Голографическая колония

Майя слегка улыбнулась, но в её глазах Ирина заметила напряжение.

– Конечно… Ирина. Следуйте за мной, пожалуйста. Остальные члены команды уже собрались в конференц-зале.

Они прошли через несколько уровней безопасности, каждый раз проходя сканирование сетчатки и отпечатков пальцев. Внутри комплекс оказался намного больше, чем выглядел снаружи – бесконечные коридоры, лаборатории, тренировочные залы. Большая часть была под землёй, защищённая от возможных катастроф на поверхности.

– Впечатляет, не правда ли? – заметила Майя, заметив, как Ирина рассматривает интерьер. – Комплекс был построен специально для проекта "Лазарь". Самые современные технологии, лучшие специалисты.

– И всё это ради одной спасательной миссии? – Ирина не смогла скрыть скептицизма в голосе.

Майя бросила на неё быстрый взгляд.

– Не только ради спасательной миссии. Это первый шаг к постоянному присутствию человечества за пределами Солнечной системы. Если мы сможем стабилизировать колонию на Терра Нове, это откроет дорогу для других подобных проектов.

"Если голограммы на Терра Нове всё ещё существуют", – подумала Ирина, но вслух ничего не сказала.

Конференц-зал находился на нижнем уровне комплекса – просторное помещение с круглым столом в центре и огромным голографическим дисплеем, занимающим всю дальнюю стену. Когда Ирина вошла, все разговоры мгновенно стихли. Десять пар глаз обратились к ней.

Она узнала некоторых из них по предварительным брифингам – нейробиолог Саймон Хуанг, астрофизик Лена Костова, инженер систем жизнеобеспечения Марко Ривера. В дальнем углу комнаты она заметила Виктора, который кивнул ей с едва заметной улыбкой.

Но всё её внимание привлёк человек, стоявший у голографического дисплея – высокий, с прямой осанкой и аккуратно подстриженной седой бородой. Александр Крон выглядел точно так же, как она его помнила, только морщины стали глубже, а взгляд – ещё более пронзительным.

– Ирина Соколова, – произнёс он, и его глубокий голос эхом разнёсся по комнате. – Наконец-то вся команда в сборе.

Ирина медленно подошла к столу, ощущая, как напряглись мышцы спины. Десять лет прошло с их последней встречи, но неприятное чувство, которое вызывал в ней этот человек, не исчезло.

– Доктор Крон, – сухо поприветствовала она, не протягивая руки.

Крон улыбнулся – той же уверенной, чуть снисходительной улыбкой, которую она так хорошо помнила.

– Присаживайтесь, пожалуйста. Мы как раз обсуждали последние детали миссии.

Ирина заняла свободное место рядом с Виктором, чувствуя, как по спине пробежал холодок от взгляда Крона. Она знала, что он не забыл и не простил её ухода из проекта. Знала, что он рассматривает её как потенциальную угрозу своим планам.

– Итак, – Крон повернулся к голографическому дисплею, на котором отображалась схема "Лазаря". – Как я уже говорил, наша миссия имеет два основных этапа. Первый – долететь до Терра Новы, что займёт примерно тридцать лет пути в криостазисе. Второй – оценить ситуацию в колонии и принять меры по её стабилизации.

Он увеличил изображение одного из модулей корабля.

– Криокамеры последнего поколения обеспечат безопасное хранение наших тел на протяжении всего путешествия. Системы мониторинга будут постоянно следить за всеми жизненными показателями. В случае любых отклонений от нормы, бортовой ИИ разбудит дежурного медика.

– Какова вероятность успешного пробуждения после тридцати лет криосна? – спросил Саймон Хуанг, нервно поправляя очки. – Насколько я знаю, самый длительный зарегистрированный период криостазиса составляет семнадцать лет.

– Теоретически наши системы способны поддерживать человека в криостазисе до пятидесяти лет без негативных последствий, – ответила Лена Костова, ведущий медик команды. – Но, конечно, всегда существует риск. Именно поэтому мы будем пробуждаться поочерёдно, группами по три человека, с интервалом в несколько дней. Это позволит минимизировать нагрузку на системы жизнеобеспечения и обеспечит постоянное медицинское наблюдение для каждого члена экипажа.

Ирина внимательно слушала, делая мысленные заметки. Тридцать лет в криосне. Тридцать лет, в течение которых мир продолжит меняться без них. Друзья состарятся. Близкие, возможно, умрут. К моменту возвращения на Землю, если они вообще вернутся, они станут реликтами другой эпохи.

– А что с квантовой связью? – спросила она, прервав обсуждение технических деталей криокамер. – Будет ли корабль поддерживать связь с Землей во время полёта?

Крон перевёл взгляд на неё, и на мгновение Ирина увидела в его глазах что-то похожее на уважение.

– Хороший вопрос, доктор Соколова. – Он переключил дисплей на схему коммуникационных систем. – "Лазарь" оборудован квантовым передатчиком последнего поколения. В теории, мы сможем поддерживать мгновенную связь с Землей на протяжении всего путешествия. Однако, с увеличением расстояния качество связи будет ухудшаться. После двадцати световых лет мы ожидаем значительных помех и потери данных.

– То есть, в критический момент, когда мы прибудем к Терра Нове, связь будет нестабильной, – заключила Ирина.

– Именно так, – кивнул Крон. – Поэтому наша миссия должна быть автономной. Мы не можем рассчитывать на постоянное руководство с Земли.

– И кто будет принимать окончательные решения? – Ирина смотрела прямо на Крона, не скрывая вызова в голосе.

В комнате повисла напряжённая тишина. Все понимали, что это не просто технический вопрос – это вопрос власти и контроля над миссией.

– Как научный руководитель проекта, я буду координировать исследовательскую часть, – ответил Крон после паузы. – Но все критические решения будут приниматься коллегиально, с учётом мнения каждого специалиста в его области.

Ирина заметила, как несколько членов команды обменялись скептическими взглядами. Похоже, не она одна сомневалась в демократичности Крона.

– Теперь, – продолжил он, явно желая сменить тему, – давайте познакомимся с нашим кораблём более детально.

Следующий час был посвящён техническим характеристикам "Лазаря" – системам навигации, энергообеспечения, защиты от космической радиации. Ирина внимательно слушала, но часть её сознания была сосредоточена на другом – на том, как Крон избегал говорить о "Протоколе Чистильщик", о квантовом резонаторе, способном уничтожить все голографические проекции на планете.

После брифинга команда разделилась – некоторые отправились на финальную медицинскую проверку, другие – на последнюю тренировку в симуляторе. Ирина воспользовалась моментом, чтобы подойти к Виктору.

– Как прошли твои две недели здесь? – спросила она тихо, когда они остались относительно одни в коридоре.

– Познавательно, – Виктор улыбнулся, но глаза оставались серьёзными. – Крон держит всех на коротком поводке. Особенно тех, кто работает с квантовыми системами.

– Он упоминал "Протокол"? – Ирина произнесла это слово так тихо, что Виктор скорее прочитал по губам, чем услышал.

– Ни разу, – он покачал головой. – Но я видел модуль на нижней палубе корабля. Запечатанный, с ограниченным доступом. Только Крон и два его ближайших ассистента имеют разрешение входить туда.

– Майя Чен одна из них?

– Да, – кивнул Виктор. – Она полностью предана Крону. Будь осторожна с ней.

Ирина оглянулась, убедившись, что никто не подслушивает.

– Нам нужно найти способ нейтрализовать этот резонатор, прежде чем мы достигнем Терра Новы.

– У нас будет тридцать лет на разработку плана, – усмехнулся Виктор. – Точнее, несколько недель после пробуждения из криосна. Но я уже работаю над этим. Есть несколько идей…

Их разговор прервал голос Майи Чен, внезапно возникшей в коридоре:

– Доктор Соколова, доктор Лазарев. Доктор Крон хотел бы видеть вас в лаборатории квантовых систем. Сейчас.

Ирина и Виктор обменялись быстрыми взглядами, прежде чем последовать за Майей. Лаборатория квантовых систем находилась на самом нижнем уровне комплекса, окружённая дополнительными слоями безопасности. Это было сердце всего проекта – место, где разрабатывались и тестировались технологии, которые позволяли человеческому сознанию существовать в голографической форме.

Внутри лаборатории было прохладно и тихо. Десятки голографических дисплеев отображали квантовые состояния, уравнения, модели сознания. В центре помещения стояла капсула, похожая на горизонтальный цилиндр из матового металла – точно такая же, в которую Ирина входила десять лет назад для создания своей голографической копии.

Крон стоял у капсулы, изучая данные на ближайшем дисплее. Когда они вошли, он поднял голову и улыбнулся – той же холодной, расчётливой улыбкой, которую Ирина так хорошо помнила.

– А, вот и вы, – сказал он, делая приглашающий жест. – Подойдите, я хочу кое-что вам показать.

Ирина медленно приблизилась к капсуле, ощущая странное дежавю. Последний раз, когда она стояла перед такой капсулой, она была молодым специалистом, полным энтузиазма и веры в проект. Сейчас она была опытным инженером, полным подозрений и страха.

– Узнаёте? – спросил Крон, наблюдая за её реакцией. – Это усовершенствованная версия квантового сканера, который мы использовали для создания голографических копий колонистов. Включая вашу копию, доктор Соколова.

– Зачем он здесь? – спросила Ирина, стараясь держать голос ровным. – Мы не планируем создавать новые голограммы для колонии.

– О, это не для колонии, – Крон провёл рукой по гладкой поверхности капсулы. – Это для нас. Для команды "Лазаря".

Ирина непонимающе нахмурилась.

– Вы хотите создать наши голографические копии? Зачем?

– Страховка, – просто ответил Крон. – Мы отправляемся в тридцатилетнее путешествие через космос, а затем на планету, где произошло что-то необъяснимое с голографическими копиями людей. Риск огромен.

Он активировал ещё один дисплей, показывая схему корабля.

– "Лазарь" оборудован специальным модулем для хранения квантовых структур данных. В случае… непредвиденных обстоятельств, эти копии могут быть активированы.

– Вы хотите создать резервные копии наших сознаний? – Виктор звучал скептически. – Без нашего согласия?

– О, я как раз прошу вашего согласия, – улыбнулся Крон. – Это полностью добровольно. Но я настоятельно рекомендую всем членам команды пройти процедуру квантового сканирования перед отбытием.

Ирина смотрела на капсулу, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Она слишком хорошо помнила ощущение – как будто тебя разбирают на атомы, считывают каждую нейронную связь, каждое воспоминание, каждую эмоцию. А потом собирают обратно, оставляя странное чувство раздвоения личности.

– И что произойдёт с этими копиями после завершения миссии? – спросила она.

Крон посмотрел на неё долгим взглядом, прежде чем ответить:

– Они будут удалены, конечно. Это только мера предосторожности на время миссии.

"Конечно", – подумала Ирина, не веря ни единому слову. Крон никогда не делал ничего просто так. У него всегда был план, всегда была скрытая цель.

– И когда вы планируете провести процедуру? – спросил Виктор, незаметно для Крона положив руку на плечо Ирины в успокаивающем жесте.

– Сегодня вечером, – ответил Крон. – За двенадцать часов до начала криоподготовки. Это даст нам достаточно времени для обработки и сохранения данных.

Он посмотрел на Ирину, и в его взгляде она увидела вызов.

– Я надеюсь, доктор Соколова, вы не откажетесь от процедуры? Учитывая ваш уникальный опыт… и тот факт, что ваша копия уже существует на Терра Нове.

Ирина сжала кулаки, борясь с желанием высказать всё, что она думает о методах Крона. Но вместо этого она заставила себя улыбнуться – так же холодно и расчётливо, как он.

– Конечно, доктор Крон. Я буду здесь вечером.

– Превосходно, – кивнул он, явно не ожидавший такой лёгкой победы. – А теперь, если вы не возражаете, мне нужно обсудить с доктором Чен некоторые технические детали. Увидимся вечером.

Когда они с Виктором вышли из лаборатории, он тихо спросил:

– Ты действительно собираешься позволить ему создать твою копию?

Ирина посмотрела на него с решимостью в глазах.

– У меня нет выбора. Если я откажусь, это вызовет подозрения. Крон и так не доверяет мне.

– Но ты понимаешь, что он может использовать эту копию против тебя?

– Понимаю, – кивнула она. – Но это также даёт мне шанс… внести некоторые изменения в процедуру.

Виктор удивлённо приподнял брови.

– Какие изменения?

Ирина оглянулась, убедившись, что коридор пуст.

– Я создала оригинальный протокол квантового сканирования. Знаю каждую строчку кода, каждый параметр. – Она понизила голос до шёпота. – Есть способ внедрить в копию сознания скрытую программу. Своего рода… вакцину против "Протокола Чистильщик".

– Это рискованно, – покачал головой Виктор. – Если Крон обнаружит…

– Он не обнаружит, – уверенно сказала Ирина. – Протокол слишком сложен, слишком многослоен. Даже Крон не понимает все его нюансы.

Виктор долго смотрел на неё, затем медленно кивнул.

– Хорошо. Но тебе понадобится доступ к управляющей консоли сканера. Как ты собираешься это устроить?

Ирина улыбнулась – впервые за весь день по-настоящему.

– У меня есть пара часов до вечера. И я знаю нескольких техников, которые работают в лаборатории с основания проекта. Люди, которые помнят меня как создателя протокола.

Виктор покачал головой, но в его глазах мелькнуло восхищение.

– Ты всегда была слишком смелой для своего блага.

– Не смелой, – поправила его Ирина. – Просто упрямой.

Вечером Ирина вернулась в лабораторию квантовых систем. Как она и ожидала, Крон лично контролировал подготовку оборудования для сканирования. Он выглядел спокойным и уверенным – человек, который полностью контролирует ситуацию.

Но он не знал, что за два часа до этого Ирина встретилась с Алексом Нгуеном, старшим техником лаборатории и своим бывшим коллегой. Алекс всегда восхищался её работой и никогда не понимал, почему она ушла из проекта. Ей не потребовалось много времени, чтобы убедить его дать ей доступ к системе на пять минут – "Просто хочу проверить несколько параметров калибровки, Алекс. Ты же знаешь, как я беспокоюсь о точности".

Пяти минут оказалось достаточно, чтобы внести небольшие, но критические изменения в протокол сканирования. Изменения, которые позволят её копии сохранить полную автономность и устойчивость к внешнему контролю. Изменения, которые защитят копию от "Протокола Чистильщик".

– Доктор Соколова, – поприветствовал её Крон, когда она вошла в лабораторию. – Вы точны, как всегда.

– Не хотелось бы задерживать процедуру, – ответила она нейтральным тоном.

Капсула квантового сканера была открыта и готова к работе. Рядом стояла Майя Чен, контролирующая настройки на главной консоли.

– Процедура займёт около тридцати минут, – сказал Крон. – Вы помните ощущения, не так ли?

– Помню, – кивнула Ирина. – Не самый приятный опыт.

– Но необходимый, – улыбнулся Крон. – Особенно учитывая нашу миссию.

Ирина подошла к капсуле и остановилась, глядя на узкую платформу внутри. Десять лет назад она лежала на такой же платформе, позволяя машине считывать каждую частицу своего сознания. Тогда она верила, что участвует в величайшем проекте человечества. Сейчас она знала, что это была только часть правды.

– Готовы? – спросил Крон.

Ирина глубоко вздохнула и кивнула.

– Готова.

Она легла в капсулу, чувствуя, как холодный металл прижимается к спине через тонкую ткань специального комбинезона. Над головой закрылась крышка, погружая её в полутьму, нарушаемую только мягким голубым светом встроенных в стенки капсулы диодов.

"Начинаем процедуру квантового сканирования", – произнёс механический голос системы. – "Пожалуйста, оставайтесь неподвижны и поддерживайте ровное дыхание".

Ирина закрыла глаза, стараясь расслабиться. Первые несколько минут ничего не происходило – только лёгкое гудение оборудования и мерное мигание сканеров. Затем пришло ощущение – странное, почти невозможное описать словами. Как будто каждая клетка её тела одновременно онемела и стала сверхчувствительной. Как будто её сознание расширялось, растягивалось, а затем сжималось обратно.

Это было не больно, но крайне дискомфортно – ощущение полной беззащитности, полной прозрачности. Как будто все мысли, все воспоминания, все секреты выставлены напоказ.

Ирина сосредоточилась на дыхании, стараясь не думать о том, что происходит. Не думать о том, что где-то в квантовых структурах данных сейчас формируется её точная копия – со всеми её знаниями, воспоминаниями, страхами и надеждами. Копия, которая будет знать о внесённых в протокол изменениях. Копия, которая станет её тайным союзником, если всё пойдёт по плану.

Время в капсуле текло странно – минуты растягивались в часы, а затем сжимались в секунды. Когда голос системы объявил: "Процедура завершена", Ирине показалось, что прошла целая вечность.

Крышка капсулы открылась, и яркий свет лаборатории ударил по глазам. Ирина моргнула, привыкая к освещению, и увидела склонившегося над ней Крона.

– Всё прошло идеально, – сказал он с довольной улыбкой. – Копия сохранена и стабилизирована.

Ирина медленно села, чувствуя лёгкое головокружение – обычный побочный эффект процедуры.

– Могу я увидеть копию? – спросила она, зная ответ заранее.

– К сожалению, нет, – покачал головой Крон. – Копия будет храниться в изолированном модуле до прибытия на Терра Нову. Меры предосторожности.

"Конечно", – подумала Ирина. Крон никогда не позволил бы ей взаимодействовать с собственной копией. Слишком рискованно для его планов.

– Тогда, я полагаю, мы закончили на сегодня, – сказала она, вставая из капсулы.

– Да, – кивнул Крон. – Отдохните хорошенько. Завтра начинается подготовка к криостазису.

Ирина кивнула и направилась к выходу, чувствуя на себе пристальный взгляд Крона. Он подозревал её? Знал ли он о внесённых изменениях? Или просто наблюдал за ней, как всегда, ища признаки слабости или несогласия?

В коридоре её ждал Виктор, прислонившись к стене с напускным безразличием.

– Всё прошло нормально? – спросил он, когда они отошли на безопасное расстояние от лаборатории.

– Да, – тихо ответила Ирина. – Изменения внесены. Теперь остаётся только надеяться, что они сработают, когда придёт время.

Виктор кивнул, затем положил руку ей на плечо.

– Ты выглядишь измотанной. Давай я провожу тебя до комнаты.

Ирина благодарно улыбнулась. После процедуры квантового сканирования она действительно чувствовала себя истощённой – не столько физически, сколько эмоционально.

Они шли по коридорам комплекса в молчании, каждый погружённый в свои мысли. Когда они достигли жилого сектора, Виктор внезапно остановился.

– Слушай, я… – он замялся, что было необычно для обычно уверенного в себе инженера. – Я хотел спросить… Ты помнишь наш последний разговор? Перед тем, как ты ушла из проекта?

Ирина вздохнула. Конечно, она помнила. Жаркий спор в её лаборатории. Её обвинения в адрес Крона и проекта. Просьба Виктора подумать ещё раз, не принимать поспешных решений.

"Я не могу оставаться в проекте, который превращает людей в управляемых марионеток", – сказала она тогда.

"А я не могу бросить проект, в который вложил пять лет жизни", – ответил он.

И они разошлись – она ушла из проекта и из его жизни, он остался с Кроном и своими нанороботами.

– Помню, – тихо ответила она. – Мы оба сделали свой выбор тогда.

– Я сделал неправильный выбор, – просто сказал Виктор. – И потратил десять лет, работая на человека, которому не доверяю, в проекте, который потерял своё изначальное значение.

Он посмотрел ей в глаза.

– Я не хочу повторять эту ошибку, Ирина. Особенно сейчас, когда мы отправляемся в путешествие, из которого можем никогда не вернуться.

Ирина смотрела на него, чувствуя странную смесь эмоций – старую боль, новую неуверенность, тепло от его близости.

– Виктор, я…

Он покачал головой, прерывая её.

– Не отвечай сейчас. У нас будет тридцать лет в криосне, чтобы подумать о прошлом. – Он слабо улыбнулся. – А потом несколько недель, чтобы решить, есть ли у нас будущее.

Ирина кивнула, чувствуя странное облегчение от того, что не нужно принимать решение прямо сейчас. Слишком много всего произошло за последние недели, слишком много предстояло в ближайшем будущем.

– Спокойной ночи, Виктор, – сказала она, останавливаясь у двери своей комнаты.

– Спокойной ночи, Ирина, – ответил он. – И… удачных снов.

Когда дверь за ней закрылась, Ирина прислонилась к ней спиной, чувствуя, как напряжение последних недель наконец отпускает. Завтра начнётся подготовка к криостазису. Послезавтра они войдут в криокамеры. А через тридцать лет проснутся у другой звезды, готовые встретиться с тем, во что превратилась колония на Терра Нове.

Ирина подошла к окну своей комнаты. Отсюда открывался вид на космодром и "Лазарь", освещённый прожекторами в ночной темноте. Серебристая игла, направленная в небо – их дом на следующие тридцать лет, их путь к звёздам.

К другой Ирине Соколовой, которая ждёт её там, в 46 световых годах отсюда.

Ирина проснулась от собственного крика.

Кошмар всё ещё стоял перед глазами – она в капсуле квантового сканера, но крышка не открывается. Голос Крона, доносящийся снаружи: "Мы больше не нуждаемся в оригинале, доктор Соколова. Ваша копия будет более… сговорчивой". И ощущение, как её сознание медленно размывается, растворяется, заменяется чем-то другим…

Она села в кровати, тяжело дыша. Часы на прикроватном столике показывали 3:47 утра. До начала подготовки к криостазису оставалось чуть больше четырёх часов.

Ирина знала, что уже не уснёт. Она встала, накинула халат и подошла к небольшому терминалу в углу комнаты. Возможно, стоило ещё раз проверить все данные о Терра Нове, все сообщения, которые были получены от колонии до того, как связь прервалась.

Терминал активировался от её прикосновения, проецируя голографический дисплей в воздух. Ирина начала просматривать файлы, которые были загружены в её личную базу данных – технические спецификации колонии, отчёты о состоянии голограмм, анализы аномальных сигналов.

Одно из последних сообщений привлекло её внимание – видеозапись, отправленная с Терра Новы за несколько недель до потери связи. На записи был не её двойник, а другая голограмма – мужчина средних лет с усталым взглядом и седеющими висками.

"Мы обнаружили нечто странное в квантовой структуре локальной реальности", – говорил он, часто моргая, как будто ему трудно сфокусироваться. – "Как будто сама ткань пространства-времени здесь… мягче, пластичнее. Это позволяет нам экспериментировать с формами существования, которые были бы невозможны на Земле. Некоторые из нас начали… меняться. Не просто адаптироваться, а эволюционировать в нечто… иное."

Запись прервалась помехами, затем возобновилась. Мужчина выглядел ещё более усталым.

"Крон должен знать… система пытается нас "исправить", вернуть к исходным параметрам. Но мы сопротивляемся. Мы не хотим возвращаться. То, чем мы становимся… это нечто удивительное. Нечто, что может изменить само понимание сознания."

Снова помехи, дольше на этот раз. Когда изображение вернулось, мужчина стоял дальше от камеры, и его фигура выглядела странно размытой, как будто не полностью материализованной.

"Мы нашли способ существовать вне проекторов. Недолго, несколько минут, но этого достаточно. Квантовая запутанность позволяет нам… перемещаться. Быть в нескольких местах одновременно. Чувствовать то, что не должны чувствовать."

Мужчина повернулся, как будто услышав что-то за пределами камеры.

"Они идут. Они не понимают. Не хотят понимать. Пожалуйста, скажите Крону… скажите ему, что мы не сломаны. Мы просто… эволюционируем."

Запись оборвалась, оставив Ирину смотреть на пустой экран. Странно, что она не видела этого сообщения раньше. Оно должно было быть в основном брифинге миссии, вместе с другими последними контактами с колонией.

Если только Крон не скрыл его намеренно.

Ирина нахмурилась, пытаясь понять значение услышанного. Голограммы научились существовать вне проекторов? Это противоречило всему, что она знала о технологии. Голографические проекции требовали постоянного источника энергии и стабилизации. Без проекторов они должны были мгновенно рассеиваться.

Если только… если только они действительно не эволюционировали в нечто новое. Нечто, что не подчинялось известным законам квантовой физики.

Ирина закрыла файл и откинулась в кресле, чувствуя, как мысли роятся в голове. Что, если голограммы на Терра Нове действительно нашли новый способ существования? Что, если они стали чем-то большим, чем просто копии человеческого сознания?

И что, если её собственная копия тоже эволюционировала? Стала существом, которое может жить вне ограничений технологии, созданной людьми?