скачать книгу бесплатно
Нельзя латынь с гламурами венчать,
Ложесны вожделея, славить розы.
Глорийские зерцала тяжело
С небренными тенями расстаются,
Где лядвия девичьи и весло,
Над панною привратники смеются.
Не сталось бледноогненных чернил
И вечность мы слезой переменили,
Царь-колокол тогда не презвонил,
Хоть звон его архангелы тризнили.
Нас предавшим вселенская хвала,
Да будет исполать родам их черным,
Пускай от гнилоядного ствола
Чадят века дыханием тлетворным.
Доселе алебастровый горит
Морок над славным городом Петровым,
Лишь Риму и положен лазурит,
Вспоенный червным золотом суровым.
Что, Лютер, твой путрамент голубой,
Чернильницами весело ль бросаться,
Когда мерцает бездна под тобой
И стоит разве жизни опасаться.
Зачем стремились к эллинским постам —
Условья здесь предложены иные.
Расстрельных опознав по лоскутам,
Свинец ложится в звезды теменные.
Ложись и ты, захлопнет вечность дверь,
В раю блуднице встретится мнемоник,
И мытари приидут, чтоб теперь
Пытать уста лузгой губных гармоник.
Всем выдано гробовое сукно,
Зашли в тылы безжалостные алы,
Пророчествовать поздно и грешно,
Соль наших слез утоплена в подвалы.
По виселицам гнилью полоснет,
Сокроет снег хоругви и шеломы.
Падь с абрисами ломкими блеснет,
Ея навек проточат буреломы.
Что честь блюли – все списано в запас,
И смерть не утолит уже печали,
Архангелы одни оплачут нас,
Которым строфы с кровью посвящали.
«Мы, Господь, о всенощной влачились…»
Мы, Господь, о всенощной влачились
На Твои голубые огни,
Туне мглы чернокрылые тлились —
Литании ль загасят они.
Вновь гремят и гремят царезвоны
И серебром пылает Звезда,
Василисы, до тех Персефоны
С псалмопевцами были всегда.
Но теперь и венцы наши тратны,
И сбирают пиры не для нас,
Васильки лишь могильные знатны,
Сиротливый не блещет Парнас.
Ах, еще здесь квадриги проскачут,
Этих литий нельзя отслужить,
И о мертвых орфеях восплачут
Преалкавшие в терние жить.
Черное веселье
Скотный двор миновала телега,
Мимо вдавленных в плошки щетин
Синих глазок в село имярека
Повезла. Странник ли, селянин?
Резв осел золотой, на просторе
Снег борейский холмист и глубок,
И дубравы темнеют во горе,
И Отчизне угоден лубок.
Две овчарни, там вьется гербарий,
Словно в зной у сухого ручья,
Полорогие топчутся твари,
Листья мирта, как славу жуя.
Веселится народ, царской водкой
Заливает чумную тоску,
Растворившись за ближней высоткой,
Честь Гермес отдает ямщику.
Праздник лености длится доныне,
Звон взлетает к иным берегам.
Благо, в смехом побитой святыне
Искру веры не высечь врагам.
«Как упасти нельзя одесных…»
Как упасти нельзя одесных
И ветошь кровью истекла,
Дождемся чаяний воскресных,
Чтоб злато слилось в купола.
Пойдем цветочки луговые
Назло иродам собирать,
А мы теперь еще живые
И нам ли время умирать.
И станет вербная неделя
Гореть, пасхалию святя
Во тьмах, где с пламенем апреля
Играет Божие дитя.
Тоска
Готика
Свод ли, отблеск ли крымского лета
Осветил все, как солнцем, – тоской.
Огнь угрюмый не будит ответа,
Но опять повстречался с тобой.
На седые зубцы черногладий,
На цезуры сии шар огня
Отсвет шлет от небесных аркадий,
Золотую симфонию дня.
В Христиании этого царства
Не представить, лишь северный брег
Явит мертвым арму тенедарства,
Некий брошенный звездный ковчег.
Видишь, чайки летают благие,
Персть вечерняя томно горит,
Псалмопевцев камены другие
Веселят, мир о них говорит.
Сих юнидами звать положенно,
Всякой юности мила весна,
Рай утрачен, а время блаженно,
Смерть лихая на пире красна.
Будем вместе, зачем орхидеи
Яснобелые эти гасить,
Богопервенцам руки Медеи
Пусть не снятся, сиих ли косить.
С нами Гейне седеющий плачет
И резвится амур молодой,
И к царевичу волк не доскачет
Под хорезмской янтарной Звездой.
Твердь светла от вестсайдских историй,
Ночь Метохии внове тиха,
Высоко ль до небесных Преторий,
Ангели нам серебрят верха.
Всетемней Малороссии дивной
И найти лепоцветье ль окрест,
Глухо музы сердечко наивной,
Высь пуста и взыскуется крест.
Херсонесскую тусклую глину,
Бледный мрамор плавильным лучом
Жжет июль, где на миг Мнемозину
Повлекло в апрометный проем.
Словно пурпуром, залит одною
Мертвой краской, чей свет невелик,
Стан, омытый летейской волною,
Черной пеной обточенный лик.
Возвернулись, а смерть не избыли —
Жизнь тоскою не оголена.
И тогда мы друг друга забыли,
Как волну забывает волна.
Архаические опусы
Третий фрагмент
Понедельничать сил никаких, Господь, нет,
Хоть со пиршеств уйдут безоправдные князи,
Не зегзица ль сама принесла нам извет,
А в купели сошли червоглинные грязи.
Херувимы Твое без именных листов,
Черневые агнцы в змейных розах почили.
Вот ланитную кровь отерем как с перстов —
Да поидем гулять под стогновые шпили.
Иль узрит Иисус премучений терно,
Кровоступниц круху, неомытую в аде,
Ужли пялятся здесь юродивы одно,
