Точка контроля

Волной накатило облегчение – шутить, если все действительно плохо, Даро не стал бы. Она слабо улыбнулась, прислонившись лбом к его плечу.

– Договорились.

После быстрого душа, смывшего остатки липкого кошмара, Кира спустилась в бар, где обнаружила хмурого, уставшего Даро. Выслушав новости, вознамерилась сесть в машину и, добравшись до Ниша, поговорить по душам с теми, кто вел дело. Даро сообщил, что таких желающих много, но вот уже сутки, как трое полицейских пропали, и выразил мысль, что их вряд ли когда-нибудь найдут. Потом ещё более хмуро уточнил "живыми" и налил в чистую стопку ракии. Выпили не чокаясь. До заката Кира несколько раз попыталась дозвониться до Арины, но работала переадресация на голосовую почту, которая сыпалась в Кирин аккаунт.

Вампир появился в баре незаметно и некоторое время присутствовал безмолвно и почти бездушно как декорация. Кира называла это поведение "слушать место". Йордан, рано поседевший ещё при человеческой жизни мужчина, слушал бар и настроения людей в нем, как хищник прислушивается к шуму травы. Заметив его, Кира допила остатки сока и встала из-за стола. Вопросительно посмотрела на Даро и, дождавшись кивка, шагнула к гостю.

– Здравствуй.

Приветствие вышло сухим.

Йордан фыркнул, окинув ее цепким взглядом и усмехнулся:

– И тебе не хворать. Разговор есть, пойдем погуляем.

– Здесь поговорим. – Кира кивнула на лестницу. – Безопаснее.

Йордан кивнул, вероятно согласившись с ее доводом, и пошел вперед, не дожидаясь официального приглашения. Кира последовала за ним, разглядывая ровную, прямую спину одного из влиятельных вампиров Болгарии.

Йордан, как и многие вампиры разменявшие пятую сотню, относился к ней со снисхождением, как к очередной протеже Арины, вопреки ожиданиям продержавшейся в фаворитках дольше обычного. Ее позиция специалистки по поиску и отлову нелегалов никак не сказалась на его мнении. Впрочем, подобная манера была присуща ему в общении с молодежью, и Кира не принимала ее на свой счёт. Ее не слишком беспокоило общественное вампирское мнение, независимо от социальной роли снисходительно-ироничное из-за ее человечности и оттого кажущейся недолговечности.

Закрыв за собой дверь, Кира включила свет в комнате.

– Не знал, что у Лукреции появилась кровница, – без прелюдии сказал Йордан, глядя на нее.

– Не знала, что кому-то ещё позволено Арину так называть, – сухо отбила Кира.

Вампир фыркнул насмешливо. Присел за стол и некоторое время пялился на Киру, как на экспонат в музее.

– Девочка, ты хоть понимаешь, что это значит?

За снисходительный тон и «девочку» захотелось выписать ему зуботычин. Кира одернула себя, прошла через комнату и села напротив.

– Девочка понимает больше, чем думает старый клык. У меня нет времени и желания выяснять отношения, Йордан. Давай пропустим эту часть.

– Не ершись, Кира, – неожиданно мягко предложил вампир. – Я не хотел обидеть. Ты поняла, что случилось?

Кира вздохнула и честно попыталась быть к миру добрее. Поводила пальцами по шершавой, усыпанной крошками от крекеров столешнице, формулируя ответ. В голову настойчиво лезли воспоминания о хрусте льда и обжигающе холодных объятиях воды.

– Насколько плотная между вами сенсоконнектика?

Кира непонимающе моргнула и вопросительно поглядела на вампира, ожидая дальнейших пояснений. Седовласый клыконосец поморщился, как будто в рамках дедовских обязанностей возился с внучкой-недотепой и не испытывал от этого радости.

– Не время притворяться глупой, Кира. Твое недоверие ко мне чем-то обосновано?

Она вздохнула, потерла пальцами переносицу.

– Да в общем-то, кроме старческой снисходительности, которая раздражает, ничем.

– Могу себе позволить, – ухмыльнулся Йордан, довольный честным ответом. – Старость не порок.

– Молодость тоже, – вяло огрызнулась Кира. – Я ее почувствовала. Пулю, – пояснила, заметив недоверие на лице Йордана. – Но было не так, как обычно от пули. Мало боли и страха. Холод. Смиляна увидела. Много прошлого, того, что не со мной случилось, но я помнила, как свое. Как если бы я могла чувствовать чувствами Арины. Очень холодно было, словно в морозилке спала, и ощущение такое, как будто жизнь отдавала. Как переливание под капельницей. Не знаю, как понятнее объяснить, – поморщилась Кира, недовольная своим сумбурным описанием.

– Она воспользовалась тобой как батарейкой, подпитавшись, чтобы выжить, – резюмировал Йордан сухо. – Кто-то знает о вашей связи?

– Вероятно, другие сообразительные вампиры. – Кира дернула плечом, решив не сообщать, что поняла принцип работы этой связи только после того, как очнулась. – Арина не афиширует, я тоже.

– Ми́ла?

Кира покивала головой, говоря, что молодая румынка остается в роли новой любовницы и только.

– Она далека от этого, ее камни интересуют.

Йордан кивнул и застыл, глядя в пространство, покусывая нижнюю губу клыком.

– В следующий раз ударят сильнее, по тебе тоже, – сообщил скупо и без радости.

– Не будет следующего раза, – отрезала Кира. – Есть предположения, кто такой бесстрашный?

Йордан улыбнулся, впервые за все время их знакомства без привкуса снисходительности, а с пониманием и легкой грустью.

– Твоя преданность со временем может рассеяться или превратиться в обиду. Арина оказала тебе большую честь, не…

– Йордан, – резко перебила Кира, устав от словоблудия.

Вампир недовольно поджал губы. Недолго помолчал. Блуждал взглядом по комнате пропахшей куревом, алкоголем и уединением. Заметил вырезки из газетных статей в рамках, пустые бутылки от ракии, пару немытых стаканов. В кресле высилась неопрятной стопкой одежда, ее и Даро вперемешку, на подоконнике стояла пепельница с окурками.

– Ты сообразительная девочка, сама понимаешь, кому невыгодно объединение Балкан в альянс.

– Туркам, – буркнула Кира с презрением. – Я считала, что Кариму не чуждо благородство.

– По его приказу троих кровных сыновей задушили, принуждая прочих к покорности, – сплюнул словами Йордан. – Его благородство на тюльпанах в саду заканчивается.

Кира с удивлением поглядела на собеседника. Для нее не было новостью, что болгарские вампиры турков или презирают, или ненавидят, однако так явно Йордан демонстрировал это впервые. Задумавшись над тем, что, возможно, у них больше общего, чем она предполагала, Кира упустила из внимания его следующие слова и вынырнула в разговор после того, как мысленно перебрала собственные претензии к османам и напомнила себе не поддаваться эмоциям и скверным воспоминаниям.

– Что ты чувствуешь?

Вопрос Йордана звучал встревоженно и этим насторожил. Кира прислушалась к себе еще раз, но, кроме застарелой горечи и боли, не уловила ничего необычного в эмоциональном фоне. Внутри сознания вилась тонкая струя ветра с моря, пахла йодом и уверенностью. Приносила покой.

– Уверенность, – выбрала Кира ключевое чувство. – Запах моря и спокойствие.

– Как ты ее ощущаешь?

– Ну… просто ощущение присутствия. Как будто стою на берегу и смотрю на море. Знаю, что не одна, Арина рядом, я только не вижу ее.

– С ней все в порядке, насколько это возможно. – Через минуту молчания перевел Йордан ощущения в выводы. – Понадобится некоторое время, чтобы восстановить силы, но жизнь вне опасности.

– Спорное утверждение, учитывая ситуацию, – хмыкнула Кира, вставая. – Я собираюсь в Ниш. Поедешь или не по чину с ищейкой кататься?

– Слишком наглая ты, Кира, – фыркнул Йордан скорее с одобрением, чем с порицанием.

– Все так говорят.

– Может, они правы? Грубость девушку не украшает.

– А я здесь не для красоты.

Йордан, на некоторое время зависнув в неподвижности, свойственной вампирам, наблюдал, как она собирается, и очнулся только когда Кира переспросила:

– Едешь?

– Мне лучше оставаться в тени, – кивнул он, отказываясь. – Твое появление логично и предсказуемо, а вот к моим делам не стоит привлекать внимание. Ни к чему сообщать о грядущем объединении.

– И так понятно, что дело в альянсе, – пожала плечами Кира. – Но уговаривать не буду.

Йордан внезапно хихикнул, как колдун над новым зельем.

– Большое спасибо, – оскалился он, демонстрируя вампирский набор зубов. – Слыхал я, как ты уговариваешь.

– Зря ты. Я добрая, отзывчивая девочка, – ухмыльнулась Кира, щелкнув затвором вальтера.

29 ноября

Ниш встретил тишиной. Прокатившись по пустынным улицам ночного города, Кира добралась до резиденции, где обитал представитель вампиров от Сербии. Ни охраны, ни полиции вокруг дома не обнаружив, она мысленно отругала беспечных балканских клыков, не удосужившихся подумать о безопасности даже после покушения. Хотела было вломиться в парадную дверь с шумом и фейерверком, но передумала и тихо прошла в сад за домом.

На веранде задумчиво курил Смилян. Заметил ее, но не повернулся, продолжал дымить в ночное небо и размышлять о чем-то своем.

– Доброй ночи, – поздоровалась Кира, остановившись в нескольких шагах, и вежливо склонила голову.

– Здравствуй. – Губы вампира чуть дрогнули в слабой улыбке.

Пока он докуривал, Кира рассматривала точеный профиль, подчеркнутый слабым светом из окон. Курил Смилян левой рукой, правая висела на перевязи, предплечье было туго забинтовано. Погасив окурок в стоящей на перилах пепельнице, он повернулся и посмотрел на гостью. Сознание чуть кольнуло прикосновением вампирской силы, словно легкий разряд прошелся по разуму. Типичное для вампиров рукопожатие в этот раз было чуть крепче обычного, но колючее ощущение быстро угасло, сменившись обычным, похожим на легкий дым от костра поверх мыслей. Смилян отступил в сторону и кивнул, приглашая ее войти. Кира продолжала разглядывать лицо с тонкими, острыми чертами.

– Что так смотришь?

Она открыла рот, но так ничего и не сказала. Вампир усмехнулся, очевидно забавляясь ее замешательством.

– Знаешь, каждый раз поражаюсь тому, насколько вы похожи, – честно призналась Кира после минутной паузы. – Как отец и сын.

– Я знал его матушку, – улыбнулся Смилян. – Не в библейском смысле, – добавил, заметив выражение изумления на ее лице. – Приятно было бы назвать такого гения как Никола Тесла своим сыном, но увы.

– Говорят, у каждого есть двойник, – философски откликнулась Кира.

– Возможно.

Смилян опустился в плетеное кресло, чуть заметно поморщившись.

– Как здоровье? – вспомнила Кира о вежливости.

– Нормально, – нейтрально отозвался вампир. – Арина сейчас отдыхает, я бы тоже хотел, отложим расспросы на утро.

– Конечно. Я могу здесь подождать ее пробуждения?

Смилян насмешливо фыркнул.

– Выставить вон сердечную подругу гостьи, которую чуть не убили в твоем доме, было бы верхом гостеприимства, не думаешь?

– Я не… – начала было Кира и замолкла. – Думаю, что верхом беспечности было не выставить охрану у дома, – ответила на незаданный вопрос.

– Снаряд два раза в одну воронку не попадает, – усмехнулся Смилян.

– Ты не будешь против, если я все-таки кое-что сделаю для безопасности? – Кира постаралась спросить это деликатно, с трудом подавив нотки недовольства в голосе.

– Делай, – равнодушно отозвался Смилян, прикуривая сигарету.

– Спасибо.

Он не ответил, застыв в созерцательной неподвижности.

Предоставленная сама себе Кира развила активную деятельность и за два часа успела замучить пограничную полицию обоих государств. Расследование инцидента велось по-балкански, то есть не спеша и спустя рукава. Не заинтересовала полицию и весьма сомнительная авария недалеко от видинского переезда. Используя угрозы и связи, Кира получила копии удостоверений личности погибшего, копии договора аренды автомобиля, заключение о причине смерти и отчёт о техническом состоянии автомобиля. Согласно ему, камень пробил тормозной шланг, который, судя по фотографиям, был не сильно моложе динозавров. Водитель забыл пристегнуться, нарушил скоростной режим, вылетел с дороги, по удивительному стечению обстоятельств врезавшись в одинокое дерево на обочине, и рекордно быстро скончался от полученных травм. От ситуации за версту пахло керосином, гладкость документов наводила на мысли о подтасовке данных, но задавать вопросы было решительно некому. Все, кто видел тело и ставил подписи на заключениях, магическим образом растворились на балканских просторах. Явившись в морг и с трудом подавив желание начать беседу со сломанных носов, Кира узнала, что тело скоренько кремировали. Обматерив работников на четырех известных ей языках, она удалилась, напоследок хлопнув дверью так, что в ней треснуло стекло.

Скамейка в ночном парке, ставшая сиюминутным психотерапевтом, выслушала длинную тираду о беспечности, глупости и тупости, недальновидности и профнепригодности. Ряд умозаключений о политике, людях и вампирах, оружии и тяге к членовредительству. Через четверть часа поток слов иссяк и Кира замолчала так внезапно, словно из нее выпустили воздух. Задумалась, касаясь пальцами звеньев цепочки и пялилась в предрассветное небо с недобрым оскалом. Мимо прошла парочка юных влюбленных.

– Смотри, вампир, – тихонько сказал парень, толкнув локтем блондинку подружку.

– Познакомиться хочешь? – уязвлено сказала та в ответ и покосилась на застывшую изваянием Киру. – Ей, может, лет триста. Их не разберешь.

Кира, мгновенно выпав из неподвижности в движение, повернулась к говорившим с милой улыбкой. Ребята стушевались и, пробормотав извинения, прибавили шагу.

– Дурак! – шипела по пути девчонка. – Что, если бы она набросилась?

– Сама дура, – с досадой отвечал ей спутник. – Где ты видела, чтоб вампиры на людей бросались?

– Вчера в канале писали, что на границе нелегал какой-то сбежал. Вдруг это она?

– Маря, ты совсем? Это в Бейлешти было.

Хихикая в кулак, Кира тем не менее с унынием подумала о том, что давешний турок все-таки сделал ноги от румынской службы контроля. Посмаковав мысль «хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сама», она встряхнулась, как собака от воды, и покинула парк, нарочно пройдя мимо парочки еще раз.

У Арины был такой вид, словно двое суток она мучительно рожала. Кира имела слабое представление об этом процессе с точки зрения участницы, но роженицы, которых ей доводилось видеть прежде, выглядели именно так: изможденно, болезненно и устало.

– Все так плохо? – Потрескавшиеся губы вампирши изогнулись в улыбке.

– Ну… – вздохнула Кира подбирая выражение. – Нам в «Золотую раковину» однажды партию надувных кукол прислали. Универсальные такие, у которых член в вагину выворачивается. Один клиент увлекся и пробил там дырочку. Кукла подсдулась в процессе от трудового напряжения и обмякла. Вот похожее зрелище.

Арина рассмеялась. Не звонким, сладким смехом, полным восторга, как часто бывало, а тихим перезвоном нежных колокольчиков. Кира невольно улыбнулась.

– С надувной куклой меня еще не сравнивали, – сияя потусторонними глазами, заполненными васильково-синим, сказала Арина.

Кира наблюдала за танцем цвета в радужке, почти залившей белок, и думала о том, как много сил у подруги уходит на то, чтобы просто полусидеть в постели. Контроль над глазами был первым, чему обучались молодые вампиры, чтобы не выделяться среди людей слишком сильно. Сейчас Арину нельзя было принять за человека.

– Как ты? – спросила Кира, присев рядом.

– Ослабла, все время голодная и сонная, – лаконично перечислила Арина симптомы болезни у вампиров. – Как ты?

– Как будто бухала месяц.

– Меня давно не пытались убить. – Голос звучал с ноткой сожаления, почти ностальгически, но к нему примешивались гневные акценты. – Отвыкла. Мне понадобятся силы. Справишься?

– С похмельем? – усмехнулась Кира. – Ты мне обломала хороший секс, между прочим, – заметила иронично, устраиваясь на постели рядом с Ариной. – Вместо оргазма психоделическое кино посмотрела.

– Что показывали? – вопрос прозвучал скучающе.

– Горное озеро во льду. Я в нем тонула.

– Старое воспоминание, – вздохнула Арина, погладив Киру голове. Пальцы ее были ледяными. – Мне снилась тьма. Пахло сеном и смертью.

Кира поморщилась.

– Давай не будем обсуждать, – попросила глухо. – Есть предположения, кто?

– Карим, скорее всего, – флегматично протянула Арина, поглаживая ее, как кошку.

Перебирала волосы, накручивала на пальцы и слабо улыбалась, наблюдая, как кудри рассыпаются на ровные пряди.

– Ты так это сказала, будто тебя совсем не беспокоит, что этот ублюдок может попытаться снова, – упрекнула Кира.

– Не попытается. Будет занят заметанием следов.

– Уже. Здесь все почистили с такой скоростью, будто готовились.

– Готовились. – Тон все еще оставался скучающим, но Кира слышала, что это напускное. – Есть идеи?

– Законные?

– Рабочие.

– Поговорю с местным хабом наемников, может, выясню, кто принимал заказ, кто исполнял. Дальше посмотрим.

– Йордан уехал в Деву?

– Он мне не докладывал, но если да, то проворонил вампиреныша, которого я везла. И ты еще спрашиваешь, зачем я сама за ними катаюсь. Затем, что молодые турчата старой службе контроля не по зубам. Больно резвые. И кстати, он называет тебя старым именем, – не удержалась от кляузы Кира.

Арина тихонько вздохнула.

– Тебе надо найти себе ленивое занятие, расслабиться и перестать пытаться все контролировать. – Она нежно подергала Киру за прядь волос. – Отпусти. Мы не властны над событиями, только над тем, как мы их проживаем.

– Ты, может, не заметила, что мы едва не погибли?

– Мы не погибли. А наши враги проявили себя, и теперь мы знаем, что их намерения серьезны.

– Какое облегчение!

– Перестань злиться, баничек, – мягко пожурила Арина. – Гнев затмевает тебе разум и делает поступки необдуманными. Для этой работы нужна холодная голова.

Несколько минут Кира старательно глотала язвительные ответы, продиктованные страхом за Арину и духом противоречия. Когда внутренний котелок перестал булькать раздражением, тяжело вздохнула. Поднялась с постели, сняла браслет с запястья и поглядев на звенья строго велела:

– Береги ее.

Арина тепло улыбнулась, принимая амулет.

– Удачи, баничек.

Поперек дороги на въезде в Делейну, богом забытую дыру на границе с Сербией, валялась толстая осина, явно свежеспиленная. Кира с умилением подумала, что встречающая сторона даже не скрывает своей радости от ее визита, что, впрочем, было неудивительно. За три дня, прошедших с поездки в Ниш, Кира посетила четыре окрестные деревеньки с населением чуть больше трехсот человек. В двух местные отказались отвечать на ее вопросы, что привело к спору, затем к мордобою и, наконец, пополнению ее коллекции сломанных носов. В третью, Ново-Село, Кира явилась, с порога предъявив вальтер. Полюбовалась на два ответных калаша и, хмуро перекинувшись парой слов с их владельцами, отбыла без пальбы.

Делейна была пятой по счету, и к моменту приезда слухи о ее поисковой миссии разлетелись по всему приграничью. Плюсом было только то, что с румынской стороны прислали двух клыкастых, которые, едва не жуя землю, поклялись, что на территории Румынии посредника нет.

Окинув взглядом дерево, безлюдную дорогу и дымчатую пастораль горных пейзажей, Кира выбралась из машины, прихватив пару дополнительных обойм к вальтеру, мобильный, навигатор и локатор. Потопталась на дороге, поизучала в бинокль горизонт. Искомый дом стоял на подъеме, заметно выше остальных в поселке. Из его окон открывался прекрасный вид на обшарпанную деревню, раздолбанный асфальт, гуляющих соседских кур и любого, кто приближался к холму. Гарантий, что хозяин настроен на беседу, у Киры не было, как и желания испытывать судьбу. Закинув рюкзак с вещами на спину, она направилась в лес.

Свежесть ноябрьского утреннего воздуха покалывала легкими заморозками, на траве оседал колючий иней, под ногами хрустел гравий, вокруг царила лесная настороженная тишина. Локатор в кармане молчал. Это означало, что на расстоянии пятидесяти метров вокруг нее нет никого крупнее курицы. Кира резво шагала вперед, напевая песенку про любителей ходить в гости по утрам. Через некоторое время запуталась в кустах колючего ползучего растения на чьем-то заднем дворе, спугнула спящего кота и проломила сгнившую деревяшку мостика через канаву. Тихо матерясь, выдирая колючки и щепки из-под отворотов ботинок, углубилась в лес у подножия горы.

Первая растяжка попалась ей буквально через пятьдесят шагов по едва заметной тропинке. Весело оскалившись, она отшвырнула очередную колючку и аккуратно переступила тонкий тросик. Мысленно похвалила хозяина дома за предусмотрительность, замедлилась. Шла, осторожно переступая камни и траву, наступая только на чистые, светлые участки тропинки. Через некоторое время напряжение дало о себе знать постукиванием в висках и увлажнившимися подушечками пальцев. Поморщившись, Кира вытащила вальтер, убедилась, что он снят с предохранителя. Ощущение оружия в руках добавило ей уверенности и некоторого спокойствия.

Второй растяжки не было. Вместо нее была проплешина, вырубленная в зарослях кустов ольхи, прекрасно подходящая для выстрела снайпера со второго этажа дома. Кира замерла в паре шагов от нее, размышляя, как подобраться ближе, не словив пулю. Слева темнел непролазный, заросший колючками склон, справа подъем редел взрослыми деревьями, камнями и неплохо просматривался со стороны дома. Хмыкнув, Кира присела и крадучись перебралась по краю вырубки. Или расчет, что темная одежда сольется с утренним сумеречным лесом оправдался, или ее просто не собирались убивать без разговоров, но выстрелов не последовало. До дома Кира добралась без приключений, высокий забор преодолела без особых сложностей. Во дворе наткнулась на пожилого пса, не проявившего к ней вообще никакого интереса. Такая гладкость проникновения на территорию несколько настораживала.

Задняя дверь, вопреки болгарской беспечности, была не застекленной фанеркой, а железной, обшитой деревом. Замок тоже заслуживал уважения. Бесполезно провозившись с ним минут пять, Кира решила не портить хозяину дверь, а как приличный взломщик – выбить окно. Оказавшись в кухне – самое низкое окно, до которого она смогла дотянуться, – включила плиту и поставила чайник. Озябшие руки очень хотелось погреть о чашечку чая до прихода владельца дома.

Ждать его пришлось довольно долго, Кира успела выпить три чашки липового чая, найденного в кухонном шкафу. Посетить туалет, залезть в холодильник и беззастенчиво объесть хозяина на бутерброды с сыром. Когда щелкнул замок входной двери, она переписывалась со Стефкой, обсуждая пресс-релизы по последним событиям и утки для новостных каналов Болгарии. Быстро сунув в карман телефон и заменив его вальтером, Кира отставила чашку на стол и уставилась на открытую дверь кухни. В проеме бесшумно, как вампир, появился крепкий, широкоплечий мужчина с седой кудрявой шевелюрой. Объемный свитер скрывал торс, лишая ее возможности разглядеть, что он там прячет. Мужик окинул ее быстрым взглядом, будто фотографию сделал, усмехнулся. Опустил заведенную за спину руку вниз, щелкнув предохранителем на глоке.

– Ты должно быть Кира.

– Можно быть уверенным. Поздоровалась бы, но думаю Емил не настоящее имя, – схожим тоном ответила она.

Мужик хмыкнул. Вошел в кухню, будто пробирался по лесу так, чтобы не шелохнулись кусты. Чем-то он напомнил Кире туман, стелящийся в низинах, вроде бы незаметно захватывая траву и скрывая ее. Привычным движением засунул пистолет за ремень, посмотрел на заварочный чайник, принюхался и, открыв крышку, заглянул внутрь.

– Приболела? – в его голосе слышалась незлобная ирония с крошечной долей интереса.

Кира покачала головой, спохватилась и кивнула, внутренне хихикнув. Привычка к типичным для болгар жестам выражения отрицания порой приводила к забавным казусам. Мужик хмыкнул над ее запутанной пантомимой, отнес к любителям травяных чаев и счел тему исчерпанной. Достал чашку и заварил себе кофе так, словно в ее визите не было ничего необычного. Покосился на выбитый квадрат окна, который Кира за время ожидания заклеила пакетом, и улыбнулся уголком губ. В его поведении чувствовалось спокойствие и уверенность. Он вел себя как человек, который полностью контролирует ситуацию. Так же вел себя Даро на сделках с борзыми румынскими выскочками. Спокойно, ровно, уверенно. В любой момент готовый прострелить голову оппоненту. Затылка коснулся неприятный холодок, словно в нее кто-то целился.

– Зови меня Марич, – представился хозяин дома, поворачиваясь к ней. – С чем пришла?

– Ищу посредника, который принимает звонки и отправляет по ним службу обработки заказов.

– Тебе зачем? Ты со свинцом, я вижу, в дружбе, – кивнул он на вальтер, который Кира так и держала в руках.

Глотнул из чашки, шумно прихлебывая и жмурясь. От сцены повеяло домашним теплом и расслабленностью. Кира хмыкнула.

– Марич, ты ведь не дурак и понимаешь, кто к тебе с визитом. Я не дура и понимаю, к кому через две растяжки пришла. Давай не будем изображать недоумков, – в лоб предложила Кира. – Кто работал в Нише? Кто сделал этот заказ?