Красная Дева

Показалось, Вильгельм издал раздражённый рык загнанного в угол, но не сдающегося животного. Он сдвинулся на край стула, едва не выпрыгивая в последнем нападении. Имея все карты на руках, он не знал, как ими воспользоваться.

– Ты превратила мой корабль в рассадник пиратства! – Привстав с места, клерк упёрся ладонями в стол.

– Это уже давно не твой корабль.

– Но мои люди продолжают следовать за тобой по этому чёрному пути.

– О, это уже и не твои люди, Вильгельм.

Ариэль до глубины души поразила слепая наивность клерка. Она уже даже отошла от первичного страха, который обвился вокруг шеи, словно змей. Ощутив нечто, пальцы её дрогнули и потянулись к жемчужине в ложбинке между ключицами.

Пока Рохаас говорила, она не чувствовала такого бессилия, в голову не лезли лишние мысли, не прокручивались сценарии ближайшего будущего и не искались ответы на вопросы, которые знал Вильгельм. Поэтому Ариэль сделала то, что получалось у неё не хуже, чем командовать:

– Если бы они во что-то тебя ставили, ни за что бы не приняли в ряды женщину-капитана. Воздержись ты от пристрастия к алкоголю и сомнительным сделкам, мог бы задержать их рядом с собой. Возможно, тогда бы одного только слова Сильвера не хватило, чтобы посеять в головах матросов семена сомнений. Но ты своими действиями подготовил почву и взрастил крошечные ростки.

– Ты… – Вильгельм захлебнулся в возмущении, не найдя ответа. Красноречие не было его сильной стороной. Всю жизнь он только и умел, что ворчать себе под нос. Поэтому клерк вернулся к тому, что смогло зацепить раздражающую его Ариэль – намёки о её прошлом и секретах. – Посмотрим, как ты заговоришь, когда я раскрою им правду. Кем же на самом деле является наш благородный Красный капитан? Что так усердно скрывает о своём прошлом? Думаешь, им не интересно будет узнать, кто твои родители и чем они занимаются? В конце концов, кто ты такая? И откуда у тебя столько денег на подкуп?

Ариэль, сбитая с толку, снова замерла. Ей казалось, что на том ужине с Липблаудом от его слов она готова была обернуться морской пеной, раствориться, лишь бы не испытывать панику. Но неудачные игры старика ни в какое сравнение не шли с ядовитыми словами Вильгельма.

– Так ты хочешь вернуть власть? – Её голос едва заметно дрогнул. Если бы клерк не был занят своей гениальностью, с лёгкостью бы расслышал неуверенность в вопросе Ариэль.

Вильгельм хмыкнул.

– Так я верну власть. – Он выдержал паузу и вальяжно сел обратно. Упиваясь вынесением приговора, Вильгельм растягивал слова, чувствовал от каждого приятный привкус горечи и солоноватость. – Ты либо добровольно сдашь полномочия прямо сейчас, выйдя к своей любимой команде, либо к ней выйду я и расскажу всё. Они ещё удивятся, насколько были слепы, принимая к себе беглянку с Равендора.

В этот момент крупица ясности зародилась среди беспокойных мыслей. Как песнь соловья среди крика чаек. Если бы не она, Ариэль могла бы потерять контроль.

«Что мешает ему врать? Откуда ему всё известно? Просто надумал в голове невесть что и пытается меня запугать… Ему почти удалось, куда я смотрела?»

Холодный расчёт всегда опаснее горячих мыслей. Так раньше правили короли, так сейчас руководили губернаторы. Так генералы одерживали победу в самых сложных битвах. Так писались законы.

– Всякую чёрную метку можно оспорить.

Ариэль вцепилась в правила общепринятого негласного кодекса, как утопающий, схватившийся за канат. Кажется, это не сильно напугало Вильгельма. Или наоборот, испугало настолько, что он бросился в ответ:

– И ты считаешь, тебе есть что противопоставить? Или думаешь, они кинутся на меня с кулаками прежде, чем я успею открыть рот? Если вообще кинутся. Всё это время я считал не только деньги.

Вильгельм знал, куда бить. Отношения с командой были самой натянутой её струной. И, несмотря на то, что каждого она ценила и каждому доверяла, Ариэль боялась, что до сих пор не оправдала их ожиданий. Боялась, что пираты улыбались в лицо, но шептались за спиной. До сих пор. Даже после того, что они пережили вместе. Самый настоящий ночной кошмар, где Ариэль просыпалась во сне и видела десятки ножей, направленных на неё. Сначала моряки впивались заострёнными лезвиями в грудь, потом это превратилось в бунт, после – в сбрасывание в воду… Повторяющийся самосуд заставлял Ариэль вскакивать с кровати в поту и ощущать, как глаза болезненно наливались слезами.

Это прошло. Лишь иногда отголоски старых снов возвращались по ночам, чтобы напомнить о её шатком положении. Если так подумать, каждый капитан всегда находился под прицелом. Один неверный шаг – и даже самая преданная команда толкнёт в спину, сбросив в пропасть.

Тревожные мысли заволокли разум плотной дымкой. Пока скрип двери, как выстрел, не прозвучал за её спиной. Ариэль нахмурилась – она ведь закрывала дверь. Или лишь хотела?

В комнату сквозь небольшую щель проник прохладный вечерний воздух, практически сразу же исчезнув в душном и напряжённом помещении. Дверь продолжала аккуратно открываться, жалобно скрипя, будто извиняясь за нарушение личного пространства. Ариэль обернулась, чтобы понять, кто так крадётся.

– Капитан…

Тихий голос вызвал волнение, импульсом пробежавшее по всему телу. Кто бы ещё мог заметить её отсутствие в толпе пиратов? Кто бы ещё пошел за ней, чтобы убедиться, что всё в порядке? Тоска и неожиданная нежность стянули сердце Ариэль крепкими клешнями, вызвав одновременно тревогу и облегчение.

Яркие голубые глаза, похожие на два сапфира, смотрели удивлённо и встревоженно. Теодор осторожно отпустил ручку двери:

– Что у вас происходит?

Кого бы ещё Ариэль хотелось видеть рядом с собой в такой момент, как не Теодора? Однако, подавив всякую мягкость вместе с чувством страха, она прогнала его простым капитанским тоном:

– Всё нормально. Возвращайся к остальным.

Какое бы смятение ни поселилось в разуме и душе, Теодор собирался прикрыть дверь, чтобы действительно вернуться.

– Нет, постой. – Вильгельм поднял руку, прежде с удовольствием наблюдая за происходящим. Никудышный старший помощник, сам того не ведая, помог ему с осуществлением плана. Чтобы заставить Ариэль выйти к остальным, пришлось бы потратить кучу нервов, а теперь команда сама пришла к ней. – Капитан, будьте так добры, покажите старшему помощнику свою руку.

Брошенный на Вильгельма взгляд мог испепелить его, каюту и весь корабль. Однако, когда Ариэль повернулась к Теодору, от этого гнева не осталось и следа. Лишь сожаление о том, что ему придётся увидеть.

Стоило ей вытянуть ладонь, Теодора будто громом ударило. Он не мог отвести взгляда от некрасивого чёрного пятна на нежной коже.

– Ариэль… – сорвалось с его губ тревожным вздохом, прежде чем возмущение захлестнуло с головой. Исказившееся неприязнью мягкое лицо повернулось к сидящему за столом Вильгельму. Теодор не узнал собственного голоса, когда резко спросил: – Ты это сделал?

Вильгельм пожал плечами.

– Что ты… – Теодор захлебнулся злобой, не представляя, что могло сподвигнуть клерка на такое. Тео знал, что произошло в самом начале со слов других пиратов, и лишь восхищался благородностью капитана. Но, видимо, ошибся в искренности другого человека. Ему стало так обидно за Ариэль, что он готов был бить себя кулаками в грудь, лишь бы доказать, что она не заслужила чёрной метки.

– Что я сделал? – довольно протянул Вильгельм, развалившись на стуле. – Вывел вашего капитана на чистую воду. Она слишком близка с губернатором, чтобы вести пиратов. Рассказать об этом остальным – мой долг. Иначе она всех нас загубит.

– Ты врёшь.

– Спроси у неё сам. Вы ведь так близки. Спроси, как её зовут и откуда она сбежала. Может, тогда не придётся чернить капитана перед всеми.

Ариэль видела отблеск терзаний в голубых глазах. Спокойное море разбушевалось, не зная, в какую сторону пустить пенистые волны. Но что она могла сделать? Лишь пуститься по этим волнам.

Опустив ресницы на мгновение, она нашла в себе тлеющий огонёк решимости и, подставив под ветер перемен, понадеялась, что он не погаснет, а разгорится с новой силой.

Пока Теодор не усугубил ситуацию, Ариэль спокойно попросила его:

– Теодор, ты не мог бы позвать остальных?

Через несколько минут приятный гомон празднующих пиратов превратился в потоки ругани, разрывающие капитанскую каюту изнутри. Ариэль подняла ладонь перед всеми. И сделала это с пугающей гордостью, которая обжигала грудь.

Не все поместились в каюте, но каждый хотел принять участие в происходящем. Матросы, оставшиеся за дверью, вытягивали шеи. Такой хаос на корабле происходил только в часы шторма и сражений.

Ариэль наблюдала за этим, находясь мыслями совсем в другом месте. Лишь когда крошечное мгновение тишины обрушилось на толпу, она выступила из своего угла, подойдя почти вплотную к столу, за которым продолжал сидеть Вильгельм.

– Не знаю, в чём конкретно ты меня обвиняешь, Вильгельм. – Клерк открыл было рот, чтобы объяснить, но Ариэль подняла руку, чтобы тот и не смел её перебивать. – Молчать. Я говорю.

Рохас убедилась, что Вильгельм не собирается лезть, и продолжила:

– Поэтому у меня нет возможности оправдаться перед тобой.

Он ждал, что Ариэль сдастся, но уже не был в этом уверен.

– У всякого пирата, между наказанием и правдой есть третий выбор. Сражение. Состязание. Называй как хочешь. Я пират. И я воспользуюсь этой возможностью.

Экипаж одобряюще загалдел, поддерживая своего капитана. А что оставалось Вильгельму? Струсить и отступить? Он вынашивал план практически с самого начала, когда Ариэль позорно вернула его на пост клерка. Всё складывалось просто идеально. Но кто знал, что красноволосый паразит въелся в древесину корабля настолько глубоко?

Небо уже потемнело, окрасившись тёмно-синим. Холодные звёзды зажглись над тёплым морем. Оно совсем затихло, уступая лидерство шумящим пиратам. Волны тоже замолчали, исчезнув в ночи. Праздник превратился в настоящее зрелище. Уставший корабль скрипел, собираясь сомкнуть паруса, как веки, и отдохнуть перед завтрашним путешествием. Трудолюбивая «Пропавшая принцесса» взвалила себе на плечи мешки с золотом и теперь не могла устроить привал. Ей нужно было бодрствовать, следя, чтобы никто не причинил вред капитану.

Шум пиратов и скрип корабельных мачт вплелись в ночь. Послышался шелест клинков. Капитан ловким движением вытащила свою саблю, её блеск отразился в глазах экипажа, собравшегося вокруг. Застыв на мгновение, словно статуя, Ариэль сделала первый шаг вперёд. Вильгельм напрягся, крепко сжимая рукоять своего оружия. Он не был воином. Всегда, когда ему приходилось вступать с кем-то в бой, и он, и противник, использовали кулаки. Но что ему стоит выйти против хрупкой девушки?

Ариэль не так давно начала чувствовать родство со своим оружием. То, чему её учили ещё при отце, оказалось сущим пустяком по сравнению с настоящим сражением. И пускай в прошлой дуэли Флинт одержал над ней верх, в своей победе сейчас она не сомневалась.

Взгляды капитана и клерка пересеклись снова – немой вызов, который разорвал морскую симфонию. Звук металла, рассекающего воздух, был первым аккордом их боевого гимна. Сражение развернулось на всей палубе. Вильгельм атаковал с яростью и отчаянием, каждый его выпад был отражён. Ариэль двигалась легко, будто танцуя под мелодию старого морского вальса. Её сабля снова и снова находила слабые места в чужой защите. Но клерк не сдавался. Он бросил взгляд на своих бывших подчинённых, пытаясь найти в их глазах поддержку, но встречал лишь неприязнь и сожаление. Отступать некуда. Вильгельм мог лишь подстроиться под ситуацию, как змей вплестись в происходящее. Для Ариэль клерк казался лишь червём, и в этом заключалась её ошибка. В отличие от червя, у змеи были клыки.

Наконец, после очередного удара, Ариэль выбила оружие из рук Вильгельма. Меч полетел в сторону, звякнув о палубу. Клерк проследил за падением меча взглядом. Ещё немного – и он бы проскользнул в шпигат, – отверстие в фальшборте для смыва воды, – и упал в открытое зеленеющее море. Но разве мог Вильгельм так просто сдаться?

Ариэль подошла к своему павшему противнику, давая понять, что предательство не останется безнаказанным. Дыхание обоих было сбито, глаза Вильгельма полнились безысходностью. Но в этот момент он, не теряя ни секунды, бросился на капитана, не обращая внимания на бесчестие, которым пачкал себя. Не ожидая такой дерзости, Ариэль приняла удар, даже не попытавшись отстраниться. Её ноги подкосились, но Рохас удержала равновесие. Несколько тяжёлых замахов превратили дуэль в рукопашную схватку. Экипажу оставалось лишь наблюдать, не имея права вмешиваться, даже если по всем канонам битва считалась завершённой.

Шаг за шагом Ариэль отступала, инстинктивно уклоняясь от ударов. Её кулаки с трудом находили цель, но она не сдавалась. Куда ей до искусства уличных боёв? Ещё ни разу Ариэль не вступала в подобную схватку и даже не знала, как следует бить. Осознав, что шансы на победу в таком бою невелики, Рохас начала озираться по сторонам в поисках своего спасения.

– Бой окончен! Ты проиграл! – Безвыходная ситуация заставила воззвать к чужому разуму, но в ответ Вильгельм лишь занёс руку для следующего удара. Ариэль присела, от резкого движения едва не завалившись спиной на палубу. У неё было лишь несколько секунд придумать что-то, что обеспечило бы ей победу. Бросится в ноги, заставив его потерять равновесие?

Вильгельм остановился на секунду, чтобы перевести дух:

– Бой окончится только когда кровь окропит палубу. – Он глотал слова, намереваясь пустить ноги в ход, если Ариэль не поднимется.

Кровь так кровь. Ещё не вернувшись в прежнее положение, Ариэль обнаружила табурет на высоких ножках, стоящий неподалёку. Кто-то оставил его, не успев убрать палубу от следов праздника. Рохас нужно было лишь дойти до него. И жажда победы, затмившая Вильгельму глаза, сыграла на руку.

В очередной раз красная макушка нырнула, уворачиваясь от замаха. И оказавшись совсем рядом с предметом мебели, Ариэль схватила табурет и, насколько ей позволяло положение, замахнулась Вильгельму по ногам. Бок, в который она ранее приняла несколько ударов, предательски заныл от резкого движения. Руки от усталости готовы были отказать в любое мгновение. Манёвр сработал, но не так, как хотелось. Ариэль надеялась, что противник от неожиданности потеряет равновесие, но Вильгельм лишь пошатнулся. Тогда, всё ещё находясь снизу, капитан вложила в кулак всю оставшуюся силу. Это был единственный удар, достигший цели. Кровь брызнула из чужого носа. Вильгельм задрал голову и потерял равновесие, рухнув на палубу. Его тело с грохотом ударилось о деревянные доски. Ариэль схватилась за собственный кулак, не ожидая, что удар окажется таким болезненным и для неё.

– До первой крови. – Капитан выпрямилась, чувствуя, как ноги наливаются тяжестью. Первым порывом было сесть на тот табурет, но Ариэль не могла дать слабину перед шокированной командой. Бой давно вышел за рамки, но это не помешало Рохас получить порцию восторженных выкриков.

Кровь испачкала не только искривившееся гневом лицо Вильгельма, но и его одежду. Когда он сел, то схватился одной рукой за нос, сжимая его. Окружение плыло перед глазами не хуже, чем у Ариэль, которая пыталась восстановить дыхание, приложив ладонь к ушибленному боку.

Каждый раз, одерживая верх в бою, она не чувствовала себя победительницей. В первый раз ей помог Сильвер, а до этого она чуть не оказалась задушена другим матросом. Во второй раз Флинт попросту прекратил сражение, даже когда Ариэль уже лежала на палубе, не в силах подняться. Теперь её спас деревянный табурет. В следующий раз судьба не будет так благосклонна к Красному капитану.

Прошло немного времени, прежде чем напряжение спало. Вильгельму всё же помогли остановить кровотечение. Несколько матросов следили за ним, пока Ариэль решала судьбу клерка в своей каюте. Это не заняло много времени, и вскоре все вновь собрались на палубе.

Капитан стояла напротив бывшего клерка. Его нос раскраснелся, и округлые очки смотрелись нелепо. Измотанная Рохас держалась хорошо для той, кто пережил за день слишком много потрясений.

Напряжённую тишину разрушил источающий гнев и яд голос Вильгельма. Ему так и не удалось придумать что-то ещё.

– Пускай ты и опровергла мою метку, но клеймо лжеца никогда не выгорит с твоей кожи, Ариэль.

Она пропустила слова мимо ушей, хоть они и впились ей в грудь горячими когтями. Вместо этого капитан протянула к бывшему клерку ладонь. Голос Ариэль был суровым и пресным:

– Жемчужину.

Осознавав своё положение, Вильгельм молча снял подвеску с шеи и швырнул её в ладонь капитана, где ещё сгущалась чёрная метка. Он думал, что ждало его теперь, и ответ не заставил себя долго ждать.

– Твоя лодка.

Вильгельм бросил непонятливый взгляд на шлюпку, которую готовились аккуратно опустить на воду.

– Что это значит?!

– Ты сядешь в лодку и уплывёшь.

– Ты не можешь!

– Это идея команды. – Ариэль зачем-то соврала. Она сама придумала это наказание, остальные лишь поддержали.

– Один на лодке в море? Я умру от жажды раньше, чем эта щепка перевернётся на волне!

– Правда? – Капитан вздёрнула бровь. Ухмылка получилась ядовитой и одновременно печальной. – Садись и уплывай. Это твоя третья попытка, но отдельно от нас.

Шансы выжить на лодке с ограниченными запасами еды и пресной воды стремились к нулю. Ариэль на это и рассчитывала. Она бы ни за что не испачкала руки кровью Вильгельма в количестве, необходимом для его смерти. Разбитый нос мужчины всё же принёс ей какое-никакое удовольствие. А теперь он, если умрёт, то сам по себе. И команда «Пропавшей принцессы» не будет переживать о судьбе бывшего клерка. Может он и жив, а может уже покоится на дне моря в ожидании Маариса.

На негнущихся ногах Вильгельм забрался в лодку. Когда та опустилась на воду, он взялся за вёсла. Постепенно шум, исходящий от нового корабля клерка, где он был полноценным капитаном, становился тише. Всё это время Ариэль стояла у борта, наблюдая за развернувшейся картиной справедливого возмездия. Она не чувствовала ничего. Лишь корила себя за то, что вообще поверила этому человеку. Почему, идя другим навстречу, заботясь об их чувствах, не получаешь взамен ничего, кроме плевка в душу?

Руки бесшумно легли на красное дерево фальшборта. Так же тихо к ней подошли. Заламывая пальцы, Теодор осторожно поинтересовался:

– Ариэль, ты как?

– Всё нормально, – небрежно бросила девушка.

Но в ответ она неожиданно услышала чей-то глухой смешок. Рядом с Теодором стоял Сильвер. Он скрестил руки на груди, но поза и взгляд совсем не выглядели надменными. Колкими – да, но человеческими. Чуть дальше стояли Альфонсо с Пинту и ещё несколько матросов, которые забыли сделать вид, что занимались уборкой.

– Выбрось это, – посоветовал Сильвер, кивком головы указав на сжатый кулак Ариэль.

Капитан сначала посмотрела на Сильвера, потом задела взглядом, в котором начало вновь плескаться закатное море, обеспокоенного Теодора, и разжала ладонь. На чёрном пятне от метки лежала белоснежная жемчужина. Ариэль вытянула руку перед собой, а затем развернула ладонь, и украшение скатилось прямиком в воду. Жемчужина медленно опустилась на дно, практически не оставив никаких разводов.

– Другое дело, – хмыкнул Сильвер и ушёл.

В конце концов, что на уме у этого человека?

Порой поддержка приходит с самых неожиданных сторон и от самых неожиданных людей. Иногда их молчаливые взгляды значат куда больше, чем пустые, но красивые слова.

И именно такие люди остаются рядом в самый тёмный час, которому только предстоит наступить.

Глава 18 «Пират однажды – пират навсегда»

Редко когда семья собиралась вместе. Маленькая Ариэль любила вечера, которые она проводила с родителями. В окружении домашнего уюта, слушая беззаботные разговоры, наблюдая, как шёлковая нить пробегала сквозь тонкую ткань, образуя цветочный узор. Мамины руки аккуратно обхватывали пяльцы, а тихие истории лились из её уст, словно колыбельная. Отец часто сидел молча, сосредоточенно смотря в окно или наблюдая за своими девочками. Маленькой Ариэль удавалось найти в этом взгляде нежность и безмятежность. Но со сменой циклов тёмные глаза отца наполнялись переживаниями о будущем. В остальном такие вечера, даже когда Ариэль выросла, успокаивали душу. Они могли не говорить, заниматься своими делами, находясь в одной комнате, и это было лучшим вариантом из всех возможных.

В зале стояло пианино. Мама иногда наигрывала на нём какие-то мелодии, хотя обычно отказывалась от демонстрации умений, считая, что растеряла навык. Но она любила сидеть за инструментом с книгой в руках. Отец находился рядом, через полупрозрачные занавески наблюдая за тем, что происходило снаружи. У нежно-голубого диванчика в центре комнаты стоял длинный столик на коротких ножках. На нём едва-едва дымился чай, успев остыть до того, как к нему вообще притронулись. Ариэль наблюдала за исчезающим паром, удобно расположив голову на подушке. Волосы рассыпались по дивану, прекрасно сочетаясь с нежным антуражем. Чувствуя, как непродуктивно проходит её вечер, Ариэль поднялась и села так, чтобы видеть родителей.

– Папа, мама, – вежливо начала она, аккуратно оправив рукава одежды и спутанные локоны на макушке, – я вчера кое о чем думала и посчитала, что…

Не успела Ариэль договорить, как неуклонный голос отца прервал её:

– Нет, мы не будем об этом говорить.

Он стоял лицом к окну, заведя руки за спину, поэтому не смог увидеть недовольства на лице дочери. Стоило ему оборвать мысль Ариэль, на которую она так долго решалась, Рохас поморщилась, в очередной раз убеждаясь, что это отец привил ей ужасную привычку.

В отличие от него, мама всё видела. Она нежно улыбнулась и, закрыв книгу, положила её к себе на колени. Каждый раз, становясь свидетельницей недомолвок между дочерью и отцом, сердце любящей их обоих женщины обливалось кровью. Ей приходилось видеть, как отношения между ними постепенно холодеют, как неуступчивость обоих портит детские воспоминания. Выдержав недолгую паузу, наполненную неуютной тишиной, она мягко окликнула мужа:

– Джерард, дорогой, не перебивай, ты слишком категоричен.

Услышав голос жены, Джерард успокоился, и всё же от Ариэль не укрылось, как изменился его тон.

– Я пресекаю на корню любые разговоры. В этом нет ничего категоричного, Элизабетт. Меньше потакай, это и так зашло слишком далеко.

Предвзятость отца сильно ударила по самообладанию Ариэль. Будто, по его мнению, она занималась лишь болтовнёй о море и кораблях! Но больше, чем доказывать обратное, ей не хотелось прямо сейчас спорить и пререкаться.

– Я просто хотела сказать, что хочу на день рождения. – Уличив момент между строгой родительской беседой, Ариэль развернула штурвал разговора совсем в другую сторону. Она уже не могла слушать причитания отца.

Обычно он себя так не вёл. Всегда был понимающим и внимательным. Видимо, кто-то достаточно вывел его из себя, чтобы он сорвался сегодняшним вечером.

Ущипнув себя за переносицу и тяжело выдохнув, Джерард сел в глубокое кресло напротив дивана и уточнил:

– И что же? – Это было сказано таким тоном, больше напоминающим «ну давай, удиви, что же ты там придумала».

– Платье. – Она осторожно опустила взгляд, пряча протест, горящий в глазах. – Как в детстве, помнишь, мам?

Элизабетт, элегантно переставив ноги, повернулась к дочери с лёгкой улыбкой на лице.

– Милая, это же несколько недель работы. Я не успею к твоему дню рождения.

– Ничего страшного, я подожду.

Нежно-голубое, с жемчугом и расшитыми синими нитками волнами, почти невесомое, с лёгкими рукавами – таким Ариэль запомнила то платье. Оно получилось куда сдержаннее, чем в детстве, но безумно красивым.

Нередко Рохас жалела, что не взяла его с собой, хотя понимала, что поводов надеть нечто подобное практически не будет. Даже светский вечер с Теодором предполагал что-то более вычурное, так что лучшим решением было оставить платье дома. Убегая, Ариэль хотела сохранить меньше воспоминаний для себя и больше для родителей.

Теперь же эти воспоминания терзали её сознание. Любить проводить время в одиночестве – прекрасно, однако иногда тишина бывает слишком всепоглощающей. Порой настолько, что сомнения съедают изнутри.

С момента предательства Вильгельма прошло немало времени. Чёрная метка уже давно стёрлась с ладони, и всё же странное предчувствие не отпускало Ариэль. Она никак не могла расслабиться. Тревоги не было, просто неприятный осадок и непонятно откуда взявшееся ожидание, что проблемы не закончились.

За прошедшее время Ариэль научилась доверять команде. Возможно не так, как предполагал Бенджамин, но всё же. Раньше она сбегала в свою каюту из-за малейшего отклонения духовного компаса. Сейчас всё чаще и чаще думала о том, что с удовольствием проведёт это время с командой.