону. Удар его тела снёс бы меня с ног и, скорее всего, сломал пополам. Вместо меня орк врезался в землю, подняв ком земли. Я покатился, больно ударившись боком о камень, и почувствовал, как под рёбрами прострелило болью.

– Проклятье… – прошипел я. Думать некогда. Он уже поднимался.

Поднявшись, я и Лоринтар стали действовали, как одно целое. Я отвлекал его слева, нанося быстрые, поверхностные удары, заставляя яриться, а Лоринтар, почти невидимый, заходил сзади и сбоку, каждый раз стараясь резать чуть глубже. Орк вертелся, как бешеный зверь в клетке, размахивая дубиной, ломая всё вокруг. Один удар сбил Лоринтара с ног. Я услышал, как тот выдохнул резко, но поднялся, шатаясь. На щеке кровь, одна из бровей рассечена, но глаза его всё так же холодны и точны.

Я едва не лишился пальцев, когда дубина орка рассекла воздух в шаге от меня. Отпрянул, но запоздал. Его кулак врезался в моё плечо. Глухой удар, как от копыта быка. Боль вспыхнула в руке, как от огня. Меч выпал. Я отступил, хромая, зубы стиснуты, сердце колотится, грудь горит от усталости, но я не отступаю. Лоринтар вновь в прыжке. Его клинок вонзается в шею орка, соскальзывает, оставляя длинный порез, но не убивает. Тот хватает эльфа за плечо, и я замираю… всё, сейчас он его…

Но тут – гром. Такой, что земля дрожит. И в этот же миг, на опалённой границе травы, я вижу другого орка. Он крупный. Почти такой же, как этот, с узорчатым топором в руке. Смотрит. Всё видит. Мысли читаются даже на его примитивном лице: идти? Вмешаться? Или оставить брата умирать? Его глаза скользят в сторону пламени, потом вверх, к грому. И он медлит. Просто стоит, топчется на месте, глядя, как мы сражаемся. Он боится.

Я поднимаю свой меч левой рукой. Правой руке больно в области плеча, возможно кость не на своём месте. Лоринтар выкручивается, как змея, выскальзывает из захвата, отступает. Орк уже весь в крови. Плечо, бок, нога, всё порезано. Он дышит тяжело, ревёт, точно раненый лев, но всё ещё стоит. Я чувствую, ещё немного. Мы его добьём.

– Сейчас! – кричу, и мы бросаемся одновременно, в последний рывок. Клинки мелькают. Он пытается отбиваться, но уже медленнее. И вот – рассечение под коленом. Он падает на одно. Лоринтар вонзает клиноки в грудь. Я – в горло. Орк бьётся, хрипит. А потом замирает. И только тогда я позволяю себе рухнуть рядом.

Небо открывается. Первая капля дождя падает мне на лоб.

Лоринтар выдернул свои клинки из тела мёртвого орка с влажным, неприятным звуком. Он чуть выпрямился, дыхание тяжёлое, но взгляд его уже был обращён туда, куда смотрел и я. Второй. Он всё ещё стоял на краю выжженного круга, в нескольких десятках шагов от нас. Крупный, с массивным топором, с хриплым, горячим дыханием. Но не двигался. Его широкая грудь ходила вверх-вниз, мышцы напряжены, точно тугие канаты. А в глазах… да. Там был страх. Его было не спутать. Каждый удар грома заставлял его моргать, чуть отступать, и в этот момент я понял – он сомневается. Он не верит, что может победить нас двоих, тем более здесь, где само небо объявило войну его решимости и племени.

Я сжал пальцы на рукояти меча. Боль в плече отдавалась в каждый нерв, но я держал его прочно. Лоринтар, бесшумный, как тень, шагнул рядом, и мы, как один, пошли вперёд, медленно, сдержанно, как охотники, окружая раненого зверя. Орк сделал шаг назад. Его губы оскалились, как у пса, готового к последнему прыжку, но он колебался. Над его головой небеса вновь разразились вспышкой, и гром ударил так, что земля под ногами задрожала. Тогда он попятился ещё. Медленно. Пятился от нас, словно не мы были двое, а буря – третьим участником схватки.

Я уловил момент. Его глаза, на долю секунды, поднялись к небу. Молния сверкнула снова, и я рванулся вперёд. Плечо отозвалось болью, но я не дал себе замешкаться. Мой клинок поднялся, и я бросился под руку орка, откуда было сложнее нанести ответный удар. Он не успел отреагировать. Мои движения были быстры, как у ящерицы, и первый удар с ходу вонзился в его бедро. Орк взревел, отшатнулся, взмахнул топором, я едва успел отклониться.

Слева мелькнул Лоринтар. Он прыгнул на спину орка и вонзил оба своих клинка в плечи врага. Орк дико взревел, пытаясь его стряхнуть, крутясь, как ураган. Я снова бросился вперёд и в этот миг он вдруг, вопреки боли, выпрямился и, с неестественной ловкостью, схватил Лоринтара за руку, намереваясь швырнуть его о землю. Я сделал шаг, чтобы помешать…