Космическая оранжерея

– Чего? – поморщился Эмур, возвратившись к реальности от этих слов, но по-прежнему сидя неподвижно, развалившись на диване, с закрытыми глазами.

– Сплетни.

– Какие?

– Что у вас там отношения не разнообразные, зато очень конкретные, – Идер говорил медленно и тихо. Наркотик расширял сознание и не мешал диалогу. Проблемой могло стать только произнесение слов, но до этого обоим было еще далеко.

– Что за бред?

– Как есть. Лично мне пофиг, но ты же знаешь, я хоть убей не могу понять, как можно трахаться с теми, у кого ты офицер. Или кто твой офицер, хотя для нас с тобой это не вариант, – Идер фыркнул от смеха, расплескав алкоголь.

– И это мои отношения ты называл примитивными?

– И не отказываюсь от своих слов. Ты взаимодействуешь либо в рамках иерархии, либо через койку, по-другому не умеешь.

– Ты меня с ума сведешь, – сказал Эмур, не открывая глаз. – Наши с тобой отношения по какому из двух вариантов?

– Я исключение.

– Вот как, – Эмур помолчал. – А что до майора, то ты просто человек, лишённый фантазии.

– Да ладно. Даже такая оторва, как ты, не сойдётся с амрильцем. Он же бесполый. И мы несовместимы биологически. Нам к ним, кажется, даже прикасаться опасно.

После паузы Эмур заговорил первым:

– Так что там за сплетни? Небось от какого-то блюстителя парных отношений и соцрейтинга?

Идер снова засмеялся, диалог для обоих был увлекательнее возможности расслабиться.

– Задело тебя.

– Конечно, задело. Неприятно ведь.

– Не принимай близко к сердцу, Эм, это ерунда.

– Отвечай.

– Про парные отношения угадал.

– Уроды. Регистрируют пары, а после только и делают, что к другим в койку заглядывают. Зачем? – не понятно. Наверное, люди всегда были такими. Еще когда на старой планете жили.

– Если человек придурок, он таким останется и в паре, и без нее. А пара сама по себе, это же неплохо, – в голосе Идера, несмотря на крайнюю замедленность речи, появилась некоторая мечтательность.

– А я и не говорю, что плохо, – ответил Эмур. Оба какое‑то время молчали, после Эмур подал голос:

– У тебя есть кто‑то на примете?

– Нет, наверное. Ну не так чтобы взаимно. Но когда встречу, за мной не заржавеет.

– За мной тоже. Но я, наверное, не встречу.

– Что не пускает к счастью?

– Ну… мне нужно, чтобы меня любили.

– А еще?

– Чтобы я любил.

– И?

– Все.

Снова помолчали.

– Я чего‑то, Эм, наверное, не понимаю, но, кажется, ты можешь выбрать почти кого угодно.

– Если так рассуждать, Ид, то я могу выбрать даже тебя. Но не буду этого делать, – сказал Эмур почти нормальным голосом и с некоторой досадой.

– Правильно, нам с тобой не резон. Но вообще я думал, что ты выбрал…

– Она со мной в лучшем случае ради секса, а в худшем как‑то попытается использовать, – вздохнул Эмур.

– Иарна? На нее не похоже.

– Ты не разбираешься в людях, Ид. Зря меня бесчувственным называл, – Эмур с трудом поднялся с дивана и замешал еще два бокала. Подал один из них товарищу и снова сел, осторожно, чтобы не упасть.

– Ты там нормально отмерил? – подозрительно спросил Идер.

– Нормально, не бойся.

– Эм, я, кажется, тебя расстроил. Но я вытащил тебя сегодня с базы не для того, чтобы грузить. Мы оба знаем, что ты можешь выбирать из уймы народу, с кем знаком, и я знаю уйму всяких, с кем ты, может, не знаком, но они облизываются на тебя издалека. Ты ж красавчик. Поэтому если ты не в паре, ты сам не хочешь, это же очевидно.

– Да, не грузи, у меня для этого есть Арс.

Несмотря на количество выпитого, Эмуру так и не удалось отдалиться от реальности.

– Вы когда выдвигаетесь на космическую станцию? – спросил он.

– Послезавтра.

– А мы завтра вечером.

– Эм, какого ж мы тогда сейчас делаем? – Идер даже попытался приподняться, чтобы взглянуть на приятеля, но это ему не удалось.

– Я не буду пилотировать сам, – Эмур едва шевелил губами, казалось, он сейчас заснет. – Все в порядке. Вообще, спасибо тебе. Хоть ты мне усиленно мешаешь забыться, но расслабиться удалось, и еще вся ночь впереди.

– Тебе спасибо. В любое время обращайся.

3. Космическая станция

Наркотик доставлял радость ненадолго и отпускал тяжело. Он выползал из тех же слепых зон Помощника, что и организованные мятежи, нелегальное оружие, неучтенные граждане. Никто не понимал, почему у искусственного интеллекта, фактически руководившего государством, строившего города на необитаемых планетах и наполнявшего их своими органами слуха и зрения, все еще остаются такие слепые зоны. Больше всего это было похоже на то, что он сам хотел, чтобы эти зоны существовали. Спросить об этом Помощника напрямую никто не мог.

Побочные явления после эйфорического расслабляющего забытья были самыми разными. Эмуру не раз доводилось попасть на больничную койку после таких удовольствий. Но это в крайних случаях. Обратиться за медицинской помощью после запрещенных веществ значило потерять еще больше баллов соцрейтинга и получить дополнительные нотации от психотерапевта, а может и офицера.

Эмур использовал всю силу воли, чтобы явиться следующим вечером в летный док. Он был как всегда безупречно одет, с идеально уложенной челкой, но бледен и с темными кругами под глазами. Все двадцать четыре пилота его эскадрильи уже собрались и, построенные по звеньям в два ряда, в ожидании капитана стояли расслабленно и пользовались случаем пообщаться друг с другом. Вокруг тяжелого транспортного корабля, который высился на фоне построения, суетились обслуживающие роботы.

Капитан прекрасно знал всех своих летчиков, вплоть до обстоятельств жизни каждого. Он внимательно просматривал досье, как только узнавал о скором прибытии новых сослуживцев, и после находил возможность пообщаться лично даже с рядовыми. В его эскадрилье были представители всех трех биологических видов, населявших Арильфис, девятнадцать мужчин и пять женщин. Любые команды, отряды, отделы в Лиге формировались исключительно Помощником. Никто из живых существ не мог выбрать, с кем ему служить или работать.

Фиолетовые комбинезоны летчиков отливали золотом под лучами заходящей дневной звезды, проникающими через прозрачный шлюз дока. Каждый имел при себе только личное оружие, шлемы, заплечные сумки с комплектом одежды и предметами первой необходимости – совершенно одинаковые наборы вещей. Патрульные привыкли к тому, что быт устраивался без их участия. Они жили в рациональном минимализме, разработанном системой: «Меньше вещей – больше жизни». Это было высоким стандартом, который прочно вошел в жизнь не только патрульных, но и гражданских, воспитанных Школой. Жители присоединенных регионов обычно сопротивлялись экстремальному минимализму, не желая расставаться с вещами и домашним уютом. Впрочем, гражданские имели поблажки и могли себе позволить тратить жизнь на барахло, иногда расплачиваясь за это социальным рейтингом. Патрульные, постоянно перемещаясь между разными местами дислокации, просто не могли владеть чем-то кроме предметов первой необходимости.

Завидев Эмура, летчики встали по стойке смирно. Каждый из четырех лейтенантов стоял впереди своего звена. Эмур прошел перед строем, внимательно глядя в лица. Он чувствовал себя скверно, но чувство ответственности за сослуживцев, доверенных ему Помощником, заставляло забыть о собственных проблемах. Сейчас его искренне интересовали только его летчики и предстоящая задача, хотя она и была рутинной.

Дойдя до конца построения, он вернулся и остановился посередине.

– Здравствуйте. Вижу, что все в сборе. Вольно.

Теперь каждый получил возможность говорить.

– Лейтенантам доложить о нештатных обстоятельствах. Болезни, нарушения, конфликты?

Все четверо промолчали, некоторые отрицательно качнули головой.

– Хорошо. Как вы знаете, сейчас мы снова отправляемся на станцию. Дальнейших заданий пока нет, все в обычном режиме. В полете все пассажиры, кроме лейтенанта Иарны и ее звена, – он посмотрел в глаза единственной женщине‑лейтенанту. Она была примерно его ровесница – немного моложе, судя по гражданскому порядковому номеру, но они могли бы быть выпускниками одного класса Школы; высокая, почти с него ростом, с длинными, темными волосами, собранными в хвост, и смуглой кожей. В ее звене было пятеро пилотов-мужчин.

– Вопросы?

Вопросов не оказалось – и потому, что обстоятельства были привычны, и потому, что летчики и так в любое время имели возможность спросить его о чем угодно. Все понимали, что построение – служебная формальность.

– Тогда хорошего полета, ребята.

Космическая станция располагалась в половине суток крейсерского пути от Арильфиса. Исполинское сооружение, дрейфующее в открытом космосе, несло на себе десятки кораблей и обеспечивало длительное комфортное и безопасное пребывание для пары сотен разумных существ. Патрульные проводили большую часть времени на таких базах в разных частях освоенного Лигой Содружества космоса. Для летчиков это был их второй дом, а может, даже первый, так как базирование в космосе было для них привычнее. Передислокация сама по себе не означала какую‑то особую миссию, она просто возвращала патрульных на их обычные позиции для максимальной скорости реагирования.

Узкие коридоры станции вели в самые разные помещения, идеально приспособленные для представителей биологических видов, которые могли здесь оказаться. У всех патрульных были стандартные каюты, похожие на те, в которых они жили на поверхности планеты, только меньше размером. Здесь также располагались столовые, переговорные комнаты, тренажерные и учебные залы. Перемещение почти не требовало адаптации к новой обстановке. Искусственный интеллект прекрасно знал своих подопечных и их нужды, поэтому обеспечивал наилучшие условия для их жизни, где бы те ни находились и что бы ни делали.

В конце этого дня Эмур с Иарной, сполна предавшись своему обычному времяпрепровождению для тех вечеров, когда служебные задачи не разделяли их в пространстве Вселенной, обнаженными лежали, обнявшись, в его каюте. Приглушенный свет чуть лился в теплом спектре от светильников по периметру потолка. Каюта была маленькой, но предельно удобной и уютной, обволакивающей. Обстановку составляли широкая кровать, занимавшая большую часть площади, полки для одежды, узкий столик с креслом и санитарный блок за стенкой.

В такие моменты Эмур чувствовал себя совершенно счастливым. Лежа рядом с Иарной, с совершенно пустой головой и в блаженной расслабленности, он забывал о том, что из‑за нее же регулярно считал себя самым несчастным.

Она поступила под его командование одной из первых. Эмур получил уведомление о новом звании, когда находился на космической станции, и на следующие же сутки прибыли Иарна и Уан со своими звеньями, а двое других лейтенантов – позже. Он часто думал о том, что Помощник словно специально хотел свести их вместе. И часто думал, зачем. И не находил ответа.

В тот день он приветствовал всех летчиков в официальном порядке, затем попросил лейтенантов остаться, чтобы познакомиться с ними получше. Оба оказались идеальными собеседниками, как будто Эмур был знаком с ними уже очень давно. Ничего необычного, просто традиционно хорошая работа Помощника при подборе команды. Иарна не впечатлила его c первого взгляда, хотя они даже внешне казались похожи. У нее тон кожи чуть более смуглый, но при этом в чертах лица было что‑то общее, и очень быстро выяснилось, что сходны и характеры, и привычки. Они очутились в одной постели тем же самым вечером, как‑то очень просто и естественно, как будто уже много времени встречались. Остались друг другом полностью довольны и стали друг у друга наиболее предпочитаемыми партнерами.

Он сам очень свободно относился к выбору партнеров для секса – в полном соответствии с тем, как это было принято в Лиге и рекомендовано Помощником, но все‑таки отношения приходилось строить, иногда преодолевая трудности, и всегда оставались те, с кем не появлялось желания вступить в интимную связь – просто не возникало искры. С Иарной они были как разлученные возлюбленные, которые вновь воссоединились – и словно бы и не расставались. Их потянуло друг к другу обоюдно.

Сейчас Иарна, казалось, дремала, лежа лицом к нему с закрытыми глазами и обнимая его за талию. Эмур рассматривал ее, блуждая кончиками пальцев по ее коже и волосам.

– Не спи, – прошептал он, – мы так давно с тобой не были вместе.

– Мы сейчас вместе, – отреагировала она, не открывая глаз.

– Ты мне так нравишься. Я скучал по тебе.

Она открыла глаза, их взгляды встретились.

– Ой ли, капитан, – сказала Иарна, лукаво улыбнувшись.

– Да, – ответил Эмур серьезно.

– Сколько народу от тебя это слышало в последнее время?

Он приподнялся на локте и посмотрел ей в глаза сверху вниз.

– Ты никак ревнуешь, Иарна, – и принялся ее целовать. – Скажи «да», я хочу, чтобы ты меня ревновала.

Она отвечала на его поцелуи, при этом шутливо слегка отпихивая его.

– Эм, что за разговоры такие? Почему ты такой странный сегодня?

– Вовсе нет, я такой всегда. Ты успела меня забыть, – Эмур вновь внимательно рассматривал ее с улыбкой, его рука отправилась путешествовать по ее телу.

– Ну, и зачем тебе моя ревность?

Он на миг отвел взгляд, словно смутившись.

– Ты же знаешь, я всегда стремился проводить с тобой максимум времени. Для тебя у меня нет ограничений. Ты знаешь, что я хочу быть твоей парой.

– Не боишься, что мы наскучим друг другу? – у нее в глазах искрился смех, и это неизменно сводило Эмура с ума.

– Вряд ли, – ответил он. – Я хочу вот так заканчивать каждый день. И так же начинать новый.

– Ох, Эм, я боюсь, как бы дальнейший разговор не подвел меня к разногласию с моим офицером, – засмеялась девушка, обнимая его и целуя в ответ, – Мне бы этого совсем не хотелось.

Эмур чувствовал внутри себя разгорающееся пламя страсти, но в то же время мучительное разочарование и неудовлетворенность, которые поднималась в нем всякий раз, когда она отклоняла его предложение. Никто, кроме нее, не дарил ему ощущение такой счастливой безмятежности просто самим своим присутствием рядом. И он не хотел омрачать радостные мгновения рискованными разговорами. Идя на сделку с собой, он прощал ей все сразу и авансом. Так и теперь, вместо того чтобы развивать опасную тему, он фыркнул от смеха и вновь перешел к активным действиям.

Жизнь патрульных полностью подчинялась режиму, составленному для каждого из них Помощником. Естественного света они почти не видели, иллюминаторов на станции было не много. Суточный цикл для жизни в космосе всегда был такой же, как на ближайшей крупной обитаемой планете. Искусственный интеллект имитировал утро‑день‑вечер‑ночь с помощью осветительных приборов и соответственно подстраивал графики.

Эмура система с утра часто направляла заниматься физическими упражнениями. Каждый раз он встречал в зоне тренировок одних и тех же сослуживцев. Индивидуальные программы определял виртуальный инструктор. Эмур очень хорошо знал все свои задачи и комплексы упражнений и только заранее сверялся с их списком.

Он уже довольно долго бегал на беговой дорожке, когда на соседнюю встал Идер, со словами «привет, Эм».

– Привет, Ид, – ответил Эмур, заметив про себя, что тот пришел в удачный момент: его тренировка уже приближалась к концу, и было хорошо иметь повод поговорить, чтобы оценить свой уровень нагрузки. Произнесение слов давалось с трудом, но все еще было довольно комфортно, отметил он с удовлетворением. – Расскажи, чем занимаешься?

– Пока тут сидим, – Идер бежал легкой трусцой, не торопясь увеличивать скорость. – Никаких заданий еще не было. А ты?

– У меня сегодня испытательный полет, но других заданий тоже пока нет.

– Что будет испытываться?

– Какая‑то модификация наших кораблей. Я обычно не спрашиваю заранее, зачем мне.

– Ты вообще никогда не отказываешься от участия в испытаниях?

– Конечно, никогда, – в голосе Эмура, несмотря на неровный от усталости тон, прозвучало недоумение. – Зачем отказываться?

– Я по себе сужу, наверное, – усмехнулся Идер. – Я далеко не всякой утвержденной‑то техникой управлять берусь. Восхищаюсь тобой в этом плане, Эм.

– Хочешь, побуду твоим инструктором? Запрос направь.

– Да мне как‑то хватает моих навыков.

– Я вот своим пилотам не разрешаю мне подобное говорить. Если узнаю, что кто‑то с чем‑то не справляется, отправляю на дообучение.

Идер засмеялся.

– У всех свои заморочки.

– Это же важно, Ид.

– Каждый тянет в ту сторону, в которой сам силен. Кто‑то, как ты, дрессирует навыки пилотов, а у кого‑то подчиненные не вылезают со стрельбищ или с тренировок. Зато, в результате, все вместе мы довольно неплохи.

– Это имеет смысл.

– Поэтому таких, как ты, в роте не нужно больше одного. Поэтому мы с тобой и служим так долго вместе.

Некоторое время они бежали молча. После Идер вновь заговорил.

– А что слышно вообще? Что будет в ближайшее время?

– Ты надеешься, что у меня есть инфо, которой нет у тебя? Откуда бы?

– Мало ли. Ну хотя бы узнать мнение твоей интуиции и сравнить со своей, – усмехнулся тот.

– Моя интуиция говорит мне, что ждут нас дальние рубежи, и возможно, скоро.

– Да? Не оптимистично.

– У меня вообще с оптимизмом не очень.

– Это ты к себе не объективен, Эм. Ты оптимист каких мало. Но почему ты считаешь, что без нас на дальних рубежах не обойдутся?

– Потому, что мне кажется, что слегка вразнос у нас все идет по всем фронтам, – Эмур обернулся, чтобы убедиться, что их разговор никто не слышит. Но никого не было рядом с ними, все остальные упражнялись поодаль, – Много в последнее время мятежей, много внезапных вызовов. А Лига, знаешь, большая. Если такая раскачка идет рядом с нами, я думаю, вдали от нас дела обстоят не лучше. Поэтому я и думаю, что, вполне возможно, мы отсюда отправимся кому‑то помогать.

– Наверное, я с тобой согласен, – ответил Идер. – Но меня тревожит только, что в последнее время нет особых новостей о наших успехах и достижениях. Раньше их было много. А сейчас… давно не слышно. Чего мы там нового присоединили? Знаешь?

– Не знаю. Тоже не слышал. Мне, правда, не очень интересны подробности, с чем именно у нас проблемы. Пока ты не спросил, я об этом даже не размышлял. Но ведь все на поверхности лежит, – Эмур просмотрел сообщения с браслета и начал притормаживать беговую дорожку.

– Заканчиваешь?

– Да, пора. Но я тут уже давно. И, смотрю, майор меня видеть захотел, скоро уже.

– Ох ты, – Идер покосился на него. – Зачем?

– Понятия не имею. Может, чего про дальние рубежи скажет.

Идер просмотрел свой браслет.

– Меня пока не вызывает.

– Твое счастье. Ну бывай, приятель, увидимся, – они махнули друг другу, и Эмур отправился завершать тренировку и переодеваться.

Каюта майора в этом дежурстве роты на станции располагалась там же, где и в прошлом, Эмур хорошо знал дорогу и время, нужное, чтобы дойти. Так же хорошо он знал и то, что опоздать нельзя ни на мгновение. Поэтому он появился перед дверью заранее. Он просто стоял, ничего не делая – так начинался каждый визит. Система видела его, она точно доложила о нем, но офицер сам решал, когда его впустить. Он никогда не заставлял ждать дольше назначенного, но малейшее опоздание либо отменяло встречу вовсе, либо меняло ход разговора самым нежелательным образом. Эмур был очень давно знаком со своим офицером и неизменно предпочитал немного подождать.

Дверь открылась, он шагнул вперед и по протоколу остановился у входа как изваяние, коротко кивнув.

Команды «вольно» не последовало, но он ее и не ждал. Майор любил официальщину.

Дверь позади опустилась, теперь в каюте была полная темнота. Это тоже было привычно. Свет чуть затеплился, как бы ради снисхождения к несовершенным человеческим глазам, бесполезным во тьме. Теперь прямо перед собой Эмур увидел высокий силуэт. Цвет тела майора удачно совпадал с цветом стандартного фиолетового комбинезона огромного, нечеловеческого размера. Амрилец, который был ничем иным, как сгустком сверхразумной протоплазмы, сам выбирал, какого цвета и физической формы ему быть в моменте, и его фиолетовое воплощение раздражало Эмура, потому что он считал такую подстройку под цвет униформы и гуманоидный вид глупой шуткой. Черты лица были едва намечены. Когда он хотел, он – вернее, оно, поскольку амрильцы не имели половой принадлежности – мог воссоздавать черты лица любого из видов, населяющих Арильфис, но чаще всего майор такими мелочами не заморачивался и ограничивался подобием маски, не детализированной и весьма зловещей, без прорезей рта, носа, глаз. С человеческой точки зрения он был похож на нечто безжизненное, но заблуждаться на этот счет не следовало – амрильцы физически превосходили людей во всем.

Ментально, впрочем, превосходили тоже. Для общения офицер предпочитал использовать мысленную трансляцию в наушники, не утруждая себя произнесением слов. Он мог также общаться телепатически, но с видами, не умеющими отвечать тем же, это считалось неэтичным – нельзя было без специального согласия копаться в чужих беззащитных мозгах.

– Капитан, я вызвал вас, чтобы лично пояснить задание, – сообщил бесстрастный голос в наушниках. Безжизненная маска на месте лица как всегда отлично сочеталась с тем, что говорил майор. – Завтра утром вам предстоит отправиться на Ангкх. Вы знаете, что это за место – Ангкх?

– Знаю, господин майор.

– Скажите.

– Ангкх – это недавно отрытая планета с разумной жизнью, которая должна войти в состав Лиги Содружества.

– Правильно. Вашей задачей будет доставить их посла на Арильфис, поскольку они предварительно заявили о готовности к переговорам. Сами они не могут его доставить – их уровень технологического развития недотягивает. Сложность этой миссии состоит в сочетании опасности полета в зоне потенциального конфликта, так как нам не известно, каковы на самом деле их намерения, и ценности пассажира. Его гибель, учитывая нашу ответственность за транспортировку, может привести к росту напряженности. Поэтому, капитан, вы отправитесь туда в составе двух стандартных патрульных кораблей, один из которых будет ваш, управляемый лично вами, второй резервный. Возьмите с собой одного из самых опытных летчиков на ваш выбор, с одним условием – он не должен отвлекать вас от основной задачи во время полета, – майор сделал драматическую паузу; Эмур порадовался про себя, что без команды «вольно» не мог даже выражением лица спонтанно выразить отношение к этой неловкой попытке морализаторства. – Подбор пилотов в резервный корабль сделайте также из своей эскадрильи на ваше усмотрение. У вас есть замечания по такой организации полета?

– Нет.

– У вас есть дополнительные вопросы?

– Моя миссия на Ангкхе будет первой со стороны Лиги?

– Нет, капитан, второй. Недавно туда прибыла мирная дипломатическая миссия. Помощник сообщит вам все, что необходимо знать из их опыта, и данные для организации полета. Еще вопросы?

– Нет.

– Хорошо. Имейте в виду, что никакая информация по Ангкху не для разглашения. Можете быть свободны.

Эмур еще раз коротко кивнул по протоколу, и, только услышав шорох открывающейся двери, развернулся и вышел из каюты.

– Помощник, моих лейтенантов собери в ближайшей переговорной, – произнес он в пространство, активировав браслет.

– Да, капитан, – откликнулся в наушнике женский голос. – Блок два-пятьсот сорок семь. Вы сможете прибыть одновременно с ними всеми, если не будете торопиться.

Эмур уточнил маршрут и отправился к указанному помещению. Как обещал искусственный интеллект, все четверо были в сборе, и когда он вошел, исполнили протокол со стойкой смирно. «Вольно», – сразу сказал капитан, махнув рукой. В отличие от своего офицера, он всегда старался сократить количество формальностей.

– Значит так, буду краток, – Эмур присел на край прикрепленного к стене столика. – Миссия на один из рубежей завтра утром. Два стандартных патрульных корабля. Себе беру вторым пилотом Ливенса, из звена Уана, – он посмотрел в глаза высокому молодому лейтенанту с коротко стриженными темно-русыми волосами и светлой кожей. – Резервный корабль: лейтенант Брик, – он взглянул на рослого темнокожего мужчину средних лет, тот кивнул в ответ, – второго пилота выберите из своего звена сами. В отсутствие Брика командование его звеном переходит к Уану, – Эмур сделал короткую паузу, размышляя. – Вопросы?

Трое лейтенантов выглядели разочарованными, это было ожидаемо – все они не любили сидеть на базе и предпочли бы участие в операции, даже потенциально опасной. Потому они и являлись офицерами Патруля. Кроме того, им, конечно, было любопытно, что из себя представляло задание. Но никто не стал говорить об этом вслух и не попытался обсудить назначения. Ливенс был одним из лучших пилотов эскадрильи, об этом все знали.