скачать книгу бесплатно
На сребро, и в червнице полыхают.
«Во червонных пухах ангелочки блестят…»
Во червонных пухах ангелочки блестят,
Истомились они и у каистр опочили,
Нету царствий таких, где безвинных простят,
Зря в алтарь мы венки цветяные влачили.
И ломали ж, Господь, и калечили нас,
Всех и сбили, одно пировати победу
Не могли, пеюнов забирает Парнас,
Там бояны Твои алчут мертвую веду.
Как начнут бедных чад по Суду воскрешать,
Грянут бомы, огнем налиются скрижали,
Узришь, Господи, – нас будет Смерть прикрашать,
Василечки мы с ней здесь полуденно жали.
Видение Леты
(Святки)
Пучина Леты и альбом
Семейный приняла – со всеми.
В фамильной славы окоем
Глядится нежилое время.
Не проливаясь через край,
Волну чернит полет валькирий
Сквозь северный вороний грай
В розововетренном эфире.
Поток лазури в черноту
Течет, в тотальное пространство,
Где милых ликов красоту
Объяло смертное убранство.
Кто много странствовал, Орфей,
Искал невест благих во аде,
Земных уже не будет фей
Вокалом жечь на променаде.
Не станет их обременять
Искусством певческим всечасно,
Сад Фьезолани истемнять,
Цветенье с юностью согласно.
Для нимф отыщутся пажи,
Глупцы доверчивые, музам
Не оглашенные мужи,
Иным подвластные союзам.
Я часто Марсия встречал,
Вдыхал мелос его печальный,
Юродиц темных расточал,
Но яден морок невенчальный.
И что о белых сожалеть
Царевнах в райских экипажах,
Им должно с маками алеть,
Иным кручиниться о пажах.
Зачем и помнить молодым
Пенаты скорбные, в инферне
Достанет грешников, седым
Огня достанет в нощной серне.
Смотри, смотри, еще горят
Все эти форумники жизни,
В устах со вишней говорят
Царевны, их, певец, не тризни.
Меж бездн двудонных вопия,
В пергаментных тенетах сути
Могильный камень бытия
Рвет золотую степень жути.
И вновь апрель, толпой разъят,
Сырою тенью догорая,
Распластан снег, и дни стоят,
Как кровь на сабле самурая.
Второй архаический этюд
Нам чрез мрамор четверг, чрез последний удел
Шлет смарагды жалких кровонищенских терний,
Зелень веждов испьет, кто премертвенно бел,
Душ успенных считать идет часе вечерний.
Ах, златые деньки, буде воля Твоя,
Закатились оне пред пятничною перстью,
И не впрок же пошла солодная кутья,
Белы агнцы взялись огнечерною шерстью.
Что разорвано раз, то неможно связать
Перстам Парок, а слез, Господь, хмельных не страшно
Соглядати волхвам, да потом лобызать
Во ланиты Сынка под колядное брашно.
Рок немилостив столь – и потайны дела
Явью стали в миру, всё мы деток хороним,
И любовна гудьба отшумела бела,
Не святой Валентин, к нам пришел Иероним.
Коли рухнула жизнь, вина терпки неси
Покрепчее, пиит, из Господних подвалов,
Хоть умоем Твое, Господарь, небеси,
Тризну справим в слезах, исчезая со балов.
Дева-лебедь зачем агнцев тихо зовет,
Здесь одна царит Смерть и тризнится во гробе,
И куражится всласть, и к зерцалам нейдет,
Аль обочь их черно, яко в перстной утробе.
И не светит Звезда в новогодней нощи,
И никак обойти мы не можем юдольны
Круги, чадную ель, Иисус, не ищи,
А и были купцы в Рождестве хлебосольны.
Даже память саму о закланных агнцах
Иглой той мишурой на века угасили,
Огнево и стоим в серебряных венцах,
Сберегли их, Господь, а голов не сносили.
Тайной вечери дым, золотея, с перста
Иисусе летит, вижди, Господе, татей —
Обрали ж до костей, а Твоя лепота
Над крухой прахорей только ярче и златей.
«Сладко иродам гробы сквернить…»
Сладко иродам гробы сквернить,
Безъязыким уродовать слог,
Как начнут колокольни звонить —
И на Божеский ступим порог.
Ныне всяк с червоточиной шпиль,
Кольца змей растеклись от Крестов,
Из родных палестин донести ль
Тени красных и черных цветов.
Ах, поблекли сии на плаще
Князя тьмы и горят истемна,
Их пурпуру мы тризнили втще,
Лишь во очи забилась она.
Лядный бут нам ко гробам снесли,
Вяще свечек терничный нагар,
От обрядовой этой земли
Невысоко до райских гагар.
Перешли мы, Господь, те цветки
Вдоль могил сиротливых своих,
И украсили щедро венки
Темнопурпурной кровию их.
«Отзвучали псалмы, лишь тяжелая лира…»
Отзвучали псалмы, лишь тяжелая лира
Иногда будет сумрачный дух потрясать.
То, о чем ты молила у млечного клира,
Не сбылось, и, возжегшись, начнет угасать.
Все мольбы теперь, все ожиданья напрасны,
Потому что на вечность рассчитан обряд,
Потому что деревья уже темнокрасны
И под золотом слез капли крови горят.
Наливаются мукой угрюмые очи,
В них угольные тускло мерцают огни.
Ты просила продлить безмятежные ночи
И тебе даровали безумные дни.
Мы, навеки забытые звездным приходом,
Дуновение пьем богоносной чумы.
Знаю, стала бы смерть слишком легким исходом
Для прибитых к крестам цветниками зимы.
Привыкай же пока к этим черным полотнам,
Обводи краской смерти немые уста,
Может, после нее только и распахнет нам
Сад страданий свои огневые врата.
«Из огня голубого кроясь…»
Из огня голубого кроясь,
Тяжко блещет беззвездная чара.
Наша твердь на костях вознеслась,
Вся горя, как небесная кара.
Белой лестницы в ней не ищи,
Мы были о Звезде нетлеенны,
Виноградные эти ключи
Для отроков иных разлиенны.
В рае маковом Бога молят
Ангелов световольные тени,
Обелят нас еще, обелят,
На лазурные кликнут ступени.
