Секунды до грозы. Книга 2

Платье противно липло к коже несмотря на мои старания избавиться от влаги, а ветер проходился по спине, заставляя тело дрожать в попытке согреться.

– Высуши молнией, делов-то, – проворчал Сильвен. Так, мимоходом. Будто не замечал, что от меня вот-вот пойдёт пар злости.

Ох, спасибо, дорогой. Напомнил, как гениально просто я могла решить проблему… если бы не моя гордость. И нежелание светиться на весь Шатодор. И случайно прибить кого-то по пути.

– Отличная идея, – протянула я зловеще, медленно поднимая руки растопырив пальцы. – Вот с тебя и начну, раз ты такой умный.

Сильвен обернулся на долю секунды, уловил, чем ему грозит моя милая улыбка, и рванул вперёд с такой скоростью, будто за ним неслась голодная стая чаек Луариона.

– Нет уж, спасибо! – Его голос звенел наигранной паникой. – Ты только и ждёшь, чтобы поджарить меня!

– Не доверяешь? – Я прищурилась, ощущая, как у него внутри всё подёргивается от нервов. И правильно. Быть рядом со мной, когда я в настроении потренироваться, – то ещё удовольствие. Кто знает, может, я прямо сейчас мечтала схватить его за ногу и пустить молнию до самого горла… Хм… надо подумать.

– Напоминаю, что я читаю твои мысли, – подал он голос с притворной усталостью. – Что за кровожадные порывы?

– Похоже, твоё общество на меня пагубно влияет, – процедила я сквозь зубы, вытянула руку и с самым добродушным лицом попыталась схватить его за рубашку, аккуратно собирая в пальцах слабенькие молнии.

Может, Сильвен и был прав. Может, я и правда собиралась его чуть-чуть поджарить. Ну так, для профилактики. Профилактики унижений, например. Стоило мне вспомнить наш чудесный танец, как внутри тут же всё вспыхивало смущением, злостью и стыдом. Особенно стыдом.

Как же легко он меня обвёл вокруг пальца! Как маленькую. Как наивную. А потом ещё и красиво отшил. Ловко и с изяществом, от которого хотелось выть в подушку, рвать простыню зубами и уехать в горы, чтобы никого больше не видеть.

Так что… если вдруг мой бедняжка спутник случайно получит лёгкий разряд в область ответственности за содеянное, то это вовсе не я виновата. Это просто молнии решили, что у них тоже есть чувства. И своё мнение. Очень мстительное мнение.

– Я предпочту держаться от тебя подальше, когда ты что-то задумала, – невозмутимо сообщил телепат, ловко повернувшись через левое плечо и оказавшись за моей спиной. Почти танец. Нет уж, хватит на сегодня с меня танцев!

– И ничего я не задумала!

– Вот именно. Когда не задумала – тем более.

О, да он откровенно издевался! И, конечно, я снова рванулась его схватить, напрочь забыв все тренировки с Филиппом. Ну а что? Если бы хоть на секунду вспомнила, как надо, – давно бы уже уложила этого самодовольного телепата на лопатки, прижала бы и… ну, дальше импровизация. С участием молний. И справедливости.

– Ах ты неблагодарный, – надула я губы. – Ходи тогда мокрый, как слизняк. Только не смей простывать – супчики носить не буду. Даже хмуриться в сторону твоей температуры не буду!

– Уберегла, – усмехнулся он, не сбавляя шага.

Я пропустила мимо ушей очередную подколку и сосредоточилась на себе. Лёгкая дрожь пробежала по коже, молния поползла по венам, и я направила её на одежду. Осторожно, но решительно. Не хватало ещё самой себе спалить подол.

Раз – и ткани тут же высохли, окутывая тело лёгким, почти нежным теплом. Я выпрямилась, как героиня древних баллад, и прошла мимо телепата с показным достоинством, едва заметно задев плечом. Не слишком грубо, но достаточно, чтобы он понял: ты многое потерял.

– Ты горишь, – пробормотал он, прикрыв рот кулаком и кашлянув, сдерживая смех.

Я застыла. Горю?

В смысле – метафорически? Или, может, буквально? Платье? Волосы? Репутация?

Я приподняла нос, осторожно вдохнула. Палёное. Определённо ткань, определённо горела. Определённо – я.

– Эй! – возмутилась, когда Сильвен внезапно начал хлопать меня по правой руке, будто тушил пожар. Лучше уж ожоги, чем снова попадать под его дурманящее очарование.

– У тебя какая-то заторможенная реакция для человека, у которого загорелась одежда. Или ожоги теперь твой новый стиль? – ухмыльнулся он.

– Ты бы сначала предупредил, что собираешься меня тушить! Я думала, это какой-то новый танец!

– Шрамы, конечно, украшают – особенно с правильной историей, – проворчал он. – Но ты уже увлекаешься.

Где-то я это уже слышала…

– Ты… невероятна, – выдохнул телепат тихо, не отпуская меня. Голос был близко, слишком близко, и звучал искренне и тепло.

А потом его тяжелая ладонь легла мне на плечо, а пальцы сжались так резко и судорожно, что я вздрогнула и невольно пискнула. Не от боли, а от неожиданности.

Я рефлекторно попыталась разжать его пальцы, но телепат уже схватил второе плечо, крепко, будто я единственная точка опоры в пошатнувшемся мире.

– Сильвен? – позвала я тихо, не решаясь обернуться.

Ответа не последовало. Только его дыхание стало хриплым и неровным. Куда делась его самоуверенность, его язвительность? Он опирался на меня и чего-то ждал.

А потом его лоб мягко коснулся моего затылка, и в этом движении было столько усталости, что у меня кольнуло под рёбрами. Как будто он больше не мог держаться. Как будто держаться было не за что. Только за меня.

– Ты меня пугаешь…

– Голова… – прохрипел он едва слышно, каждым словом царапая себе горло изнутри. Голос прозвучал сдавленно и слегка извиняющимся, но куда-то в пустоту.

Меня затрясло от его напряжения, которое разлилось и по моему телу, как хмель, от которого мутит и хочется выть. Пальцы Сильвена то вонзались в мои плечи, то вдруг отпускали, как будто сомневались – выдержу ли я его боль, сможет ли он разделить её со мной?

Что делать?

Шевельнуться? Обернуться? Сказать что-то? Но любое движение казалось предательством – как будто если я пошевелюсь, он рассыплется.

– Сильвен… – снова позвала я. Тише. Почти неслышно. Но он будто не слышал. Или не мог.

– Я…

Короткое, хриплое «я» пронзило, как ржавый гвоздь в висок. Мне. Ему. Нам обоим. Он резко втянул воздух и попробовал отстраниться, но я тут же упрямо вцепилась в его руки, как пиявка, не давая уйти в одиночество.

Пусть в его голове сейчас бушевал ураган, пусть там всё рушилось – я была рядом. И если его накроет с головой – меня снесёт вместе с ним.

– Всё хорошо, – сказала я и сама не поверила своему голосу. Он был слишком мягким, слишком неуверенным. Но, может, именно таким и должен был быть в эту секунду.

Телепатия… Подарок судьбы, ага. В красивой обёртке. С нутром, которое взорвётся при первом же выходе в город. Столпотворения для Сильвена – как удар молотом по голове. Каждый чужой голос – заноза в мозгу, каждая мысль – как крик в ухо.

Так зачем, спрашивается, он пришёл на площадь во время ярмарки? Что, любитель острых ощущений? Или просто решил окончательно добить себя? Или всё же надеялся, что сегодня толпа будет вежливо молчать в его присутствии?

Сильвен качнулся, словно сама земля под ногами дрогнула, и начал медленно оседать. Я развернулась, как только пальцы на моих плечах ослабли, и тут же опустилась следом – сначала на корточки, потом на колени, не думая ни о лужах, ни о грязи.

Он молчал. Закрыл глаза в попытке отгородиться от мира, стиснул зубы и вжался лбом в собственные ладони, словно хотел выцарапать из себя всё, что творилось внутри. Всё, что разом навалилось и не отпускало.

– Сильвен… – осторожно коснулась плеча телепата. Его дрожащие пальцы скользнули к моей ладони. Нашли. Сжались.

– Сделай тише, – выдавил он с хрипотцой.

А я не умела. Не знала, как заглушить в его голове этот рой голосов чужих мыслей, криков и звонов, раздирающих сознание на клочья. Не знала, но всё равно обняла – сначала неуверенно, неловко, потом крепче в надежде удержать его над бездной.

– Тихо… я здесь… – я вжалась в него всем телом, как в родного, как в любимого, как в того, кого уже не хотела отпускать. Обнимала, как ребёнка, которому снился кошмар. Обнимала, пока он не вынырнет из него.

Телепат вцепился в мою одежду, как утопающий хватается за корягу посреди шторма, и зашептал что-то несвязное – обрывки чужих мыслей, фраз, страха, боли, лжи, желаний… В его голове сейчас был базар с распродажей грехов и паранойи, и он – единственный покупатель.

Я едва коснулась его щеки, и Сильвен сразу склонился ко мне, будто нашёл в моей шее ту самую точку, где можно спрятаться от всего мира. Мои пальцы сами пробрались в его влажные волосы. Скользили медленно, осторожно, словно перебирали нит, которыми скреплялся его разум. Ещё немного – и он рассыплется, исчезнет между вдохом и выдохом. А я… я не позволю. Я пыталась разровнять их, распутать, расчесать, привести в порядок.

– Спой…

Сперва я решила, что мне послышалось.

– Спой в мыслях… хоть что-нибудь… Из твоей безумной коллекции, – едва заметная усмешка скользнула по его голосу. – Это… поможет.

– Уверен? Тебя же бесили мои песни, – выдохнула я, стараясь не двигаться. Только губы шевелились, и сердце ухало где-то глубоко внутри.

– Да… бесили, – слабо откликнулся он. – Потому что тогда ты была слишком громкой… А я – слишком сломанным.

Он замолчал, и пауза между словами разбавилась сдержанным стоном.

– А теперь ты – единственная, кого я хочу слышать.

Всё внутри сжалось. Как будто кто-то взял и завязал мою душу в узел. От боли, но не своей. От нежности, но не моей. От интонации, с которой он это произнёс. Словно я – не просто голос в его голове, а последняя песня перед тем, как провалиться в пустоту.

Я зажмурилась. Сделала вдох. Выдох. И попыталась вытолкнуть из головы всё, кроме одной-единственной мелодии. Самой глупой. Самой нелепой. Такой, от которой нормальный человек поморщится и демонстративно заткнёт уши.

Ой, дракон, ты пугаешь меня тогда,

Когда летишь в небесах на глазах у всех!

И если чаек мне не страшна череда,

То твой сюрприз – это не совсем успех!

Лёгкая, почти незаметная дрожь пробежала по его телу, и я на миг испугалась, что стало хуже. Что моя песня вывернет сейчас его наизнанку. Я бы не удивилась. Но Сильвен тихо фыркнул и уткнулся в мою шею ещё сильнее.

Ржал! Он ржал мне в плечо с моей чудесной песенки!

– У тебя проблемы с рифмой, – поставил он диагноз.

– А у тебя – с головой, – не осталась я в долгу. – Так что слушай и не жалуйся. Это вообще-то почти лечебная практика. Словесно-песенная профилактика.

И пусть этот концерт был на одного зрителя. На одного растрескавшегося изнутри телепата с головной болью масштаба мирового бедствия – он дышал уже ровнее.

А значит, я буду петь.

Сколько надо – столько и буду.

– Ты… вкусно пахнешь, – сипло выдохнул он, как будто этот комплимент стоил ему последнего куска здравомыслия.

Я моргнула. Потом вторая бровь полезла вверх сама по себе, без разрешения.

– Не уверена, что это лучший момент для флирта, – пробормотала я, по-прежнему удерживая его в объятиях, будто боялась, что если отпущу, то он распадётся. На кусочки. И ни один лекарь не соберёт обратно. Даже Леклер.

Святые Архимаги, этот телепат странный во всём. Если ему нравился запах мази от ожогов и грязи, в которой я сидела, то у меня определённо вопросы к его вкусу.

– Карамелью, – шепнул он.

Ха. Ха-ха! И подавилась смешком.

– А, ну да, – кивнула я с такой серьёзностью, что сама себе поверила. – Ела я карамель. Если тебя это успокаивает, то могу подышать на тебя. Но предупреждаю – воздух из моих лёгких нынче не бесплатный.

Мы ещё немного просидели так. Я в голове гоняла песни про чаек, драконов и суп из рыбы, которые обычно раздражали его до скрежета зубов, но сейчас вызывали тени улыбок. Иногда он тихо смеялся, иногда просто дышал. А вокруг пахло мокрой землёй, осенью и чем-то, что невозможно было назвать – только почувствовать.

– Кажется, твоя «магия» победила мою, – наконец, вздохнул Сильвен и слегка отстранился, глядя мне в глаза. А в его взгляде образовалось нечто такое, от чего внутри у меня щёлкнуло, потеплело… и стало чуть-чуть страшно. Потому что он молчал, но я читала там «спасибо», «спасла», «не отпускай».

И поспешила включить уничтожитель фантазии и надежд в своей голове.

– Ну что, интриган, – вскрикнула я, с шумом поднимаясь и стряхивая с платья грязь, словно это оно было виновато в том, что я валялась в луже рядом с мужчиной, который пах лавандой и смотрел, как будто я его последняя точка опоры. – Что ты там хотел мне показать? Только не думай, что твои телепатические припадки избавят тебя от объяснений. Вперёд, веди!

И бодро ломанулась куда глаза глядят.

– Не в ту сторону, белка, – хмыкнул он, и прозвище мягко скользнуло по коже, как шелковый платок, оставляя после себя тепло. Неуловимое, щекочущее… моё.

Я закатила глаза, но послушно повернулась. И пошла туда, куда он кивнул.

Глава 48 Вестник перемен

Мы шли. И шли. И шли. Такое чувство, будто пересекли весь Шатодор вдоль, поперёк и наискосок. Узкие улочки сменяли друг друга, стены домов давили с обеих сторон, а я изо всех сил старалась не заорать: «Куда мы идём, Сильвен, в Вечность?!»

На площади – ни ногой. По крайней мере, таков был негласный приказ от моего спутника, и я молча его выполняла, хотя уже начала подозревать, что либо он потерялся, либо решил вволю нагуляться и заодно измучить меня до полного изнеможения.

Время давно перевалило за обед, за полдник и почти догнало ужин, а мы всё шагали. Но жаловаться? Нет уж. Упрямство являлось моей главной волшебной силой, а любопытство заводило в места и похуже

Солнце, кажется, наконец устыдилось собственной лени и соизволило пролить на нас первые по-настоящему тёплые лучи. Сквозь разодранные клочья облаков город одарило золото лучей, словно кто-то сверху решил благословить нас… ну или хотя бы не морозить больше.

И вот они – стены, опоясывающие Шатодор и отделяющие от всего, что снаружи. А что там, собственно, снаружи? Налево пойдёшь – в болотах увязнешь, назад – в пустошь забредёшь, прямо – до Анжера добежишь, а направо… В теории, за этими каменными рубежами должен тоже распологаться Святой Лес. Ну вот и посмотрим.

Каменные дороги за пределами города незаметно уступили место влажной и чуть мягкой земле. Впереди – холмы, за ними – целая россыпь развалин. То ли деревня, то ли крошечный город, а может, какой-то магический лабиринт, который кто-то когда-то решил разобрать, махнул рукой и бросил на полпути. А дальше, как я и подозревала, на горизонте маячили макушки Святого Леса. Такие тихие. Такие… подозрительно величественные.

Холмы мы преодолели быстро. И вот уже я лавировала между древними стенами, покрытыми мхом и поросшими травой. Камень вился змейкой, будто нарочно запутывал путь. А Сильвен… Сильвен шагал сквозь всё это великолепие руин так, будто его тут вырастили. Я уже открыла рот, чтобы вежливо, но доходчиво спросить: «Ты, милый мой, не заблудился ли случаем?» – но его решимость была такой плотной, что буквально врезалась в мой вопрос и развернула его обратно.

А потом…

Что-то изменилось. Воздух. Атмосфера.

Лаванда.

Лёгкий, тёплый, ласковый запах, от которого защекотало в груди и стало стыдно за своё дыхание, ведь на секунду я подумала, что уткнулась носом в рубашку Сильвена. Но нет. Это был не он. Это был воздух.

– Пришли, – сообщил телепат и, не сбавляя темпа, ловко вскарабкался на стену, что была ему почти по плечо, а потом протянул мне руку.

– Навевает воспоминания, – буркнула я, принимая помощь.

Он затащил меня без особых усилий и аккуратно усадил рядом. Я повернулась, чтобы скинуть ноги вниз, и…

И замерла.

Передо мной раскинулось самое настоящее лавандовое море – волшебное, живое, несущееся сквозь руины, как вода сквозь трещины в скалах. Цветочная стихия. Она текла до Святого Леса фиолетовыми волнами, перекатывающимися на ветру. Земля словно решила стать магией, стать сказкой, стать чудом, и, кажется, у неё это получилось. А аромат…

– Красиво, правда? – Сильвен не смотрел на меня. – Я прихожу сюда, когда мысли слишком громкие, – продолжил он. – Здесь их легче укротить. Город ещё слышен, но едва – как эхо сна. Почти тишина.

Ветер лениво и безмятежно взъерошил его волосы, как будто знал, что перед ним кто-то особенный. И в этот миг я поняла – это место было как он. Такое же удивительное. Такое же невозможное. И тоже пахло тайной. Лаванда, тишина, магия – всё слилось в единое целое.

– С днём рождения, – сказал он просто, но от этих слов я непроизвольно улыбнулась.

– Спасибо, – прошептала я, чуть коснувшись его руки. Он переплёл пальцы с моими сразу, не колеблясь. Как будто только этого и ждал.

– Это ещё не всё. Готова? – наклонился ближе, и голос его стал таким… интимным, что у меня перехватило дыхание.

Я лишь кивнула. Сильвен спрыгнул первым и тут же потянул меня за собой. Его пальцы не разжимали моей руки. Жест, который был слишком личным для обычных союзников, но слишком естественный, чтобы назвать это случайностью.

Мы шли молча, между рядов благоухающей лаванды, и вскоре пересекли поле и добрались до Святого Леса. Я вновь выразила своё изумление – он и впрямь охватывал город с трёх сторон, словно древний великан, оберегающий Шатодор объятиями вековых деревьев. Сильвен подвёл меня к раскидистому дубу, и мы устроились у корней.

Перед нами раскинулось сиреневое море. Лаванда цвела буйно, даже удивительно, ведь сейчас не сезон. Маги помогают? За полем угадывались красные крыши Шатодора, среди которых торчали замок, храм и башня. А солнце уже готовилось покинуть этот день и нас.

Я тихо опустилась на мягкую траву, раскинула руки, будто хотела обнять это мгновение, и закрыла глаза. Солнце щекотало кожу остаточным теплом, ветер ласково играл с моими волосами, а аромат лаванды окутывал, словно тёплый плед, вытканный из ушедшего лета, тишины и уюта.

Усмехнулась.

В воспоминания прокралась сцена у реки, когда мы также сидели в траве и разговаривали. Тогда всё было громче. Острее. С шутками на грани и желанием придушить.

– Ну спасибо, – проворчал он, облокотившись на ствол дерева рядом со мной.

– Тш-ш-ш, – прошептала я, не открывая глаз. – Не нарушай гармонию момента.

Медленно махнула рукой, будто отгоняла назойливую муху, которая никак не хотела улетать.

– Здесь так спокойно… – выдохнула и с трудом приоткрыла веки. Небо пылало нежно-розовым, будто застигнутое врасплох, сгорая в собственной смущённости. Или в моей.

Странный день. Странный Сильвен рядом. Странная жизнь.

– Надолго ли? – с хрустом сломалась у него в руках сухая ветка. Похоже, ливень сюда не добрался.

– Филипп с Шаржелем вернулись в башню сегодня утром. Нашли лаборатории. Три – в Шатодоре, по одному – в Анжере и Лилле. В Луарионе – ещё два.

Я медленно поднялась на локтях, прищурилась, будто могла так выведать, врал он или говорил правду. Нет, не врал. Он никогда не врал. Плохие новости?

– Значит… всё? – Я подползла ближе, так же, как Сильвен, облокотилась на дерево и выпытывающе уставилась на телепата. – Лаборатории прикроют, зачинщиков поймают, наказание раздадут, и мы, наконец, сможем выдохнуть? Скажи мне «да». Пожалуйста, скажи, что это конец.

– Мне жаль, – тихо выдохнул Сильвен, и в этом слове было больше разочарования, чем в любом отказе. – Это только начало. Дальше пойдёт быстро и… грязно. Сейчас Архимаг обсуждает с ребятами, как действовать, но, боюсь, у нас почти нет выбора. Нельзя просто прийти во дворец, развернуть карту и ткнуть пальцем: «Вот здесь, под госпиталем, лаборатория». Нас не услышат. Репутация магов и так висит на волоске. А Архимаг… после того, как она прикрыла тебя перед гранд-мастером и не выдала воронам… теперь её слово весит меньше пера феникса после линьки.

Вот так вот. Хотела услышать «конец» – получила «начало конца».

– Значит, – я с трудом сдерживала горечь, чтобы не задохнуться от злости, – нужен кто-то посторонний. Тот, кому поверят. Кто проверит, удостоверится и донесёт императору. Кому он доверяет.

Сильвен кивнул и сломал ветку ещё раз.

– Может, отец Камилль и… твой опекун, – я не стала скрывать, что знаю больше, чем следовало, – месье де Лилль, он же в Большом Совете, не сможет помочь?

– Дочь которого… и подопечный тоже, маги? – перебил Сильвен резко, не давая мне развить эту тему. Да, точно, Камилль говорила, что он оберегал семью и старался не впутывать в дела магов.

– Башня Стихий… Мы слишком долго жили в своём мире – среди тайн, которые берегли, словно они важнее жизни, среди магии, которую пытались спасти от забвения. Мы воздвигли стены не только вокруг башни, но и вокруг себя. Отгородились. И теперь за этими стенами пустота. Союзников почти не осталось. А те, кто был рядом – потеряли всё. Из-за нас и из-за нашей гордыни.

Между нами повисло тяжёлое, густое напряжение.

– И времени у нас нет. Сержио уже понял, как магия проникла в тебя. А Назэр… – губы Сильвена сжались, будто он боролся с гневом, – две недели. Две недели он изучал тебя, словно ты…

– Ты думаешь, зельевары связались с воронами? – прошептала я, не узнавая собственного голоса.

– Думаю, вороны уже близки. Они или догадались, или вот-вот раскроют секрет переноса магии. А значит, мы должны действовать. Возможно, этот вечер – последний перед бурей.

– Тогда разве нам не стоит вернуться? Придумать что-то, помочь мадам Люсиль, Филиппу, Шаржелю. А ты? Почему не с ними? – я уставилась ему в глаза, пытаясь понять: бежит ли он от правды или к ней.

Он глубоко вдохнул, а затем медленно и тяжело выдохнул. Опустил плечи, словно сбросил с них груз, но тот всё же остался, просто стал невидимым.

– Потому что сегодня твой день рождения, – прошептал он, словно весь мир сузился до этой минуты, а я уже успела утонуть в глубине его глаз. – Потому что после всего… после той ссоры… я не мог. Не хотел оставаться один. Точнее, без тебя. Всё изменилось, и я понял, что скучал. Завтра, а может быть послезавтра, или даже чуть позже – не знаю точно, – но скоро мир перевернётся. И, возможно, это наш последний шанс просто говорить… без ссор, без боли, без этих непрекращающихся споров.

Сердце моё сжалось, а затем резко забилось, будто кричало: осторожно.

Но губы… губы уже предали. Улыбка коснулась их сама собой – усталая, чуть виноватая, но тёплая.

– У нас плохо получается не ссориться, – прошептала я, склоняя голову чуть набок, бросая приглашение к перепалке, которых мне тоже не хватало. И не только их. – Очень плохо получается.

– Но мы пытаемся, – он коснулся моей руки лёгко, словно опасался разбудить меня ото сна. И тепло его пальцев зачаровывало сильнее любого заклинания.

– Плохо стараемся, – смущённо хихикнула я, чувствуя, как наши пальцы переплелись. Я волнительно… нет, нервно сглотнула.

Осторожно, дорогая, осторожно.

– Я скучал, Софи, – он навис надо мной и, казалось, не моргал, вдалбливая в меня слова. – Не по ссорам. По тебе. По твоим глупым шуткам, по язвительным замечаниям, по тому, как ты хмуришь брови, когда думаешь. И… – он замолчал, будто боялся сболтнуть слишком много, – и по твоему взгляду. Ты смотришь так, будто видишь через меня целый мир.

Ещё ближе.

Между нашими губами остался всего лишь лёгкий, нерешительный вдох – обещание, что вот-вот пересечёт тонкую грань. Моё сердце забилось в тревоге, но тело уже знало, что хотело его, жаждало этого близкого дыхания и момента, когда всё станет ясно.

– Сильвен… – выдохнула я, сама не понимая, хочу ли отодвинуть этот миг подальше или рвануть навстречу ему. Мгновение повисло в воздухе – почти поцелуй, почти решение.

Решение!

Меня тряхнуло от озарения, будто удар молнии снова прошёлся по нервам. Я выставила руки вперёд, остановила Сильвена, не дав ему сделать последний шаг. Глаза мои – в сторону. Туда, где в виднелся силуэт города. А потом – обратно. В его изумлённые и непонимающие. Прямо. Упрямо. С тем бешеным, безумным блеском в глазах, от которого, говорят, рушатся режимы и возгораются мечты.

– Нужен тот, кто не связан с Башней, но кому не наплевать, верно? Кто способен идти против ветра, если это ради Империи? Кто не испугается ударов по имени, по гордости, по репутации… или у кого репутация и так закалена, как доспех, что ей ничего не страшно? А главное – кого император действительно выслушает, да?

И я знала. Знала, кто может помочь. Ответ вспыхнул, будто случайная искра попала на стог сена. И я сорвалась. Рванулась вперёд, а потом резко – назад, к нему. Бросилась телепату на шею, прижалась всем телом, будто искала в нём не только опору, но и разрешение на собственную дерзость. Его тепло обожгло, руки держали крепко… но не успел он ответить, как я уже вспыхнула, отпрянула, смущённо споткнулась о собственную спешку и сорвалась с места.

– Скорее! К мадам Люсиль! Срочно! – выкрикнула я и уже неслась сквозь лаванду, не оборачиваясь, зная, что он всё равно пойдёт следом.