Красная Дева

Прошли холода. Наступил сезон Цветения. Месяц Обещаний во всей красе радовал солнцем и резвым ветерком. На Солярисе уже царила абсолютная жара. Разогретый песок, сверкающий, как горы золотых монет, засыпался в ботинки и по-своему приветствовал приезжих гостей и морских торговцев. Молитвы Терросу возносились ещё задолго до Наврузы.

На солнечном континенте праздник сезона Цветения предвещал начало цикла. Куда позже, чем привыкли жители других земель. Этот день начинался с первых купаний, а заканчивался молением в храмах за благополучие, хорошую погоду и урожай.

Песчаные дюны на горизонте присылали в прибрежный городок свои колючие ветра, обрывающиеся на подступах к южному морю. Его изумрудная вода с нежностью омывала песок. Чувствуя приближение нового этапа жизни, люди вышли собирать водоросли и ловить морскую живность. Загоревшие, чумазые дети бегали по берегу, мешались у взрослых под ногами, выискивая красивые ракушки. Никто ещё не купался – до Наврузы подобные выходки были запрещены. Лишь в праздник обновления первый, кто войдёт в воду, будет счастлив весь цикл. Ступить в море раньше – значит не только украсть чужое счастье, но и обратить своё в беду. Подобные строгие наказы не распространялись на приезжих моряков, которым приходилось добираться до берега на лодках, ведь многие их корабли не были приспособлены к местному мелководью.

Однажды бежав с родного Свободного континента, Ариэль добралась до обители песка и солнца в надежде найти помощь. О Красном капитане впервые услышали здесь. Здесь же она получила первую «Пропавшую принцессу» и первых доверившихся людей.

Ариэль Солярис нравился. Несмотря на надоедливый песок и ужасную жару. Возможно, потому, что здесь она познакомилась с Альфонсо и Пинту. Может, потому, что здесь она спасла от ареста Гвинерву, или из-за того, что люди здесь до невозможного простые и непохожие друг на друга. Но, пожалуй, больше всего ей нравилось то, как этот город умел дарить надежду. Герб Соляриса, где ладони держали солнце, был тому подтверждением.

Оказавшись здесь вновь, Красный капитан ощутила острую необходимость побывать в той самой таверне ещё раз.

Они сидели большой компанией, сдвинув несколько столов вместе. «Три рыла» заметно подросла с последнего визита. Таверна стала выглядеть намного лучше: тряпьё сменили на дорогие шелка с позолоченными кисточками, кое-где лежали удобные подушки, набитые пухом. Полностью обновили столы, и они больше не смахивали на остатки сгнивших кораблей. Ранее стекающие с подоконников свечи теперь горели в латунных подсвечниках, подвешенных к потолку. До того, чтобы потягаться с обеденным залом султана, не хватало лишь хорошеньких служанок с опахалом над каждым столом.

Контингент посетителей тоже слегка изменился. Сюда по-прежнему не заглядывали юные девы или семьи, но по углам уже не валялись пьяницы и не ютились девушки лёгкого поведения.

На старых кружках всё ещё было выцарапано «Три рыла», а к столу подавали либо самые свежие продукты, либо блюда с душком. Из-за постоянной жары тяжело кормить посетителей только хорошими угощениями, поэтому хозяева правильно поступили, когда сделали выпивку своей главной позицией в меню.

– Принесите ещё две кружки, – Альфонсо махнул рукой смуглой служанке, на чьём поясе мелодично звенели колокольчики.

– Одну. Одну кружку. Я не буду пить, – замотал головой Теодор, вовремя опомнившись. Он с алкоголем не совсем дружил. Выпив лишнего, старший помощник не дебоширил, а засыпал крепким сном, но к пробуждению у него невероятно болела голова.

– Нет? – Альфонсо удивлённо хмыкнул. – Ну, тогда две кружки только для меня.

Служанка кивнула и, плавно обогнув их стол с деревянным подносом в руках, упорхнула на кухню.

Пинту тут же вступил в разговор, немного придвинувшись к товарищу:

– Альфонсо, боюсь, после двух кружек тебя будет шатать не из-за качки на корабле.

Альфонсо хохотнул, хотя другого от Пинту не ожидал. Нарочно поиграв мускулами, он заявил:

– Ты меня видел? К тому же, выпивка здесь совсем слабая, не забыл? – Квартирмейстер подмигнул другу и заглянул в свою пустую кружку, где даже капельки крепкого напитка не удалось бы сцедить.

– Вы здесь уже бывали? – Теодор явно запамятовал, что Альфонсо жил на Солярисе и был весьма удивлён, что они с Пинту посещали «Три рыла» прежде.

– Мы здесь познакомились с нашим капитаном.

– За это время хозяин явно стал богаче. – Облокотившись о стол, Ариэль прекрасно чувствовала себя в роли стороннего наблюдателя. Непринуждённые беседы её команды обладали особенным шармом. Будто Рохас читала книжные строчки о совершенно других персонажах, никак не участвуя в их судьбе.

Альфонсо подтвердил слова Пинту и Ариэль глубоким кивком, но посчитал нужным спросить мнения у ещё одного жителя Соляриса:

– Гвен, что скажешь?

Гвинерва, обычно отсиживаясь во время таких мероприятий в своей каюте, часто заморгала. Её большие изумрудные глаза удивлённо забегали по остальным, и она неуверенно переспросила:

– А? Я?.. Я никогда не бывала в таких местах.

– Серьёзно? «Три рыла» чуть ли не самое популярное заведение на всём Солярисе.

– Ей было не до этого. – Ариэль махнула рукой, одной лишь фразой закрывая тему. На корабле до сих пор лишь она знала о трудном детстве Гвинервы и прекрасно понимала, насколько целительнице не хотелось говорить о таком за общим столом.

Гвен обхватила свою кружку обеими руками и с робкой благодарностью посмотрела на Ариэль. Не было ещё ни одного мгновения, чтобы она пожалела, что рассказала капитану о своём прошлом. Да что там, не было ещё ни одного мгновения, чтобы Гвен пожалела о том, что вступила в команду «Пропавшей принцессы».

– Вам стоит посетить «Счастливого утёнка» на Соддене, – к удивлению собравшихся Элиза поддержала разговор, высказав своё мнение живо и с интересом. Луиза только подтвердила слова сестры молчаливым кивком.

– Дайте угадаю, там подают самую вкусную утку? – Флетчер упрямо боролся со своим куском жареного мяса, пытаясь расковырять блюдо тупым ножом. В итоге канонир просто наколол его на вилку и кусал прямо так.

– Там подают вкусную рыбу, – Ариэль слабо улыбнулась.

Не сговариваясь, они с Теодором встретились взглядами. Именно в «Счастливом утёнке» они впервые увидели друг друга. Тео вернул капитану тёплую улыбку. По сей день он вспоминал об этой встрече, как о лучшем событии в своей жизни.

– Говорят, раньше там можно было отведать стейк из морского змея, – робко бросил Ральф, скрываясь за спиной Флетчера.

– Тео, ты же оттуда, – припомнил Альфонсо. – Что, правда, что ли?

– Ну, я не жил там полвека назад, чтобы сказать точно. Но, наверное, да?

– Только если они существовали, – фыркнул Флетчер.

Ариэль любила рассуждать на тему магии куда больше, чем о политике. Смотря на мир холодным, трезвым умом, она верила в существование морских змеев. Во многих книгах, которые ей приходилось читать, историки упоминали непродолжительный период времени, когда привычный уклад общества резко изменился. Некоторые считали, что всех морских тварей истребили, а кто-то писал, что, когда люди потеряли связь с магией, змеи уплыли в глубокие воды и уснули многовековым сном в ожидании того, кто призовёт их обратно. У людей с Поднебесного континента была на этот счёт своя легенда: что лишь человек, в чьих жилах будет течь кровь императора и кровь того, кто пережил драконью лихорадку, сможет воззвать к морским драконам. Он способен будет не только призвать змеев, но и управлять ими.

– Существовали, – невозмутимо высказалась Ариэль, – в истории слишком много доказательств.

Флетчер отложил вилку и с интересом посмотрел на капитана:

– А потом исчезли без следа?

Альфонсо не удержался и вставил свои пол-пиастра:

– Да, потому что жить в одних водах с такими занудами просто невыносимо!

– А может, дело в том, что такие, как вы, их истребляли? – парировал Флетчер, прищурившись в сторону квартирмейстера.

Тот сразу же отмахнулся от канонира:

– Нашёл, что вспомнить. Охотники циклов триста уже не говорят о змеях.

– Так значит, ты в них веришь, Флетчер? – подловила Ариэль.

– Быстро же ты флаги меняешь, – подколол друга Ральф.

Застигнутый врасплох нападением с нескольких сторон, Флетчер обиженно насупился.

– Не цепляйтесь к словам. – Он снова взялся за свою вилку и показательно откусил большой кусок мяса, собираясь долго жевать и молчать.

– Вы тратите время на пустую болтовню, – проворчал Сильвер, хотя на лице его играла ухмылка.

С момента, как Вильгельм устроил неудачный спектакль, штурман стал принимать больше участия в жизни команды. Пытаться додуматься, в чём причина таких изменений, Ариэль даже не пыталась. Она давно поняла: гадать, что в голове у Сильвера – пустая трата времени.

Хохот нескольких людей освежил тихую атмосферу таверны. Вместе с колокольчиками порхающих туда-сюда служанок он слился в единую мелодию. Обычно в таких местах всегда царил шум и хаос. Но в разгар жаркого рабочего дня в заведении коротали время лишь несколько безработных и уставшие торговцы, прибывшие на своих кораблях, чтобы продать товар.

Альфонсо наконец принесли две долгожданные кружки. Теперь всё точно предрасполагало к отдыху душой и телом. На разговорах о других тавернах и морских змеях команда не остановилась. Они прыгали с темы на тему, обсуждая предстоящие праздники, их следующую дорогу, моду континентов, не забыв «добром словом» упомянуть Вильгельма и Флинта.

Вот так должна выглядеть и звучать семейная беседа. Даже перебранки в радость. Удивительно, что понимаешь это, когда рядом находятся люди, не связанные с тобой кровью и родством.

Флетчер на пару с Ральфом взялись рассказывать очередную историю, привлекая внимание пиратов скорее не её содержанием, а тем, как комично эти двое пытались дополнять мысли друг друга.

История должна была вот-вот подойти к кульминации, когда таверну почтили своим визитом очень неожиданные гости.

– Что здесь забыла равендорская стража? – Альфонсо нахмурился, в замешательстве поглядывая на товарищей. Но никто из поражённых визитом на вопрос так и не ответил.

– Тише, – кротко приказала Ариэль. – Альфонсо, сядь ровно.

Позабыв удивиться просьбе капитана, квартирмейстер выпрямил спину, закрывая Ариэль собой. Рохас руководствовалась лишь неприятным предчувствием. Оно пожаром вспыхнуло в груди, стоило группе мужчин в серебряных латах войти в таверну.

За спинами рыцарей развевались голубые плащи. На груди под сердцем равендорский герб ловил солнечные лучи и пристальное внимание. Птица, распахнувшая на нём крылья, упорхнула вверх, как и надежда на спокойный день. У каждого из мужчин на поясе в шикарных ножнах висел меч. Эфес такого орудия мог весить больше, чем вся сабля Ариэль. Рыцарей совершенно не волновали взгляды, прикованные к ним, и то, как чуждо они смотрятся в колорите Солнечного континента. Они сияли в своих начищенных до блеска доспехах, и звон металла сопровождал каждое движение воинов.

Во главе находился высокий мужчина. Генеральские латы сидели на нём идеально, педантично уложенная причёска и идеально подстриженная борода выдавали в нём человека достойного и сдержанного. Правую руку он держал на мече, а длинный плащ с идеальной точностью едва не касался грязных полов таверны. Отбросив ткань за спину, рыцарь со всем почтением обратился к человеку, стоящему за барной стойкой:

– Мы ищем Красного капитана. – И всё же приказной тон сочился из вежливых слов, да так, что бармен едва не налил лишнего в чужую кружку.

Никто не расслышал ответа, но рыцарь недовольно нахмурился. Вновь откинув плащ за спину, он дождался, когда мимо прошмыгнёт служанка, и повторил:

– Нам нужен Красный капитан.

Служанка растерянно заозиралась, и очень не вовремя их с Ариэль взгляды зацепились друг за друга. По выражению лица девушки понятней не стало, сопоставила ли она две очевидные детали или нет.

Убрав руку, рыцарь отпустил девушку, но они с товарищами даже не думали покидать таверну. Очевидно, что они знали о присутствии Красного капитана и просто не могли её найти. А если они не были уверены в этом наверняка, пришвартованный фрегат рассеял все их сомнения.

Ариэль всё ждала, ничего не предпринимая. Спина Альфонсо не могла вечно её прятать. Рохас поправила шляпу, натянув её на затылок так, чтобы каждый из рыцарей смог взглянуть ей в лицо. Чрезмерные уверенность и грубость в действиях скрывали за собой мандраж.

Она уже ничего не боялась. Не хотела верить, но знала, что рано или поздно они придут. И всё равно руки мёрзли, а пальцы немели.

– Я здесь. – Ариэль медленно поднялась из-за стола, встретившись лицом к лицу с генералом рыцарской стражи. – Это я Красный капитан. Что вам нужно?

Промелькнувшее на лице рыцаря облегчение расставило всё по местам. Он не выглядел так, будто собирался бросить связанную пиратку в трюм, потому что цель его была совершенно иной. Мужчина осмотрел её с ног до головы и, дойдя до пылающих алым волос, недовольно сжал губы. Не ограничивая Ариэль в свободе действий, он строго объяснил:

– Мы пришли вернуть вас домой, госпожа.

– Боюсь, вы ошиблись. – Едва шевеля губами, Ариэль на миг затаила дыхание. Она чувствовала, как затих её экипаж и какие волны тревоги и непонимания посылал ей в спину. Хвала каждому из богов, никто не додумался вскочить и вспылить на ровном месте.

– Нет, всё верно. – Рыцарь снова откинул надоедливый плащ.

Беря от ситуации всё, что можно, Ариэль передразнила его, так же манерно отбросив волосы за спину.

– Ваш отец и не надеялся найти вас, но не так давно к нему заявился человек, утверждающий, что знает, где скрывается его дочь. Очень умно плавать на равендорском фрегате, однако, нам не составило труда выйти на вас.

Едва заметная дрожь начала пробирать её тело, словно холодный ветерок, волнующий цветущие в саду пионы. Сначала Ариэль едва принимала её существование, сбрасывая всё на усталость или нервное напряжение. Разве могли слова об отце напугать Красного капитана? Рохас пыталась мысленно успокоить себя, найти логичные объяснения, но разум словно отказывался подчиняться.

– Я не вернусь домой. Так и передайте ему.

Отчаянная попытка закрыться не возымела успеха. Рыцарь перед ней покачал головой:

– Боюсь, вы здесь ничего не решаете.

Лучшая защита – нападение. Другого выхода нет. Колено вновь заныло, напоминая о слабости. Руки холодели, а тревога росла и распространялась по венам, превращаясь в тяжёлую ношу, которая не оставляла места для иных мыслей. Но что можно предпринять против рыцарей, вооружённых не только мечами, но и знаниями?

– Я ушла около двух циклов назад и не собираюсь возвращаться. Последний цикл отец и вовсе меня не искал, что же изменило его мнение? – Звучала ли в голосе обида, неизвестно даже Ариэль. Она просто бросила жгучие слова в лицо рыцарю, надеясь, что он обожжётся.

– Тот человек и… – Мужчина будто думал, стоит ли говорить что-то ещё. Он определённо знал способ убедить Ариэль, но не хотел им пользоваться. Все эти учтивые обращения и сдержанность навели остальной экипаж «Пропавшей принцессы» на ужасную мысль.

– Ваша мать, госпожа, – кривя душой, рыцарь всё же высказался. – Тяжёлый недуг поразил её практически сразу после вашего побега. Последние несколько дней её состояние сильно ухудшилось.

Медленно, но верно, осознание проникало в душу, заполняя собой каждую пустую клеточку. Стены комнаты казались всё ближе, сжимая Ариэль в своих объятиях. Времени было мало, и эта мысль давила на неё с неумолимой силой. Отчаяние стало единственным спутником, и Рохас, наконец, смирилась с неизбежным. Тревога, как нарастающая волна, достигла апогея. Глубокий вдох – она поняла, что теперь каждое решение будет подчинено этому чувству.

– …Что с ней? – глухо спросила Ариэль.

Она любила обоих родителей одинаково. Они подарили ей прекрасное детство, вырастили из неё замечательного человека. Но только если глядя на отца Ариэль видела своё будущее и обязанности, то мама всегда возвращала её в беззаботные времена мечтаний. И осознавать, что её побег стал причиной, по которой эта прекрасная женщина медленно увядала день за днём, – невыносимое чувство.

– Мы не знаем. Но тоска по дочери стала главной причиной. Лекари надеялись, что известия о вашем местоположении поднимут её на ноги, но из-за переживаний стало только хуже.

– Я хочу навестить её.

– Просто навестить не получится. Вам необходимо вернуться домой. Пока ещё есть возможность сделать это добровольно.

Ничего не ответив, Ариэль обернулась. Экипаж «Пропавшей принцессы» молча наблюдал за происходящим. Что она могла им сказать, какой знак подать? В конечном счёте, как она могла объяснить им происходящее, чтобы пираты всё поняли?

Глядя на команду, капитан надеялась открыть в себе второе дыхание, но вместо этого получила ещё один удар в спину.

Рыцарь разочарованно вздохнул:

– Неужели море настолько ожесточает, что и хворь матери вас не беспокоит?

Ариэль до боли стиснула зубы, слыша, как они скрипят. Пальцы сжались в кулаки, ногти впились в ладони, оставляя глубокие следы. Она почувствовала, как в груди зарождалось жгучее тепло, перерастающее в яростное пламя, но так и не дала выхода клокочущей злобе.

– Прошу прощения, не хотелось этого делать. Но члены вашего экипажа, оставшиеся на корабле, сейчас на прицеле у моих людей. Если вы откажетесь пойти со мной, мне придётся дать людям команду.

Такая угроза сработала куда лучше, чем любая из попыток решить проблему мирно. Кто угодно мог давить на неё, угрожать или ненавидеть, но никто не имел права трогать её команду. Как капитан, Ариэль несла ответственность за каждого. И поставить собственное благополучие выше их жизней было чем-то непостижимым. Могла ли она воспользоваться этим и бежать? Могла. Сделала бы она это? Ни за что в жизни. Даже если есть мизерная вероятность такого исхода событий, в конце пути Ариэль останется одна. Её будут знать как позорного Кровавого капитана, она лишится команды, но отец не перестанет пытаться вернуть дочь домой.

Угроза людям, которые стали для Ариэль семьей, выбила пробку из бутылки сдержанности. Лицо капитана исказила гримаса раздражения. Она махнула рукой в сторону рыцарей, будто выпуская сотни маленьких кинжалов: резко, грубо, да так, что мышцы заныли. Взгляд стал острым и сосредоточенным, – закатный океан разбушевался, небо заволокло алыми тучами, а внизу забурлила пена.

– Кто дал вам право трогать моих людей?! – Гнев волной окатил Ариэль с головы до ног, оставляя мёрзнуть на холодном ветру. Ещё ни разу за жизнь она не срывалась на кого-то. Всегда удавалось задержать бурю эмоций в себе, направить её во благо.

Выплеснув ярость, осталось лишь раздражение. Внезапная тишина давила на Ариэль. Она почувствовала себя мерзко, осознав, что сорвалась. Следовало проглотить, нужно было сдержаться. Рохас не только опозорила себя и отца, но и подвергла команду опасности. Беспощадные рыцари теперь знали, на что давить.

– В нынешнее время подобных людей мы убиваем без оглядки, – намекнул мужчина перед ней, снова сжав рукоять меча.

– И всё же ваша деятельность ограничена законом, – прохрипела Ариэль, пытаясь выдавить из себя сгоревшую дотла уверенность.

– Не в вашем случае. Мы – закон Равендора.

Глаза Рохас сузились, взгляд стал пронзительно острым, словно он пытался пробить наспех отстроенную стену эмоций. Каждое слово собеседника действовало на нервы. Сквозь зубы Ариэль с трудом удерживала слова, которые так и просились наружу. Дрожащие пальцы потянулись к жемчужине на шее. Дав волю эмоциям, она снова закрылась, планируя отбиваться въедливыми короткими фразами:

– Вы убьёте их?

– Да.

Ариэль показалось, что рыцарю с трудом дался такой ответ.

– А те, кто сидят здесь, будут подвержены суду и казнены в дальнейшем за пиратство, – продолжил он.

Дрогнувшие ресницы умело скрыли опустошённость в глазах капитана. Высохшие губы искривились, и зубы теперь оставляли на них алые следы.

Тяжесть осознания нависла над Ариэль, давила на плечи, желая припечатать пойманного капитана к земле. Каждый пират чувствовал, как холодный страх проникал в сердце, сковывая его ледяными цепями. Они знали, что впереди их ждало нечто ужасное, и что избежать этого невозможно. Взгляды, полные тревоги и сомнений, пересекались, но никто не осмеливался произнести и слова. Внутренний голос каждого кричал о несправедливости и страхе, только они ещё не знали, что другого выхода нет. Зато Ариэль знала.

Смирение пришло постепенно, как тихий шёпот волн, проникающий в сознание. Мысли всё громче кричали о том, что она обречена, что она зашла слишком далеко, что пора платить за благосклонность судьбы и удачу. Ничто не длиться вечно. Однажды прекрасные морские просторы, шаловливый ветер, приносящий солоноватый запах приключений, шум воды и скрип корабля останутся позади.

Ещё вчера это «однажды» было для Ариэль чем-то далёким. Но сегодня ей предстояло сделать то, что существовало лишь в кошмарах. Красному капитану придётся уйти.

Осознание этого факта, словно холодный нож, вонзилось в сердце. Ледяной клинок прокрутили несколько раз, а потом достали и бережно перевязали кровоточащую рану. Гнев, который нарастал внутри, сменился странной смесью решимости и смирения.

– Если я пойду с вами, вы их не тронете?

История началась в месяц Обещаний, в месяц Обещаний и закончилась. В тот вечер Ариэль клялась себе, что не позволит мечтам и мнимой стабильности получить контроль над её разумом. Ведь тогда расставаться со всем этим будет не так тяжело. Но почему сейчас так больно? Где она просчиталась?

– Верно. Мы забудем о существовании «Пропавшей принцессы» и её экипажа навсегда.

– Где гарантии?

– Вы – наша гарантия. Согласитесь, настоящую угрозу несёте лишь вы. Если Красного капитана не окажется на корабле, зачем нам его преследовать?

Рану в груди снова разворошили длинными когтями. Они были правы. Прав был и отец, что грёзы о путешествии в море до добра не доведут. Кажется, только что у Ариэль окончательно вырвали кусок души.

– А если… – Смирение, пришедшее на смену гневу, превратилось в торг. Всё перепуталось.

– А если вам каким-то чудом удастся сбежать, что невозможно, ваши лица будут висеть на каждой доске объявлений. – Впервые Ариэль никак не отреагировала на то, что её прервали. – Смерть будет лучшим спасением. Но не для вас, госпожа. Вы не умрёте.

Рохас молчала. Осознание происходящего и самой себя медленно утекали сквозь пальцы. Нечто не давало ей смириться окончательно. Рыцарь видел этого, и лишь сильнее давил на рану:

– Ваша мать умирает, а ваш отец останется один и, скорее всего, сойдёт с ума от горя.

Плечи Красного капитана поникли. Невыносимо было молча наблюдать за происходящим со стороны. Теодор не мог разглядеть лица Ариэль, но ощущал, как душа рвалась на части. Угрозы рыцарей не действовали на него так, как медленно крадущееся осознание конца. Непонимание, гнев и испуг смешались в одну гремучую смесь, отравляющую изнутри. Теодор ощущал себя щенком, над которым занесли руку для удара. Но глупый зверёк надеялся, что кулак превратится в ладонь, что его погладят и скажут, что всё будет хорошо.

Видя, как человек, которым он восхищался, медленно сгорает, не имея возможности ничего предотвратить, Теодор почувствовал себя гадко. Настолько, что хотелось утопиться где-нибудь в Северном море, смыть с себя липкий страх и вернуться в мир хотя бы на несколько дней раньше. Чтобы этого никогда не произошло.

Уже даже уверенности в Ариэль, в её способности выйти сухой из воды, не хватало, чтобы держать себя в руках. Потухшие голубые сапфиры, спрятанные за опущенными ресницами, затянуло влажной пеленой, уголки глаз покраснели. Он чувствовал, как внутри нарастала беспомощность. Желание броситься к Ариэль, остановить и защитить её было невыносимым, но разве Теодор мог что-то сделать?

И всё же он подорвался с места. Старшего помощника остановила лишь рука, крепко схватившая его за запястье. Теодор попытался освободиться, процедив сквозь зубы с отчаянием и безрассудной смелостью:

– Отпусти…

Альфонсо дёрнул Теодора на себя, отрицательно качнув головой, и Тео, едва держась на ногах, тяжело осел обратно. Ещё никогда он не видел квартирмейстера таким серьёзным. Даже в моменты бурь и сражений чужой взгляд искрился уверенностью.

Тем временем рыцари продолжали давить на больное. От них не скрылась неудачная попытка Теодора встать на защиту капитана.

– Ваша команда…

Ариэль вскинула руки. Голова болела и разрывалась от происходящего. Настолько, что она вновь не совладала с собой и прикрикнула:

– Молчите! Я знаю!

Обернувшись, капитан подарила своей команде последние остатки смелости. Теодор видел, как она борется с болью, как её глаза, полные решимости, смотрят в будущее, которое она выбрала. Но он не верил в это.