Счастье где-то рядом

– А какой это случай?

– В этом случае тебе нужно выиграть наш спор и отправить меня в мою квартиру, – напомнила ей я.

– Ох, как мне трудно! – взвыла Джессика. – Что я должна сделать, чтобы ты мне поверила?

– Ничего, – вздохнула я, – я тебе не поверю. Так что приступай к своей работе и не мешай работать остальным добрым людям.

– Но в том-то и дело, что я сегодня не на работе! И они мне спать не дают!

– Кто тебе спать не дает?

– Взрывы из твоей квартиры.

– Да что ты говоришь? Как это мило. Оказывается, это тебе приснилось?

– Нет и еще раз нет!

Джессика и правда была сама не своя. Хорошая актриса.

– От первого взрыва я действительно проснулась, – стала рассказывать она, – но чуть позже раздался второй взрыв, а недавно – третий.

– Да что ты говоришь? И когда, по твоим подсчетам, должен раздаться следующий взрыв?

Джессика помолчала.

– Знаешь, – сказала она, – если эти взрывы и правда закономерны, то следующий будет через пару минут.

– Ой, как интересно!

– Кэндейси, – взмолилась Джессика, – я бы не смогла это сделать! Я давно оставила эту затею с взрывами в квартире твоего дедушки! Поверь мне! Из вашей квартиры слышатся совершенно самостоятельные взрывы! И я к ним никакого отношения не имею!

Пока Джессика молила меня поверить, а я нежно улыбалась ей в трубку, из трубки действительно раздался звук взрыва.

Даже Джессика ахнула от неожиданности. А она не могла бы разыграть такой испуг, в общем-то не такая уж она хорошая актриса.

Да. Видимо, там действительно происходит что-то необычное.

– Вот видишь? – шепотом сказала Джессика. – Вернее слышишь?

– А ты где сейчас находишься? – почему-то тоже шепотом сказала я.

– На своем балконе, – шептала Джессика, – сижу на полу, чтобы меня не было видно в мои зеркала.

– И как? Страшно?

– Не очень, – призналась она, – это же в твоей квартире происходит, а не в моей.

– Понятно, – сказала я.

– Я только об одном переживаю, – сказала Джессика.

– О чем, дорогая?

– О том, что это очень хороший повод для знакомства, а ты думаешь, что я все выдумываю.

– Джессика, – уточнила я, – ты действительно хочешь отправить меня в мою квартиру, раз оттуда слышатся звуки взрывов?

– Да, – сказала Джессика. – По-моему, это вполне достойный повод, чтобы наплевать на ваш некий стандартный договор, прийти в эту квартиру и поинтересоваться, что там все-таки происходит.

– Джессика!

– И заодно рассмотреть всех ее жильцов, – невозмутимо закончила мысль Джессика.

Вот такая у меня подруга. Добрая, душевная и непосредственная.

– Я надеюсь, что ты не пойдешь со мной? – сказала я.

Джессика обиженно молчала. Разумеется, она собиралась идти со мной.

– Джесс, я не приеду, если ты увяжешься со мной в эту квартиру.

– А что такого? – не понимала Джессика.

– Я сама туда на птичьих правах иду.

– На каких птичьих правах, это твоя квартира, – сказала Джессика.

– Джесс, договор.

Джессика еще немного помолчала, а потом горько вздохнула.

– Хорошо, иди сама, – согласилась она, – только скорее приезжай, пока соседи полицию не вызвали.

– И около подъезда меня не жди, я сама к тебе потом приду.

– Ну вот еще, я и не собиралась, – совсем обиделась Джессика.

Я отпросилась с работы и приехала к дому, где жил дедушка Альберто. На улице было тихо, зевак не было. Из окон квартиры штукатурка не летела.

Я покачала головой и собралась зайти к Джессике в соседний подъезд. Выпить чаю, посмеяться над ее шуткой и ехать обратно на работу.

Но тут из окон нашей квартиры действительно послышался очередной звук взрыва! Некий замысловатый хлопок с последующим осыпанием чего-то существенного на пол. Это было невероятно! Что же там все-таки происходит?

А я не говорила еще, что интрига, это вообще-то мой конек? Я и сама с удовольствием пойду туда, откуда слышатся взрывы, вроде неких замысловатых хлопков с последующим осыпанием чего-то существенного на пол.

Что же это там так мило взрывается и осыпается? Я ведь обещала бабушке Урсуле, что с квартирой будет все в порядке. Поэтому я просто обязана туда подняться.

Итак, долго не раздумывая и свято веря, что в особо сложные неприятности я все равно не попаду, хотя бы по причине своего неистребимого оптимизма, я стала подниматься по ступенькам на пятый этаж.

Я как-то немного подзабыла, что в квартире меня может ожидать все, что угодно. От темных очков, наклеенных бород, самовыезжающих кресел и больших кроватей до очередных новых катастроф в моей душе.

Я подошла к двери и нажала на кнопку звонка. За дверью была подозрительная тишина. Но ждать пришлось недолго, спустя минуту там раздался не менее подозрительный шорох. Еще минуту спустя дверь отворилась.

На пороге стоял высокий, стройный и, вполне может быть, когда-то в недалеком прошлом симпатичный молодой человек. Симпатичный в недалеком прошлом, потому что сейчас он имел очень странный вид.

Его хорошо прокрашенные белые волосы торчали высоко над головой, а лицо, наоборот, было темное. Как будто его тщательно вымазали в золе. Причем мазали долго и упорно, создавая на его лице замысловатую игру теней.

Молодой человек тем не менее вовсе не смущался своим странным видом. Он улыбнулся мне широкой и открытой улыбкой и отошел от двери, гостеприимно приглашая войти в квартиру.

Я осторожно вошла. Я смотрела на него во все глаза. Луи? Не Луи? Тот, с кем я целовалась в театре? Тот, с кем я лежала в театре на большой кровати?

Бог мой! Он мог быть кем угодно! И я опять не узнаю его в следующий раз!

– Привет, – сказал тем временем парень.

Голос? Напоминает ли мне о чем-то его низкий голос? Или ничего не напоминает? Смущает ли он мою душу? Или не смущает?

– Привет, – тем временем терпеливо повторил молодой человек.

– Привет, – тихо сказала я.

Я понятия не имела, что дальше говорить. Голос у него был низкий и приятный. Это вполне мог бы быть и тот голос, который я слышала в театре. И это вполне мог быть тот же самый человек.

Я внимательно изучала его лицо, насколько это было возможно. В квартире было темно, в коридоре светильник не горел, дневной свет лился из большой комнаты. А молодой человек стоял к комнате спиной, и лицо его было совсем в тени.

– Извините. Я не могу пригласить вас в комнату, – сказал парень, – я тут немного прибирался, пока кое-что не приключилось.

А глаза? Могу я хотя бы разглядеть цвет его глаз? У Луи были темные глаза. А у человека в театре были неизвестно какие глаза. Что же мне делать?

– Зато я смогу пригласить вас в гости в следующий раз, – сказал мне молодой человек, – когда я здесь основательно приберусь.

И тут я поняла, что он как будто бы случайно закрывает от меня спиной комнату. Я слегка поддалась в сторону и увидела руины.

В огромной комнате, в которой находилась библиотека дедушки Альберто, сейчас действительно были руины. Все большие книжные шкафы один на другом лежали на полу. Пыль висела в воздухе, и сквозь нее пробивались солнечные лучи от окна.

Так вот что тут взрывалось и последовательно осыпалось на пол. Это падали друг на друга огромные шкафы и высыпались книги.

Молодой человек увидел мое разочарованное лицо и стал утешать меня:

– Не беспокойтесь за нас, не волнуйтесь, мы все тут приберем и пригласим вас в гости в следующий раз. Мне кажется, что у первого шкафа кто-то просто подпилил ножку. Мне кажется, это был Луи, просто ему стало скучно, и он захотел какой-то интриги.

– Что? – сказала я. – Да кто вы такой? И что вы здесь делаете?

– Умоляю вас! Только не говорите никому! Мы просто тут кое-что уронили!

– Никому не говорить? Да как вы смеете?! Я хозяйка этой квартиры!

– Ох, ну тогда я совсем пропал, – опечалился молодой человек.

Мне стало смешно. Он и правда опечалился.

– Хорошо, – стала утешать его я, – я не скажу бабушке, что вы разрушили дедушкину библиотеку.

– Мы все приберем, – пообещал парень, – я пока не могу сам прибрать, я тут совсем один.

– Вы тут один? – переспросила я.

– Конечно, один, – заверил меня он, – я сам все это развалил, никто, кроме меня, не виноват.

Мне стало совсем смешно. Из-за его странного грима в следующий раз, если, конечно, мы с ним опять увидимся, я его ни в жизнь не узнаю. Так что я так и не узнаю, кто тут сотворил такие руины.

– Как вас зовут? – спросил молодой человек.

– Кэндейси, – машинально сказала я и собралась уходить.

А что еще я могла тут поделать? Квартира сейчас временно не моя. Так что я сюда вообще на птичьих правах залетела.

– Как-как? – заинтересованно переспросил молодой человек.

– Кэндейси, – сказала я.

– Что за имя такое? – удивился он.

Я пожала плечами. Я уже привыкла, что все удивляются моему имени и спрашивают, откуда оно взялось, а я устала это объяснять.

– Никогда не слышал такого имени, – сказал молодой человек.

И тут кто-то с тяжелым вздохом сказал из-за дальней двери:

– «Шум и ярость».

Мы с молодым человеком крупно вздрогнули. Я так вообще чуть не подпрыгнула.

– Что шум и ярость? – тем временем более-менее спокойно спросил молодой человек.

– Фолкнер.

– Что Фолкнер?

– «От Кедди пахло деревьями и как когда она говорит, что ну вот мы и проснулись», – устало сказал за дверью тихий низкий голос.

– Что-что? – сказал молодой человек.

– A.M., – вздохнул голос за дверью, – это произведение ты должен был еще в школе прочесть.

– Разумеется, я его читал, – обиделся A.M., – но не могу же я помнить каждую фразу.

Мы с молодым человеком смотрели друг на друга. Я растерянно, он изучающее.

– Вы же сказали, что вы тут один, – еле шевеля губами, сказала ему я.

– Так ваше имя взято из романа Фолкнера «Шум и ярость»? – тоже почему-то шепотом сказал он.

– Вы же сказали, что вы тут совершенно один, – повторила я.

– Да я и был тут вроде один, – шепотом сказал молодой человек, – я и не заметил, что он тоже остался.

– А почему вас А.М. зовут? – шепотом спросила я.

– О, не беспокойтесь, – стал утешать меня он, – это мой псевдоним.

– А почему они вас псевдонимом называют?

– О, они всегда меня так называют, с них станется, – улыбнулся он.

А я поняла, что у меня сейчас голова кругом пойдет.

– Ну я пошла, – сказала я молодому человеку и стала пятиться к двери.

– Нет-нет, подождите.

– Нет-нет, я пойду.

– Я что-то забыл, – сказал он.

В следующей сцене я пыталась проскользнуть в полураскрытую входную дверь, а он держал меня за руку и бормотал, что он что-то забыл.

– Ничего-ничего, в следующий раз скажете, – говорила ему я.

– Нет, в следующий раз я вообще не вспомню, – уверял меня он.

Наконец-то он вспомнил.

– Вот! – громко сказал он. – Любите ли вы театр?

Но это было уже слишком. Этим вопросом молодой человек меня совсем добил. Еще долго его голос сбегал вслед за мной по лестнице дома, пока я не оказалась на улице, где смогла немного отдышаться и прийти в себя.

Хотя, казалось, ничего такого, простой вопрос.

Я обещала Джессике прийти к ней домой и все ей рассказать, а я всегда выполняю свои обещания. Но я и так не могла бы сейчас никуда идти, а квартира Джессики была ближе всех.

На негнущихся ногах я поднялась к ней на пятый этаж. Джессика ждала меня прямо на пороге, около раскрытой двери в свою квартиру.

– Ну что? Ну как? – в восторге бросилась расспрашивать она.

А я только слабо отмахнулась от нее и отправилась тихо помереть в каком-нибудь углу на каком-нибудь диване. Потом я что-то говорила, положив голову Джессике на колени, а Джессика гладила меня по волосам и утешала.

– Они все хотят меня с ума свести, – говорила я Джессике.

– Конечно, хотят, – соглашалась Джессика, – чем же им еще заниматься.

– Но они такие интересные!

– Конечно, интересные, они же актеры.

– А я такая песчинка по сравнению с ними!

– Конечно, песчинка, а кто же ты еще?

–А вся дедушкина библиотека сейчас лежит на полу и напоминает вавилонские руины.

– Конечно, напоминает.

– А бабушка Урсула плохо переносит, когда на книгах пыль собирается, а тут и вовсе такой погром, она начнет переживать.

– Естественно, начнет переживать.

– Но раз парни Лимбарди обещали все восстановить, значит, они все восстановят?

– Если в вашей квартире живут эти самые Лимбарди, значит, все будет хорошо, – гладила меня по голове Джессика. – Значит, все вообще и всегда и со всеми будет хорошо.

Так с трудом я все-таки в тот день заснула.

Сквозь сон я еще немного послушала, как Джессика объясняла по телефону сначала моей маме, а потом бабушке Урсуле, что со мной все нормально и я забылась сном на ее диване. А мама и бабушка Урсула недоверчиво прислушивались к ее словам и не очень-то верили, что у меня все нормально.

А ночью мне приснились костюмы.

Мне приснилось, что я вплела в современные мужские костюмы шепот соседних галактик, дорожки солнечного света, вздохи деревьев, шум ветра, лунные блики, тяжесть вечерних облаков, закаты, рассветы, океанские приливы, передвижения гор, журчанье рек и все-все, что мучило и нежило нашу планету на протяжении многих и многих веков.

И мне приснилось, что я все это очень достойно вплела в строгие и современные мужские костюмы. Один, один, один и еще один совсем про запас.

13

А утром мы всей редакцией газеты читали такое СМС-сообщение:

«Может, со мной будет все не то и не так. Я полностью отдаю себя своей работе и иногда уже не различаю, где работа и где просто жизнь. Но я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Мы пройдем с тобой с рюкзаками по миру, мы найдем массу необработанных алмазов. Только помни всегда, что счастье где-то рядом. И тогда мы преодолеем все препятствия. Ты только доверяй мне, девушка моей мечты. А иначе моя жизнь будет разбита вдребезги».

– Это он, он! – в восторге говорил всем наборщик текстов Майк.

– Конечно, он, а кто же еще, – поддакивал верстальщик Джон.

– Да мы и сами его узнали, – обиженно говорили две секретарши миссис Ланг.

А вот наша сама миссис Ланг была явно расстроена.

– Он что, выбрал именно эту девушку?! – возмущенно спрашивала она.

– Это судьба, – радостно улыбался всем бильд-редактор Джоуи.

Словом, половина сотрудников редакции были сегодня в печали от того, что парень выбрал какую-то неизвестную никому девушку, а половина – просто радовались, что в этом мире есть любовь.

Весь вечер и всю ночь я рисовала свои эскизы. И черт побери, но у меня получилось сделать именно то, что я хотела сделать!

Под утро я забылась сном. Проснулась я к обеду! Впервые в жизни проспав на работу! Но у меня была уважительная причина – с некоторых пор я была сама не своя!

В театр я решила прийти неожиданно, чтобы меня никто там не поджидал. На самовыезжающих креслах, огромных старинных кроватях, в темных очках, огромных шляпах и наклеенных бородах.

Я подошла к театру, налегла на огромную массивную дверь, ввалилась в фойе и направила свои стопы в зрительный зал. Везде меня встречала оглушительная тишина. Я была уверена, что в здании никого нет.

Пройду через зрительный зал и оставлю свои эскизы на сцене. Все. Пока-пока, господа Лимбарди со всеми вашими заморочками. Я на них больше не поддамся.

Где-то посередине зрительного зала я поняла, что меня что-то стало немного смущать в этом благолепии – подозрительной тишине и моей уверенности, что на этот раз все будет по-моему. И я пока не могла понять, что именно меня так смущает.

Но уже рядом со сценой я наконец определила, что изменилось в этой театральной картине мира. А изменилось-то в ней почти все.

У задней стены сцены вырос золотистый и таинственный волшебный замок. Он был во всю стену до самых колосников, уходил прямо в просторное синее небо, нарисованное на занавесях.

И было просто удивительно, как я могла его не заметить. Наверное, я – самая ненаблюдательная смертная девушка в нашем земном мире. Любой тролль, оборотень или вампир мог при желании просто обхохотаться надо мной.

Я застыла на месте в восторге, очаровании и почтении. Постояла. Полюбовалась. Помечтала встретить у ворот этого замка сказочного принца, который приехал в этот город специально за мной.

И так как никакого гомерического хохота так и не раздалось и никакие аплодисменты не порушили эту идеалистическую картину мира, я потихоньку двинулась к сцене. На этот раз в театре и правда никого не было. Они бы уже не выдержали и давно себя проявили.

Я поднялась по ступенькам на сцену и решила оставить свои эскизы прямо на полу. И громко вскрикнула от ужаса и неожиданности.

Около стен замка, в самом низу сидел человек с огромной, чуть ли не малярной кистью в руках. Он-то и дорисовывал этот волшебный замок.

Я не заметила этого человека из-за большой кровати, которая все так же занимала большую часть сцены. Интересно, а какую роль эта кровать играет во всей этой театральной истории и есть ли у нее хоть какая-то смысловая нагрузка? Или она тут только чтобы лишний раз меня доконать?

Молодой человек тем не менее остался спокоен, орать от неожиданности не стал. Видимо, он уже слышал мои шаги, но это не отвлекло его от работы.

Он дорисовывал какие-то видимые только ему штрихи. Слегка откидывал голову, оценивал все это на расстоянии, склонялся и опять что-то там дорисовывал.

Ноль внимания – и на меня, и на мой истеричный крик. Мне стало немного неловко.

Я стояла и придумывала достойный предлог, чтобы как можно вежливее и деликатнее начать диалог. Ну если в этом случае требовалось начать какой-то диалог.

Молодой человек немного помог мне. Даже не оборачиваясь, он сказал:

– Привет.

Я еще немного помолчала, а потом задала ему самый глупый вопрос в мире:

– А откуда вы знаете, что я здесь?

И поняла, что крупно попалась. Он слышал и мой крик, и мои шаги – как это могло вылететь у меня из головы? Видимо, я действительно понемногу схожу с ума, и меня надо отправить куда-нибудь на отдых.

Тем не менее парень смеяться надо мной не стал, а ответил. Нормально, вежливо, просто и со вкусом:

– Я слышу ваше дыхание.

Я решила бросить эскизы на пол и гордо уйти. Но стояла столбом и не могла сдвинуться с места.

Он сидел ко мне спиной и не оборачивался. Но я видела, что он без шляпы и без бороды. И если мне сегодня крупно повезет, то он и очки забыл надеть. Как же я могла вот так все бросить и уйти?

Парень наклонил голову немного вбок. Но теперь он не рассматривал свою работу. Нет. Он был заинтересован моим присутствием.

Может, он рассматривал мою тень, может, просто хотел побольше меня почувствовать. Но я увидела его улыбку сбоку. Это была хорошая и добрая улыбка. Он знал, что я тут стою и смущаюсь, он все про меня знал.

Я вздохнула и осторожно пошла к нему поближе. Он ждал меня, слегка наклонив голову вбок и внимательно следя за тенью моих шагов.

Джессика говорит, что я инертная. Что я люблю, когда вода сама польется с неба мне на голову или вокруг меня зафонтанируют гейзеры или вулканы. Или что заморский принц догадается, что я сижу в своей квартире и терпеливо жду именно его.

А она считает, что мы обязательно должны двигать свою судьбу перед собой своими собственными руками. А иначе события в нашей жизни просто остановятся.

Она считает, что надо самой выбегать на улицу и заглядывать в глаза всем проходящим мимо принцам. Что надо развешивать объявления на столбах и заборах о том, как тебе одиноко и срочно требуется друг. Или о том, что в твоей душе наступили холода и тебя нужно немедленно согреть, и поэтому опять же срочно требуется друг.

Джессика и в баре-то, по-моему, работает потому, что в этот бар должен явиться ее принц. Принцы чаще заходят в бары, чем куда бы то ни было еще, это статистика.

Снесет своей лошадью входную дверь и подъедет к стойке, за которой радостная Джессика уже будет ждать его с баночкой холодного пива. Как раз то, что нужно после долгой и трудной дороги.

Каждая девушка в нашем городе ждет своего прекрасного принца. Да и во всех других городах все девушки ждут своих прекрасных принцев. Это закон жизни.

Мы пришли на эту очаровательную планету для того, чтобы разделить с другим человеком – свое счастье и радости, неприятности и проблемы, надежды и мечты. И мы непременно должны встретить такого человека, которому все это будет нужно, интересно, да и вообще необходимо.

Такого человека, который просто не сможет жить без всех этих наших милых заморочек. Без всех этих проводов закатов именно с нами, пересказов снов по утрам, преодоления препятствий, восхождений на вершины, падений в мелкие бытовые пропасти и каждодневного возрождения.

Так что можно простить всех людей, которые пишут объявления на столбах и заборах, выбегают на улицы и заглядывают всем в глаза. И работают в таких местах, в которые однажды сможет явиться именно тот человек, которого тут давно и мучительно ждут.

Потому что всем нам непременно, просто безотлагательно нужен друг. Потому что такой человек должен присутствовать в жизни абсолютно каждого из нас.

Так что Джессика вполне могла бы мною гордиться. Подходя сейчас к молодому человеку, который держал в руке большую, чуть ли не малярную кисть, я, можно сказать, двигала перед собой свою судьбу своими собственными руками.

Потому что я должна была непременно, просто безотлагательно понять, кто он такой. Потому что я должна была заглянуть ему в глаза.

Ведь если это и есть тот человек, которого я всю жизнь искренне ждала на берегу, то я должна была просто непременно это сделать.

Молодой человек не двигался и с легкой полуулыбкой на лице ждал меня. У него и правда не было ни бороды, ни темных очков. Разве я могла упустить такой шанс?

Я подошла совсем близко. Он поднял глаза и посмотрел на меня. Я не могла поверить, что вижу его глаза. Они были светлые и добрые. Тоненькие морщинки лучились в уголках глаз.

Парень встал с пола, он был гораздо выше меня, эдакий великан с малярной кистью, забредший в театр. Он протянул руку.

– Ну что ж, давай знакомиться, – сказал он. – Меня зовут Рассел.

Подумать только, он со мной знакомится, наконец-то, дождалась. Вот только кто он такой, я еще не определила. И пока моя рука пряталась в его большой и теплой руке, я размышляла.

Не Луи, это точно. У Луи были темные глаза, а у этого – светлые. И потом у Луи черты лица немного другие, это я еще помню, как бы ни старалась вся эта театральная компания свести меня с ума.

А вот тем, с кем я целовалась или лежала на кровати, он вполне мог быть. Голос такой же низкий и приятный, да и смех наверняка тоже будет серебряный.

– Как тебя зовут? – оторвал он меня от размышлений.

– Кэндейси, – сказала я.

– Хорошее имя, – похвалил он.

Так, не стал удивляться. Значит, он уже слышал мое имя. Но где?

Как где? Они же мое имя уже давно по цепочке друг другу передали. Вот, мол, кого мы мучаем и тревожим, ее зовут Кэндейси.

Молодой человек тем временем смотрел мне в глаза и улыбался.

– Ну привет, Кэндейси.

– А вы один из Лимбарди? – спросила я.

– Я художник, – ответил он.

– Но вы Лимбарди?

– Тебе понравился мой замок?

Уводит диалог в сторону. Ладно. Это тебе не темные очки и борода. Это я переживу.

– Очень нравится. – Я задрала голову и охватила замок целиком. – Он совсем как настоящий.

– Он настоящий, – улыбнулся он.

– Да, – согласилась я, – настоящий.

У него была хорошая улыбка. Ямочки на щеках. Морщинки в уголках губ и глаз.

Наверное, мне не надо таращиться на него. Надо быть немного сдержанной, пока он не подумал, что я людей давно не видела.

– Я принесла эскизы, – сказала я.

Он заинтересовался.

– Ты художник?

– Нет-нет, – я замотала головой, – это я так, балуюсь.

– Можно посмотреть?

Он протянул руку. Я не решалась протянуть ему эскизы. Все-таки это было немного личное, а я еще не выяснила, кто он такой.

– Ты же и так принесла их оставить тут и уйти, – сказал он, – так что их мог увидеть кто угодно.

Один – ноль в его пользу. Я помедлила и протянула ему свои эскизы. Он открыл папку и надолго замолчал.

Пока он восторгался моими эскизами, я оглядывала замок. Он был нарисован на отдельных щитах, которые были плотно скреплены друг с другом.

Рисунок плавно переходил от одного камня к другому, и тонкие тени были от этих нарисованных камней. Парень и правда был неплохим художником.

Еще я ненавязчиво разглядывала его. Он был очень симпатичный, и он мне очень понравился.

– И как же ты все это придумала? – спросил он про мои эскизы.

Я пожала плечами.

– Мне все это приснилось, – сказала я.