Красная Дева

– Слушайте, я не здешняя прислуга, чтобы таскать для вас выпивку! – Хэнд выставил руки в капитулирующе-защитном жесте, сделав маленький шажок назад. – Просите кого-то из своих, я не собираюсь потакать вашим желаниям!

– Что ты там пищишь? – брякнул один из пиратов, едва шевеля языком.

Это была ещё одна проблема Теодора. Всякая его гневная или серьёзная речь не воспринималась другими должным образом. Тео попросту не мог никого запугать. Вот был бы рядом Альфонсо!

– По-моему, я говорю весьма внятно. – Он постарался придать голосу твёрдости и непоколебимости, на что пьяный пират зашёлся в гнусном хохоте.

Вдоволь насмеявшись, мужчина вдохнул полные лёгкие горячего воздуха и заговорил уже без намёка на хорошее настроение:

– Принеси нам вина, вот что внятно! – Он хлопнул по плечу человека рядом, и Теодор тут же мысленно взвыл от своей неудачи. – Подруга, а ну пошурши со своим коллегой по-хорошему, иначе, если я встану, этому задохлику не поздоровится.

Тео угораздило вляпаться в диалог со старпомом капитана Флинта. Вблизи она выглядела ещё более пугающе. Непонятно, что именно внушало страх. Лицо её, округлое, глаза – большие и с длинными ресницами. Девушка напоминала детскую куколку, испорченную и измученную. По телосложению старпом уступала близняшкам Ленокс, но будто могла вогнать нож под ребро в любую секунду.

Она окинула Теодора придирчивым взглядом, источая недовольство и скуку.

– Коллегой? – Пренебрежительно отмахнулась старпом. – Это женоподобное недоразумение, а не старпом!

Мама всегда говорила ему даже под страхом смерти не обижать девушек, но прямо сейчас это был даже не ужас, а вопрос чести и достоинства!

– Зато сама выглядишь, как неотёсанный мужик! – Впрочем, ругаться Теодор так и не научился. Неизвестно какие обстоятельства должны произойти, чтобы Хэнд выпустил на волю грубую частичку своего характера.

Но даже этого по-детски наивного обзывательства хватило, чтобы подвыпившая старпом вспылила, поднявшись с места.

– Что ты сейчас сказал?

Она собиралась, вцепившись в плечо соседу-пирату, перемахнуть через длинную скамейку. Но прежде, чем вторая её нога оказалась по ту сторону, за плечом Теодора раздался строгий женский голос:

– Сбритые волосы и голодный взгляд в действительности не делают из тебя равную вашему капитану. По правде сказать, куда эффективнее было бы не греть Флинта холодными ночами и не пресмыкаться перед ним, чтобы доказать, что ты чего-то стоишь. Я не права? Или как давно в пиратском обществе всё решается через постель? – Ариэль, несмотря на то, что держалась поистине великолепно, перекрывая грязную речь вежливыми намёками, источала абсолютное недовольство.

Она не слышала всего разговора, но, кажется, подоспела вовремя. Не оставляя уверенности в том, что Теодор бы выкрутился из бесперспективной ситуации, Ариэль перетянула всё внимание на себя лишь для того, чтобы эта ситуация вообще не произошла. Её команде точно не нужно лишнее внимание товарищей Флинта.

Когда старпом собралась открыть рот, разразившись сочными ругательствами, Ариэль дала понять, что не закончила.

– Кто дал вам право так общаться? – Капитан сощурила глаза, и закатное море внутри омыло пиратов отрезвляющей волной. Дабы добавить своим словам веса, она тяжело опустила руку на плечо Теодора, произнеся внятно и беспрекословно: – Это мой старший помощник. Раздавайте команды своему экипажу и не смейте даже открывать свой грязный рот в сторону моих людей. Наслаждайтесь нечестной победой.

От словосочетания «мой старший помощник» странное чувство перевернуло всё внутри с ног на голову. Теодор потерял дар речи, не зная, с какой серьёзностью расценивать брошенные слова. Он стоял чуть ли не с раскрытым ртом, пока Ариэль отчитывала чужую команду и приправляла всё пикантными сплетнями, но собственничество внесло в монолог особое послевкусие.

Только отойдя от пьяных пиратов, Теодор ошеломлённо прошептал:

– Капитан…

– Звучало слишком грубо, да? – Ариэль нахмурилась, всё ещё глядя в сторону того стола.

Вопрос подействовал на Теодора отрезвляюще и даже позабавил старшего помощника.

– Так ему и надо, – а потом честно добавил: – Мне здесь не нравится.

Ариэль согласно кивнула, поманив юношу за собой.

– Мне тоже, Теодор. Но потерпи ещё немного.

Не успел Тео измениться в лице, как Рохас окончательно решила проучить каждого пирата, собравшегося на этом острове. Вчерашний разговор с Флинтом вновь всплыл в её голове.

Он сидел в главном зале на кресле, осматривая приобретённое богатство. Ариэль стояла к нему спиной, наблюдая в окно за тем, как зелёные деревья прятались за слоем дыма. Звон очередного золотого украшения о плитку, заставил Рохас дёрнуть головой и поддаться любопытству.

– И что же вы собираетесь делать со всем этим?

Эдмунд вальяжно упёр локоть в мягкий подлокотник, рассматривая в руках серебряный винный кубок. Возможно, в его блестящей поверхности Флинту удалось разглядеть отражение силуэта Ариэль.

– Как что? – с издёвкой спросил он, хмыкнув. – Заберу и увезу с собой. Что ещё делают с золотом и драгоценностями?

Ариэль запнулась о собственные слова, так и не сумев сопоставить ничего в голове.

– Увезёте с собой?

Флинт почувствовал, что его ответ смог удивить Ариэль, поэтому решил свить ещё несколько верёвок:

– Я так и сказал, – довольно протянул он.

– А как же ваши речи о новом пиратском пристанище на этих землях? – холодно уточнила Ариэль. Земля постепенно утекала у неё из-под ног, ведь не нужно блистать умом, чтобы догадаться, как мерзко поступил Флинт.

Может, большинство пиратов и устроит такой исход. Самое главное для них – получить свою долю. Но Ариэль и её команде пришлось переступить через принципы и шагать по головам лишь к одному утешительному призу – дому для всех.

– Ах, это? – Эдмунд отмахнулся. – Я передумал. Мне здесь не нравится.

Ей очень хотелось схватить что-нибудь потяжелее и со всей силы замахнуться на Эдмунда. Позиция была самой выгодной, но Ариэль сдержалась. Нервно коснувшись перламутровой жемчужины на шее и прокрутив её между пальцами, Ариэль спросила самым безэмоциональным голосом:

– Так значит, всё это ради денег? Вы лишили людей дома ради золота? Хотите забрать всё и уйти?

В ответ Флинт хмыкнул, кивнув.

– Да. – Он небрежно отбросил серебряный кубок в сторону. – Тебе есть что ещё сказать своим острым язычком?

Ариэль стиснула зубы и сжала кулаки. Одновременно с этим в голове уже зрел новый план.

– Нет. – Она сделала над собой усилие и развернулась обратно к окну. Нельзя дать огню разгореться, иначе душа её превратится в пепел. – Надеюсь, делёжка добычи будет честной.

– За кого ты меня принимаешь?

Воспоминания прошлись по телу неприятным ознобом, и только вопрос Теодора смог завладеть вниманием Ариэль.

– Что значит «потерпи ещё немного»?

– То и значит, не задавай вопросы раньше времени. – В уголках губ задержалась довольная ухмылка, прячущая предвкушение мести. Ариэль похлопала Теодора по плечу и направилась к команде. – Вернёмся за стол к остальным, и я всё расскажу.

Экипаж «Пропавшей принцессы» разместился ближе к выходу. От общего веселья их частично отделяли огромные деревянные двери сарая. Около половины матросов плясали в общей толпе, не сильно переживая о том, как их пьяные и несуразные движения выглядят со стороны.

Альфонсо сидел отдельно. И пока Ариэль с Теодором не вернулись, расположился на скамейке немного иначе, попивая вино и наблюдая за пляшущей толпой. Пинту, Флетчер и Ральф, занятые разговорами между собой, разместились рядышком с сестрами Ленокс. Они больше ели, чем пили, не обращая внимания на окружение. Сильвер, захмелев, сел на уши Билли и Вильгельму, ярко рассказывая им о чём-то. Первый вообще мечтательно смотрел в сторону женщин, которые обхаживали других пиратов, а второму не нравилось здесь ещё больше, чем Ариэль. На корабле остались лишь Карлос, Гвинерва и Джорджи. Если последний был слишком мал для таких развлечений, то кока и лекаря они не интересовали.

Квартирмейстер отпил из кубка и едва не выплюнул содержимое, услышав размышления Ариэль. Вытерев тыльной стороной ладони губы, он склонился к капитану и переспросил ещё раз:

– Вы хотите сделать что?!

– Но, капитан, погодите… – Теодор, хоть и пришедший вместе с Ариэль, был ошеломлён не меньше других.

– Что непонятного? – Ариэль скривилась, сделав маленький глоток кислого пойла. – Мы дождёмся, когда они все тут напьются до одури, дадим местным жителям доступ к оружию, а сами погрузим большую часть золота и уплывём, пока они спят.

Решение Ариэль было простым и не требовало заговоров. Если Флинт пришёл сюда, только чтобы забрать богатство, значит, лучшим наказанием для него будет это богатство украсть.

Поймав на себе всё ещё неуверенные взгляды товарищей, Ариэль вздохнула. Было ли причиной их непонимания алкоголь или шок от наглости – неясно.

– Ещё раз объясняю. – Ариэль с грохотом опустила кружку на стол. – Флинт не собирается здесь оставаться. Он пришёл за золотом, он его и заберёт. Но что он будет делать, если драгоценностей не будет? Мы не можем забрать людей. Это их дом. И не можем оставить им всё золото. Иначе каждый из пиратов получит не только большую долю, но и способ манипуляции. Однако, мы можем дать им возможность отомстить. Попросим помочь поджечь или испортить паруса на кораблях, чтобы остальные не смогли выдвинуться в погоню сразу.

Все закивали, но первым отошедшим и заговорившим, как ни удивительно, оказался Альфонсо. Он широко улыбнулся, сдерживая желание подняться и разразиться аплодисментами.

– Я уж думал, путешествие в лапы работорговцев будет самым отчаянным вашим решением.

На рассвете один из напившихся до бессознательного состояния пиратов протёр сухие, раскрасневшиеся глаза и посмотрел на море. Там, по светящейся поверхности воды, плыл фрегат из красного дерева. До пирата не сразу дошло, что произошло. Но когда со стороны города раздался шум и по улицам повалили люди, вооружённые всем подряд – от сабель до вил и грабель, – он кинулся к товарищам.

Берег заполнился людьми. Они кричали и бранились громче шума прибоя. Моряки всё смотрели на горизонт, высушивая глаза на солнце, но никакая сила мысли не могла притянуть корабль обратно, как бы они не ругались и не махали кулаками в воздухе. Лишь одна единственная чёрная фигура стояла в стороне, и неизвестно что пряталось за холодной ухмылкой на её лице.

«Пропавшая принцесса» ушла за несколько часов до рассвета, унося все сокровища с собой.

Глава 17 «Клеймо лжеца не выгорает»

Чёрная метка – порошок, остающийся после обработки обсидиана. Он ни на что не годен в промышленных масштабах, поэтому продаётся за копейки. Пираты с его поощью анонимно выражали претензию по отношению к другому моряку. За получением метки следовало наказание.

Клеймом называли всё то, что могло опозорить человека. Чёрной меткой называли смерть.

Каждый живущий на свете моряк должен быть готов однажды дойти до точки невозврата, так же, как каждый готов выйти в море и не вернуться.

Для людей, далёких от морского быта, такая пиратская традиция была не больше, чем фарсом. Чёрные пятна на ладонях, оставленные обсидиановым порошком, не могли нанести весомого урона. Однако никто и не думал, что чёрная метка – всего лишь повод, чтобы причинить кому-то вред. Осуждённому, неспособному оправдать себя или опровергнуть выдвинутые обвинения, оставалось либо принять вызов, либо сдаться. Во втором случае никто не знал, какое именно наказание последует. Всё зависело лишь от пирата, вручившего чёрную метку. И ни одна душа не могла помешать ему изгнать обвинённого из братства, высадить на острове или убить.

Внезапное отплытие «Пропавшей принцессы» можно было сравнить с получением чёрной метки. Одни остались в выигрыше, другие хватались за голову со словами: «Что же будет теперь?»

Никто из экипажа не думал, чем обернётся такой наглый побег. Достаточно было того, что он обеспечил несколько часов спокойного плавания.

Сам Сиринг благоволил их дерзкому поступку, призвав ветер и волны на помощь команде «Пропавшей принцессы». Они мчались вперёд. Остров становился всё меньше и меньше, пока полностью не исчез за горизонтом. Но лишь вернувшись в родные воды трёх морей, удалось выдохнуть. Всякий пират, сорвав большой куш, несомненно отправился бы тратить деньги. Велика вероятность, что и команда «Пропавшей принцессы» вкусила бы развлечений, но Ариэль настояла на том, чтобы затаиться среди тайных островов на какое-то время. Иначе бы «Ловящий бурю» и его товарищи настигли беглецов где-нибудь в водах Дорна.

Но когда корабль стоял, сердца моряков переполнялись тоской. И ничто не развеселило бы их лучше, чем праздник, устроенный самим капитаном.

Стоило только обмолвиться о такой идее, как пираты воспряли духом. Золото, лежащее в трюме, снова зазвенело и заискрилось. Волны заблестели в лучах уходящего солнца, а паруса зашептали весёлую мелодию.

Первым, с кем Ариэль поделилась идеей, был Карлос. Поэтому с самого утра на камбузе томились и варились его фирменные блюда из того, что нашлось на корабле. Надо отдать коку должное, ведь каждое такое угощение оказывалось не только съедобным, но и весьма вкусным. В честь такого события даже выкатили затерявшуюся среди пресной воды бочку рома. Не хватало лишь дорогих украшений, чтобы «Пропавшая принцесса» походила на те плавающие праздники, что дрейфовали у берегов Равендора чуть ли не каждый вечер. Но скромные пираты ограничились лишь несколькими фонарями у мачт, огонь которых надёжно сдерживало стекло. И то для того, чтобы в затянувшемся до ночи празднике не полезть руками в чужую тарелку.

Из музыкальных инструментов были лишь голоса, пустые бочки и старые струны. Вместо мелодий звучали речи моряков, наконец-то получивших возможность отдохнуть. Смех лился вместе с крепкими реками янтарного напитка. Не все сидели за столом. Кто-то подходил угоститься, а после возвращался к товарищам, болтающим у фальшборта. Кому-то вовсе были интересны лишь ставки в кости или соревнования по игре в хлопки, которые от нечего делать затеял Джорджи. Кто бы мог подумать, что детская игра заинтересует взрослых мужчин так, что у них глаза будут светиться азартом.

С другого края корабля слышались рифмованные строчки из старой пиратской песни:

«Корабль, что строил капитан Джек Должен служить целый век»

Забавные мотивы о капитане Джеке лились как скороговорка под стук пальцев по древесине:

«Но вот незадача! Всем невдомёк, Что руки, которыми строил корабль капитан Джек, Вовсе не руки, а крюки!»

Ариэль не привыкла к таким беззаботным праздникам. В её представлении всякое семейное застолье – почтение и сидение за столом вместе с невыносимыми родственниками до позднего вечера, или пока старший не соизволит уйти из-за стола. Ей всегда казалось, что на такие праздники каждый гость должен надеть свой лучший наряд, а блюда обязаны лежать в лучшем сервизе на самой дорогой и белоснежной скатерти. Как же всё-таки отличались миры на суше и на воде.

В конце концов, все взгляды были обращены на капитана. Они говорили, обсуждали, хвалили, хватались за голову от нескончаемого источника дерзости и амбиций. Припоминали, сколько им пришлось пережить, следуя безумным планам капитана. И какие бы ужасные шрамы они ни показывали, в глазах блестела жажда авантюризма. Пираты всё спорили, каждую секунду обращаясь: «Правда ведь, капитан?» – и надеялись услышать ещё более грандиозные идеи. Но Ариэль только молча улыбалась, внимательно слушая чужие разговоры. Лишь когда Рохас стало неловко от проявленного к ней внимания, она поднялась со своего места во главе стола. Могла бы загадочно уйти в каюту или отказаться от сотни слов, произнесённых в её честь, но вместо этого Ариэль призналась:

– Это наша общая заслуга. Пожалуй, нам всем стоит пожать друг-другу руки за проявленную храбрость.

Сухие и шершавые, тёплые и холодные, сильные и ловкие, крепкие и очень осторожные. Всякая рука переплеталась с тонкой ладонью капитана. Не нужны были никакие обеты морского узла, чтобы закрепить и подтвердить то уважение, которое каждый пират вкладывал в рукопожатие. Будь оно сильным, как сжатая пасть морского змея, или лёгким, как дуновение тёплого ветра. Длительным, как сама жизнь, или коротким, едва поймавшим и несколько секунд.

Это был их собственный ритуал, понятный только экипажу, как и ловящие солнечные блики жемчужины на шеях.

Никогда ещё Ариэль не была так близка со всеми членами команды, как в этот вечер. Однако даже в священную воду Хрустального озера могла попасть грязь.

Собираясь вернуться на своё место после небольшой речи, Ариэль бросила взгляд на заботливо подлитый для неё ром. В секунде от того, чтобы коснуться краёв кружки, капитан замерла. Она испугалась. Подумала, что это тень неудачно упала на её ладонь, оставив чёрное пятно. Рука онемела от плеча до кончиков пальцев, когда Рохас медленно поднесла её к свету. Кожу Ариэль нередко сравнивали с лунным камнем: блеклую для той, кто почти всегда находился под солнцем. Отчего расцветший на ладони чёрный узор бросался в глаза подобно следу, оставленному ночной мглой. В свете лампы он отливал фиолетовым перламутром, как самый настоящий обсидиан. Неровные края пятна расплывались по коже, словно пена по мокрому берегу, что принесла обломки корабля и ошмётки парусины.

Ариэль ощущала, как мелкими глотками втягивала в себя воздух, продолжая стоять на одном месте. Обхватив одну руку другой, Рохас с нажимом провела большим пальцем по пятну, но оно никуда не исчезло и нигде не отпечаталось. Под въевшимся слоем обсидиановой пыли выступал рубец от пореза.

Чёрная метка.

До последнего мгновения, пока все пропитанные весельем голоса не ушли на второй план, разум воспринимал метку как ошибку, обман зрения. Очень неудачную шутку. Вместо гвалта моря Ариэль слышала шум в собственных ушах, постепенно осознавая, что только что произошло. Она на секунду закрыла глаза, а когда открыла: в них не бушевал шторм. Закатное море иссохло, превратившись в пустое дно. В тёплом свете фонаря не было видно, насколько побледнела её кожа. Капитан до боли сжала губы в тонкую линию и впилась ногтями в ладонь, пряча пятно от чужих глаз.

Чёрная метка.

Ариэль медленно подняла глаза. Её аккуратные движения нисколько не вязались с беспрерывно бегающим взглядом. Заставив себя выпрямить плечи и сделать вид, что ничего не случилось, Ариэль попыталась за пеленой внутреннего страха разглядеть лица её команды. Все они были смазанными, нечёткими, но такими счастливыми.

Кто-то из них несколько секунд назад приговорил её к изгнанию или смерти. Кто-то из них бесчестно вручил ей чёрную метку, побоявшись взглянуть капитану в глаза. Кто это был?

Нарастающая в разуме тревога мешала мыслить, связывая догадки и образы друг с другом. Ариэль бессознательно искала кого-то в толпе. Казалось, ещё секунда – и ноги перестанут твёрдо держать её на земле. Кто это сделал?

Дыхание спёрло, когда она не нашла в толпе Сильвера. Рохас всегда представляла, что штурман будет наслаждаться триумфом, впиваясь злыми глазами в испуганную фигуру капитана. Вкушая обман и победу, он бы улыбался самой ядовитой ухмылкой. Но на палубе его не было.

Сглотнув плотный ком разочарования и страха, Ариэль развернулась, отрывистыми шагами направившись к своей каюте. Чёрная метка всё ещё пряталась в сжатом кулаке.

Внутри горела одна единственная лампа, освещающая силуэт, вальяжно сидящий за столом: чуть склонённая набок голова, слегка съехавшие с носа круглые очки, отражающие мерцающий огонёк. В руках мужчина вертел стеклянную бутылочку с миниатюрным кораблём внутри. У уменьшенной копии галиота алые паруса, как всегда казались наполненными ветром. Хотелось превратиться в крошечного человечка и уплыть на нём в большие воды.

Ариэль плотно закрыла двери. Прежде чем заговорить, она прошла к висящей на стене лампе и при помощи огнива зажгла огонёк за стеклом. Мрачный угол каюты озолотился тёплым светом. Почему-то мнилось, что спешить ей некуда. Или же Рохас нарочно хотела растянуть время.

– Вильгельм, – будто эхом приговора раздалось по каюте имя клерка. Ариэль теперь стояла напротив и видела суженные от удовольствия глаза мужчины.

Он расправил плечи, поудобнее усаживаясь на капитанском стуле.

– Полагаю, – растянул он, по-прежнему источая всемирное недовольство, – вы ожидали увидеть здесь другого человека?

Сжав челюсти, Ариэль не спешила отвечать. Когда она просчиталась? Ну конечно, в самом начале. Когда вернула Вильгельма на корабль. Не все заслуживают второго шанса.

Вильгельм продолжал крутить в руках сувенир в бутылочке, будто знал его значимость и специально оставлял грязные отпечатки на стекле. Ариэль не выдержала. На грани просьбы и приказал она бросила:

– Прежде, чем мы продолжим разговор, убери от корабля руки.

Хмыкнув, Вильгельм отставил кораблик. Упёр локти в ручки стула и сцепил пальцы у лица в замок, демонстрируя, что больше ничего не держал.

– Так лучше?

– Было бы, если бы ты встал с моего места.

Терпеть и любезничать Ариэль не собиралась. В очередной раз она поблагодарила отца за воспитание, ведь иначе бросилась бы на Вильгельма с огромным желанием впиться ногтями в его шею. Лишь этого он заслуживал. От предательства, причинённого человеком, которому Ариэль доверилась вопреки всему, не только во рту, но и по всему телу разливалось неприятное послевкусие.

Вильгельм презрительно посмотрел на неё. В потоке яростной обиды у Ариэль нашлось место для мысленной ухмылки. Как бы тот ни старался строить из себя неприступного и грубого властителя, до Флинта Вильгельму было далеко.

– Оно было и моим местом. Так что, фактически, я имею право на нём сидеть.

Едва Вильгельм успел договорить, Ариэль уже осадила его короткой, но острой как лезвие, фразой:

– Уже нет.

Мужские губы искривились, напоминая гадкого червя, выползшего из-под земли, чтобы вгрызться в чужой урожай.

Атмосфера в каюте никогда не была такой угнетающей. Практически цикл Ариэль выстраивала из гротескного помещения равендорского моряка своё маленькое убежище. С момента, как фрегат появился у команды, каждый старался сделать так, чтобы он не напоминал о законном прошлом корабля. Для них доски были красными не потому, что «Пропавшую принцессу» выстругали из дорогого дерева, а потому что так прозвали их капитана. Судно не принадлежало Свободному континенту не из-за того, что с носа была снята фигура птицы, а оттого что вместо неё красовалась воинственная фигура богини Иллаиды.

Тишина затянулась. Пиратское гулянье за дверью продолжалось, и лишь море шептало им секреты, которые прятались в каюте капитана.

– Чего ты хочешь этим добиться? – прямо спросила Ариэль, бросив вопрос, как метательный нож.

Вильгельм цокнул языком, стараясь придать себе самый непринуждённый вид. От его попыток держать всё под контролем Ариэль злилась ещё больше.

– Вернуть место капитана.

– Почему сейчас?

Разум подсказывал Рохас, что не стоило бежать вперёд волн, иначе через секунду она окажется под тяжёлым пенистым гребнем. Поэтому капитан задавала сухие вопросы, надеясь, что Вильгельм сам всё расскажет.

Между тем клерк продолжал, поправив округлые очки:

– Я долго думал об этом, но прекрасно понимал, что без весомых доводов ни один не согласится встать на мою сторону. С самого начала я старался испортить тебе жизнь. Рискуя своей свободой, я засунул девочку в ящик! К счастью, природа наделила меня неплохим умом, и, в конце концов, я пришёл к кое-какому выводу.

– Это был ты? – Гнев забурлил в груди Рохас. – Ты чуть не убил девочку лишь бы испортить мне жизнь?

Он хмыкнул, довольный собой. Будто это ему удалось украсть золото из-под носа других пиратов.

– Видишь ли, Ариэль, теперь я кое-что знаю.

Брови капитана предательски дрогнули, сойдясь у переносицы. Будто предчувствуя что-то нехорошее, заныло не только сердце, но и ушибленное когда-то колено. Рохас незаметно потопталась на месте и стала ждать, сжав губы.

– Или мне лучше называть тебя другим именем?

Слова Вильгельма сначала окатили её ледяной волной, а потом заставили мысли метаться в пожаре от одной догадки к другой.

Неимоверное усилие потребовалось, чтобы никак не выдать себя. И всё же Ариэль замерла, не зная, что сказать. Молчание воспринялось Вильгельмом как попадание в цель. Рохас не могла дать слабину, но собранность утекала сквозь пальцы. Ей ничего не оставалось, кроме как напасть в ответ:

– Это подло. – Ариэль скрестила руки на груди, обманывая себя, что это вовсе не защитный жест. – Ты решил разрушить всякое доверие, увидев призрачный шанс вернуться на прежнее место? Я забрала его, но в этом виноват только ты. Проигнорировав доводы рассудка, я оставила тебя на корабле, дала возможность продолжать плавать в море и зарабатывать, а тебя жизнь ничему не научила?