Девять хвостов бессмертного мастера. Том 5

Ху Фэйцинь потрясенно поднял глаза, потому что услышать такое от просителя явно не ожидал, и тут увидел, что перед ним ухмыляющийся, но вполне искренне спрашивающий об этом Лао Лун и с некоторой неловкостью улыбающаяся Ху Сюань.

Ли Цзэ просто сделал вид, что его тут нет, но подумал, как хорошо было бы сейчас выпить чашечку свежезаваренного успокаивающего чая. Или даже чайник.

[461] Мышиный призыв

– Сюань-цзе! – воскликнул Ху Фэйцинь, поднимаясь с трона.

То, что Ху Сюань ему улыбалась и что Лао Лун был в приподнятом настроении, наверняка означало, что память к Ху Сюань вернулась.

Ли Цзэ поклонился Ху Фэйциню и стал выпроваживать оставшихся небожителей из тронного зала:

– Все, на сегодня аудиенция закончена, у Тяньжэня важные гости.

Поразмыслив, он встал за дверями тронного зала, чтобы никто не мог войти и помешать. Ли Цзэ помнил, что Лао Лун упоминал о каком-то важном деле, и полагал, что имеется в виду свадьба Неба и Земли.

«А вот это действительно важное государственное дело», – подумал он и не пустил в тронный зал даже Первого советника.

Лао Лун медленно встал сначала на одно колено, потом на оба, сложил перед собой руки, согнул туловище, упираясь сцепленными руками в пол, а лбом – в руки. Это был такой церемонный поклон, что Ху Фэйцинь обомлел. Ху Сюань, поглядев на Лао Луна, хотела повторить этот поклон, но Ху Фэйцинь подхватил ее за локоть и не позволил.

– Что ты делаешь, Лао Лун? – с недовольством в голосе спросил Ху Фэйцинь. – Мы друзья, вы не должны мне кланяться.

– Я говорил серьезно. – Лао Лун не поднял головы. – Царь небесных зверей в неотплатном долгу перед Небесным императором. Пока я не верну долг, я могу лишь выражать ему свое почтение и безмерную благодарность.

– Если встанешь, у тебя появится возможность вернуть мне долг. С твоим затылком я разговаривать не собираюсь, – отрезал Ху Фэйцинь.

– Об этом ты хотел поговорить, когда приходил во дворец Тайлуна? – спросил Лао Лун, поднимая голову, но продолжая стоять на коленях.

Ху Фэйцинь пальцем указал ему на один из стульев у стола. Лао Лун все-таки поднялся, кряхтя, и сел с таким видом, словно хотел сказать: «Ну, раз это приказ Хуанди…»

– Лао Лун, – Ху Фэйцинь пригласил за стол и Ху Сюань, – дело касается небесной «свадьбы».

Он в общих чертах рассказал им, для чего на Небесах было решено провести свадьбу Неба и Земли. Лао Лун о таком обычае слышал, поскольку древнее его на Небесах было не сыскать, и согласился, что союз миров, заключенный таким способом, будет считаться нерушимым.

– Но с этим не все так просто, – продолжал Ху Фэйцинь. – На небесной «свадьбе» должны присутствовать и демоны, но Аура миров на Небеса демонов не пропускает. За редким исключением. Поэтому небесную «свадьбу» нужно провести не на Небесах и, разумеется, не в мире демонов, поскольку там Аура миров уже враждебна к небожителям. Я хотел попросить тебя выделить нам один летающий остров и переместить его между мирами. Скажи, это возможно сделать?

– Вполне, – подумав, ответил Лао Лун. – Летающие острова можно перемещать духовной силой небесных зверей.

– Сколько это займет?

– Дней десять-двенадцать. Я этим займусь прямо сейчас.

Он поднялся, посмотрел на Ху Сюань, явно колеблясь, потом сказал:

– Сюань, вам наверняка есть о чем поговорить. Побудешь здесь, пока я не вернусь?

Ху Сюань кивнула.

– Сюань-цзе, ты в порядке? – спросил Ху Фэйцинь, когда они остались одни. – Воспоминания к тебе вернулись?

Ху Сюань ответила утвердительно. Ху Фэйцинь облегченно вздохнул. Все это время он ждал весточки от Лао Луна и переживал, что могло не сработать. Теперь можно было успокоиться.

– Но, Сюань-цзе, – сказал Ху Фэйцинь, – ты приняла такое серьезное решение… Это ведь разрыв со всем лисьим миром. Ты уверена…

Ху Сюань поглядела в сторону, взгляд ее на мгновение стал отрешенным.

– Понимаешь, я была готова к последствиям: так я думала. Вернусь в мир демонов, послушно приму наказание, буду до конца лисьей жизни сидеть на цепи у горы Хошань. Но когда я осознала, что это будет означать и вечную разлуку с Лунваном, Лисье Дао показалось таким глупым и незначительным. Все эти законы и запреты вдруг перестали иметь надо мной власть. – И она вздохнула, но скорее облегченно, чем с сожалением.

– Ты поселишься на Верхних Небесах? – спросил Ху Фэйцинь. Ответ он и без того знал, но спросить полагалось.

Ху Сюань слегка покраснела и ответила:

– Да.

– Теперь мы будем чаще встречаться, – с искренней радостью в голосе заметил Ху Фэйцинь. – Я покажу тебе Небесный дворец. И если тебе что-то понадобится, что угодно, я это для тебя разыщу.

– Знаешь, мне жаль, что я ничего с собой не забрала из поместья Ху. Вещей у меня было немного… Прежняя одежда, впрочем, здесь не понадобится, а мои книги я знаю наизусть…

– В Небесном дворце огромная библиотека. Скучно тебе не будет.

– Да…

– Что такое, Сюань-цзе? – удивился Ху Фэйцинь.

– Неловко говорить об этом… Понимаешь, у меня в мире демонов осталась мышь, – серьезно сказала Ху Сюань.

– Какая мышь?

– Белая.

Ху Фэйцинь подумал, что эта мышь была важна для Ху Сюань, но возвращаться за ней в мир демонов, конечно же, было нельзя. Он понимал, что лисам из поместья Ху лучше не знать, что к Ху Сюань вернулась память.

– Тогда нужно ее призвать, – сказал Ху Фэйцинь.

– Призвать? – переспросила Ху Сюань удивленно.

Ху Фэйцинь кликнул Ли Цзэ и велел ему позвать Мышиного бога. Тот явился незамедлительно, словно только и ждал обращения. Это был тщедушный корноухий старичок с волосами, напоминающими крысиный хвост, такие они были жидкие. Маленькие глазки бегали по глазницам, словно пытались увидеть все пространство целиком одновременно. Ху Сюань непроизвольно потянула носом: пахло мышами.

– Нужно призвать мышь, – распорядился Ху Фэйцинь.

Мышиный бог тут же оживился и воодушевленно спросил:

– Так Хуанди все-таки решил ввести в ритуалы Небесного дворца и мышеприношение?

– Нет, – отрезал Ху Фэйцинь. – Нам просто нужна одна мышь из мира демонов.

– Белая, – уточнила Ху Сюань.

– Демоническая мышь? – опасливо осведомился Мышиный бог.

Ху Фэйцинь вопросительно посмотрел на Ху Сюань.

– Обычная. У демонических рога растут.

– Тогда я могу ее призвать, – с облегчением сказал Мышиный бог. – Если обычная, то запросто! Да хоть сто белых мышей, если потребуется! – И он с явным намеком посмотрел на Ху Фэйциня.

– Одну, – строго сказал Ху Фэйцинь. – Ту, которая нужна Сюань-цзе. Не вообще какую-то, а ту самую.

Мышиный бог порылся в рукаве, достал талисман и положил его на пол. Ху Сюань вместе с Ху Фэйцинем следили за ним с неподдельным интересом: это был первый мышиный призыв, который они видели в своей жизни. Мышиный бог сложил пальцы правой руки в мудры и забормотал что-то на мышином языке. Талисман засветился, завибрировал и рассыпался, а на его месте появилась маленькая белая мышка, которая ошеломленно озиралась по сторонам.

– Моя мышка! – растрогалась Ху Сюань, хватая ее и прижимая к груди.

Разумеется, свою мышь она бы сразу узнала – по запаху.

Ху Фэйцинь невольно улыбнулся:

– Она тоже будет жить на Верхних Небесах?

– Думаю, Лунван возражать не станет. Если только она не сбежит.

Мышиный бог порылся в рукаве и достал маленькую клеточку, которую можно было цеплять к поясу и носить так. Ху Сюань с радостью приняла подарок и, посадив в нее мышь, прицепила клеточку к поясу. Это было гораздо лучше, чем привязывать мышей к поясу за хвост. На том Мышиный бог и удалился.

– Сюань-цзе, давай я тебе все тут покажу, – предложил Ху Фэйцинь.

Ху Сюань оглянулась по сторонам:

– А где А-Вэй?

– Он вернулся в мир демонов, чтобы распорядиться насчет «свадьбы».

Ху Сюань побледнела:

– О нет! Он ведь тогда узнает, что со мной произошло.

– Уже узнал, я полагаю, – пробормотал Ху Фэйцинь, навострив уши.

Где-то в отдалении он почувствовал стремительно приближающуюся демоническую ауру, которую ни с какой другой бы не спутал. Она точно принадлежала Ху Вэю.

[462] Лисоподвиги Недопеска

Возвращаться в мир демонов Ху Вэю не слишком хотелось: даже обжиться на Небесах толком не успел, а уже возвращайся! Он поглядел на Недопеска. Тот лапами идти поленился, потому что лапы у него были коротенькие и отставали от широкого шага Ху Вэя, вытащил духовную сферу, залез в нее и с важной мордой катился, не прилагая особых усилий: теперь, когда у Сяоху было семь хвостов, ему не нужно было перебирать лапами, чтобы сфера двигалась, он попросту вертел хвостами, задавая себе ускорение, и мог катиться то быстрее, то медленнее, в зависимости от того, сколько хвостов использовал.

– Везет Недопеску, – пробормотал Ху Вэй, – запрыгнул в сферу и лети себе…

Недопесок расслышал и широко раскрыл пасть в лисьей ухмылке. Духовная сфера была единственной в своем роде: на Небесах его часто просили показать, как он в ней летает. Ведь создана она была духовными силами Ху Фэйциня, Небесного императора.

Недопесок наловчился менять размер сферы на свое усмотрение и теперь мог летать в ней в натуральном размере, не сжимаясь, и страшно важничал: он увидел в книжке изображения каких-то древних бонз, вокруг которых были нарисованы круги, и теперь думал, что похож на них, тем более что одежда на нем была явно щеголеватее, чем у бонз. Недопесок не забыл ни шапку, ни нефритовую бирку садовника, когда собирался в мир демонов. Он собирался похвастаться перед лисами-слугами и знал, что выглядит слапсшибательно!

– Да еще и взялся «свадьбу» устраивать, – продолжал Ху Вэй, ткнув в сферу пальцем, от чего она подпрыгнула и откатилась в сторону. – Тебе грамотешки хватит?

– Шисюн меня назначил распорядителем лисьих свадеб, – сказал Недопесок, роясь за пазухой.

– Ты сам себя назначил, – фыркнул Ху Вэй.

Недопесок между тем вытащил из-за пазухи книгу, которую слисил из дворцовой библиотеки: «Устройство свадеб», и показал ее Ху Вэю.

Тот глянул краем глаза и опять фыркнул:

– Я тебе ее читать не буду.

– Я умею читать, – с некоторой обидой в голосе возразил Недопесок. Правда, читал он очень медленно, водя по строкам лапой.

– Может, ты еще и писать выучился? – хмыкнул Ху Вэй.

Сяоху облизнул усы, чтобы придать значимости молчанию. Писал он очень плохо, любая курица бы от зависти померла, увидев его почерк: лисьими лапами много не попишешь! Но сам он мог разобрать, что написал, а этого ему было достаточно.

– Да ладно! Куда катится лисий мир!

Сяоху скрипуче похихикал. Куда катится лисий мир, Недопесок не знал, но знал, что сам он катится в поместье Ху.

Ху Вэю показалось, что лисы-слуги от них шарахнулись. Они даже морды не подняли и не обратили внимания на Недопеска, который был страшно этим покороблен.

– Что, Недопесок, – ухмыльнулся Ху Вэй, – несет от нас небесным духом? Теперь от нас даже порядочные лисы шарахаются.

Недопесок с самым серьезным видом понюхал лапы, потом, поочередно, подмышки и сказал:

– Я чистый. Никаким духом от меня не несет. – И он очень-очень многозначительно поглядел на Ху Вэя. Мол, если от самого несет, так нечего на других сваливать!

Ху Вэй закатил глаза. Разговаривать в таком духе с Недопеском было бесполезно: он все воспринимал буквально.

– Вернулись? – нервно спросил Ху Цзин, когда увидел их. – Ну, что там с Хушэнем?

– Теперь все в порядке, – сказал Ху Вэй, ухмыльнувшись.

– Теперь? – с подозрением переспросил Ху Цзин.

– Распотрошил кое-кого из небесных хорьков, – объяснил Ху Вэй, ухмыляясь еще шире, – так что в Небесном дворце теперь тишь да гладь да лисья благодать!

Ху Цзин нахмурился было, но тут увидел Недопеска, который деловито прятал сферу за пазуху.

– А это еще что такое? – поразился он. Разряженный Недопесок уж точно поражал воображение.

– А это, – сказал Ху Вэй, беря Недопеска за воротник и переставляя его ближе к Ху Цзину, – небесный садовник и распорядитель свадеб… в одной морде.

– Лисьих свадеб, – уточнил Сяоху, расправляя воротник. – Меня шисюн назначил.

– У Хушэня вместо мозгов мышиные катышки? – фыркнул Ху Цзин. – Недопеска? На важные должности?

Ху Вэй фыркнул и, опять взяв Недопеска за шиворот, поставил его к Ху Цзину задом.

– Хвосты сосчитай.

– Семь?! – поразился Ху Цзин.

– Отъелся на небесных хлебах. Вернее, на небесных мышах. Недопесок, сколько ты там переел мышей?

Сяоху покрутил возле морды лапой:

– Я все хвостики сохранил, надо пересчитать, но никак не меньше двух сотен.

– Ты еще и считать выучился? – уже без особого удивления спросил Ху Вэй. – Смотри, отец, это единственный в мире семихвостый образованный недопесок.

Недопесок решил принять это за похвалу и осклабился. Счет он освоил до двух с половиной сотен (правда, ему нередко приходилось загибать пальцы, чтобы не сбиться). Это очень ему помогало подсчитывать количество съеденного, поскольку он еще прилисил себе должность отведывателя блюд, хотя такой при дворе уже имелся. Но Недопесок считал, что он плохо справляется с работой: блюда должны были выглядеть так, что их уже отведали, а Ху Фэйциню их приносили нетронутыми. Непорядок! Поэтому Сяоху неизменно присутствовал при каждой трапезе шисюна и первым совал морду в тарелку – к вящему ужасу Первого советника и прочих царедворцев.

– Я отведыватель блюд, – неизменно говорил Недопесок, когда Первый советник начинал ему выговаривать.

– У нас есть уже небесный отведыватель блюд! – возразил Первый советник.

– А я лисий отведыватель, – со значением повторил Недопесок и по самые надбровные вибриссы залез мордой в супницу.

Первый советник заголосил:

– Хуанди!

Но Ху Фэйцинь на выходки Недопеска смотрел сквозь пальцы и даже, к еще большему ужасу Первого советника, не брезговал есть с ним из одной тарелки.

– В общем, – вздохнул Ху Вэй. – Недопесок организует лисью «свадьбу» для меня и Фэйциня. Небесные хорьки уперлись, не признают демонические узы.

Ху Цзин сощурил глаза:

– Это ты о лисьей метке или о том, что сунул Фэйциня мордой в воду источника?

Ху Вэй очень недовольно фыркнул, мастерски проигнорировал это замечание и сказал:

– Поэтому нужно сделать эту «свадьбу». Свадьба Неба и Земли называется. Специально для небесных хорьков. Демоны тоже приглашены.

– Как? – вполне понятно удивился Ху Цзин. – А Аура миров?

– Фэйцинь сказал, что все устроит. Думаю, будет на нейтральной территории.

– Хм… – Ху Цзин, приглаживая бороду, глянул на Недопеска. – Этот разве справится?

Недопесок состроил недовольную морду и, пошарив за пазухой, вытащил «Устройство свадеб» и продемонстрировал его Ху Цзину.

– Он у нас знаток Свадебного Дао, я гляжу, – ядовито сказал Ху Цзин.

Сяоху напыжился, не обращая внимания на его тон, и важно сказал:

– Требую полного содействия и подчинения у всех обитателей поместья Ху.

– Требуешь?!

– А еще бирку, или ярлык, или цидульку, что я полномочный представитель Великой семьи Ху, – добавил Недопесок, потирая лапы. – Мне еще остальным Великим семьям приглашения разносить, никаких провозлочек быть не должно.

– Прово… что? – растерялся Ху Цзин.

Недопесок с сожалением поглядел на него. Ведь старый уже лис, а такого простого слова не знает.

В защиту Ху Цзина стоит упомянуть, что Недопесок не все слова прочитывал или подслушивал правильно, но любил ими щегольнуть, потому его речь пестрела «обмурдированием», «провозлочками» и прочими подобными перлами лисьей, а вернее, недопесьей, словесности.

[463] Ху Вэй приходит в ярость

Недопесок улиснул, чтобы проверить свой дом и вообще похвастаться встречным лисам нарядом и нефритовой биркой: отец с сыном остались одни.

– Ты, лисий сын, неприятностей Хушэню не доставил? – строго спросил Ху Цзин.

Ху Вэй озирался в поисках чайника, чтобы промочить горло с дороги, и рассеянно отозвался:

– Каких неприятностей?

– Что, в Небесном дворце принято небесных хорьков потрошить?

– А-а-а… – беспечно протянул Ху Вэй, – не один же я их потрошил, а вместе с Фэйцинем и при полном его одобрении. Они его убить хотели, а свалить на меня. Тут любой бы из себя вышел. Но ты не волнуйся, я их достойно выпотрошил: кишки по деревьям не развешивал, шкуру не сдирал, по частям их собирать не пришлось.

Он взял чайник, встряхнул его и прислушался, не булькает ли внутри вода.

– В общем, как я и говорил, будет «свадьба», – продолжал Ху Вэй, озираясь теперь в поисках чашки. – Вся лисья родня должна присутствовать. Где цзецзе, кстати?

Ху Цзин издал какой-то неопределенный скрип.

Ху Вэй поглядел на него, махнул рукой:

– Знаю, можешь не скрипеть. Лисьи знахари то и се, но плевать я на это хотел. Я хочу, чтобы цзецзе была на моей свадьбе.

– Ху Сюань на твоей свадьбе не будет, – сказал Ху Цзин.

– Я знаю, что Лисье Дао, то и се, но я так хочу, а если я чего-то хочу, то так оно и будет.

– Ху Сюань на твоей свадьбе не будет, – повторил Ху Цзин. – Ху Сюань мертва.

Ху Вэй, который уже успел наполнить чашку водой и поднести к губам, вздрогнул всем телом: пальцы его разжались, чашка упала, задев край стола, и разбилась.

– Что?! – потрясенно выдохнул Ху Вэй.

Ху Цзин поморщился:

– Она нарушила Лисьезнахарское Дао…

– Что?! – буквально прорычал Ху Вэй, не дослушав; шерсть на его хвосте встала дыбом, а глаза налились кровью. – Что ты сделал?! Ты убил мою сестру?!

– Я вынес приговор, – сказал Ху Цзин, продолжая морщиться. – Свою судьбу она решила сама.

Аура, окружавшая Ху Вэя, потемнела и уплотнилась. Ху Вэй взмахнул когтями, стол треснул и разлетелся в щепки.

– Ты убил мою сестру?! – рыкнул Ху Вэй и снова взмахнул когтями.

Стену располосовало, камешки рикошетом продырявили ширму, задели щеку самого Ху Вэя, но он не обратил на царапину никакого внимания.

– Почему ты на мне срываешься? – недовольно сказал Ху Цзин. – В этом виноват тот дракон, на нем срывайся. Это из-за него твоя сестра превратилась в лисьего еретика.

– Цзецзе не могла умереть! – рявкнул Ху Вэй и, ничего более не слушая, вылетел из павильона, в щепки разнеся двери.

Лисы-слуги, заметив его, попрятались. Аура, окружавшая Ху Вэя, была просто чудовищная, а разъяренному лису под лапу лучше не попадаться.

Ху Вэй ворвался в павильон, где жила Ху Сюань, но теперь это была безликая, пустая комната, все вещи и книги были вынесены. Ху Вэй потянул носом. Ничего! А ведь Ху Сюань прожила в этом павильоне несколько тысяч лет, как мог ее запах так быстро выветриться?

Ху Вэй гневно зарычал, ураганом вырвался на улицу и завертел головой, пытаясь вынюхать Ху Сюань, но ее запах начисто исчез из поместья Ху, словно его здесь никогда и не было.

Ху Вэй выругался, полоснул когтями по воздуху, волна-резак снесла несколько кустов. Прятавшиеся за ними лисы-слуги, по счастью, успели пригнуться, так что волной им лишь срезало шерсть на затылке, но никто серьезно не пострадал, хоть и перепугались они знатно.

Ху Вэй рыкнул и ринулся обратно к отцовскому павильону. Кто знает, что бы он сделал в слепой ярости, но кто-то сзади дернул его за рукав. Ху Вэй обернулся, занося руку. Тощая девчонка-лиса, прикрывая голову руками, плюхнулась на землю и заверещала от страха.

– А, это ты, – отрывисто сказал Ху Вэй, хватая ее за шиворот и ставая на ноги.

Тощая хоть и тряслась от страха, но, казалось, была полна решимости пойти до конца.

– Я знаю, гэгэ велел мне не показываться ему на глаза, – проскулила она.

Ху Вэй уже и забыл об этом. Все, что происходило с ним во Тьме, он помнил смутно, как помнятся сны после пробуждения: пару раз чихнул – и забылось. Но Тощая исправно выполняла его приказ все это время и никогда не попадалась ему на глаза, пока Ху Вэй был в поместье.

– Дело прошлое, – безралично бросил Ху Вэй.

Тощая понизила голос и продолжила:

– Но я должна была сказать тебе правду, гэгэ. Можешь мне уши откусить за это, но я все равно скажу.

– Какую правду? – насторожился Ху Вэй. – О чем?

– О твоей цзецзе. Они тебя обманывают! – зашелестела тощая девчонка-лиса. – Она не умерла! Я сама видела!

Она тут же испуганно тявкнула, потому что Ху Вэй схватил ее за шиворот, приподнимая над землей, и процедил:

– Рассказывай.

Тощая принялась рассказывать.

Когда лисы почувствовали, что аура лисьего знахаря исчезла из мира демонов, они потянулись к поместью Ху, чтобы выяснить, что случилось. Лисы-слуги бегали по поместью кругами и паниковали. Дядюшкам Ху было не до них: старики набились в павильон собраний, чтобы обсудить происшествие, и были настолько заняты, что даже не удосужились проверить за окном, где и подслушивала любопытная Тощая.

Вообще-то девчонка-лиса не подслушивать туда пришла, а сделать лисью нычку: ей удалось слисить с кухни приличный кусок баранины, а делиться с другими лисами не хотелось, поэтому она решила его спрятать в дыру под фундаментом. Об этом месте знал только Недопесок, поскольку сам эту дыру и вырыл, но сейчас его в мире демонов не было, так что Тощая с чистой совестью воспользовалась этой дырой для собственных нужд.

– Не отвлекайся, – раздраженно велел Ху Вэй, встряхнув девчонку-лису.

– Но это важный момент, – возразила Тощая опасливо, – кусок баранины играет в этой истории не последнюю роль! Это ведь была целая лытка!

Пока Тощая прятала баранину, она успела услышать, что Ху Сюань нарушила Лисье Дао, самовольно покинув мир демонов, и что Ху Цзин собирается выпустить лисий манифест.

А вот когда Тощая пришла к нычке, чтобы забрать баранью лытку и съесть ее, она невольно подслушала то, что происходило на малом лисьем судилище. Ху Сюань тогда вернулась вместе с драконом, и Ху Цзин сказал, что ее будут судить за нарушение Лисьего Дао. Уж такое Тощая ни за что бы не пропустила и, забыв про баранью лытку, принялась старательно подслушивать.

– Твоя цзецзе сказала, что Лисье Дао не право, что нельзя душить лисят лисьих знахарей, – принялась пересказывать Тощая, загибая пальцы, чтобы ничего не пропустить, – что она не хочет быть лисьим знахарем.

– Душить лисят? – переспросил Ху Вэй гробовым голосом.

Но Тощая подробностей не знала: не запомнила, потому что старшие лисы выражались сложными словами и все время цитировали Лисье Дао, которая сама Тощая знала очень плохо, – поэтому она пересказывала подслушанное так, как могла.

– А потом твоя цзецзе что-то сделала и стала как мертвая, – свистящим шепотом сказала Тощая, – но только она была не мертвая, а все-таки как мертвая.

– Как это? – не понял Ху Вэй. – Что цзецзе сделала?

– Фьють! – изобразила Тощая. – И из головы как фонтаном хлынул синий свет. А потом она стала как мертвая. Даже лисий запах пропал. Начисто.

– И что было дальше? – разволновался Ху Вэй. – Где цзецзе теперь?

Тощая подняла палец вверх:

– Старый ящер ее унес с собой, потому что ему сказали, что твоя цзецзе умерла для лисьего мира. Я не знаю, что это значит, – чистосердечно призналась Тощая. – Но они так сказали. А старый ящер сказал, что тогда заберет твою цзецзе, раз твоя цзецзе им теперь не нужна.

Ху Вэй задрал голову вверх:

– Унес на Небо? И цзецзе была жива?

– Жива, жива, она даже что-то сказала, только я не расслышала, – виновато добавила Тощая.

Она вспомнила о бараньей лытке, полезла проверять, на месте ли та, и так ударилась головой, что в ушах зазвенели лисьи колокола, тут уже было не до подслушивания.

Ху Вэй наконец поставил Тощую на ноги и повел глазами по сторонам, размышляя, что делать теперь. Гнев его несколько поутих, когда выяснилось, что Ху Сюань все-таки жива, но ему очень хотелось разнести в щепки пару-тройку павильонов или хотя бы сараев, чтобы выпустить пар, и оттаскать всех дядюшек Ху за хвосты поочередно. Он прекрасно понимал, что без них не обошлось: он помнил, как судили его самого, и все старые лисы тогда присутствовали. Но Ху Вэй все-таки сдержался.

«Сначала, – подумал он, – выясню, что с цзецзе, а уж потом вернусь и расчешу им шерсть вдоль и поперек!»

Ху Вэй похлопал обалдевшую от неожиданного счастья Тощую по голове и, превратившись в поток лисьей Ци, взмыл в небо.

Если с Ху Сюань что-то случилось, то в этом мире одним драконом и десятком высших лис станет меньше.

[464] Недопесок наводит лисий шорох

«Устройство свадеб» Недопесок прочитал от корки до корки, так что его нельзя было обвинить в небрежности.

Ему очень понравилось, как была описана свадебная процессия: молодые идут, а следом за ними – лисы с зажженными фонариками. Воображение у Недопеска было живое, и он легко мог представить не только красоту процессии, но и как перегрызутся небожители и лисьи демоны за право сопровождать Ху Фэйциня.