Пылающая в тени

Внезапно воздух вокруг меня всколыхнулся. Я услышала радостный писк, а через мгновение передо мной завис маленький чудик с длинными кисточками на ушках.

– Ушастик! – выдохнула я, широко распахнув глаза от неожиданности.

Следом за ним, трепеща пушистыми крылышками, появилась Эйра.

– Ты даже не представляешь, как я рада вас обоих видеть! – Я протянула руки, и Ушастик с восторженным писком плюхнулся прямо ко мне в ладони. Его мягкая шерстка щекотала пальцы, и я не удержалась от смеха, зарываясь руками в его мех.

Он тут же замурчал – громко, довольным вибрирующим звуком. Его теплое тело слегка подрагивало от счастья, хвостик игриво дергался. И это то самое грозное чудище, которое я подобрала в подвале у станции год назад?

Я успела восстановить силы на замерзшем озере, и теперь без раздумий поделилась энергией. Стоило мне прикоснуться к нему, как легкое свечение пробежало по его шерстке, мягким, теплым светом окутывая лапки и ушки.

– Вот так… – пробормотала я, наблюдая, как он довольно жмурится. Мурчание стало громче, будто он превращался в крошечный моторчик.

Тем временем Эйра с интересом рассматривала неподвижно лежащего рядом ската.

– Подарок. – уточнила я, скривив лицо в отвращении. – Давай-ка проверим, что он умеет.

Я сделала шаг вперед и осторожно поставила ногу на гладкую спину ската. Он не шелохнулся. Перенесла вес, поставила вторую ногу – и тут же едва не рухнула. Скат резко дернулся, ноги поехали в стороны, когда скользкая поверхность предательски шевельнулась, и мне пришлось рефлекторно оттолкнуться, чтобы не растянуться.

– Вот же ледяная зараза! – выдохнула я, размахивая руками, пытаясь сохранить равновесие.

Скат, будто насмехаясь, чуть покачивался из стороны в сторону. Я задумалась. Применить след нити? Летом я вволю попрактиковалась и теперь кое-что умела.

Вытянула ладонь вперед, и из-под рукавов тут же скользнули тонкие серебряные линии, переливаясь в холодном свете. Они мягко обвили ската, едва заметные, невесомые. Тот вздрогнул, но не пытался избавиться от них.

Я сделала новый шаг и в этот раз удержалась. Но стоило мне расслабиться, как скат вдруг резко рванул в сторону, выгибаясь, словно необъезженная лошадь, стремящаяся сбросить седока. Меня швырнуло вперед, но я вцепилась в нити, стиснув зубы и балансируя на грани падения.

– Полегче, подарочек! – проворчала я, цепляясь крепче.

Но скат не унимался. Он неожиданно развернулся, скользя по льду с ловкостью фигуриста, но я все же удержалась.

– Хороший, хороший… – тихо сказала я, наклоняясь и осторожно проводя рукой по его холодной, гладкой спине.

Он вздрогнул. Потом замер, будто раздумывая, что делать дальше. Я улыбнулась. Постепенно он успокоился.

– О! – Я с изумлением заметила, как по краям его черного тела начала медленно растекаться бирюзовая дымка, словно отблеск морской волны на рассвете. – Кажется, я тебе понравилась, – усмехнулась я, наклоняясь чуть ближе.

Скат замер, будто вслушиваясь в мои слова.

– Тогда… Тальмар. Твое имя – Тальмар.

Как только я произнесла это, бирюзовые переливы вспыхнули и засверкали.

– Ну вот, теперь ты мой, – улыбнулась я, проводя ладонью по его гладкой спине.

Скат больше не сопротивлялся.

– Ну что, прокатимся?

Я оглянулась на Эйру и Ушастика. Эйра без колебаний спикировала на спину ската и ловко ухватилась за одну из нитей лапками, ее пушистые крылышки слегка дрожали от предвкушения. Ушастик затаился на моем плече, его ушки мягко подрагивали.

Я потянула за нить, и Тальмар рванул с места.

Сначала он скользил по льду – легко, плавно. Мы катились вперед, рассекая воздух, а вокруг нас вспыхивали отблески света на зеркальной поверхности.

Впереди показалась темная арка пещеры, застывшая, как безмолвный портал в неизвестность. Мы ворвались внутрь, следуя по замерзшему руслу, и я почувствовала, как меня охватывает невесомость. Свобода. В груди приятно щекотало, а на языке оседала морозная свежесть.

– Это невероятно… – прошептала я, подставляя лицо холодному воздуху и вслушиваясь в потрескивание ледяных кристаллов.

Внезапно впереди выросли острые камни. Сердце ухнуло вниз – я уже открыла рот, чтобы крикнуть, но Тальмар опередил меня. Он оттолкнулся – и взмыл в воздух. Я ахнула, судорожно вцепившись в его спину.

Мы летели!

Парили над замерзшим потоком, легко, бесстрашно, словно для нас не существовало ни границ, ни законов.

Это было прекрасно. Как никогда!

На мгновение меня охватило дежавю – я вспомнила, как когда-то каталась с Освальдом на рыбе. Легкость, ветер, смех…

Если бы я только знала, что вскоре даже такие крошечные радости станут недосягаемыми, не торопилась бы останавливаться. Я бы покаталась еще. Так, чтобы надолго хватило.

Но, все мы хороши задним умом.

Глава 3

В начале года организационный семинар всегда напоминал скучный, но неизбежный ритуал. Одни и те же торжественные речи, одни и те же напутствия, которые повторялись из года в год. В общем, пустая трата времени. Сидишь в душной аудитории, слушаешь голос ректора, наблюдаешь, как золотая пыльца лениво кружится в лучах магических светильников, и в какой-то момент замечаешь, что мысли уже давно унеслись куда-то далеко. Куда угодно – лишь бы подальше отсюда.

Я устроилась между Лирой и Мелиссой, а позади нас сидел Каэль. Чуть ниже, сбоку, расположились Дариан и Дэн – похоже, они и правда нашли общий язык.

Профессор Ардентис смотрелся внушительно в новой роли ректора академии. Высокий, сдержанный, с умными глазами, он словно излучал спокойную уверенность. Тяжелая мантия глубокого синего цвета ниспадала строгими складками, а серебристая борода придавала облику особую основательность.

Он шагнул вперед и поднял ладонь, призывая к порядку. Аудитория не сразу уловила намек, но постепенно голоса стихли, и в наступившей тишине прозвучал его низкий, ровный голос. Профессор чуть заметно коснулся бороды, словно настраиваясь на нужный лад, и заговорил.

– Дорогие студенты, поздравляю вас с началом нового учебного года, – голос профессора Ардентиса звучал спокойно, но властно. – Впереди вас ждут новые открытия, знания, интересные возможности.

Он выдержал паузу, оглядев аудиторию строгим, чуть прищуренным взглядом.

– Особенно хочу выразить благодарность тем, кто не побоялся встать лицом к лицу с опасностью. – Он повернулся в нашу сторону и едва заметно кивнул.

Где-то сбоку послышался недовольный выдох, и я, даже не оборачиваясь, знала, что это Элиза. Ардентис не обратил внимания.

– Однако академия должна вернуться к порядку, – продолжил он, чуть понизив голос. – Нам всем следует оставить позади неприятные события и сосредоточиться на учебе.

В аудитории повисла напряженная тишина.

– Сегодня вас ждет лекция об эфиридийской природе. Вести ее будет преподаватель Фуэго, наш новый практикант, – объявил Ардентис, сделав приглашающий жест.

В аудиторию робко вошел молодой мужчина – худощавый, с растрепанными темными волосами и очками в тонкой оправе. В руках он держал стопку книг, которые бережно опустил на кафедру, будто они могли рассыпаться от одного неловкого движения.

Фуэго нервно кивнул аудитории и сделал пару шагов вперед, но тут же споткнулся, замявшись на месте. Его взгляд метался по рядам студентов, а дрожащие пальцы цеплялись за края кафедры. Казалось, он больше боялся нас, чем мы эфиридов.

– Эфириды… – начал он с легким придыханием, но шорох страниц и приглушенные разговоры студентов дали понять, что его никто особо не слушает.

Ардентис демонстративно скрестил руки на груди и встал рядом. Этого оказалось достаточно – аудитория мгновенно стихла.

Фуэго нервно прочистил горло и продолжил:

– Эфириды бывают разными. Многие считают их безмозглыми чудовищами, но если бы они действительно были просто глупыми тварями, то не смогли бы захватить столько миров.

Он говорил достаточно громко, но по лицу и шее стремительно расползались бордовые пятна, а голос то и дело подрагивал, будто спотыкаясь о собственные слова.

– Среди них есть исполнители, бездумно выполняющие приказы. Но есть и те, кто достиг уровня развития, равного людям… или даже магам, – он быстро обвел взглядом аудиторию и сглотнул. – Внешне эфириды могут выглядеть по-разному: хвосты, уши, крылья – это всего лишь отличительные черты. Однако есть и такие, кто совершенно неотличим от нас. Их мало, но они существуют. Единственное, что их выдает, – сладковатый аромат, который выделяют их железы.

Он поднял дрожащий палец, словно подчеркивая важность сказанного:

– Но… кто сказал, что они не научились его маскировать?

В аудитории воцарилась напряженная тишина. Рассказ возымел эффект.

– Но зачем им новые миры? – раздался голос с дальних рядов. – Неужели им мало того, что у них уже есть?

Фуэго кивнул, словно ожидал этого вопроса.

– Мы все знаем, что у всего живого есть отходы жизнедеятельности. Эфириды – не исключение, – он сделал паузу, оглядывая аудиторию. – Но есть одна особенность: их остаточная энергия очень ядовита. Она медленно, но верно выжигает окружающую среду, превращая ее в безжизненные руины. А без среды обитания они существовать не могут.

Он подался чуть вперед к аудитории, будто открывая страшную тайну:

– Именно поэтому, когда одна реальность становится непригодной, они готовят себе новую. Переселяются. Потом находят следующую. И еще одну. Так снова и снова. Их экспансия – это не просто жажда власти. Это вопрос выживания.

– А старые миры? – снова раздался голос. – Они просто их бросают?

Фуэго покачал головой:

– Не всегда. Иногда они используют их для технических нужд – превращают в базы, хранилища или лаборатории. А иногда просто запечатывают и ждут, пока среда восстановится.

Он поправил очки, взглянув на аудиторию поверх стекол.

– Эфириды умеют ждать. Если реальность ценная, ее отстаивают десятилетиями, даже столетиями, пока она снова не станет пригодной для жизни. И когда это случится, они возвращаются.

Преподаватель Фуэго явно был доволен собой и даже стал держаться несколько уверенней.

– Есть еще кое-что важное, – продолжил он, – эфиридов можно назвать своеобразными вампирами: они не уничтожают сразу своих пленников, а постепенно вытягивают из них жизненную силу.

Я машинально сжала пальцы, вспоминая, как впервые делилась энергией с Ушастиком. Тогда, в подвале, он был истощен, слаб – настоящая тень самого себя. Я нашла его едва живым, и эта картина до сих пор всплывает в памяти.

Задумавшись, я не сразу осознала, что уже открыла рот, и вопрос сам слетел с моих губ.

– А почему они иногда уничтожают своих же?

Фуэго вздрогнул, его пальцы судорожно сжали край стола. Он резко поднял голову, и в его глазах мелькнуло то ли беспокойство, то ли подозрение.

– Откуда… откуда у вас такие сведения?

Аудитория замерла. Кто-то перестал писать, кто-то даже привстал, словно боясь пропустить ответ.

Я пожала плечами, пытаясь сохранить видимость безразличия:

– Просто где-то слышала.

Фуэго пристально посмотрел на меня, затем глубоко вдохнул, взвешивая, стоит ли мне верить.

– Среди эфиридов есть те, кто не представляет угрозы, – наконец сказал он, снимая очки и протирая их платком. – Но их собратья считают их бесполезными. Поэтому их уничтожают.

К концу лекции даже самые ленивые студенты заслушались. Никто больше не переговаривался, не черкал в тетрадях заклинания и не разглядывал устало потолок.

– Раз уж все здесь… – преподаватель поправил очки и оглядел аудиторию. – Нам стоит познакомиться поближе. Возможно, вам будет интересно узнать, на что я способен и чему собираюсь вас учить.

Он выпрямился, поднял руку, сосредоточился… и – ничего.

Аудитория замерла. Несколько секунд тишины, казалось, растянулись до бесконечности. Затем кто-то хмыкнул, кто-то фыркнул, в дальнем ряду послышался сдержанный смешок.

Фуэго нахмурился, снова вскинул ладонь, напрягаясь сильнее… И снова ничего. Ни вспышки, ни мерцания эфира, даже простого движения воздуха.

Он покраснел, сжал пальцы, словно пытаясь скрыть дрожь, и поспешно откашлялся.

– Очень странно… – пробормотал он, избегая смотреть студентам в глаза.

– Я точно знаю, что он достаточно силен, – вполголоса сказал Дариан Дэну. – Он многое умеет… Что-то здесь не так.

***

Толпа студентов, взбудораженных произошедшим, хлынула в коридоры, напоминая бурлящий поток. Академия словно дышала единым, встревоженным организмом – десятки голосов сливались в гулкий рой звуков, эхом отражаясь от каменных стен. Мы двигались вперед, улавливая обрывки разговоров: приглушенные возгласы, перешептывания.

– Вы видели, что было с Фуэго? Он даже простейшее заклинание не смог применить! Он точно преподаватель? – хохотнул парень в круглых очках, подталкивая локтем соседа.

– Впервые такое наблюдаю… – задумчиво пробормотал другой, одетый в форму, явно меньшего размера, чем требовалось.

– Может, магия сбоит? – раздался голос из толпы, но разобрать, кто говорил, было невозможно. – Я читал о таких случаях…

– С чего бы ей сбоить? – парень в очках пожал плечами, но прежняя усмешка уже исчезла с его губ.

Дальше разговоры смешались в единый шум, и я больше ничего не услышала.

Оказавшись в столовой, мы с Лирой и Мелиссой выбрали столик у окна. Будто за этими стеклами, за которыми уже который день тьма не отпускала из плена горные вершины, можно было разглядеть хоть что-то, кроме собственного отражения.

Я провела пальцем по прохладной поверхности стола, ощущая легкую липкость лака, и взяла ложку. Вокруг звенела посуда, слышались приглушенные разговоры, смех – обычная толкотня голодных студентов.

Мы устроились поудобнее и, стараясь не поддаваться тревожному настроению, принялись за обед.

Лира задумчиво кромсала кусок хлеба, оставляя на столе мелкие крошки, а Мелисса бездумно размешивала чай, хотя сахар так и не добавила.

– Это все… как-то нехорошо, – наконец сказала Лира, нахмурившись. – Что, если магия и правда сбоит?

– Не накручивай, – отмахнулась Мелисса, делая глоток и морщась – чай оказался слишком горячим. – Скорее всего, это просто совпадение. Или, может, кто-то решил подшутить над новеньким преподавателем. Такое уже бывало, и не только здесь.

Она старалась улыбаться, но в ее голосе мелькнула тень сомнения.

Мы не успели продолжить разговор, потому что к нам без приглашения подсел Каэль. Как всегда, угрюмый, с выражением вечного недовольства на лице, будто мир вокруг существовал только для того, чтобы его раздражать.

– Никто ведь не против? – спросил он, но это был скорее риторический вопрос. Не дожидаясь ответа, он бесцеремонно опустился на свободный стул и бросил на стол поднос. – Отличная лекция, ничего не скажешь.

Лира скептически прищурилась:

– Ты серьезно? Преподаватель-практикант сконфузился на глазах у всего курса. Позора выше крыши.

– И в этом-то вся соль. – Каэль усмехнулся, откидываясь на спинку стула. – Провал у мага, который должен нас учить? Здесь явно что-то нечисто.

Казалось, вся академия жила только этой новостью. Шепот, возбужденные голоса, перешептывания за соседними столами. Будто мир за стенами академии сузился до одного события – и никто не мог о нем забыть.

Прежде чем кто-то успел что-то добавить, к нашему столу подошли Дариан и Дэн. Первый уверенно плюхнулся на стул, а второй уже собирался идти дальше, когда Дариан его остановил.

– Садись уже, – бросил он, словно вопрос о том, хочет ли Дэн присоединиться, даже не стоял.

Дэн нахмурился, замедлил шаг, окинул всех нас оценивающим взглядом. Ну, почти всех. На меня он не посмотрел.

– Не думаю, что меня тут рады видеть.

– Перестаньте вы уже, – раздраженно отозвался Дариан, тяжело вздохнув. – Устроили детские споры на ледяных горках. Нам есть о чем поговорить, и ты это знаешь.

Дэн поколебался, но все же занял последний свободный стул. Четкие черты лица, резкий, цепкий взгляд – он выглядел так, будто держал в голове слишком много мыслей, но не торопился ими делиться.

Разговор потек сам собой. Сначала – о мелочах. Кто как провел последние несколько часов, кому удалось выкроить время для отдыха, кто снова завалил задание. Но, как ни старайся, избежать главной темы не получилось. Фуэго. Его провал.

Мы пытались найти объяснение, перебирали варианты, спорили, но чем больше говорили, тем тревожнее становилось.

– Я не могу отделаться от мысли, что все это и правда неспроста, – пробормотала я, крутя в пальцах ложку. – Что, если что-то происходит в академии… Если…

Я осеклась. Слова будто застряли в горле, не желая становиться реальными.

Но все поняли.

За соседним столиком парень с третьего курса возбужденно шептал, словно боялся, что его подслушивают.

– Я слышал, что ночью в западном крыле видели тень. Она двигалась, но там никого не было!

– Это просто слухи, – ответил усталый голос, как будто его обладатель слышал эту историю уже не в первый раз.

– Ага, как и слухи об эфиридах, которые, кстати, оказались правдой?

С другой стороны доносился не менее оживленный разговор:

– Да я сам слышал! В лабораториях на третьем этаже что-то разбилось, хотя туда никого не пускали!

– Может, сквозняк? – скептически предположил собеседник.

– Сквозняк?! – фыркнул рассказчик. – Сквозняк не может опрокинуть стеллаж с реагентами! Говорят, потом на полу нашли странные следы, как будто что-то ползло по камню…

– Чушь, – буркнул низкий голос, полный раздражения. – Люди просто хотят верить в страшилки.

– Страшилки? – рассказчик понизил голос, словно собирался произнести что-то по-настоящему пугающее. – А как тебе это: у старосты четвертого курса книги сами упали с полки! Он поклялся, что никто их не трогал!

– Просто совпадение.

– Ага, скажи это другому парню, с южного крыла, у которого ночью был жуткий приступ аллергии. Он чуть не подавился собственными легкими! А такое с ним случается только из-за сладенького…

Разговор становился все громче, и наконец Дэн не выдержал. Он резко обернулся и прошипел последнему говорившему:

– Хватит пугать народ!

Тот мгновенно замолчал, но напряжение в воздухе никуда не делось. Дэн перевел взгляд на нас.

– Если все, что говорят вокруг, правда хотя бы отчасти, то у нас гораздо большие проблемы, чем просто неудавшееся заклинание, – тихо, но уверенно сказал он. – Похоже, здесь действительно что-то происходит.

Дэн медленно поднял голову, и его взгляд вдруг стал острым, сосредоточенным, будто в его сознании, наконец, сложилась цельная картина. В тусклом свете ламп его глаза казались глубже, темнее, словно он заглядывал за грань реальности.

– Почему произошел сбой? – продолжил он. – Значит, где-то в академии есть очаг нестабильности. Его нужно найти, пока не стало хуже.

Он плавно повернулся к Дариану, слегка склонив голову, оценивая его, словно взвешивал в уме решение, которое уже было принято.

– Сходи в архив. Возможно, в последних записях есть что-то подозрительное.

Дариан молча кивнул, не задавая лишних вопросов. В его движении сквозило понимание – он тоже чувствовал, что нечто в академии изменилось, сдвинулось с привычной оси.

– В последние дни я много думал… – вдруг произнес он, задумчиво уставившись в пустоту. – И промах Фуэго только подтвердил мои подозрения.

Дэн перевел взгляд на Каэля и, чуть склонив голову, с легким, едва уловимым сарказмом произнес:

– Майнорис Каэль, не соблаговолите ли поднять свое бренное тело и осмотреть точки возможных сбоев? Западное и восточное крыло на вас, я возьму северное и южное.

Каэль вскинул бровь, и на его губах тут же заиграла ответная ухмылка.

– Конечно, великий полководец, сделаю все, что прикажете.

– Лира, Мелисса… Адалин… – Дэн называл имена неспешно, заставляя почувствовать, что сейчас на всех возложена ответственность. Его взгляд останавливался на каждой из нас, каждой, кроме меня.

На мгновение мне показалось, что я стала невидимой. Я невольно задержала дыхание, наблюдая за его сосредоточенным лицом. Почему он не посмотрел на меня? Может, я действительно не существую?..

– Пройдитесь по академии, – продолжил Дэн, не заметив моего замешательства. – Понаблюдайте за студентами. Послушайте, что говорят. Если кто-то ведет себя странно, нам нужно знать.

За окном в клубящейся тьме шевелились смутные силуэты облаков. Дэн посмотрел туда, и в его глазах мелькнула тень тяжелых мыслей.

– А потом мы с этой информацией пойдем к Ардентису, – негромко продолжил он, – По крайней мере, ему мы можем доверять. Мы не можем позволить себе снова оказаться в ловушке. На этот раз начнем действовать заранее.

***

Мы шагали вперед по коридору, и каждый шаг отдавался в гулкой тишине, расползаясь эхом по темным стенам. Казалось, древний камень впитывал звуки, оставляя после себя лишь едва уловимые отголоски. Воздух был пронизан леденящим холодом, и каждый выдох превращался в призрачную дымку, быстро таявшую в полумраке. В суженных до тесноты местах на стенах и полу проступали заиндевелые узоры, а острые кристаллы льда, словно хрупкие осколки, поблескивали в неверном свете магических фонарей, разбрасывая дрожащие, тусклые блики. То и дело приходилось зажигать фонарики на ключах, чтобы хоть немного разогнать мрак. Но чем дальше мы шли, тем сильнее становилось ощущение, что за нами кто-то наблюдает – невидимый, безмолвный, устрашающий.

– Жутковато… – протянула Лира, и ее голос мгновенно улетел за поворот.

– Давайте о чем-нибудь поговорим, – предложила я, надеясь отвлечься от мрачных мыслей.

Мелисса неожиданно вздохнула и задумчиво проговорила:

– А Дэн довольно крут… Да и Дариан тоже. Он такой… умный. И… – она запнулась, а на щеках проступил едва различимый в темноте румянец.

Лира мгновенно вскинула бровь, на губах заиграла лукавая улыбка.

– Уж не положила ли ты глаз на Дариана?

– Нет, конечно! – Мелисса вспыхнула еще сильнее и сердито скрестила руки. – Просто… он очень талантливый.

Лира хмыкнула, но в голосе ее прозвучала неожиданная серьезность:

– В любом случае не стоит даже пытаться. Дариан интересуется только своими исследованиями.

– Он буквально одержим временем, – добавила я, вспомнив, с какой сосредоточенностью он мог просиживать в архивах или часами лежать на кровати, погруженный в свои мысли. – Но, надо признать, маг из него отличный.

Мелисса нахмурилась, отводя взгляд:

– Почему вы мне это говорите? Я же сказала, что ни на кого не засматриваюсь!

Лира пожала плечами и с загадочным выражением бросила:

– На всякий случай.

Я подумала, что после Феликса Лира стала излишне осторожна в вопросах парней. Казалось, тень прошлого теперь всегда стояла у нее за спиной. Впрочем, насчет Дариана она, наверное, права. Он совсем не такой, как Феликс, – в нем нет той зависти, жажды денег, признания и непомерных амбиций, которые так терзали Феликса. Но и теплоты в нем тоже нет. Дариан живет в мире формул, теорий и временных потоков, и, кажется, все остальное для него не имеет значения.

– Меня сейчас больше волнует другое, – вздохнула Мелисса, обхватив себя за локти. – Не появится ли мой отец. Я так… ужасно сбежала.

Я заметила, как напряженно она сжала пальцы, и, не раздумывая, коснулась ее плеча, пытаясь подбодрить.

– Посланник обещал уладить все. Не стоит волноваться раньше времени.

Она кивнула, но в глазах все еще тлела тревога.

Наконец, мы вышли в оживленные коридоры, где академия бурлила своей привычной жизнью. Повсюду мелькали фигуры студентов, раздавался приглушенный смех, а обрывки разговоров сливались в общий фон. Кто-то спешил на дополнительные занятия, стремясь получить от преподавателей последние советы перед написанием курсовых работ, кто-то лениво опирался на подоконник, с азартом обсуждая свежие сплетни.

Темы для разговоров были самыми разными: предстоящие зачеты, тайные ночные вылазки за пределы академии, новые симпатии и горькие разочарования. Многие с нетерпением ждали ежегодную ярмарку, которая скоро должна была развернуться на площади перед зданием академии. Другие уже строили планы на Рождество, мечтательно перебирая в уме кандидатов, с которыми хотелось бы закружиться в вихре танца на балу.

Даже недавние слухи о сорвавшемся заклинании, которые еще несколько часов назад будоражили умы, теперь становились далеким шепотом – незначительной частью академических хроник, которые завтра сменит что-то новое.

Как только мы снова оказались в переходном коридоре, мир мгновенно сжался, погрузившись в гнетущую тишину. Сколько еще в этих стенах таких мест – завораживающих и пугающих одновременно? Полумрак цеплялся за углы, холодные каменные стены местами прорезали мерцающие ледяные плиты, отливающие призрачной синевой. Казалось, сама реальность застыла, окутанная вязкой пустотой, которая с каждым шагом становилась все ощутимее. Хотелось бежать, пока тишина не стала невыносимой, пока она не заглушила мысли, не стерла грань между сном и явью. Но ноги словно налились свинцом, предательски цепляясь за каменный пол, увязая в собственном страхе. Затхлый воздух обжигал легкие ледяным дыханием, оставляя на языке привкус прогорклой сырости. Холод проникал под одежду, липкими пальцами цепляясь за кожу, покалывая даже сквозь плотную ткань формы.