
Полная версия:
Дипломаты пустоты
Тэл'Ваар почувствовал холодную ярость, поднимающуюся внутри:
– Ты предлагаешь мне предать свой вид? Стать коллаборационистом в порабощении Консорциума?
– Я предлагаю тебе спасти миллионы жизней, – парировал Кри'Зел. – Сопротивление будет бесполезным и кровавым. Принятие новой реальности – рациональный выбор.
Тэл'Ваар не ответил. Вместо этого он активировал личное устройство экстренной связи, встроенное в его нервную систему – технологию, о которой не знали Зел'Хори. Короткое сообщение, содержащее предупреждение о предстоящей атаке и технические детали обнаруженных скрытых устройств, было мгновенно передано в Совет Консорциума.
Кри'Зел, заметив изменения в узорах на коже Тэл'Ваара, понял, что произошло:
– Ты только что совершил ошибку, друг мой, – сказал он с искренним сожалением. – Теперь протоколы безопасности активируются немедленно.
По станции прозвучал сигнал тревоги. Системы жизнеобеспечения начали отказывать, двери блокироваться.
– Ты тоже здесь погибнешь, – сказал Тэл'Ваар. – Твои протоколы безопасности не делают различий.
– Я знаю, – спокойно ответил Кри'Зел. – Я принял это решение, когда решил предупредить тебя. Ещё один иррациональный выбор, продиктованный личной симпатией. Возможно, наши виды не так уж различны, в конце концов.
Что произошло дальше, Тэл'Ваар помнил фрагментарно. Экстренная эвакуация, сражение на орбите нейтральной станции, отчаянная гонка, чтобы предупредить ключевые миры Консорциума до активации скрытых устройств.
Они успели частично. Некоторые планеты были спасены благодаря своевременному обнаружению и деактивации технологий Зел'Хори. Другие пережили катастрофические атаки, унёсшие миллионы жизней. Началась война, которая продлилась почти пятьдесят лет и завершилась полным уничтожением цивилизации Зел'Хори – первым и единственным актом геноцида в истории Консорциума.
Тэл'Ваар вышел из мнемонического транса, чувствуя тяжесть воспоминаний. Опыт с Зел'Хори навсегда изменил внешнюю политику Консорциума, сделав недоверие и осторожность основными принципами в отношениях с другими видами. И теперь, столкнувшись с человечеством – молодой, динамичной, потенциально опасной цивилизацией – эти принципы вновь выходили на первый план.
Но были ли люди подобны Зел'Хори? Или они представляли иной тип разумной жизни, способный к истинному сотрудничеству и взаимопониманию? Тэл'Ваар не знал ответа. Его беседы с Немовым, анализ земной культуры и истории давали противоречивые сигналы. Люди были способны как на великую мудрость и сострадание, так и на ужасающую жестокость и обман.
В этой неопределённости и заключался главный вызов. Как найти баланс между необходимой осторожностью и открытостью к новым возможностям? Как не допустить повторения трагедии Зел'Хори, но и не отвергнуть потенциально ценные отношения из-за чрезмерной подозрительности?
Ответы на эти вопросы не были очевидны. Но Тэл'Ваар понимал, что следующие дни, возможно, определят судьбу отношений между их цивилизациями на столетия вперёд. И его решения, как главы дипломатической миссии, будут играть ключевую роль в этом процессе.
Тем временем Михаил Вершинин продолжал своё исследование скрытого кода в коммуникационных системах станции. Несмотря на инструкции Немова не предпринимать попыток нейтрализации без прямого приказа, Михаил не мог оставить эту проблему без внимания. Его инженерная этика и простое человеческое любопытство требовали продолжить работу.
Он создал изолированную виртуальную среду на своём персональном терминале, где мог безопасно изучать копию обнаруженного кода без риска его активации или модификации. Часами он анализировал алгоритмы, структуру и поведение этого цифрового вируса, пытаясь понять его происхождение и полную функциональность.
Чем глубже он погружался в анализ, тем сильнее становилось его ощущение, что этот код был создан кем-то, кто обладал глубоким пониманием как человеческих, так и инопланетных технологий. Структура была гибридной, используя элементы обеих систем, но с уникальными решениями, не характерными ни для одной из них.
– Кто ты такой? – пробормотал Михаил, изучая особенно элегантный фрагмент кода. – И чего ты пытаешься добиться?
Его размышления прервал тихий сигнал терминала. Кто-то пытался связаться с ним по зашифрованному каналу – каналу, который он не настраивал и не ожидал.
Михаил колебался. Безопасный протокол требовал игнорировать неавторизованные коммуникации и сообщить о них службе безопасности. Но его интуиция и любопытство говорили иное. Этот загадочный контакт мог быть связан с кодом, который он изучал.
После короткого размышления Михаил активировал дополнительные защитные протоколы и принял вызов. На экране появилось сообщение, переданное в текстовом формате без видео или аудио:
«Вы обнаружили код. Впечатляющая работа. Но вы видите только поверхность проблемы. Если хотите узнать больше, встретимся в техническом отсеке B-17 через два часа. Придите один. Это в интересах обеих делегаций».
Сообщение исчезло, не оставив следов в системе. Михаил попытался отследить источник, но столкнулся с серией виртуальных барьеров и ложных маршрутов.
Это определённо была ловушка. Или… возможность получить критически важную информацию от инсайдера? Кто бы ни отправил это сообщение, он или она явно обладали продвинутыми техническими знаниями и доступом к защищённым системам станции.
Михаил задумался над своими вариантами. Сообщить Немову? Но глава делегации ясно дал понять, что не хочет активных действий без приказа от адмирала Корсакова. Обратиться к службе безопасности станции? Но если источник сообщения имел доступ к системам станции, это могло спугнуть его или, что хуже, поставить под угрозу расследование.
В конечном счёте, любопытство и профессиональный интерес Михаила победили осторожность. Он решил пойти на встречу, но предпринять меры предосторожности. Он активировал скрытую камеру в своём коммуникаторе, настроил автоматическую передачу своих биометрических данных на личный сервер с интервалом в одну минуту и взял с собой небольшое, но эффективное защитное устройство, которое он разработал самостоятельно.
Технический отсек B-17 находился в редко используемой части нейтральной зоны станции – месте, где системы мониторинга имели «слепые зоны» из-за интерференции от соседних квантовых систем. Хорошее место для тайной встречи, но также идеальное место для засады.
Когда Михаил прибыл, отсек был пуст и слабо освещён. Сенсоры его коммуникатора не фиксировали ничьего присутствия, но это мало что значило, учитывая продвинутые технологии маскировки, доступные обоим видам.
– Я здесь, – сказал Михаил, обращаясь к пустоте. – Покажитесь.
В течение нескольких секунд ничего не происходило. Затем из тени в дальнем углу отсека выступила фигура. К удивлению Михаила, это был не инопланетянин и не человек из персонала станции. Это был Зел'Кар, технический специалист делегации Н'Тар.
– Специалист Вершинин, – сказал Зел'Кар, его кожные узоры были приглушены до минимума, что, как знал Михаил, указывало на крайнюю осторожность или стресс. – Благодарю, что пришли.
– Это вы отправили мне сообщение? – спросил Михаил, оставаясь настороже.
– Да, – кивнул Зел'Кар. – Я обнаружил тот же код, что и вы. И пришёл к аналогичным выводам. Кто-то пытается саботировать переговоры, манипулируя системами перевода.
– И вы подозреваете кого-то из человеческой делегации? – прямо спросил Михаил.
– Нет, – ответил Зел'Кар, его верхние руки совершили жест отрицания. – Если бы я так думал, я бы не рисковал этой встречей. Мой анализ, как и ваш, указывает на возможное вмешательство третьей стороны.
– Или на сотрудничество радикальных элементов с обеих сторон, – предположил Михаил.
– Это тоже возможно, – согласился Зел'Кар. – Но есть аспект, который вы, возможно, не заметили. Код имеет… сигнатуру, которую я узнал.
Михаил напрягся:
– Что вы имеете в виду?
– До того, как стать техническим специалистом в дипломатическом корпусе, я работал в службе безопасности Консорциума, – объяснил Зел'Кар. – Специализировался на анализе инопланетных технологий. И этот код… он имеет элементы, характерные для технологий Зел'Хори.
– Зел'Хори? – переспросил Михаил. – Я никогда не слышал о такой расе.
– Неудивительно, – мрачно сказал Зел'Кар. – Их цивилизация была уничтожена в войне с Консорциумом около трёхсот лет назад. Единственный случай в нашей истории, когда Н'Тар прибегли к полному уничтожению противника.
Он помедлил, затем добавил:
– То, что я говорю вам сейчас, не является общедоступной информацией даже внутри Консорциума. Но обстоятельства требуют откровенности. Зел'Хори были продвинутой расой, с которой мы пытались установить дипломатические отношения. Они предали нас, используя технологии, внедрённые во время культурного и технологического обмена, для масштабной атаки на наши миры.
– И теперь вы думаете, что они… вернулись? – Михаил не смог скрыть скептицизма в голосе.
– Нет, – покачал головой Зел'Кар. – Зел'Хори действительно уничтожены. Но их технологии… возможно, кто-то обнаружил их артефакты или базы данных. Или, что более тревожно, среди нас может быть кто-то, кто желает повторить их стратегию, спровоцировав конфликт между нашими видами.
Это звучало как конспирологическая теория, но Михаил не мог игнорировать технические аргументы. Если код действительно имел сигнатуру, которую Зел'Кар мог идентифицировать как принадлежащую древней исчезнувшей расе, это меняло всю картину.
– Почему вы пришли ко мне, а не к вашему руководству? – спросил Михаил.
– Я пытался, – ответил Зел'Кар. – Но Вор'Тан, наш советник по безопасности, отклонил мои опасения, назвав их необоснованными. А Тэл'Ваар… – он замолчал на мгновение. – Тэл'Ваар слишком лично связан с историей конфликта с Зел'Хори. Он был там, трёхсот лет назад. Если он узнает о моих подозрениях, его реакция может быть… непредсказуемой.
– И вы решили обратиться ко мне? К потенциальному противнику?
– К коллеге, – поправил Зел'Кар. – К техническому специалисту, который понимает суть проблемы и, похоже, не имеет политической заинтересованности в срыве переговоров. Наше сотрудничество в создании новой системы перевода убедило меня в вашей искренности и профессионализме.
Михаил задумался. Ситуация становилась всё более сложной, с многочисленными слоями интриг и возможных манипуляций. Но если Зел'Кар прав, и некая третья сила пыталась столкнуть человечество и Н'Тар, используя исторические травмы последних, это требовало немедленных действий.
– Что вы предлагаете? – спросил он.
– Совместную работу по нейтрализации кода и поиску его источника, – ответил Зел'Кар. – Без уведомления наших руководителей, пока мы не будем иметь конкретных доказательств и плана действий.
– Это рискованно, – заметил Михаил. – И может быть расценено как предательство.
– Риск бездействия выше, – парировал Зел'Кар. – Если мы позволим этому коду продолжать искажать коммуникации, результатом может стать конфликт, который никто на самом деле не хочет.
Михаил обдумывал предложение. Оно противоречило прямым инструкциям Немова, но соответствовало его инженерной этике и личным убеждениям. В конце концов, он был учёным прежде всего, и его долгом было искать истину и противодействовать манипуляциям, независимо от их источника.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Я согласен работать вместе. Но мы должны быть предельно осторожны. Никаких следов, никаких записей, которые могут быть перехвачены. И если мы обнаружим что-то критически важное, мы должны решить вместе, кому это сообщить.
– Согласен, – кивнул Зел'Кар, его узоры стали немного ярче, что Михаил интерпретировал как признак облегчения или удовлетворения. – У меня есть изолированная система в моей личной лаборатории, которая не подключена к общим сетям станции. Мы могли бы использовать её как базу для нашей работы.
– Отлично, – сказал Михаил. – И у меня есть идея, как мы могли бы отследить источник кода, не активируя сигнал тревоги…
Они продолжили обсуждать технические детали своего сотрудничества, не подозревая, что их тайная встреча была зафиксирована скрытыми системами наблюдения станции. Системами, к которым имели доступ как человеческие, так и инопланетные службы безопасности. А возможно, и кто-то ещё.

ЧАСТЬ II: ТЕНИ ЗАГОВОРА
Глава 6: Разделенная лояльность
Утро выдалось необычно тихим на станции «Конкордия». Александр Немов стоял у панорамного окна в своих апартаментах, наблюдая за медленным вращением астероидного поля. За последние три дня активность по перемещению астероидов значительно усилилась. Теперь даже невооруженным глазом можно было различить формирующийся коридор – прямой путь к станции через обычно хаотичное скопление космических обломков.
Немов получил сообщение от адмирала Корсакова ранним утром: «Группа прибывает сегодня в 14:00. Капитан Ройс, формально – технический инспектор. Фактически – специалист по кризисным ситуациям. Обеспечьте полный доступ к системам станции и делегации Н'Тар. Операция „Дамоклов меч" в финальной фазе. Продолжайте переговоры в стандартном режиме».
Сообщение только усилило беспокойство Немова. Термин «специалист по кризисным ситуациям» в профессиональном жаргоне военной разведки обычно означал оперативника с опытом силовых решений. То, что адмирал посылал такого человека на дипломатическую станцию, было тревожным знаком.
А упоминание о «финальной фазе» таинственной операции «Дамоклов меч» в сочетании с инструкцией «продолжать переговоры в стандартном режиме» ясно указывало на двойную игру. Корсаков хотел, чтобы Немов поддерживал видимость нормального дипломатического процесса, пока за кулисами готовилась совсем другая операция.
Немов вспомнил Ганимед и цену, которую заплатили невинные люди за его слепое следование приказам. Он не мог позволить этому повториться, особенно когда ставкой был мир между двумя цивилизациями.
Его размышления прервал сигнал коммуникатора – капитан Кузнецова запрашивала срочную встречу.
– Проходите, капитан, – сказал Немов, активируя дверь.
Кузнецова вошла, и Немов сразу заметил напряжение на её лице:
– Дипломат Немов, у нас ситуация. Наши сенсоры зафиксировали приближающийся объект со стороны формирующегося астероидного коридора. Он движется на маскировочных двигателях, но излучение невозможно скрыть полностью.
– Корабль? – напрягся Немов.
– Судя по сигнатуре – да. И крупный. Военный класс.
– Земной Альянс или Консорциум?
– Трудно сказать с уверенностью, – ответила Кузнецова. – Сигнатура двигателей не соответствует полностью ни нашим, ни их стандартным конфигурациям. Но если бы я делала ставку, я бы сказала – Н'Тар, с модифицированными системами.
Немов нахмурился. Если Н'Тар действительно направляли военный корабль к станции, это могло означать только одно – они готовились к конфронтации или, возможно, к эвакуации своей делегации.
– Вы уведомили делегацию Н'Тар об обнаружении?
– Пока нет, – покачала головой Кузнецова. – Хотела сначала проконсультироваться с вами, учитывая деликатность ситуации.
Немов ценил эту осторожность. Если объект действительно был кораблем Н'Тар, преждевременное обвинение могло спровоцировать кризис. Если же это был корабль Земного Альянса, скрывающийся под ложной сигнатурой, ситуация становилась ещё более запутанной.
– Хорошо, – сказал Немов. – Продолжайте наблюдение, но воздержитесь от официальных заявлений. Когда объект предположительно достигнет станции?
– При текущей скорости – примерно через 36 часов, – ответила Кузнецова. – Но это если он не увеличит скорость. На маскировочных двигателях это маловероятно, но технически возможно.
Немов кивнул:
– К тому моменту сюда прибудет «техническая группа» от Земного Альянса. Возможно, это не совпадение.
– Вы думаете, они знали о приближающемся объекте? – в голосе Кузнецовой звучало подозрение.
– Или знали, или он каким-то образом связан с их планами, – ответил Немов. – В любом случае, нам нужно быть готовыми к любому развитию событий. Усильте безопасность ключевых систем станции и подготовьте протоколы эвакуации, но без активации тревоги. Я хочу, чтобы мы были готовы, но не создавали паники.
– Есть, – кивнула Кузнецова. – Что-нибудь ещё?
– Да, – Немов понизил голос. – Будьте особенно внимательны к «технической группе», которая прибывает сегодня. Их формальная цель – обновление систем станции, но у меня есть основания полагать, что их реальная миссия иная.
Кузнецова внимательно посмотрела на него:
– Вы не доверяете собственному правительству, дипломат Немов?
– Я не доверяю тем, кто готов пожертвовать миром между цивилизациями ради краткосрочных стратегических преимуществ, – ответил он. – Независимо от того, к какому виду они принадлежат.
Кузнецова кивнула с пониманием:
– В таком случае, я буду держать вас в курсе любых подозрительных действий. С обеих сторон.
После ухода капитана Немов вернулся к окну, глядя на далёкие звёзды и астероиды. Ситуация становилась всё более напряжённой, с признаками приближающегося кризиса со всех сторон. И ему предстояло принять сложное решение – продолжать следовать приказам адмирала Корсакова или начать действовать по собственному усмотрению, руководствуясь более широким пониманием ситуации и своей совестью.
Елена Соколова изучала ответ адмирала Корсакова на свой отчёт. Сообщение было кратким и формальным:
«Отчёт получен. Ваш культурологический анализ принят к сведению. Продолжайте наблюдения, особое внимание уделите Н'Ралу и его фракции. Их заинтересованность в человеческой культуре может быть искренней или тщательно продуманной манипуляцией. В любом случае, это канал информации, который следует использовать. Ожидаю ежедневных обновлений. К.»
Ответ был типично корсаковским – сухим, деловым, без явной оценки её выводов. Но отсутствие критики можно было интерпретировать как молчаливое принятие её анализа, что немного успокоило Елену. Она боялась, что её позитивная оценка возможности сотрудничества с Н'Тар будет встречена с неодобрением.
Её размышления прервал сигнал коммуникатора. Н'Рал запрашивал встречу в библиотеке нейтральной зоны – небольшом помещении, заполненном информационными терминалами, дающими доступ к культурным и научным базам данных обеих цивилизаций. Это было их обычное место для академических дискуссий, достаточно публичное, чтобы не вызывать подозрений, но при этом достаточно тихое для серьёзных разговоров.
Когда Елена прибыла, Н'Рал уже ждал её, изучая какой-то текст на одном из терминалов. При её появлении узоры на его коже образовали сложный паттерн, который она научилась интерпретировать как выражение радости и интеллектуального возбуждения.
– Дипломат Соколова, благодарю, что нашли время, – приветствовал он её, выполняя человеческий жест лёгкого поклона, который она научила его.
– Всегда рада нашим дискуссиям, Н'Рал, – ответила Елена с улыбкой. – Вы хотели обсудить что-то конкретное?
– Да, – кивнул Н'Рал, его узоры стали более сдержанными, что указывало на серьёзность. – Я прочитал вашу статью о роли культурных посредников в межвидовой коммуникации. Ваша концепция «перекрёстного культурного резонанса» удивительно созвучна нашей теории «вибрационной гармонии разумов».
– В самом деле? – заинтересовалась Елена. – Расскажите подробнее.
Н'Рал активировал ближайший терминал, вызывая текст на языке Н'Тар с параллельным переводом на английский:
– Это работа философа Л'Тор'Ваа, жившего около пятисот лет назад. Он предположил, что разум, независимо от биологического субстрата, функционирует по определённым универсальным принципам, подобно тому, как различные музыкальные инструменты могут исполнять одну и ту же мелодию, хотя звучат они по-разному.
– Интересная метафора, – заметила Елена. – В человеческой философии есть похожие концепции, особенно в работах когнитивных универсалистов. Они утверждают, что определённые паттерны мышления неизбежно возникают у любого разумного существа, сталкивающегося с реальностью, независимо от его нейрофизиологии.
Они углубились в дискуссию о параллелях между философскими традициями двух цивилизаций. Н'Рал демонстрировал впечатляющее знание человеческой мысли, цитируя Канта, Витгенштейна и современных философов когнитивной науки. Елена, в свою очередь, нашла множество резонирующих идей в текстах Н'Тар, которые Н'Рал предоставил ей.
Через некоторое время разговор естественно перешёл к текущей ситуации на станции.
– Я заметил растущее напряжение среди членов обеих делегаций, – сказал Н'Рал, его узоры приняли более тёмный оттенок. – Вы чувствуете это?
– Да, – согласилась Елена. – Последние несколько дней атмосфера стала более напряжённой. Возможно, это естественное следствие затягивающихся переговоров, или…
Она не закончила предложение, не желая озвучивать свои подозрения.
– Или результат намеренных манипуляций, – тихо закончил Н'Рал.
Елена внимательно посмотрела на него:
– Вы тоже так думаете?
Н'Рал огляделся, убеждаясь, что они одни, затем понизил голос:
– Я не должен говорить этого, но… в нашей делегации есть разногласия. Тэл'Ваар искренне стремится к мирному соглашению, но он ограничен инструкциями от Верховного Стратега. А Вор'Тан…
– Вор'Тан против любого реального сближения, – предположила Елена.
– Не совсем, – ответил Н'Рал. – Он скорее… крайне подозрителен. Для него любое сотрудничество должно происходить на условиях, гарантирующих абсолютную безопасность Консорциума. Что, конечно, нереалистично.
– В нашей делегации схожая ситуация, – призналась Елена. – Полковник Сорин и некоторые другие рассматривают переговоры прежде всего как возможность сбора информации и оценки потенциальных угроз, а не как путь к реальному сотрудничеству.
– И всё же, – сказал Н'Рал, его узоры образовали сложный, мерцающий паттерн, – мне кажется, есть нечто большее, чем просто естественная подозрительность. Некоторые события последних дней… странные инциденты с системами связи, необъяснимые сбои… Мне это напоминает…
Он внезапно остановился, его узоры резко потемнели.
– Напоминает что? – мягко спросила Елена.
Н'Рал колебался:
– Я не должен говорить об этом. Это часть нашей истории, которая… болезненна для многих Н'Тар.
– Зел'Хори? – тихо спросила Елена, вспомнив упоминание этого названия в предыдущих разговорах.
Н'Рал выглядел потрясённым:
– Вы знаете о них? Как?
– Только название, – призналась Елена. – И то, что контакт с ними закончился трагически для обеих сторон. Ничего конкретного.
Н'Рал долго смотрел на неё, его узоры медленно изменялись, отражая внутреннюю борьбу. Наконец, он принял решение:
– То, что я скажу, не является общедоступной информацией. Но я считаю, что вы должны знать, учитывая текущие обстоятельства.
Он активировал особый режим на терминале, который, как знала Елена, создавал локальное поле помех, блокирующее большинство систем наблюдения.
– Зел'Хори были высокоразвитой расой, с которой Консорциум установил контакт около трёх столетий назад, – начал Н'Рал. – Начальные переговоры были многообещающими. Технологический и культурный обмен, совместные исследовательские проекты, даже первые шаги к военному сотрудничеству. Но затем…
Он помедлил, собираясь с мыслями:
– Зел'Хори использовали обмен как прикрытие для внедрения скрытых технологий в наши системы. Технологий, которые позволили им одновременно атаковать несколько ключевых миров Консорциума. Миллионы погибли в первые часы атаки.
– Почему они это сделали? – спросила Елена, потрясённая.
– Согласно историческим записям, их мотивация была сложной смесью ресурсной конкуренции, культурного превосходства и уникальной психологии их вида. Зел'Хори были коллективистами с иерархической структурой, для которых покорение других разумных видов было естественной стратегией расширения.
– И чем закончился конфликт?
Н'Рал опустил взгляд, его узоры стали почти чёрными:
– Войной на уничтожение. Консорциум ответил с беспрецедентной жестокостью. Впервые и единственный раз в нашей истории было принято решение о полном уничтожении враждебной цивилизации. После пятидесяти лет войны от Зел'Хори не осталось ничего, кроме руин и артефактов.
Он поднял глаза на Елену:
– Понимаете теперь, почему многие Н'Тар так подозрительны к новым контактам? Почему Вор'Тан и его фракция настаивают на предельной осторожности?
– Да, – тихо ответила Елена. – Такая травма не забывается легко. Но… какое отношение это имеет к текущим переговорам?
– Возможно, никакого, – сказал Н'Рал. – Но некоторые странные технические сбои на станции… Они напоминают мне рассказы о методах, которые использовали Зел'Хори для манипуляции коммуникационными системами перед своей атакой.