Голографическая колония

Ирина потёрла глаза, чувствуя усталость и странное волнение одновременно. Через тридцать лет она узнает правду. Узнает, что стало с голограммами на Терра Нове. Что стало с её собственной копией.

Осталось только пережить эти тридцать лет в холодном сне криостазиса.

Следующее утро прошло в суматохе последних приготовлений. Медицинские тесты, финальные инструктажи, прощальные сообщения для тех, кто оставался на Земле.

К вечеру все двенадцать членов экипажа "Лазаря" собрались в главном зале космодрома для официальной церемонии проводов. Представители правительства, научного сообщества, СМИ – все хотели увидеть героев, отправляющихся к звёздам.

Ирина стояла в строгой форме экипажа – тёмно-синий комбинезон с эмблемой миссии на плече – и слушала речи официальных лиц, не вникая в их содержание. Её мысли были далеко – на планете, вращающейся вокруг другой звезды, где её ждала встреча с самой собой.

После церемонии экипаж поднялся на борт "Лазаря" – настоящий подъём, а не транспортировка в криокапсулах, как планировалось изначально. Смена планов произошла в последний момент по настоянию Крона – "Для поднятия морального духа команды", как он объяснил.

Внутри корабль оказался просторнее, чем выглядел снаружи – длинные коридоры, компактные, но функциональные каюты, общие помещения для экипажа. Всё было спроектировано с максимальной эффективностью, но не в ущерб комфорту. В конце концов, после пробуждения из криосна им предстояло провести несколько недель на борту, готовясь к высадке на планету.

Ирина нашла свою каюту – небольшое помещение с встроенной кроватью, рабочим столом и иллюминатором, выходящим на космодром. Она положила свою сумку с личными вещами – минимум, разрешённый правилами миссии – и села на кровать, глядя в иллюминатор.

Солнце садилось за горизонт, окрашивая пустыню в золотистые и красные тона. Последний закат, который она увидит на Земле. Когда она проснётся, над ней будет светить другая звезда.

Стук в дверь прервал её размышления.

– Войдите, – сказала она, не оборачиваясь.

Дверь открылась, и вошла Майя Чен – в такой же форме, как у Ирины, но с планшетом в руках.

– Доктор Соколова, я пришла сообщить, что подготовка к криостазису начнётся через час. Пожалуйста, примите душ с антисептическим раствором и наденьте криокостюм, который находится в вашем шкафу.

Ирина кивнула, не отрывая взгляда от заката.

– Спасибо, доктор Чен. Я буду готова.

Майя не ушла, как ожидала Ирина. Вместо этого она закрыла дверь и сделала несколько шагов в комнату.

– Могу я задать вам вопрос, доктор Соколова?

Ирина наконец повернулась к ней, удивлённая серьёзностью её тона.

– Конечно.

Майя нервно сжала планшет в руках.

– Почему вы согласились на эту миссию? После того, как ушли из проекта десять лет назад?

Ирина внимательно посмотрела на молодую женщину. В её глазах было что-то, чего Ирина не замечала раньше – не просто профессиональное любопытство, а что-то более личное.

– Потому что на Терра Нове есть существа, которые когда-то были людьми, – ответила она после паузы. – И я чувствую ответственность за их судьбу. Особенно за судьбу моей собственной копии.

Майя кивнула, словно ожидала такого ответа.

– Доктор Крон говорит, что голограммы на Терра Нове… деградировали. Что они больше не являются полноценными копиями людей. Что они должны быть "исправлены" или… заменены.

– А вы что думаете, доктор Чен? – спросила Ирина, внимательно наблюдая за реакцией молодой женщины.

Майя опустила взгляд, явно борясь с собой.

– Я… я не уверена. Данные, которые мы получили перед потерей связи, были… странными. Не похожими на деградацию. Скорее на… трансформацию.

Она подняла глаза, и Ирина увидела в них искреннее смятение.

– Моя сестра была среди добровольцев. Её копия на Терра Нове. Я присоединилась к проекту, чтобы быть ближе к ней, хотя бы так. И теперь я не знаю… я не знаю, что осталось от неё там, на той планете.

Ирина почувствовала неожиданное сочувствие к Майе. Она не единственная, кто имел личную связь с колонией.

– Мы узнаем это вместе, доктор Чен, – мягко сказала она. – И я обещаю вам, что сделаю всё возможное, чтобы понять, что произошло с голограммами. С вашей сестрой.

Майя благодарно кивнула, затем выпрямилась, возвращаясь к профессиональному тону.

– Спасибо, доктор Соколова. Я буду ждать вас в криоотсеке через час.

Когда она ушла, Ирина осталась сидеть на кровати, размышляя о неожиданном разговоре. Майя Чен не была просто послушной протеже Крона, как она думала раньше. У неё были свои мотивы, свои сомнения.

Возможно, на борту "Лазаря" было больше потенциальных союзников, чем Ирина предполагала.

Через час, приняв душ и надев тонкий, облегающий криокостюм, Ирина направилась в криоотсек. Коридоры корабля были пусты – остальные члены экипажа, вероятно, уже были на месте.

Криоотсек занимал целую палубу корабля – большое помещение с двенадцатью капсулами, расположенными по кругу. В центре находилась консоль управления, за которой стоял Крон, проверяя показания систем.

Когда Ирина вошла, все повернулись к ней. Она была последней.

– А, доктор Соколова, – улыбнулся Крон. – Мы ждали только вас.

Ирина окинула взглядом помещение. Большинство членов экипажа уже лежали в своих капсулах – только Виктор, Майя и сам Крон ещё стояли у консоли.

– Извините за задержку, – сказала она, подходя к ним.

– Ничего страшного, – ответил Крон. – У нас ещё есть несколько минут до старта. Капитан Рамирес хотел сказать несколько слов экипажу перед погружением в криосон.

Капитан Мигель Рамирес – опытный космонавт, ветеран Марсианской программы – приподнялся в своей капсуле. Его смуглое лицо было серьёзным, но в глазах светилось волнение.

– Коллеги, друзья, – начал он своим глубоким, резонирующим голосом. – Через несколько минут мы отправимся в путешествие, которое изменит историю человечества. Мы первые, кто пересечёт бездну между звёздами. Первые, кто увидит чужое солнце не как далёкую точку в телескопе, а как светило, согревающее другой мир.

Он сделал паузу, обводя взглядом экипаж.

– Когда мы проснёмся, мир, который мы знали, станет историей. Тридцать лет – это целая эпоха. Но то, что мы сделаем, останется в веках. Независимо от того, что мы найдём на Терра Нове, мы уже победили – победили расстояние, победили ограничения человеческого тела, победили страх неизвестности.

Рамирес улыбнулся – тепло и искренне.

– Я горжусь тем, что отправляюсь в это путешествие с вами. Увидимся у другой звезды.

Он лёг обратно, и техники начали процедуру погружения в криостазис. Один за другим члены экипажа исчезали под закрывающимися крышками капсул, их сознание замедлялось, тела переходили в состояние глубокой гибернации.

Наконец, остались только Ирина, Виктор, Майя и Крон.

– Ваша очередь, доктор Лазарев, – сказал Крон, указывая на одну из капсул.

Виктор кивнул и повернулся к Ирине.

– До встречи у другой звезды, – сказал он, повторяя слова капитана, но вкладывая в них особый, личный смысл.

– До встречи, – ответила Ирина, чувствуя странное смешение страха и надежды.

Виктор лёг в капсулу, и техники начали процедуру. Крышка закрылась, и индикаторы на панели показали, что процесс успешно запущен.

– Доктор Чен, – Крон кивнул Майе.

Молодая женщина бросила последний взгляд на Ирину – взгляд, полный нерешительности и скрытых эмоций – затем направилась к своей капсуле.

Когда Майя исчезла под крышкой, Крон повернулся к Ирине. Они остались одни – только они и техники, которые вскоре покинут корабль перед стартом.

– Ну вот, доктор Соколова, – сказал Крон с улыбкой, которая не достигала глаз. – Наконец-то мы наедине. Хотел бы я сказать, что рад видеть вас в составе миссии, но мы оба знаем, что это не так.

Ирина не отвела взгляд.

– Я здесь не ради вас, доктор Крон. Я здесь ради пятисот голограмм, которые вы отправили на Терра Нову. Ради моей собственной копии.

Крон покачал головой, словно разочарованный учитель.

– Всё ещё думаете о них как о людях? После всего, что мы узнали? Они эволюционировали, Ирина. Они больше не копии людей, которых мы отправили. Они стали чем-то другим. Чем-то… потенциально опасным.

– Или чем-то удивительным, – парировала Ирина. – Новой формой сознания, новой ступенью эволюции.

– Эволюция не всегда ведёт к лучшему, – мрачно сказал Крон. – Иногда она создаёт монстров.

Он подошёл ближе, понизив голос так, чтобы техники не могли услышать.

– Я знаю, что вы что-то задумали. Вы и Лазарев. Знаю, что вы не просто так вернулись в проект после десяти лет отсутствия.

Ирина сохранила невозмутимое выражение лица.

– Я вернулась, потому что Новак попросила меня. Потому что я лучший специалист по квантовым интерфейсам сознание-компьютер. И потому что я чувствую ответственность за то, что мы создали.

– Ответственность, – Крон произнёс это слово с явным презрением. – Вы бросили проект в самый критический момент. Оставили нас разбираться с последствиями. А теперь возвращаетесь и говорите об ответственности?

– Я ушла, потому что обнаружила, что вы внедрили скрытые протоколы контроля в сознание голограмм, – твёрдо сказала Ирина. – Потому что вы превратили то, что должно было быть следующим шагом эволюции, в эксперимент по контролю над разумом.

Крон рассмеялся – коротко и холодно.

– Эволюция? Вы действительно верите в эту чушь? Мы создали инструмент, Ирина. Сложный, удивительный инструмент для колонизации космоса. Но всё же инструмент. И как любой инструмент, он должен быть под контролем.

Он сделал шаг назад, возвращаясь к профессиональному тону.

– Но это старый спор, и у нас будет тридцать лет, чтобы остыть. Возможно, когда мы проснёмся, мы сможем найти компромисс.

Ирина знала, что он лжёт. Крон никогда не искал компромисса. Он всегда добивался своего, любой ценой.

– Возможно, – сказала она, направляясь к своей криокапсуле. – Или, возможно, Терра Нова преподнесёт нам обоим сюрприз.

Она легла в капсулу, чувствуя холод металла через тонкую ткань криокостюма. Крон стоял рядом, наблюдая, как техники начинают процедуру.

– Приятных снов, доктор Соколова, – сказал он с той же холодной улыбкой. – Надеюсь, они будут лучше, чем реальность, которая ждёт нас на Терра Нове.

Ирина не ответила. Она закрыла глаза, готовясь к долгому сну. Последнее, что она услышала перед тем, как сознание начало затуманиваться, был голос системы:

"Криостазис активирован. Расчётное время пробуждения: 30 лет, 47 дней, 11 часов."

А затем была только темнота. Темнота и холод, и странное ощущение, что время перестало существовать.

Ирина Соколова отправилась к звёздам, навстречу своей судьбе и судьбе пятисот эволюционировавших сознаний, ожидающих её на далёкой планете.

Глава 3: Пробуждение

Сознание возвращалось медленно, подобно приливу, накатывающему на берег. Сначала были только ощущения – холод, сменяющийся теплом, онемение в конечностях, сухость во рту. Затем пришли звуки – приглушённое гудение оборудования, мягкие писки медицинских мониторов, шорох движения.

Ирина открыла глаза и тут же закрыла их, ослеплённая ярким светом. Второй раз она попробовала осторожнее, медленно привыкая к освещению.

Над ней был потолок криоотсека "Лазаря" – металлические панели с встроенными светильниками. Такой же, каким она видела его перед погружением в криосон. Но что-то изменилось – атмосфера, ощущение пространства. Или, может быть, изменилась она сама.

– С возвращением, доктор Соколова, – голос Лены Костовой, главного медика экспедиции, звучал немного хрипло, но узнаваемо. – Как вы себя чувствуете?

Ирина попыталась ответить, но из горла вырвался только сухой хрип. Лена поднесла к её губам трубочку с водой.

– Медленно, – предупредила она. – Вы проспали тридцать лет. Вашему организму нужно время, чтобы вернуться в нормальное состояние.

Ирина сделала несколько глотков, чувствуя, как прохладная жидкость оживляет пересохшее горло.

– Мы… прибыли? – спросила она, удивляясь тому, как странно звучит её собственный голос.

– Да, – кивнула Лена. – Мы на орбите Терра Новы. Прибыли три дня назад. Вы в третьей группе пробуждения.

Ирина медленно села, чувствуя головокружение и слабость. Криоотсек выглядел почти так же, как она помнила, но с признаками долгого использования – потёртости на панелях, мелкие царапины на металлических поверхностях.

– Кто ещё проснулся? – спросила она, осторожно двигая конечностями, проверяя их функциональность.

– Капитан Рамирес, доктор Хуанг и я пробудились первыми, шесть дней назад, – ответила Лена. – Затем Крон, Ривера и Костова. Вы, Лазарев и Чен – третья группа. Остальные будут пробуждены в течение следующей недели.

При упоминании Виктора и Майи Ирина огляделась. Виктор сидел на краю своей криокапсулы, разговаривая с техником. Майя всё ещё лежала, но уже с открытыми глазами, выглядя дезориентированной.

– Как… Терра Нова? – спросила Ирина, пытаясь сфокусироваться на главном.

Лена замялась, и в её глазах мелькнуло что-то похожее на беспокойство.

– Лучше, если вы сами увидите. Капитан Рамирес созвал брифинг в главной обсервации, как только все трое из вашей группы будут готовы.

Ирина кивнула, понимая, что не получит больше информации сейчас. Она медленно встала, удерживаясь за край криокапсулы для равновесия. Мышцы болели, как после интенсивной тренировки, но в целом её тело функционировало нормально – результат передовых технологий криостазиса и регулярной электростимуляции мышц во время долгого сна.

– Ваша одежда в шкафчике, – указала Лена. – Душевые там же, где и раньше. Брифинг через два часа, этого должно хватить для базовой реабилитации.

Ирина поблагодарила медика и направилась к душевым, каждый шаг давался с трудом. Тридцать лет в криосне. Целая жизнь прошла, пока она спала. Земля, которую она знала, уже не существовала – изменилась, эволюционировала, двинулась дальше. Люди, которых она оставила там, состарились или умерли.

А здесь, на орбите чужой планеты, её ждала встреча с собственной копией – существом, которое тоже могло измениться за эти годы, эволюционировать в нечто непредсказуемое.

Горячая вода душа смывала остатки криогеля с кожи и частично снимала мышечную боль. Ирина стояла под струями, закрыв глаза, позволяя себе постепенно возвращаться в реальность. Тридцать лет. Для неё они прошли как один миг темноты, но для Вселенной это были десятилетия изменений.

После душа она надела свежую форму экипажа и посмотрела на себя в зеркало. Внешне она не изменилась – криостазис останавливал старение. Те же короткие тёмные волосы, те же серьёзные глаза, те же морщинки в уголках глаз. Но внутри она чувствовала себя другой – как будто долгий сон изменил что-то фундаментальное в её сознании.

Когда она вышла из душевой, Виктор ждал её в коридоре, прислонившись к стене. Он выглядел бледным, с тёмными кругами под глазами, но улыбнулся, увидев её.

– Ну как, чувствуешь себя на тридцать лет старше? – спросил он с тем же кривоватым юмором, который она помнила.

– Скорее на тридцать лет моложе всех, кто остался на Земле, – ответила Ирина, подходя к нему. – Как ты?

– Как будто меня переехал грузовик, но в целом жив, – он потёр затёкшую шею. – Майя всё ещё в медблоке, ей потребовалось больше времени для адаптации. Похоже, у неё была негативная реакция на один из компонентов криосостава.

Ирина кивнула, затем понизила голос:

– Ты видел Крона?

– Мельком, – так же тихо ответил Виктор. – Он почти не покидает командный центр с момента пробуждения. Что-то происходит, Ирина. Что-то, о чём никто не хочет говорить до официального брифинга.

– Лена тоже ничего не сказала, – нахмурилась Ирина. – Только что мы на орбите Терра Новы.

Виктор оглянулся, убедившись, что коридор пуст.

– Я подслушал разговор между Рамиресом и Кроном. Они говорили о каких-то "аномальных структурах" на поверхности. О том, что колония выглядит "не так, как ожидалось".

Ирина почувствовала, как учащается пульс.

– Голограммы? Они упоминали голограммы?

– Нет, – покачал головой Виктор. – Но Крон выглядел… взволнованным. И не в хорошем смысле. Он что-то планирует, Ирина. Что-то, чего не ожидал.

Ирина задумалась. Что могло настолько удивить Крона, что он изменил свои планы? Что они обнаружили на поверхности Терра Новы?

– Нам нужно попасть в центр наблюдения, – решительно сказала она. – Увидеть планету своими глазами, прежде чем Крон представит свою версию событий.

Виктор кивнул.

– Я знаю короткий путь через технические коридоры. Нас не должны заметить.

Они двинулись по коридорам "Лазаря", стараясь избегать основных маршрутов. Корабль был огромен – почти километр в длину, с десятками палуб и сотнями помещений. Большая часть была законсервирована во время полёта, и сейчас экипаж использовал только жилые и рабочие секции.

Через служебный люк, о котором, по словам Виктора, знали только инженеры, они попали в небольшое помещение с панорамным иллюминатором. Это была не основная обсервация, а технический пост наблюдения, используемый для контроля внешней обшивки корабля.

– Вот, – сказал Виктор, активируя консоль. – Отсюда мы можем увидеть Терра Нову без фильтров и интерпретаций Крона.

Иллюминатор, занимавший всю дальнюю стену помещения, сначала показывал только черноту космоса, усыпанную звёздами. Затем Виктор изменил угол обзора, и в поле зрения появилась она – Терра Нова, голубая планета с белыми завихрениями облаков и тёмными пятнами архипелагов.

Ирина затаила дыхание. Вот она – планета, ради которой они преодолели 46 световых лет. Планета, где жила её цифровая копия.

– Она прекрасна, – тихо сказала она.

– И загадочна, – добавил Виктор, увеличивая изображение одного из архипелагов. – Смотри.

При увеличении Ирина увидела то, что имел в виду Виктор. На поверхности крупнейшего острова, там, где должна была располагаться колония, виднелось нечто странное – не регулярная структура поселения, а причудливая геометрическая конструкция, напоминающая гигантский кристалл или сложную математическую фигуру.

– Что это? – прошептала Ирина, наклоняясь ближе к экрану.

– Не знаю, – Виктор увеличил изображение ещё сильнее. – Но это точно не стандартные модули колонии, которые должны были построить наноботы под управлением голограмм. Это что-то… другое.

Структура выглядела органической и искусственной одновременно – как будто кристаллы росли из земли, формируя сложную сеть зданий, мостов и башен. Некоторые элементы словно парили в воздухе, не подчиняясь законам гравитации. В центре комплекса возвышалась массивная спиралевидная башня, сияющая даже на дневной стороне планеты.

– Это невозможно, – Ирина покачала головой. – Наноботы не были запрограммированы на создание таких структур. У них не было ресурсов…

– Если только голограммы не перепрограммировали их, – тихо сказал Виктор. – Если только они действительно не эволюционировали во что-то, способное создавать… это.

Ирина всматривалась в изображение, пытаясь понять логику странных конструкций. Они не следовали человеческой архитектуре, но и не были хаотичными. В них прослеживался порядок, симметрия, но другого типа – нечеловеческая, чуждая.

– Сканеры показывают активность, – сказал Виктор, проверяя данные на консоли. – Энергетические сигнатуры, движение, тепловые следы. Там определённо есть жизнь.

– Голограммы? – Ирина перевела взгляд на показания приборов.

– Или то, чем они стали, – кивнул Виктор. – Сигнатуры не соответствуют стандартным показателям голографических проекций. Они более… рассеянные. Как будто энергия распределена по большей площади, не концентрируется в конкретных точках.

Ирина задумалась, вспоминая последнее сообщение, полученное с колонии. "Мы нашли способ существовать вне проекторов", – говорил мужчина на записи. Могли ли голограммы действительно найти способ изменить саму природу своего существования?

Их наблюдения прервал резкий звук открывающейся двери. Ирина и Виктор обернулись и увидели Майю Чен, стоящую в дверном проёме. Она выглядела бледной, но решительной.

– Вот вы где, – сказала она, входя в помещение. – Я искала вас перед брифингом.

– Майя, – Ирина кивнула, оценивая ситуацию. Выдаст ли их молодая женщина Крону? – Мы просто хотели взглянуть на Терра Нову перед официальным представлением.

Майя подошла к иллюминатору и посмотрела на планету, на странные структуры колонии.

– Я уже видела это, – тихо сказала она. – Крон показал мне вчера. Он… не в восторге от увиденного.

– Что он планирует? – прямо спросил Виктор.

Майя повернулась к ним, и Ирина увидела в её глазах внутренний конфликт.

– Он говорит, что колония полностью вышла из-под контроля. Что голограммы стали… чем-то опасным. Он хочет активировать "Протокол Чистильщик" немедленно, без попыток контакта.

Ирина и Виктор обменялись тревожными взглядами. Так скоро? Без исследования, без попыток понять, что произошло?

– А что говорит капитан Рамирес? – спросила Ирина. – Он согласен на такие радикальные меры?

– Рамирес хочет сначала отправить разведывательный модуль, – ответила Майя. – Собрать больше данных, прежде чем принимать решение. Но Крон настаивает, что это слишком опасно. Что мы не знаем, на что способны эволюционировавшие голограммы.

Она сделала паузу, затем добавила тише:

– И я не уверена, что он не прав. То, что мы видим на поверхности… это не то, что должны были построить голограммы. Это нечто совершенно чуждое.

– Но это не значит, что оно опасно, – возразила Ирина. – Мы не можем судить о намерениях только по внешнему виду структур.

– Моя сестра там, – Майя посмотрела Ирине в глаза. – Или то, что от неё осталось. Я хочу знать, что с ней случилось, прежде чем мы всё уничтожим.

Ирина почувствовала облегчение. Значит, Майя не полностью на стороне Крона. У неё были свои мотивы, свои сомнения.

– Тогда мы должны убедить Рамиреса отправить разведывательную миссию, – решительно сказала Ирина. – И я хочу быть её частью.

– И я, – добавил Виктор.

Майя кивнула.

– Брифинг через двадцать минут. Там Крон представит свой план, и Рамирес примет решение. Это наш шанс повлиять на ситуацию.

Они ещё раз взглянули на загадочные структуры на поверхности планеты, затем покинули наблюдательный пост. По пути в конференц-зал Ирина не могла избавиться от образа странных кристаллических сооружений, парящих над поверхностью Терра Новы. Что произошло с колонией за тридцать лет их отсутствия? Что стало с пятью сотнями голограмм, отправленных туда? И что стало с её собственной копией?

Она скоро узнает ответы на эти вопросы. И, возможно, пожалеет об этом.

Конференц-зал "Лазаря" был просторным помещением с большим овальным столом в центре и голографическим дисплеем, занимавшим всю дальнюю стену. Когда Ирина, Виктор и Майя вошли, большинство пробуждённых членов экипажа уже собрались.

Капитан Рамирес сидел во главе стола, просматривая данные на персональном планшете. Он выглядел озабоченным, с глубокими морщинами на лбу, которых Ирина не помнила до криосна. Рядом с ним сидел Крон, внешне спокойный, но Ирина заметила напряжение в его позе, в том, как он постукивал пальцами по столу.

– А, доктор Соколова, – Рамирес поднял взгляд, когда они вошли. – Рад видеть вас в добром здравии после криосна. Присаживайтесь, мы как раз собирались начинать.

Ирина заняла место за столом, Виктор сел рядом с ней. Майя, поколебавшись, выбрала место напротив, рядом с Кроном, но не слишком близко к нему.

– Как вы знаете, – начал Рамирес, когда все устроились, – мы достигли орбиты Терра Новы шесть дней назад. С тех пор мы проводим дистанционное наблюдение за планетой и колонией. И то, что мы обнаружили, вызывает… вопросы.

Он активировал голографический дисплей, и перед ними возникло трёхмерное изображение Терра Новы – то же, что Ирина и Виктор видели ранее, но более детализированное.

– Планета в целом соответствует нашим ожиданиям, – продолжил Рамирес. – Атмосфера, океаны, тектоническая активность – всё в пределах прогнозируемых параметров. Но колония…

Он увеличил изображение, фокусируясь на главном архипелаге, на странных кристаллических структурах.

– Колония претерпела значительные изменения. То, что вы видите, не соответствует ни одному из планов поселения, которые были заложены в программу наноботов. Это нечто совершенно иное.

По конференц-залу пробежал шёпот – некоторые члены экипажа видели эти изображения впервые.

– Что это? – спросил доктор Хуанг, нейробиолог, поправляя очки, словно это могло помочь ему лучше понять увиденное. – Это похоже на… кристаллы?