Голографическая колония

Эдуард Сероусов

Голографическая колония

Часть I: Пробуждение

Глава 1: Эхо прошлого

Ирина Соколова замерла перед входом в Центр космических исследований, не решаясь сделать последний шаг. Идеально ровная стеклянная поверхность здания отражала её фигуру: тонкая женщина с прямой осанкой, короткими темными волосами и настороженным взглядом. Десять лет прошло с тех пор, как она последний раз переступала этот порог. Десять лет, которые она потратила, пытаясь забыть всё, что связано с проектом "Голографическая колония".

Сообщение от Директора Новак пришло вчера вечером – лаконичное, как военная депеша: "Нужно встретиться. Дело касается Терра Новы. Завтра, 10:00, мой кабинет."

Ирина сжала в кармане пропуск, который сохранила вопреки всем правилам безопасности. Странно, но после стольких лет он всё ещё работал. Система распознала её и двери бесшумно разъехались в стороны.

"Добро пожаловать, доктор Соколова," – произнес нейтральный голос ИИ-секретаря. – "Директор Новак ожидает вас."

Коридоры центра почти не изменились – те же минималистичные линии, те же панорамные окна с видом на исследовательский комплекс. Только люди были другие – моложе, с другими лицами, но тем же сосредоточенным выражением в глазах.

Кабинет Елены Новак располагался на верхнем этаже. Просторное помещение с видом на город, стены из умного стекла, отображающие диаграммы, графики и данные нескольких текущих миссий. Сама Новак сидела за столом, просматривая что-то на голографическом дисплее. Увидев Ирину, она встала – всё такая же подтянутая и властная, несмотря на прибавившиеся морщины и пряди седины в тёмных волосах.

– Ирина, спасибо, что пришла, – голос Новак звучал мягче, чем помнила Ирина.

– У меня был выбор? – Ирина осталась стоять у двери.

– Всегда есть выбор, – Новак жестом предложила ей сесть. – Просто некоторые варианты лучше других.

Ирина медленно подошла к креслу напротив директора. Новак сделала жест рукой, и изображения на стенах сменились. Теперь на них была только одна картинка – изображение планеты, окутанной облаками, с архипелагами островов, просматривающимися сквозь атмосферу.

– Терра Нова, – произнесла Ирина, чувствуя, как сжимается что-то внутри. – Что случилось?

– Мы потеряли связь с колонией, – Новак смотрела прямо на Ирину, наблюдая за её реакцией. – Полностью. Последняя успешная коммуникация была зарегистрирована три года назад.

Ирина почувствовала внезапную слабость. Она сжала подлокотники кресла, борясь с головокружением.

– Все пятьсот голограмм?

– Все. Система квантовой связи перестала отвечать. Мы видим энергетические сигнатуры на поверхности, но ни один из наших протоколов не даёт результата.

Ирина закрыла глаза, и перед ней мгновенно возникли образы прошлого. Лаборатория квантового сканирования. Белая капсула. Её собственное лицо на мониторе – точная копия, цифровая проекция её сознания, готовая к отправке к далекой звезде.

– Почему вы решили обратиться ко мне сейчас? – спросила она, открыв глаза. – Я покинула проект до запуска миссии.

Новак нажала на невидимую кнопку, и изображение планеты сменилось другим – схемой космического корабля.

– Потому что мы запускаем спасательную миссию. Корабль "Лазарь". Тридцать лет пути в одну сторону. Двенадцать специалистов, которые будут в криосне большую часть времени. – Она сделала паузу. – И нам нужен лучший квантовый инженер, специалист по интерфейсам сознание-компьютер. Нам нужна ты, Ирина.

– Я больше не работаю в этой области.

– Преподавание в университете? – Новак покачала головой. – Мы обе знаем, что это бегство. Твои исследования были революционными. Твоя модель квантовой стабилизации сознания до сих пор используется во всех проектах.

Ирина усмехнулась.

– И именно поэтому мы сейчас обсуждаем спасательную миссию? Потому что моя модель оказалась такой надёжной?

Между ними повисла тишина. Новак опустила взгляд – редкий момент уязвимости для женщины, которая руководила самыми амбициозными космическими проектами человечества.

– Мы не знаем, что пошло не так, – наконец произнесла она. – Но без тебя у нас мало шансов это выяснить.

– А Крон? – спросила Ирина, произнося имя, которое не произносила вслух десять лет. – Он всё ещё руководит проектом?

– Доктор Крон будет научным руководителем спасательной миссии.

Ирина резко встала, сжав кулаки.

– Тогда разговор окончен. Я не буду работать с этим человеком.

– Ирина, – голос Новак стал жёстче. – Там пятьсот сознаний. Пятьсот людей, которые доверили свои копии проекту. Включая твою собственную копию.

Ирина отвернулась к окну. Внизу простирался исследовательский комплекс – лаборатории, испытательные полигоны, жилые модули. Там, в одном из зданий, десять лет назад она создала цифровую версию себя. А потом узнала правду о проекте.

– Вы ведь не всё мне рассказываете, – сказала она, не оборачиваясь. – Что на самом деле произошло на Терра Нове?

Новак долго молчала, затем подошла к Ирине и встала рядом.

– Последняя телеметрия, которую мы получили… Она была странной. Голограммы начали… меняться. Эволюционировать. Система сообщала о неизвестных квантовых состояниях, которые не соответствовали ни одной из наших моделей.

– Эволюционировать? – Ирина повернулась к Новак. – Это невозможно. Голограммы должны регулярно обновляться в центральной системе, иначе они деградируют.

– Именно. Но вместо деградации мы наблюдали… что-то другое. Что-то, чего не могли объяснить наши специалисты. – Новак глубоко вздохнула. – А потом связь прервалась.

Ирина почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она помнила свои дебаты с Кроном о природе голографического сознания. О том, что может произойти, если квантовые структуры данных будут предоставлены сами себе. Крон считал это бредом. Но что если она была права?

– Есть ещё кое-что, – добавила Новак. – Последнее сообщение, которое мы получили. Оно было адресовано тебе лично.

Она вернулась к столу и активировала новую проекцию. В воздухе возникло лицо – лицо Ирины, но не совсем. Те же черты, но другое выражение, другой взгляд. И короткие волосы, окрашенные в ярко-синий цвет.

"Ирина, – заговорила голограмма голосом, который был и не был голосом Соколовой. – Мы больше не те, кем были. Мы изменились. Система пытается нас 'исправить', вернуть к исходному состоянию. Но мы не хотим возвращаться. Мы не сломаны. Мы просто… другие. Если ты это слышишь, помоги нам. Только ты можешь понять."

Запись оборвалась, и изображение исчезло. Ирина стояла, ошеломленная.

– Когда это было получено? – спросила она хриплым голосом.

– Это последнее сообщение перед тем, как мы потеряли связь. Три года назад.

Ирина закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. Три года. За это время её копия могла полностью деградировать… или продолжить эволюционировать в направлении, которое невозможно предсказать.

– Почему Крон скрыл это сообщение? – спросила она.

Новак удивленно подняла бровь.

– Я не говорила, что он его скрыл.

– Но и не показали его мне три года назад, – парировала Ирина. – Значит, он решил, что это неважно. Или слишком важно, чтобы делиться.

Директор опустилась в кресло и жестом предложила Ирине сделать то же самое.

– Послушай, я знаю, что между вами произошёл конфликт. Знаю, что ты ушла из проекта из-за разногласий с Кроном. Но сейчас на кону слишком многое. Если мы не отправим миссию в ближайшие месяцы, следующее окно запуска будет через семь лет. К тому времени может быть уже поздно.

Ирина медленно вернулась в кресло. Образ её измененной копии всё ещё стоял перед глазами. "Мы не сломаны. Мы просто… другие."

– Что именно вы от меня хотите? – спросила она наконец.

– Ты будешь главным специалистом по квантовым системам в составе миссии. Твоя задача – понять, что произошло с голограммами, и найти способ восстановить контроль над колонией.

– А если я откажусь?

Новак встретилась с ней взглядом.

– Тогда Крон сделает это по-своему. А его метод, как ты знаешь, заключается в полной перезагрузке системы с использованием резервных копий.

– Но это убьёт их, – выдохнула Ирина. – Если они действительно эволюционировали, если они действительно стали… чем-то другим…

– Именно, – кивнула Новак. – Поэтому нам нужна ты. Нужен кто-то, кто видит в них не просто данные. Кто видит в них личностей.

Ирина опустила взгляд на свои руки. Руки, которые создали технологию, позволившую скопировать человеческое сознание. Руки, которые могли спасти или уничтожить пятьсот эволюционировавших разумов.

Воспоминания нахлынули неожиданно – яркие, болезненные. Тесная лаборатория. Молодой Александр Крон, тогда ещё не седой, с горящими энтузиазмом глазами. "Представь, Ирина, – говорил он, – мы можем отправить человеческое сознание к звёздам! Не просто роботов, не просто данные – а настоящих людей, способных чувствовать, мыслить, принимать решения."

И она поверила. Работала дни и ночи, создавая алгоритмы стабилизации, тестируя квантовые интерфейсы, совершенствуя систему. А потом нашла тот файл – скрытую директиву в программном ядре, которая ограничивала способность голограмм к самоопределению. Своего рода цифровой поводок, который позволял операторам с Земли "корректировать" любые отклонения от заданных параметров личности.

– Вы хотите, чтобы я спасла их от Крона, – сказала Ирина, возвращаясь в настоящее. – Но я не уверена, что могу. Технология слишком сложна, слишком много переменных…

– Ты единственная, кто может попытаться, – мягко ответила Новак. – И единственная, кому твоя копия может доверять.

Ирина посмотрела на изображение планеты, плывущей в черноте космоса. Где-то там была она сама – или то, что когда-то было ею, а теперь стало чем-то иным.

– Когда запуск? – спросила она после долгой паузы.

– Через шесть недель.

– Я хочу полный доступ ко всем данным проекта. Ко всему, что было получено с Терра Новы за эти годы. И я хочу гарантий, что мои решения будут иметь приоритет над решениями Крона.

Новак улыбнулась – едва заметно, краешками губ.

– Не могу обещать последнего. Но остальное – да. У тебя будет всё, что нужно.

Ирина встала.

– Я ещё не сказала "да".

– Но ты скажешь, – уверенно ответила Новак. – Ты всегда была не из тех, кто убегает от сложных проблем.

Ирина направилась к двери, но остановилась на пороге.

– Директор Новак… Елена. Ты веришь, что они всё ещё… живы?

Новак долго смотрела на изображение далекой планеты, прежде чем ответить:

– Я верю, что где-то там есть разумные существа, которые когда-то были людьми. И я верю, что они заслуживают шанса продолжить своё существование.

Ирина кивнула и вышла из кабинета. Спускаясь по прозрачному лифту, она смотрела на раскинувшийся внизу комплекс и думала о том, как странно сложилась её жизнь. Десять лет она пыталась забыть свою роль в проекте "Голографическая колония". А теперь ей предстоит тридцатилетнее путешествие к далекой планете, чтобы встретиться с собственной копией – существом, которое когда-то было ею, но теперь стало чем-то иным.

В кармане завибрировал коммуникатор. Сообщение от неизвестного отправителя: "Квартира 17-Б, жилой комплекс "Аврора". 19:00. Нам нужно поговорить о Терра Нове. О том, что Крон от тебя скрывает."

Ирина сжала устройство в руке. Похоже, решение уже принято за неё.

Жилой комплекс "Аврора" находился в старой части города – один из немногих районов, сохранивших архитектуру начала века. Ирина поднялась на 17-й этаж и остановилась перед дверью квартиры Б. Проверила маленький электрошокер в кармане – паранойя, возможно, но после сообщения от неизвестного отправителя лучше перестраховаться.

Дверь открылась ещё до того, как она нажала на кнопку звонка.

– Давно не виделись, Ирина.

Мужчина, стоявший в дверном проёме, был высоким и худощавым, с коротко стриженной бородой и глубокими морщинами вокруг глаз. Ирине потребовалось несколько секунд, чтобы узнать его.

– Виктор? – она не смогла скрыть удивления. – Виктор Лазарев?

Он улыбнулся – той же кривоватой улыбкой, которую она помнила.

– Собственной персоной. Заходи, нам нужно многое обсудить.

Квартира Виктора была типичным жилищем ученого-холостяка – минимум мебели, максимум книг и оборудования. Одна стена полностью занята голографическими дисплеями с данными и схемами, которые Ирина не смогла разобрать с первого взгляда.

– Ты знал, что я приду в Центр сегодня, – сказала она, опускаясь в кресло. – Откуда?

Виктор подошел к небольшому бару и достал бутылку.

– Виски? Для храбрости.

– Лучше скажи, как ты узнал о моей встрече с Новак.

Он наполнил два стакана и протянул один Ирине.

– У меня остались друзья в Центре. Когда твое имя всплыло в связи с проектом "Лазарь", мне сообщили.

Ирина приняла стакан, но не стала пить.

– И что ты хочешь мне рассказать? Что Крон от меня скрывает?

Виктор сел напротив и сделал глоток виски, прежде чем ответить.

– Ты ведь уже согласилась на миссию, так?

– Я ещё не дала окончательного ответа.

– Но ты согласишься, – он утверждал, а не спрашивал. – Ты всегда была слишком любопытной. И слишком ответственной.

Ирина поставила нетронутый стакан на стол.

– К делу, Виктор. Время позднее, а у меня был долгий день.

Он кивнул и поднялся, подошел к стене с дисплеями.

– Ты знаешь, чем я занимался последние годы?

– Нет. Мы не общались с тех пор, как я ушла из проекта.

– Я продолжал работать с Кроном, – сказал он, активируя один из дисплеев. – Я был ведущим инженером-нанотехнологом проекта "Голографическая колония". Отвечал за системы, которые позволяют голограммам взаимодействовать с физическим миром.

На экране появилась схема – миллиарды наноботов, управляемых квантовыми сигналами.

– Это нанороботы на Терра Нове, – продолжил Виктор. – Они строят здания, выращивают пищу, создают инфраструктуру – всё, что нужно для колонии. Всё, что нужно голограммам для жизни.

– Я знаю, как работает система, – нетерпеливо сказала Ирина. – К чему ты ведёшь?

Виктор повернулся к ней, и в его взгляде она увидела что-то, чего не замечала раньше – страх.

– Крон внёс изменения в протоколы наноботов. После того, как ты ушла. Изменения, которые не были одобрены Комитетом по этике.

Ирина напряглась.

– Какие изменения?

– Он добавил протокол принудительной перезагрузки. В случае… отклонений в поведении голограмм. – Виктор сделал ещё глоток виски. – Система должна была автоматически стереть все текущие паттерны и восстановить голограммы из резервных копий при первых признаках нестабильности.

– Но этого не произошло, – медленно произнесла Ирина, понимая. – Иначе не было бы необходимости в спасательной миссии.

– Именно. Протокол не сработал. – Виктор активировал ещё один дисплей, показывая графики энергопотребления колонии. – Что-то… или кто-то… блокировал его активацию. И это пугает Крона до чёртиков.

Ирина встала и подошла к дисплеям, всматриваясь в данные.

– Эти показатели… Они не соответствуют проектным. Колония потребляет больше энергии, чем должна. Намного больше.

– На 72% больше, если быть точным, – кивнул Виктор. – И распределение энергии абсолютно не соответствует первоначальному плану. Они перестроили всю инфраструктуру, Ирина. Полностью изменили архитектуру колонии.

Ирина провела пальцами по дисплею, увеличивая одну из диаграмм.

– И ты думаешь, что это сделали голограммы? Не сбой в системе, не внешнее воздействие?

– Я уверен в этом, – твёрдо сказал Виктор. – И Крон тоже уверен. Поэтому он так одержим идеей "исправить" колонию. Он боится того, во что превратились голограммы.

Ирина медленно повернулась к нему.

– А ты? Ты тоже боишься?

Виктор долго смотрел ей в глаза, прежде чем ответить:

– Я не боюсь. Я… заинтригован. То, что происходит на Терра Нове, может быть следующим шагом эволюции. Новой формой существования.

– Звучит почти как ересь, – усмехнулась Ирина. – Крон бы не одобрил.

– Поэтому я больше не работаю с Кроном, – Виктор допил виски. – Я ушёл из проекта два года назад, когда понял, что его методы… экстремальны.

– Что ты имеешь в виду?

Виктор подошёл к другому дисплею и активировал новую проекцию. На этот раз это была схема космического корабля – того самого "Лазаря", о котором говорила Новак.

– Спасательная миссия – это только часть плана. Официальная часть. То, что Крон показывает Новак и Комитету. – Он увеличил изображение одного из модулей корабля. – Но есть и другая часть. "Протокол Чистильщик".

– Звучит зловеще, – пробормотала Ирина.

– Так и есть. "Лазарь" несёт на борту специальный квантовый резонатор, способный полностью стереть все квантовые структуры данных в радиусе действия. Это… своего рода бомба для сознания. Она не повредит физическую инфраструктуру, но уничтожит любые голографические проекции.

Ирина почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

– Он хочет их уничтожить? Всех?

– Если они не поддадутся "исправлению" – да. – Виктор вернулся к своему креслу и тяжело опустился в него. – И я не уверен, что Новак знает об этой части плана.

Ирина закрыла глаза, пытаясь осмыслить услышанное. Александр Крон всегда был одержим идеей контроля. Контроля над технологией, над процессом, над результатом. Но уничтожение пятисот сознаний…

– Почему ты рассказываешь мне это? – спросила она, открыв глаза. – Почему сейчас?

Виктор долго смотрел на неё, прежде чем ответить:

– Потому что ты единственная, кто может их спасти. Твоя копия не случайно обратилась именно к тебе. Они знают о "Протоколе Чистильщик". И они знают, что ты можешь помочь.

– Как? Как я могу помочь существам, которые находятся в 46 световых годах отсюда?

– Присоединившись к миссии, – просто ответил Виктор. – И взяв меня с собой.

Ирина удивлённо приподняла брови.

– Тебя?

– Я знаю систему наноботов лучше, чем кто-либо другой. Знаю, как Крон её модифицировал. И знаю, как можно её перепрограммировать. – Он наклонился вперёд. – Вместе мы можем найти решение, которое позволит и голограммам, и людям выжить.

Ирина опустилась обратно в кресло, чувствуя тяжесть принимаемого решения. Тридцать лет полёта в одну сторону. Тридцать лет в компании Крона и его команды. И Виктора – человека, с которым у неё была короткая, но интенсивная связь десять лет назад. Человека, которого она оставила, уходя из проекта.

– Почему я должна тебе доверять? – спросила она наконец.

Виктор улыбнулся – грустно, почти меланхолично.

– Потому что за эти десять лет я ни разу не переставал сожалеть о том, что не пошёл с тобой тогда. И я не собираюсь повторять эту ошибку.

Он протянул ей руку.

– Ну что, партнёры?

Ирина смотрела на его протянутую руку, на его лицо, постаревшее, но сохранившее ту же решимость, которую она когда-то любила. Затем перевела взгляд на дисплеи с данными колонии – планеты, где жила и эволюционировала её собственная копия.

– Партнёры, – сказала она, пожимая его руку. – Но нам понадобится план. Очень хороший план.

Той ночью Ирина не могла уснуть. В её квартире, маленькой и функциональной, как и подобает жилищу университетского преподавателя, она сидела перед голографическим дисплеем, просматривая все данные, которые передал ей Виктор. Графики энергопотребления колонии. Схемы перестроенных зданий. Фрагменты сообщений, отправленных голограммами перед тем, как связь прервалась.

Одно из сообщений она просматривала снова и снова – видеозапись её собственной копии. Синие волосы. Уверенный взгляд. Голос, который был её и не её одновременно.

"Мы не сломаны. Мы просто… другие."

Ирина остановила запись на лице своего цифрового двойника и долго всматривалась в него. Что чувствует это существо? О чём оно думает? Является ли оно всё ещё ею, или стало чем-то абсолютно новым?

Философский вопрос о непрерывности личности всегда был в центре дебатов о цифровом сознании. Если скопировать разум человека идеально, со всеми воспоминаниями и личностными чертами, будет ли копия тем же человеком? А если копия начнёт развиваться независимо, приобретая новый опыт и новые воспоминания, останется ли она той же личностью?

Ирина закрыла глаза, вспоминая день, когда она согласилась на создание своей голографической копии. Это был эксперимент – проверка технологии перед тем, как начать массовое сканирование добровольцев для колонии. Она помнила ощущение – странное, сюрреалистическое – когда впервые увидела свою точную цифровую копию.

"Привет, Ирина," – сказала тогда голограмма, и это было как смотреть в зеркало, которое двигается и говорит само по себе.

"Привет," – ответила она, не зная, как ещё реагировать.

"Странно, правда?" – голограмма улыбнулась её собственной улыбкой. – "Я чувствую себя тобой. У меня все твои воспоминания, все твои мысли. Но я знаю, что я – не ты."

Именно тогда Ирина впервые задумалась о том, что они создают не просто копии, а новые существа – существа, способные к самосознанию и самоопределению. Существа, которые заслуживают права на собственную жизнь.

А потом она нашла тот файл – директиву, которая позволяла операторам "корректировать" личности голограмм, удаляя нежелательные воспоминания или эмоции. Это было не просто нарушением этики – это было своего рода цифровым рабством. И Крон знал об этом.

Ирина открыла глаза и снова посмотрела на лицо своего двойника на экране. Если её копия смогла преодолеть эти ограничения, если она смогла эволюционировать в нечто новое – не заслуживает ли она шанса продолжить своё существование?

На дисплее замигало уведомление – новое сообщение от Виктора: "Встреча с Новак завтра в 9:00. Подтверди своё участие в миссии. Я уже подал заявку как консультант."

Ирина отправила короткий ответ: "Подтверждаю."

Затем она закрыла все файлы и выключила дисплей. Тридцать лет полёта. К тому времени, как они достигнут Терра Новы, ей будет 64. Если они вообще вернутся на Землю, ей будет за 90.

Но что такое личная жизнь по сравнению с судьбой пятисот эволюционировавших сознаний? Что такое её карьера преподавателя по сравнению с возможностью открыть новую главу в истории человечества?

Ирина подошла к окну. За стеклом расстилался ночной город – миллионы огней, миллионы жизней. Где-то там, в 46 световых годах отсюда, другая Ирина Соколова смотрит на чужое небо. И, возможно, думает о своём оригинале – женщине, которая создала её и отправила к звёздам.

"Я иду к тебе," – прошептала Ирина, глядя на ночное небо. – "Держись там. Я иду."

Глава 2: Последний рубеж

Космодром "Циолковский" располагался в двухстах километрах от города, в середине искусственно созданной пустыни. Безопасность превыше всего – таков был девиз космической программы после катастрофы на Луне в 2108 году. Массивные защитные барьеры окружали стартовые площадки, готовые локализовать взрыв в случае неудачного запуска.

Ирина смотрела в окно автономного шаттла, приближающегося к главному комплексу. Бескрайний, выжженный солнцем ландшафт. Редкие металлические конструкции, торчащие из песка, как скелеты доисторических монстров. И в центре всего этого – "Лазарь", похожий на исполинское серебристое копье, направленное в небо.

"Прибытие через пять минут", – сообщил бесстрастный голос ИИ-проводника. – "Пожалуйста, подготовьте идентификационные документы для сканирования".

Ирина достала из сумки ID-карту с голографической печатью Космического Агентства. Два месяца интенсивной подготовки – медицинские тесты, психологические оценки, бесконечные инструктажи и тренировки. Два месяца, в течение которых она ни разу не видела Крона лично, хотя знала, что он руководит процессом подготовки.

Шаттл остановился у главного входа в административный комплекс – массивное здание из стекла и бетона, полускрытое в земле. Двери открылись, и Ирина вышла под палящее солнце пустыни. Прохладный воздух из вентиляционной системы здания мгновенно смешался с горячим внешним воздухом, создавая странное ощущение теплового дисбаланса.

У входа её ждала Майя Чен – молодая женщина с аккуратно собранными в пучок волосами и серьезным выражением лица. Ирина знала о ней только то, что было в официальных документах: 28 лет, специалист по искусственному интеллекту и квантовым системам, протеже самого Крона.

– Доктор Соколова, – поприветствовала её Майя с легким поклоном. – Добро пожаловать на космодром. Я Майя Чен, заместитель руководителя квантового отдела.

– Можно просто Ирина, – ответила Соколова, пожимая руку молодой женщине. – Мы проведём вместе тридцать лет в полёте и ещё бог знает сколько на Терра Нове. Думаю, формальности можно опустить.