На грани вымирания

– Может, ты хоть что-то скажешь? – Леон, до этого момента усердно и стойко терпевший тишину, разрываемую тресканьем костра и шелестом листьев, в конце концов, не выдерживает, подавая раздражённо голос. – Ау! – шикнув, когда Фрай кулаком толкает его в плечо, Кэрнил злобно смотрит на него в ответ, кривя лицо и хмуря брови.

С укором взглянув следом, Деймон продолжает руками есть тушенку, мысленно блаженствуя тому, что еда попадёт в желудок и тот перестанет на некоторое время болеть, рьяно напоминая о себе и своих прихотях. Отвернувшись от Леона, скрывая глаза под свисающей сальной челкой, Фрай поднимает лицо в сторону девушки, говоря:

– Деймон Фрай.

Сказал, как отрезал. Ни словом больше, ни словом меньше. Будто знакомства между людьми в реальности действительно происходят таким образом. Обменялись именами, прочими формальностями и уже друзья навек и не разлей вода.

Вздрогнув, Мерелин не совсем понимает, чего от неё требуют или просят. Медленно евшая, не верившая в реальность происходящего, она остановилась. Выпучив синие глаза, в свете огня мерцавшие оттенками тёмно-фиолетового, непонимающе воззрилась на него.

– Моё имя – Деймон Фрай, – он решает повторить, видя на лице собеседницы замешательство.

– О, а я. Я – Леон Кэрнил, – Леон, в миг просиявший, подаёт голос, широко улыбаясь и искря голубыми очами. Уминая за обе щёки тушёнку, постанывая от наслаждения приёмом пищи, он решается спросить: – а тебя? Как тебя зовут, странная?

Снова вскрикнув от боли, когда Деймон бьёт его в плечо, Мерелин машет головой, пытаясь перестать витать в своих мыслях и снова очутиться в реальности.

– Я… я… Мерелин. Мерелин Колинс, – она, всеми силами державшаяся, не может как следует скрыть дрожь в голосе, которая с потрохами выдает её страх.

– Будем знакомы тогда, – Леон, не понявший или не до конца уловивший в её словах сомнение и стеснение, продолжает почти будничным тоном, интенсивно уплетая свою порцию.

– Не обращай на него внимания: он всегда много болтает, – Фрай приподнимает уголки губ, говоря с присущей ему братской теплотой, продолжая: – и почти всегда без дела.

– Т-ты… Дей-Дей! – Кэрнил, в который раз пришедший вне себя от того, что Фрай позволяет себе, пытается возмущаться, но еда, летевшая в глотку, заставила его забыть все возможные ругательства, утопая в ней.

Медленно поедая своё, всё ещё не веря в то, что они поделились с ней, Мерелин мило улыбается, отворачиваясь. Она так долго смотрела на этих юношей, что сейчас ощущает за это стыд. Внутри разгорелось такое чувство, словно она застала каждого из них за чем-то непристойным или услышала то, чего не должна была, и сейчас ей за это безумно стыдно. Покраснев, чуть отодвинув банку с тушёнкой в сторону, Колинс не может, – но очень хочет, – найти слова, которые помогут продолжить диалог с ними. Нужно что-то узнать, выяснить, чтобы понимать, что делать дальше и как, ведь выживание не остановилось на этом пункте назначения. Оно продолжается, и никому неизвестно, сколько займёт времени, но что нужно с этим что-то делать – точно.

– Понимаю, что наша первая встреча прошла не совсем красочно, и мы не успели что-то уточнить или узнать из-за известного нам обстоятельства, но сейчас, сидя у этого костра, мы можем поговорить в спокойной обстановке. Например, куда ты держишь свой путь? – Деймон, до этого следивший за каждой сменяющейся эмоцией на лице Мерелин, понимает, что ей тяжело что-то ответить или спросить, поэтому думает, что сделает сам первый шаг, облегчив ситуацию им всем.

Покраснев сильнее, Колинс пристально смотрит в глаза парня, но не замечает их. Будто смотрит сквозь него, но видя его лицо перед собой. Если бы кто-то потом спросил у неё, какого цвета они были, она бы ответила с чувством непонимания и замешательства робкое «не знаю». Ей неловко от того, что следом, быстро отвернувшись, скрывая смущение, которое он успел рассмотреть на её бледных щеках, Мерелин не может сказать, что видела в его глазах.

– Ну? – получив очередной толчок в плечо, Леон отвечает тем же Деймону, получая следом по затылку. – Может, хватит?!

– Веди себя прилично. – Деймон с укором взирает на него, сверкая мраком в своих тёмных глазах, заставляя того хмыкнуть, замолкая.

– А, всё хорошо, правда, – неловко размахивая, чуть не роняя баночку с тушёнкой, Мерелин глупо улыбается, прикрывая глаза и морща лицо. – Я… Я просто не знаю… – Колинс не знает, стоит ли вообще им что-то говорить, но на самом деле и правды никакой нет: она без понятия, куда нужно идти, где безопасно и кто её защитит в случае чего. Даже будь правда совершенно иной, Мерелин ловит себя в итоге на мысли о том, что сказала бы им и её, потому что от них веет добром, силой и адекватностью. – Я не знаю, куда иду. Иду вперёд, чтобы просто выжить, – усмехнувшись, Колинс продолжает вяло есть тушёнку, обмокая в неё тонкие грязные пальцы.

Воды, чтобы умыться или помыть руки у них не было, поэтому они просто вытерли их о найденный кусок ткани. Вариантов, чем можно было перекусить, тоже было минимальное количество, поэтому каждый принялся есть как в первобытные времена, когда не было ничего.

– Иронично, – Деймон пытается поддержать сложившуюся беседу, от которой атмосфера становится только напряжённее. – У нас аналогичная ситуация, – Фрай не говорит о каких-то моментах, отвечает просто и кратко: не хочет лишний раз много разглагольствовать или сообщать детали, в которые ей ни к чему вникать.

Ей точно неинтересно знать о том, что они движутся куда-то, но по пути надеются найти свою кобылу и остальные вещи, которая та утащила с собой в том же направлении, в котором они все идут сейчас. Лес не маленький, он большой, а испугавшаяся лошадь точно не стала бы выбирать, куда ей пойти и идти ли по тропе. Шанс встретить её по пути невероятно низок, но Фрай просто хочет верить в наилучший исход, который не закончится летально.

Подняв свои бездонные синие глаза, Мерелин снова пристально смотрит на них.

– Дыру во мне прожжёшь скоро… – Леон, до этого обидевшийся на поведение Деймона, грубо бурчит, складывая руки на груди и садясь в позу лотоса.

– А, я… извините! – Колинс ощущает себя глупо и чувствует, будто на неё вылили все помои мира, опозорив. Ей настолько неловко и нелепо находиться среди них, что просто хочется сквозь землю провалиться и больше никогда не вылезать из своей норы. Как бы этого ни хотелось, реальность даёт ей другого мощного подзатыльника, а мысленно она ругает себя за своё поведение. – Позвольте пойти с вами!

Мерелин выпаливает это так резко и неожиданно даже для самой себя, что просто испуганно смотри на них в ответ, опуская голову и стыдливо прикусывая нижнюю губу. Ещё немного, и рана снова начнёт кровоточить.

Огонь, пляшущий на тлеющих брёвнах, снова разгорается, когда Деймон подбрасывает ещё немного сухих веток, вороша золу.

Тишина, жуткая и невыносимая, наступает также резко, как Мерелин произнесла эту нелепую вещь. Как вообще можно было додуматься до того, чтобы попроситься идти с незнакомцами и быть уверенной в том, что это правильно? Действительно нелепо и глупо, но, возможно, чувство одиночества и желание спастись подгоняют её на такое. Она не знакома с ними тесно, не знает, кто они на самом деле и кем друг другу приходятся, чего ищут или жаждут от всей этой ситуации, но, как ни странно, опасности в них Мерелин не видит, поэтому решилась на этот отчаянный шаг. На шаг, который может продлить её никчёмные жизненные часы и помочь не оставаться одной посреди ночи и остального окружающего пространства. Все эти страхи, чувства и желания вынудили её сделать это: мозг хотел обратного, но она сначала говорит, а потом думает, хотя стоило бы наоборот.

Так слепо доверять незнакомцам, которые запросто могут сотворить с ней что угодно, – и в том числе убить, – равносильно самоубийству. Колинс, конечно, никогда не отличалась заурядным умом и порой была остра на высказывания и безбашена в словах, как и сейчас. Накалившаяся атмосфера давит на неё: ей страшно услышать от них отказ или смех. Не хочется, чтобы над ней смеялись, называя бестолковой.

Мерелин не слышала, о чём они говорили, перешёптываясь, когда её разум был полностью поглощён самоуничтожением. Оскорбляя себя всеми возможными ругательствами, проклиная всё на свете и, самое главное, свой длинный язык, Колинс вздрагивает, дёргаясь, когда Деймон подаёт голос:

– Мы не будем рисковать собой ради тебя, но если ты не будешь мешкать, станешь слушаться в случае чего и поможешь тогда, когда это понадобится, можешь пойти с нами, – Фрай говорит ровно, спокойно, сложив руки на груди. – Мы не знаем тебя и твоих мыслей, аналогично – с тобой: ты не знаешь нас. Но если у каждого из нас есть шанс на выживание, то мы не можем лишать его друг друга.

Разгоревшийся огонь освещает каждого, отбрасывая от них кривые пугающие тени. Кротко кивнув, беззвучно соглашаясь, Мерелин утыкается носом в колени, всё ещё не веря в происходящее.

Глава VII. Вместе

Несколько дней пролетели в одном темпе, пока еда, состоящая из консервов, не начала подходить к концу. Решив передвигаться вместе, они мало разговаривали по дороге, не учитывая Леона, который пытался как-то втереться в доверие девушки, отвешивая неуместные и глупые шутки, получая следом подзатыльники от Фрая. Каждый по пути имел возможность думать о своём, но чаще в мыслях было только два разветвления: почему судьба, коварная злодейка, решила свести их, и нужно ли ей потакать, и каким образом отыскать кобылу, чтобы не помереть от нелепой случайности.

Вторые мысли больше касались Деймона, всё ещё не сказавшего Мерелин ни слова об их прошлом, или о том, что произошло по пути, пока их дороги снова не пересеклись. Молчание – золото. Дорогое, изысканное и притягательное. Для неё он хотел подольше оставаться загадкой, пока не будет до конца уверен, что она на их стороне. Навряд ли он мог говорить что-то о сторонах, ведь изначально был убеждён в том, что девчонка не представляет для них никакой угрозы, но сразу раскрывать все карты, сокрытые глубоко, нельзя.

Осторожность в нынешней реалии не бывает излишней – её может только не хватать.

В отличие от более легкомысленного брата, Фрай держит голову на плечах, не забывая при этом ей до́лжным образом пользоваться.

Несколько этих дней прошли более-менее спокойно. Они шли строгим рядом: Деймон, Мерелин и, замыкающий всю цепочку, Леон. Последнего не особо устроил такой расклад, но когда Фрай тихо и сдержанно объяснил суть, выразившись: так будет безопаснее; она под присмотром; тем более – девушка; будь храбрее, она слабее тебя. Слова были похожими на эти, поэтому Кэрнилу ничего не оставалось, как согласиться с ним, виновато опуская глаза за своё детское поведение.

Воды по пути было мало, набрать её было не во что, поэтому, при нахождении хоть какого-то источника влаги, они напивались так, словно делали это в последний раз. Словно пытались насладиться каплями перед самой смертью, чтобы не умирать в горьких муках и без наполненного желудка. Впрочем, эти были не только неприятные домыслы – это была реальность.

Они пытались экономить еду, равномерно разделяя между собой: никому ни граммом больше, никому ни граммом меньше.

Суровое выживание.

Пусть Мерелин не была изначально с ними, и они мало её знают, но голодом мучить не стали: спокойно разделяли трапезу, иногда разговаривая о чём-то нейтральном и отвлекающем, чтобы снова не погружаться в одни и те же мысли, утопая в них.

Деймон продолжал вести их через лесные тропы, совершенно не зная, куда они действительно идут, и что следует делать дальше. Он плохо помнит географические карты, которые так углублённо изучал: все резко произошедшие с ним события спутали всё в голове, и теперь ему достаточно тяжело собрать этот пазл воедино.

Фрай, изучавший множество драгоценных книг со старыми легендами, сказками, расположениями важных пунктов, населениями, городами, потерялся в потоке знаний из-за навалившейся сверху тяжёлой грудой камней ответственности. Его словно схватили за горло, прижали к стене и сжали настолько сильно, что кислород перестал поступать в лёгкие, разрывая адским жжением. Деймон хочет спасти их, но пока плохо представляет, что их может ожидать там, впереди, где ему ещё не приходилось бывать.

– Я уже устал… – за несколько дней левая лодыжка перестала ныть, позволяя Леону спокойно передвигаться самому, не прося никого себя тащить. – Когда у нас будет привал?

Запрокинув руки за голову, Кэрнил прикрывает глаза, наслаждаясь попадавшими на лицо лучами тёплого солнца. Мерелин, бросив мимолетный взгляд на этого маленького ребёнка в теле взрослого парня, усмехается, отворачиваясь, смотря уже на мышцы, играющие на спине Деймона под тканью грязной, поношенной футболки. Они оба хорошо сложены, на них грех не любоваться, когда вокруг больше никого нет.

Смотреть на сменяющиеся деревья, кустарники и пробегающих зайчиков ей уже давно наскучило. Посмотреть на облака особой возможности нет: кроны слишком густые, рассмотреть небо довольно сложно. Лишь редкие солнечные лучи могут проскользнуть сквозь зелёные листья, освещая немного дорогу и согревая приятным теплом.

– Может, хватит меня игнорировать, Снежная Королева? – Леон снова продолжает капризничать, заставляя Деймона внутри полыхать. Не зря он иногда хочет придушить его за длинный язык и отсутствие уследить за тем, что вылетает изо рта. – Мэр, ну хоть ты ему скажи. Сколько можно? – вопрос, скорее, риторический, но девушка лишь тихо прыскает, прикрывая рот.

Леон, постоянно болтавший обо всём и ни о чём в принципе, начал неожиданно для неё сокращать её имя. Сначала Мерелин удивилась, покраснев, потому что раньше мало кто обращался к ней так, а точнее – почти никто, поэтому эта новость стала для неё в глубине души даже приятной. Он всегда произносит её имя легко и непринуждённо, в присущей ему манере, что очень забавляет и заставляет тепло улыбаться. В такие моменты она перестаёт чувствовать угнетающее одиночество, осознавая, что рядом есть люди, которые хоть и поставили минимальные условия, но поддерживают и помогают.

– Я поня-я-ял… У вас общий бунт против меня, да? – Леон, поправив висевший за спиной рюкзак, прочищает горло, оббегая обоих, начиная идти спиной вперёд. – Может, вы ещё хотите оставить меня здесь и идти только вдвоём? Конечно, кому нужен я, такой весь из себя прекрасный. Действительно…

– …хотим. – Коротко произносит Деймон, запрокидывая винтовку на плечо повыше, ухмыляясь.

Колинс, шедшая теперь позади всех, морщит лицо, почти бесшумно смеясь. Она подметила для себя, что за эти несколько дней начала чаще улыбаться, радоваться, особенно видя перепалки этих двоих. Один слишком импульсивный, а второй загадочно-тихий. Мерелин не раз отмечала про себя, что они прекрасно дополняют друг друга, создавая идеальный баланс. Прикрыв рот двумя ладонями, когда Кэрнил злобно зыркнул на неё, она продолжает тихо хихикать.

– Де-е-ей! Ну так нельзя же! – Леон наигранно дует губы, складывая руки на груди, продолжая не смотреть туда, куда он идёт.

– Можно, кто сказал тебе, что нельзя? – Фрай ехидно приподнимает уголки губ, смотря Кэрнилу в глаза. – Ты бы лучше под ноги смотрел, – Деймон понижает голос, произнося с некой угрозой, и, широко распахивая глаза, делает выпад головой, пугая Леона, запутавшегося в собственных ногах.

– Дурак… – обиженно бурчит, потирая ушибленный зад.

Мерелин, продолжавшая хихикать, проходит мимо Кэрнила, смотря на то, что он развалился следом по всей тропинке, не собираясь вставать.

– Я, конечно, понимаю, что тебе лучше и приятнее находиться здесь, среди лесных паразитов и песка, но, может, мы всё же продолжим путь? – Фрай, остановившись, поворачивается к Леону, говоря спокойно, размеренно.

Грудь вздымается под грязной футболкой. Всем уже хочется найти ночлег приятнее развалин и сырой земли под открытым небом. Все жаждут окунуться в тёплую ванну и смыть с себя всё, что въелось за эти дни под кожу, сжечь одежду и надеть чистую, приятную наощупь и запах. Пока это только их маленькие желания, которые неизвестно когда воплотятся в жизнь.

– Могу и тут остаться. – Деймон на это лишь закатывает глаза, прекрасно зная о том, что Кэрнил ни за что в жизни не останется здесь, посреди леса, совсем один, потому что боится. Его пугают потери близких, одиночество и опасность, от которой веет смертью.

– Конечно, да, – фыркнув, устало потирая переносицу, Фрай краем глаза замечает стоявшую рядом Мерелин. – Пошли, – он кивает ей, слабо улыбаясь, начиная идти, медленно отдаляясь от Леона.

Кэрнил, всё ещё лежавший на земле, начинает вставать, попутно ругаясь и пародируя Деймона и его манеру общения. Отряхнувшись, что было совершенно бессмысленным действием, он резко замирает, поворачивая немного голову назад.

Смешки и пародии отходят на задний план.

Навострив уши, прислушиваясь, Леону кажется, будто до него долетели грубые голоса.

Испугавшись, чувствуя мелкую дрожь по телу и пробежавший по спине холодок, Кэрнил машет головой, собираясь с мыслями. Сдвинувшись с места, начиная аккуратными шажками достигать ушедших Фрая и Мерелин, Леон почти шепотом произносит:

– Д-Дей…

Деймон, не желавший ещё какое-то время обращать внимание на младшего брата, притормаживает, останавливаясь. Всего одно слово. Всего лишь имя, слетевшее с уст Леона, заставило его насторожиться. Он схватил Мерелин за запястье, удерживая, когда сам застыл. Колинс, недоумевая, с чем это связано, непонимающим взглядом смотрит на Фрая, который, расслышав еле уловимые нотки тревоги в голосе брата, не стал пропускать всё мимо ушей.

Тёмно-русые волосы, сальные, спадают на лицо, залезая концами в глаза. Подойдя ещё ближе, Леон прикладывает палец к губам, обводя второй рукой в воздухе, указывая следом на уши. Фрай, прекрасно знающий все жесты и движения брата, внимательно смотрит на его встревоженное лицо, начиная прислушиваться.

До него долетают грубые голоса.

– Мерелин, попрошу следовать моим указаниям. Идём в лес. – Фрай, отпустив тонкое запястье девушки, обходит её, немного толкая в плечи, вынуждая двинуться в нужном направлении.

Колинс, не услышавшая ничего, всё ещё мало осознающая, с вопросом в глазах, поднимает голову, смотря пристально в тёмные омуты напротив, раскрывая немного рот, часто дыша. Деймон лишь одним взором показывает на лес, приподнимая брови, говоря, что следует послушаться и сделать так, как он просит.

– Пошли, – Леон, не выдержавший всех этих переглядок, дёргает Колинс за край футболки. Она непроизвольно морщится от полученных ссадин и синяков, пронзивших тело неприятной колкой болью, вмиг отвернувшись от Фрая.

Виновато поглядев на него, Мерелин идёт в лес следом, скрываясь меж густых кустарников, не смотря под ноги. Ей не очень хочется видеть то, что там может быть: лесная чаща её пугает, а ходить по траве, доходящей до щиколотки, не радует.

Продолжив стоять, пока двое не скрылись среди стволов деревьев, Деймон проходит чуть назад по тропе, откуда они пришли, слыша голоса теперь более отчётливо. Ему показалось сначала, что говорило всего пару человек, но, приблизившись, прислоняясь спиной к дереву, прячась, он понимает, что выживших там гораздо больше. Сколько – тяжело сказать, но что больше двух – бесспорно.

Когда он падал с лошади, то та утащила с собой все вещи, испугавшись выстрела. Утащила рюкзак, в котором было пару дополнительных обойм. Деймон прекрасно осознаёт, что с десятью патронами, оставшимися в магазине, ему не справиться с толпой, идущей в их сторону. А потом, даже если что-то выйдет, как давать отпор тем, кого ещё можно тут встретить? Слишком рискованно. Слишком опасно и безрассудно.

Вцепившись руками в ствол винтовки, прижимая оружие к груди, Деймон стискивает челюсти, прикрывая глаза. Прислонившись затылком к твёрдой коре, Фрай начинает слышать голоса ближе. Шикнув, посмотрев, что Леона и Мерелин уже не видно, отстраняется от древа, сгибаясь, начиная спиной идти вперёд. Наклонился ещё ниже, когда увидел идущих по тропе людей: жёстких, грязных, наглых и громких. Скорее, разбойники или кто похуже, с кем Деймон явно не горит желанием сталкиваться и, уж точно, не планирует рисковать их жизнями.

Закинув аккуратно винтовку на плечо, отодвигая за спину, передвигается как можно тише, поглядывая то на тропу, то под ноги. Выжившие, полностью заполонившие собой лесную дорожку, весело размахивая руками и огрызаясь друг с другом, мало обращали внимание на округу. «Нам же лучше», – проносится в мыслях Фрая, когда он, опустив глаза, видит кровавый след, ведущий туда, куда направляется; туда, где спрятались они.

Сглотнув вставший ком в горле, медленно поворачивая голову, видя у одного дерева макушку Леона, изредка выглядывающую из-за него, он понимает, что эти двое пока не видели крови, и она точно принадлежит не им. Облегчённо выдохнув, Фрай присаживается, касаясь одним коленом земли. Деймон пытается осмотреться внимательнее, стараясь действовать как можно тише, чтобы не привлечь к своей персоне лишнюю пару глаз. А может даже и не одну.

Развернувшись спиной к тропе и людям, шедшим по ней незваными гостями, он пальцами касается кровавых линий, потирая между собой. Охотиться им приходилось в деревушке часто, поэтому отличить человеческую кровь от животной он в состоянии.

Потерев кончики пальцев, обмакнутые в кровь, Деймон преподносит их к носу, вдыхая: не человек.

Чуть выдохнув с облегчением, что это не ходячий мертвец или кто похуже, а всего-навсего мёртвое животное, он поворачивает голову назад, видя, что парень, выбившийся из ряда головорезов, подходит к дереву, приспуская штаны. Он решил отлить, невзирая на манеры, и на то, что девушки, проходившие мимо, могут увидеть то, что тот скрывает под тканью. Впрочем, по их голодным глазам Деймон понял, что увиденное их наоборот привлекает, а не отвращает.

Наклонив голову ниже, чтобы не было видно тёмной макушки, Фрай замечает у другого дерева дрожавшую бледную руку Мерелин.

– «Плохо», – думает Деймон. – Мерелин… – он тихо зовет её, чтобы дать понять, что они рядом и нужно скрыться, а не высовываться. Покажись эта девчонка сейчас, когда этот мерзкий тип отливает, их всех будет ждать не самый приятный приём в жизни. Опустив глаза, Деймон подмечает, что Колинс стоит прямо на кровавой дорожке, ведущей в сторону от неё.

Прикусив нижнюю губу, проводя языком по ряду зубов, Фрай срывается с места в тот момент, когда Мерелин опускает свои синие очи, раскрывая в ужасе рот. Их услышали!

Это было его ошибкой, но не сделай он этого, всё бы всё равно покатилось по наклонной, в самую пропасть. Забежав за дерево, переступив животное, в запёкшейся крови которого стояла Мерелин, он зажимает ей рот ладонью, не давая вскрикнуть. Прижимая телом, не позволяя двинуться, он пристально смотрит в глаза. Колинс, словно парализованная, смиренно ожидает, слыша позади голоса:

– Эй, кто там? Если не выйдешь, я прострелю тебе башку! – парнишка, облагораживающий выпирающие из-под почвы корни дерева, вынимает из-за спины пистолет, наставляя туда, где только что пробежало тёмное пятно, еле различимое пятно. По этому пятно нельзя было понять: это был человек или животное.

Дыхание спирает. Мерелин страшно, она не понимает, что следует делать и, оказавшись между телом юноши и жёстким стволом, ситуация понятнее не становится. Смотря в тёмные омуты, замирая, почти переставая дышать, чувствует на своих губах грубую ладонь, от которой несёт металлом, грязью и чем-то очень сладким. Чем-то, что Колинс пока не может распознать. В его глазах серьёзность, сталь, холод, которые вынуждают только следовать и подчиняться. У Леона глаза не такие… У того они добрые, задиристые, с искрой, манящие. Две противоположности. Абсолютно разные, но так дополняющие друг друга.

Тяжело выдохнув через ноздри, обжигая ребро ладони Деймона горячим дыханием, Колинс не сводит взора. Ей очень хочется отвернуться, скрыться и спрятаться, но она также не хочет быть в их глазах слабой девчонкой, которой ничего нельзя доверить. У них суровое выживание, борьба за жизнь и мягкости просто пока нет места.

– Джо-Джо, ты чего? – девушка с изящными длинными волосами, доходящими до пояса, подходит к парню сзади, кладя маленькую смуглую руку поверх плеча.

– Там кто-то есть, Клара. Я не сошёл с ума, – он, тыкая пистолетом в сторону леса, безумно озирается по сторонам, совсем не заметив, что все почти ушли, даже ничего не услышав.

– Может, это просто ветка, упавшая сверху? Хочешь, мы проверим?

В этот момент у всех троих сердце обухом падает в пятки, пробивая дно. Если они решат подойти, им ничего не останется, кроме как дать бой или сейчас уже начать планировать отступление.