Девять хвостов бессмертного мастера. Том 5

Клан оборотней не бедствовал, но жизнь их роскошной назвать нельзя было. У них вообще не было понятия о роскоши: логово и еда – вот что в жизни для счастья надо! Яо Хань хоть и жил в большом доме, но по меркам других демонов и уж тем более небожителей жилище его было непритязательное. Он оглядел свой дом, размышляя, что из наполнявших его немногочисленных вещей сгодится в качестве подарка по случаю свадьбы Лисьего бога.

– Сяо Я, – позвал он сына, – как считаешь, не будет оскорблением для Лисьего бога, если надарить ему звериных шкур?

Вот чего-чего, а звериных шкур у каждого демона Яо было превеликое множество! Оборотни любили охотиться: мясо и кости съедали, а шкуры выделывали и сохраняли в качестве трофеев. А поскольку демоны Яо были всеядны, то разнообразие шкур в их коллекциях превосходило самые смелые фантазии. Некоторые сохраняли еще головы, полностью или только черепа, и развешивали их по стенам своих логовищ.

Яо Хань оставлял только шкуры, но несколько черепов в его доме все же имелось: кое-что досталось по наследству от прапрабабушки Яо, очень сварливой старухи, которая головы с одного раза откусывала, настолько мощными были у нее челюсти.

– Я помню, – продолжал Яо Хань, – во время небесной войны на Хушэне был плащ с лисьим воротником.

– Если он таскает шкуры лисы, когда сам лис, – заметил рассудительно Яо Я, – то и шкуры других зверей его не заденут. Шкуры испокон веков считались лучшим подарком для любого демона. И, хоть говорить об этом не хочется, небожители частенько с собой шкуры демонов утаскивали после небесной охоты тысячи молний.

– Хм, про это я и забыл, – поморщился Яо Хань. – Но я слышал, что Хушэнь запретил охотиться на демонов.

Он поразмыслил немного и решил, что свадебными дарами от клана Яо будут все-таки шкуры, самые лучшие, какие только найдутся у оборотней, а от себя лично он прибавит еще и череп великолепного демонического оленя с раскидистыми рогами, его лучший трофей: Яо Хань охотился за ним не одно десятилетие.

У Чжунхэ над дарами долго не думал. Ху Фэйциня и Ху Вэя он знал очень плохо, поскольку видел их всего несколько раз, но впечатление о них составить успел. Выглядел Хушэнь прилично, интеллигентно и наверняка был любознателен, как и все лисы. Ху Вэй был вспыльчив, яростен и нахрапист, как и все лисьи демоны. Угодить таким было непросто, но У Чжунхэ полагал, что отыскал универсальный подарок на любой случай жизни: книги. Он бывал в мире смертных и знал, что книги там ценились на вес золота, не каждый мог себе позволить такое сокровище. Поэтому У Чжунхэ отобрал несколько книг из своей библиотеки и велел сделать для них чехлы из золота и редких каменьев.

Книги он подобрал такие, чтобы непременно пригодились в хозяйстве: для Ху Вэя – по военным стратегиям и боевым техникам, для Ху Фэйциня – о духовных практиках и устройстве миров. Поскольку все книги были составлены предками клана У, то в Небесной библиотеке таких уж точно не было, а значит, эти свадебные дары непременно Хушэня порадуют и запомнятся дольше, чем какие-то банальные штуковины, которые непременно надарят главы других Великих семей.

Хуань Инфэй к выбору свадебных даров приступил еще не скоро: он долго стенал и жаловался сыну на несправедливые условия, которые им придется соблюсти, если они хотят побывать на небеснолисьей свадьбе.

– Одеться в худшее свое платье, – скорбно сказал Хаунь Инфэй, – и никаких кандалов и цепей!

Сын Хуань Инфэя, Хуань Хань, был прогрессивным молодым призрачным демоном. Он предпочитал ходить, а не парить в воздухе, как остальные привидения, и водил дружбу с демонами У, поэтому у него были собственные представления о демонической моде. Вообще-то он прекрасно понимал, почему небожители выдвинули такие условия.

– Тогда оденемся в худшие платья, – сказал Хуань Хань.

Хуань Инфэй кисло оглядел сына:

– Ты и так в обновках ходишь. Подумать только, всего две заплаты, да и те на локтях! И почему у тебя цепь обмотана вокруг руки? Она же не будет греметь, если носить ее так.

Хуань Хань промолчал, смутно понимая, что отцу не стоит знать, что он не только обмотал цепь вокруг руки, но еще и смазал скрипучие звенья маслом, чтобы они не скрежетали, и покрыл их бронзовым напылением и лаком, чтобы скрыть ржавчину.

И о том, что в клане У его считают очень привлекательным молодым призраком и просватали за него не меньше дюжины молодых же и красивых чародеек, а он все их предложения принял и собрал целый гарем, поскольку в обеих Великих семьях многоженство не только не было запрещено, но и приветствовалось, отцу тоже лучше не знать.

– Я еще не решил, что будем дарить на Лисью свадьбу, – сказал между тем Хуань Инфэй. – Как считаешь, Хань-Хань, что лучше: цепи или кандалы? Я склоняюсь к цепям, вещь в хозяйстве нужная. Кандалы, впрочем, тоже лишними не будут. Если захочется кого-то связать или на цепь посадить, ни без того, ни без другого уж точно не обойтись. Я слышал, лисьих демонов частенько на цепь сажают, если ополоумели.

– А не слишком ли вызывающий подарок? – усомнился Хуань Хань. – А если сочтут за какой-нибудь намек? Я слышал, Владыка демонов тоже как-то на цепи сидел. А он на расправу скор. Видел, как сверкают его глаза, когда он сердится?

– Хм, да, – согласился Хуань Инфэй, – злить его лишний раз точно не стоит. Но что ж тогда дарить?

– Я тут подумал, отец, – дипломатично сказал Хуань Хань, – раз небожители потребовали, чтобы мы пришли в худших платьях, так давай и свадебные дары тоже выберем худшие? Если мы сделаем в точности, как они сказали, они останутся нами довольны.

– Худшие дары? – переспросил Хуань Инфэй.

– Да. Я слышал, в Небесном дворце принято украшать залы ширмами и занавесями. Давай выберем худшие отрезы ткани, которые для этого годятся, и подарим? Я видел, у нас в кладовой завалялся просто отвратительный рулон золотой ткани, даже моль зубы обломала – такой крепкий.

– Хм… да… – сказал Хуань Инфэй, – уж точно худший подарок! Ни одной дырки?

– Ни одной, – подтвердил Хуань Хань. – Такой подарок другим не переплюнуть.

Хуань Инфэй призадумался, а потом просиял:

– А перевяжем его цепями!

Все-таки от традиций призраков отказаться ему было нелегко.

В клане Гуй о свадебных дарах много не рассуждали. Гуй Ин была старая и опытная демоница, за свою жизнь она побывала на многих свадьбах, хотя зачастую являлась туда без приглашения.

Была у нее маленькая слабость – прийти на свадьбу и проклясть молодых по всем правилам клана Гуй, когда другие дают благословения: и самой приятно, и другим настроение испортила – не жизнь, а сказка! Но она понимала, что на свадьбе Лисьего бога и Владыки демонов такой номер не пройдет.

Ху Фэйциня она не то чтобы побаивалась, скорее относилась к нему с пиететом, особенно когда узнала, что Лисий бог даже Тьму может обуздать и поставить себе на службу. Никто из демонов такого не умел. А вот Владыку демонов она откровенно боялась: по силе с ним не мог сравниться никто даже из самых древних демонов. Гуй Ин, конечно, якшалась с трупами, поскольку принадлежала к клану поднимающих мертвецов, но становиться одной из них ей нисколько не хотелось. Нет, с Владыкой демонов шутки плохи!

Хотя можно было, конечно, проклясть избирательно, пожелать лисьим демонам процветания, как и полагается, а остальным небожителям показать дулю и сказать: «Чтоб вам пусто было!»

Но, поразмыслив, и от этой затеи Гуй Ин отказалась.

– Лучше всего, – говорила она своим наследникам-близнецам, – подарить то, что надолго запомнится, или то, что никто другой подарить не додумается или не осмелится.

Близнецы переглянулись и в один голос спросили:

– Живой труп?

Гуй Ин пожужжала себе под нос и сказала:

– Нет. Живой труп, пожалуй, не подойдет. Говорят, у Лисьего бога очень тонкое обоняние. Еще расчихается. А вот выжаренный солнцем и выбеленный временем живой скелет сгодится. Если будет скучно, так он своими кривляньями развлечет, а если голод настанет, так будет запас костей на черный день. Лисьи демоны, думается мне, кости жалуют. Живых скелетов у нас пруд пруди, выберем самого шустрого. И чтобы непременно на эрху играть умел: какая же свадьба без музыки?

С такими подарками смело можно было утверждать, что небеснолисья свадьба небожителям запомнится надолго!

[468] «У каждого своя лисья правда»

Ху Вэй возвращался на Небеса стремительно: чем скорее он выяснит, что на самом деле случилось с Ху Сюань, тем лучше.

Мысли пробегали искрами, но картина в голове не складывалась. Он явно что-то упускал. И еще это упоминание о каких-то удушенных лисятах. Ху Вэй хорошо знал только Лисье Дао, а Лисьезнахарское – в общих чертах. Полностью оно было доступно собственно лисьим знахарям и Ху Цзину – как главе Великой семьи.

Разумеется, когда Ху Вэй сменил бы отца на этом поприще, узнал бы и он, но в данный момент, несмотря на повышение в ранге, он все еще оставался лишь наследником Великой семьи Ху. У него были лишь общие представления о запретах для лисьих знахарей: не покидать мира демонов, не участвовать в лисьих ритуалах, посвятить свою жизнь знахарству и так далее.

Когда аура Ху Сюань исчезла из той палитры запахов, что хранило лисье обоняние Ху Вэя, он растерялся и испугался. В поместье Ху не осталось ничего, что носило бы на себе запах старшей сестры, словно его и вовсе не существовало. До этого момента Ху Вэй полагал, что мастер распознавать остаточную ауру существ, он и Ху Фэйциня нередко находил именно по ней, когда они разлучались в мире смертных. Но сейчас он и этого не смог почувствовать. А еще сквернее, что и на Небесах Ху Сюань не пахло, хоть Ху Вэй беспрестанно принюхивался.

Небожители от него шарахались. Вид у него был такой свирепый, что они уверились: Владыка демонов снова явился за чьими-то головами! Ху Вэй их даже не замечал.

На какой-то момент ему показалось, что и запах Ху Фэйциня пропал с Небес, и его так окатило холодом изнутри, что каждая шерстинка встала дыбом. Ху Вэй остановился, с искаженным лицом принялся ожесточенно нюхать воздух, но скоро черты его лица смягчились: запах Ху Фэйциня все еще наполнял воздух, просто к нему примешивалось что-то еще, одновременно знакомое и нет, поэтому Ху Вэй не сразу понял, что он принадлежит Ху Фэйциню.

«Нужно нос прочистить солью», – мрачно подумал Ху Вэй, решивший, что его нюх притупился из-за Ауры миров.

Аура Ху Фэйциня, как известно, несколько изменилась, когда он съел ягоду пробуждения: связь его с Тьмой стала прочнее и органичнее, сила Великого влилась в его собственную, – но Ху Фэйцинь остался Ху Фэйцинем.

Приближение Ху Вэя – стремительное, яростное, в клочья рвущее пространство – Ху Фэйцинь почувствовал сразу, едва тот пересек границу Небес.

– Ху Вэй возвращается, – сказал Ху Фэйцинь.

Ху Сюань беспокойно поглядела на него. Младшего брата она тоже почувствовала, особенно раскатившуюся в пространстве волну лисьего гнева.

– Сюань-цзе, встань за мной пока. Похоже, у Ху Вэя приступ лисьего бешенства. Я такой ярости со времен заговора не помню.

Ху Сюань кивнула и отступила за спину Ху Фэйциня. Пока они точно не знали, что именно вызвало гнев у Ху Вэя. Может, своеволие Ху Сюань, а не то, как с ней поступили из-за этого. Ху Цзин мог перелисить историю в свою пользу. С его лисьей колокольни Ху Сюань была преступницей, лисьим еретиком. А если выщипать из всего этого подшерсток, то получится совсем другая история. – Если что, – ободрил ее Ху Фэйцинь, – я воспользуюсь секретной техникой отрезвления ополоумевших лисьих демонов.

«Его гнев направлен не на тебя, – подал голос Бай Э. – Да я и не позволил бы ему причинить тебе вред».

– Сам знаю, что Ху Вэй мне ничего не сделает, не вмешивайся, – резковато отозвался Ху Фэйцинь.

– Что-что? – пораженно переспросила Ху Сюань.

Ху Фэйцинь смутился:

– Я не тебе, Сюань-цзе. Это я Тьме.

Глаза Ху Сюань широко раскрылись. О союзе Тьмы и Ху Фэйциня она знала только со слов Лао Луна, да еще Вечный судия обмолвился об этом, когда искал Лисьего бога в мире демонов. Но расспрашивать или проводить диагностику времени не было: двери тронного зала распахнулись, в них влетел Ху Вэй. Ли Цзэ и не пытался его остановить, только придержал двери, чтобы те не разлетелись в щепки, отмахнувшись на стену.

Не прошло и секунды, как Ху Вэй уже стоял перед Ху Фэйцинем и, не таясь, обнюхивал его, дергая головой из стороны в сторону.

– Ты что? – невольно напрягся Ху Фэйцинь и ладонью отпихнул Ху Вэя от себя.

Казалось, это обнюхивание Ху Вэя успокоило.

– Фэйцинь, – со странным выражением сказал Ху Вэй, как будто до этого сомневался, что перед ним Ху Фэйцинь, а теперь убедился.

– Да? – осторожно спросил Ху Фэйцинь, немало удивленный, что Ху Вэй не реагирует на Ху Сюань.

– Фэйцинь, – повторил Ху Вэй, и на его лицо опять наползло зверское выражение, – ты знаешь, что они сделали с цзецзе?

Ху Фэйцинь знал и в подробностях, но не знал, что сам Ху Вэй обо всем этом знает, поэтому еще осторожнее уточнил:

– Что?

– Я должен ее найти, – угрюмо сказал Ху Вэй. – Отец сказал, что она умерла. Тощая сказала, что ящер унес ее к тебе. Я ему голову откушу, если с цзецзе что-то случится! Ты должен разыскать ее для меня.

Речь его была отрывиста и сбивчива. Бровь Ху Фэйциня ползла все выше.

– Ху Вэй? – позвал он.

Ху Вэй не расслышал, продолжая бормотать свое. На оклики он не реагировал. Тогда Ху Фэйцинь решил, что пора переходить к решительным действиям: хорошенько припечатал Ху Вэя ребром ладони по голове, а потом взял за плечи и развернул лицом к Ху Сюань. Ху Вэй уставился на Ху Сюань, явно не узнавая ее.

Поскольку Ху Сюань лишилась запаха демона, а одета была по драконьей моде, то Ху Вэй поначалу ее попросту не узнал. С лисами иногда такое случается. Потом на лице его появилось неподдельное изумление.

– Цзецзе?

– А-Вэй, – сказала Ху Сюань, и по голосу уже Ху Вэй ее узнал.

– Цзецзе! – воскликнул Ху Вэй, хватая ее за плечи и принимаясь ее ощупывать и обнюхивать. – Это ты, цзецзе? Что с тобой случилось? Я не чувствую твою лисью ауру. Это ящер с тобой сделал? Если он что-то с тобой сделал…

– А-Вэй, – мягко, но решительно остановила его Ху Сюань, – Лунван ни в чем не виноват.

Ху Вэй сощурился.

Ху Фэйцинь счел нужным вмешаться:

– Ху Вэй, Сюань-цзе теперь небесный лис, поэтому ты не смог распознать ее ауру. Когда принюхаешься…

– У нее вообще нет ауры, – категорично сказал Ху Вэй. – Фэйцинь, ты меня за дурака держишь? А ну рассказывайте, что произошло.

Ху Фэйцинь и Ху Сюань переглянулись.

– Разве отец тебе не сказал? – осторожно спросила Ху Сюань.

– Это его лисья правда, – угрюмо ответил Ху Вэй. – Я ему не верю. Он сказал, что ты лисопреступница. Он сказал, что ты мертва. Как я могу ему верить? Мне нужна твоя лисья правда.

Ху Сюань покусала нижнюю губу, размышляя, что рассказывать, а что скрыть. Ху Фэйцинь о ее сомнениях догадался.

– Сюань-цзе. – Ху Фэйцинь аккуратно взял ее за локоть. – Лучше расскажи как есть, ничего не скрывая. Ху Вэй все равно доищется до правды, но чья это будет правда? Он правильно сказал: у каждого своя лисья правда. А ты, возьми себя в лапы, не то у тебя лисий припадок начнется.

– Какой еще лисий припадок! Не бывает у лис никаких припадков, – сердито отозвался Ху Вэй, уже забыв, что сам это выдумал, чтобы в очередной раз облисить Ху Фэйциня. Но Ху Фэйцинь-то не забыл!

Ху Сюань глубоко вздохнула:

– Ну хорошо. Вот как было.

Ху Вэй приготовился слушать.

К концу рассказа Ху Сюань глаза Ху Вэя вытаращились, как у лягушки, впервые увидевшей мир вне колодца. Ху Сюань ничего не стала утаивать, рассказала и о свадьбе с Лао Луном, и о подшерстке Лисьезнахарского Дао…

– То есть они… они… – прорычал Ху Вэй, глаза его налились кровью, – они… все это время…

– А-Вэй, – обеспокоенно сжала его плечо Ху Сюань.

Ху Вэй выпустил воздух через ноздри и обрушил гневный взгляд на Ху Фэйциня:

– А ты обо всем этом знал?!

– Откуда?! – возмутился Ху Фэйцинь. – Лао Лун мне сказал. Кто из нас прожил тысячи лет в лисьем мире? Разве не ты? И если даже ты за тысячи лет ничего не узнал, как мог узнать я за то недолгое время, что пробыл в поместье Ху?

Ху Вэй неохотно признал, что Ху Фэйцинь прав, но зубами скрежетал еще долго.

– Я с этим разберусь, – сказал он после, и в его голосе просквозило леденящее душу спокойствие, какое всегда наступает перед решительными действиями.

– А-Вэй… – забеспокоилась Ху Сюань.

– Я Владыка демонов! – рявкнул Ху Вэй, опять меняясь в лице. – Если они посмеют хоть тявкнуть против меня, я их в клочки разорву! Я им… головы оторву!

– О да, это ты делать умеешь, – кивнул Ху Фэйцинь. – Но пока ты еще здесь и подходящих голов не нашлось, давайте обсудим кое-что.

– Что?

– Свадьбу Неба и Земли, – кивнул Ху Фэйцинь.

И эта тема действительно стоила обсуждения.

[469] Трое лисов и один лисьекусь

– Свадьбу Неба и Земли? – протянул Ху Вэй. – Что тут обсуждать? Недопесок все устроит. Уверен, он уже, выпялив язык, носится по миру демонов, созывая гостей.

– В способностях Сяоху я нисколько не сомневаюсь, – возразил Ху Фэйцинь и добавил, обращаясь к Ху Сюань: – Сяоху вызвался устроить небеснолисью «свадьбу».

– Маленький проныра, – невольно улыбнулась Ху Сюань.

– Я хочу, чтобы Сюань-цзе тоже присутствовала.

– И я, – кивнул Ху Вэй. – Так и что?

– А то, что никто из лисьих демонов не должен узнать, что к Сюань-цзе вернулась память. Ты сможешь держать язык за зубами?

Ху Вэй нахмурился:

– Я душу из них вытрясу! И ты, цзецзе, сможешь вернуться домой. Они не посмеют…

– А-Вэй, – прервала его Ху Сюань, – я не хочу возвращаться. Я наконец-то стала свободной. Изменится Лисье Дао или нет, я не вернусь.

Ху Вэй тихонько зарычал.

– Круг золотой рыбки должен был навсегда стереть мою память, – продолжала Ху Сюань. – Именно поэтому отец позволил Лунвану забрать меня. Если отец узнает…

– И что он сделает? – угрюмо спросил Ху Вэй. – До Небес он свою палку не докинет.

– Ху Вэй, – строго сказал Ху Фэйцинь, видя, что Ху Вэй упрямится, – никто ведь не запрещает тебе взлисить их за… то, что они совершали, оправдываясь Лисьим Дао. Твой гнев понятен.

– Да что тебе понятно?! Я сам ничего толком не понимаю! Как… как они могли? Лисы… лисы так не поступают! Лисы не убивают друг друга! Грызутся только и выдирают друг другу шерсть. А тут… лисят! Глупышей, у которых еще глаза не прорезались!

Ху Фэйцинь ничего не стал на это возражать. Ху Вэю нужно было выговориться, вернее, проораться, если судить по высоте его голоса.

– Если так, чем тогда лисы отличаются от небожителей? – прорычал Ху Вэй.

Ху Фэйцинь высоко-высоко вскинул брови.

Ху Вэй поспешно добавил:

– Без обид. Но до твоего воцарения тут хорьками кишмя кишело.

– Я знаю, – вздохнул Ху Фэйцинь. – Ну, успокоился?

Ху Вэй поджал губы и некоторое время разглядывал Ху Сюань, кончик его носа при этом дергался. Вынюхать ауру так и не удалось.

Он мрачно сказал:

– От тебя больше не пахнет лисом, цзецзе. Если бы ты подкралась, я бы тебя даже не заметил. Что, у небесных лисов ауры нет? Как такое возможно? У всего на свете есть аура.

Ху Сюань несколько смутилась. Она была первым и единственным небесным лисом, лапа которого ступила на Небеса, поэтому ничего не могла сказать о других.

Ху Фэйцинь тоже не знал, почему вместе с воспоминаниями пропала лисья аура и не вернулась даже после съеденной ягоды пробуждения, но вдруг почувствовал, что его губы движутся сами собой и говорят голосом Бай Э:

– Волшебная ягода, которую он съел, подчистила остатки лисьей ауры, растрепанной Кругом золотой рыбки. При этом обычно вспоминается прошлая жизнь, и аура, которой обладал прежде, заполняет пустоты, но лисьи демоны не перерождаются, поэтому вспомнилось только забытое в этой жизни.

Ху Вэй отскочил в сторону и встал в оборонительную позицию, схватив при этом Ху Сюань за руку и оттащив за собой следом:

– Ты кто? Ты не Фэйцинь!

– Бай Э, – недовольно сказал Ху Фэйцинь уже своим голосом, – что ты делаешь? Я ведь просил… А теперь мне придется объясняться.

Губы его опять сказали чужим голосом:

– Тебе все равно пришлось бы рано или поздно, а я просто ответил на вопрос. Я им представлюсь?

Ху Фэйцинь вздохнул и позволил Бай Э просочиться на поверхность. Бай Э не стал вселяться полностью, только глаза изменили цвет на струящуюся Тьму.

– Мы уже встречались, – сказал он лисам, – но познакомиться случая не представлялось. Я Бай Э, то, что вы, лисьи демоны, называете Тьмой, а все остальные – Великим.

Ху Сюань тихо вскрикнула, прикрыв губы ладонью, но тысячелетняя привычка поборола страх. Она подошла к Ху Фэйциню и с самым серьезным видом взяла его за запястье. Пульс у Ху Фэйциня был ровный и сильный, хотя и не вполне лисий. Духовные силы, хоть и были разной природы, органично переплелись, и Ху Сюань не смогла определить, какая из них доминирует.

– Ты… ты не одержим Тьмой, – медленно сказала Ху Сюань. – Тьма… ты сам?

Ху Вэй зарычал и сделал движение, чтобы схватить Ху Фэйциня за горло, но остановился на полпути и резко спросил:

– И как эту дрянь из него вытащить?

– Эй! – обиделся Бай Э.

– Никак, – покачала головой Ху Сюань. – Никакая лисья техника на такое не способна. Они одно целое.

– Не нужно из меня ничего вытаскивать, – сказал Ху Фэйцинь, вернувший себе тело полностью. – Тьма теперь не представляет опасности для лисьих демонов, и это главное. Бай Э просто хотел сказать вам пару слов, поэтому я позволил ему проявиться.

Ху Вэй нахмурился:

– Так ты Ху Фэйцинь или не Ху Фэйцинь?

Ху Фэйцинь с самым серьезным видом обрушил ему на голову ребро ладони и спросил:

– А кто еще, по-твоему, может приложить тебя техникой отрезвления ополоумевших лисьих демонов? Не считая Сюань-цзе, конечно.

Ху Вэй на ногах устоял, но по мраморному полу пошли трещины, а в стенах тронного зала отозвалось гулом.

– И вообще, – продолжал Ху Фэйцинь, – у нас был важный разговор. О свадьбе.

– А-Цинь, я не уверена, что мне стоит там быть. Если отец заметит, что я… в себе…

– Тебе просто нужно притвориться, что ты не знаешь никого из тех лис-гостей, – возразил Ху Фэйцинь.

– Но тогда я должна буду притворяться, что не знаю и тебя, и А-Вэя.

– А Лао Лун тебе рассказал в общих чертах, кем ты была, – возразил Ху Фэйцинь. – Никто ведь не запрещал ему рассказывать. Вспомнить – это одно, а узнать – совсем другое. Лис кого угодно облисить может, даже другого лиса. Ху Вэй, хватит меня нюхать! – тут же огрызнулся он, потому что Ху Вэй сосредоточенно принялся что-то вынюхивать то на его макушке, то на ногах.

Ху Вэй все еще пытался убедиться, что перед ним стоит настоящий Ху Фэйцинь.

– Хвост выпусти, – велел он сурово.

– Зачем? – подозрительно спросил Ху Фэйцинь.

– Выпусти, говорю!

Ху Фэйцинь пожал плечами и выпустил хвост. Ху Вэй его нюхать не стал, но так за него дернул, что Ху Фэйцинь взвыл благим матом.

– Ты сдурел?!

– Настоящий, – удовлетворенно сказал Ху Вэй. – Ну, раз хвост не оторвался, значит, ты Фэй…

Договорить он не успел, потому что Ху Фэйцинь и Ху Сюань одновременно припечатали его секретной техникой отрезвления ополоумевших лисьих демонов. Тронный зал сотрясло отзвуком духовной волны, сил они не пожалели!

– И кто из нас сдурел? – воскликнул Ху Вэй, упираясь ладонями в пол, чтобы выбраться из дыры, которую он пробил собой, когда его вбило в пол.

– А-Вэй! – гневно сказала Ху Сюань. – Чему тебя учили? Никогда не дергать других лис за хвосты!

– Я должен был проверить, – пожал плечами Ху Вэй. – У подменыша хвост бы отвалился.

Ху Фэйцинь обеими руками прижал к себе хвост и поглаживал его. На глазах у него все еще стояли слезы.

– А не отменить ли мне «свадьбу»? – проскрипел он, сверля в Ху Вэе дырки взглядом.

– А что это изменит? – искренне удивился Ху Вэй.

Ху Фэйцинь поймал себя на мысли, что как никогда близок к тому, чтобы укусить Ху Вэя, хотя обычно он этим не грешил. Глаза его сузились.

– Выпусти хвост, – проскрипел он.

Ху Вэй выгнул бровь, потом пробормотал:

– Ну да, это будет справедливо…

Он выпустил хвост, развернулся к Ху Фэйциню спиной и сказал:

– На, дергай.

– Приличные лисы других за хвосты не дергают, – беспокойно предупредила Ху Сюань, глядя на Ху Фэйциня.

– Я знаю, – кивнул Ху Фэйцинь, – приличные лисы просто кусают.

Клац!

[470] Недопесок на Лисьей горе

Недопесок собирался было вернуться на Небеса, но раздумал.

– Меня не ждут там так рано, – сказал он сам себе. – Поручение шисюна я выполнил быстро. Почему бы не наведаться в мир смертных? Одна лапа здесь, другая там…