скачать книгу бесплатно
Пред Господень порог не забрести нам, чаде.
Подносили и пить разве мертвой воды,
Разве траченых слез, где эфирные эльфы
Низлетали с Христом до юродной Звезды
И сибиллы агнцов уводили за Дельфы.
Что предъявят еще в середине адниц,
Валуны, вижди, там змей зачервленных кажут,
И царей, и нищих, упадающих ниц,
Подмогильной тесьмой чернокнижники вяжут.
Ах, избыли мы Твой серебряный оклад,
Всё безбожно гурмой за него соглядали,
И воздвигли, смотри, из камней вертоград,
Изо гробных камней, под какими лядали.
Злато-серебро слез расточает псалтирь,
Только нам не слышны и царские пеянья,
Тщетно кличешь, Господь, треба каменных гирь
Не дает бросить вниз колпаки-одеянья.
Пусто, пусто, Господь, пирований тщета
Отвела и невест, в персть ворыты детишки,
Предстоим без венцов, и крестна ж, золота
Наша доля – в смерти хоть приимь кровны лишки.
«Преломятся пустые огни…»
Преломятся пустые огни
И предстанет всетайное явным
Там, где пали с тобою во дни
Покаяний пред миром державным.
Сколь немыслим для смертников плен,
Разочтемся со праздной столицей
И ямбической строфики тлен
Изукрасим худою кровицей.
Те огни будут струйно гореть,
Яко воры, архангела встретив,
Не могли мы еще умереть,
Именитства свои не отметив.
Ледяная борейская ночь
По граниту воды уплывает,
Аугуста безродная дочь,
Калипсо наши сны обрывает.
Кто потратил и кровь на письмо —
Строк нетленных не склеит обрывы.
Провиденье попало само
В золоченые гнилью курсивы.
Изреченна фита сих слогов,
Нас от искуса Боже избавит,
И потайные речи врагов
Краской смерти червленой проявит.
«Мы славу небесному пели Царю…»
Мы славу небесному пели Царю,
И Он соклонялся ко нам,
И рек: «Только истинно вам говорю —
Есть вашим черед именам».
Что благовест нищим, одно лишь, цветки
Горчащие твердь не прейдут,
И с нами пеяли хвалу ангелки,
Сих венчики ясные ждут.
Доднесь Вифлеемская эта Звезда
Горит, никого не узнав,
И мертвая всех отражает вода
В цветницах кровавых канав.
«Рассчитавшись последней и страшной ценой…»
Рассчитавшись последней и страшной ценой
За никчемную участь свою,
Мы покинем пределы юдоли земной
И очнемся в желанном раю.
Это рай ли, Господь, это рай ли, тростник
Лишь виется на горних камнях,
Кто и в смерти был весел, томительно сник,
Аще зиждима цветь во тенях.
И великая слава Твоих не спасла
Рыбарей, сколь пусты невода
И тиара цезарская вновь тяжела,
Пусть хотя б мироточит Звезда.
Только погань во цвили вольготно снует,
Всюду чудища стонут одне,
Злое лихо унывные песни поет,
Всё целуются змеи в огне.
Лишь тогда и не сможем ни слова сказать,
Слезы выльем из веек пустых.
Нас в Отечестве было вольно истязать —
Бойтесь вами прибитых святых.
«Ах, нету ни могилки, ни креста…»
Ах, нету ни могилки, ни креста
У бедного сыночка моего.
В какие-то погиблые места
Сманила злая смертушка его.
Но помни, о тебе не забывал
Юродивый запнувшийся отец,
Слезами изобильно поливал
Волошки и сплетал из них венец.
Вот явится как заспанная мать
В ночнушке подмогильного шитья,
И мертвый станем воздух обнимать,
Вытаскивать сынка из лоскутья.
И жалкой не осталось от меня
Кровинки – исслезилась и она,
И в очи белокровного огня
Плеснула та же Смертушка одна.
А был сынок прекрасен и умен
Да Господь не пустил его к живым.
Возглянешь в небо – протьмищи ворон
Галдят по перелетам юровым.
Вдоль пажитей бредет он без пути,
Ручонкой прогоняет черный гнус,
И плачет все, и плачет – и спасти
Не может Михаилку Иисус.
Сыночка осиянные стопы
В ходьбе не приминают васильков.
Кричу, не докричуся из толпы:
«Я много наплету тебе венков.
Умру скорей, чего здесь балевать,
И вместе побредем чрез лепестки —
Со кошиков нецветных раздавать
Волошковые синие венки».
Кора
Кладезь бездны
Части света сближая волнами,
Обмелел океан мировой.
Юг и север сошлись перед нами
И свободный разрушился строй.
Золотой треугольник сверкает,
Старый свет, Новый свет – два угла,
А на третьем простор отсекает
Надъяпонского солнца игла.
Откровение нового слога
Суть лепная фита аонид,
И пылит столбовая дорога
Вдоль пустот, за горящий Аид.
Если нет здесь ни звезд, ни закона —
Рухнет крест бестелесный у врат,
Где иные встают геликоны,
Реки праведной крови горят.
Эти реки в кровавых ружницах
Перейти не дано святарям,
Живы розочки на багряницах,
Вспоминаний достанет царям.
Сон златой родоводу навеет
Не безумец, но княжий гонец,
Нощь темна, а еще багровеет
Несоимный алмазный венец.
Ах, Летиция, нас обманули,
Красен смертию всякий обман,
Черным слоги мелком зачеркнули,
Стал багряным стигийский туман.
Истеклись ханукальные свечки,
Изорделась порфирная мгла,
Нам проткнули иглицей сердечки,
Диаментов прочнее игла.
Аще глупость одна безогранна,
Пусть глупцы уповают на сны,
Мак наш мраморный делят, небранна
Будет персть арамейской весны.
Где же, Смерть, мировольное жало,
Где победа твоя и клеймо,
Дали вечности Божье лекало,
Дали ауру мы и письмо.
Зеленями ему не гаситься,
