скачать книгу бесплатно
– Да, – сказал Джонсон, – вот именно. Я рад, что вы это усвоили. Переходим к распределению. Пожалуйста, встаньте группами. Мне нужно сориентироваться.
Джимми вернулся к девушкам. Арриго, поднявшись с диванчика, приблизился к Тому и Гредару. К ним же прошёл от арки доблестный сын Ирландии. Три арвеартских студентки – Ирта?на и Те?рна с Лире?ной – стоявшие обособленно, сдвинулись чуть плотнее, демонстрируя единение. Герета, вслед за Вероной, тоже направилась к Девидсону.
– Вы куда?! – возмутился Джимми.
– Брайтон, – сказал куратор, – я ведь сейчас поселю вас в самую дальнюю комнату непосредственно рядом с прачечной.
Джимми, с несчастным видом, последним приткнулся к группе, представленной альтернативщиками, Геретой Травар и Гредаром.
– Прекрасно, – сказал профессор. – Занимайте семь комнат слева и начните с первой, пожалуйста.
Затем он переключился на Иртану и Терну с Лиреной, а Томас шепнул Вероне: «Извини, что я не сдержался там».
– Полагаю, оно того стоило на предмет воспитания Брайтона.
– Разве что ради этого.
– Так ты – чемпион Арвеарта?
Томас кивнул: «Да вроде как. Мне повезло с наставником».
– А ты, случайно, не знаешь имён эркадорских Советников?
– Это – из школьной программы. Запишу, когда всё закончится.
– Да?! – просияла Верона. – Я буду крайне признательна! Мне, собственно, нужно выяснить, кто из них кто конкретно. То есть как это правильней выразиться?.. Увязать имена с портретами. Или, ещё желательнее, увязать имена с фрегатами, исходя из названия Парусников.
– С фрегатами не получится. Просто в анналах истории ничего подобного не было. Мы не владеем их письменностью, и никто никогда не фиксировал взаимосвязи с названиями. Гораздо проще с портретами. По отношению к центру каждый в своей позиции. Я запишу по порядку, начиная с крайнего правого.
Брайтон, активно прислушиваясь и услышав слово «позиция», тут же откомментировал:
– Хе! Говорят о «позициях»! Блэкуотер, поверь мне на слово! Может, Том и силен в теории, ничего отрицать не буду, но в том, что касается практики, с ним лучше не консультироваться!
Бледные щёки Томаса стали ярко-пунцовыми, глаза за густыми ресницами заблестели ярче обычного. Джимми довольно хмыкнул. Арриго подумал: «Сволочь!» Эамон невольно попятился, ожидая чего-то ужасного. Арвеартцы – Герета и Гредар – тревожно переглянулись, поскольку не знали английского, но зато смогли засвидетельствовать томасовскую реакцию.
– Отлично! – сказала Верона. – Тогда можно я загляну к тебе? Сразу после полуночи…
– Да, – сказал Томас, – пожалуйста. Приходи когда хочешь, на будущее.
– Хе-хе! – засмеялся Джимми. – И ко мне приходи, Блэкуотер! У Девидсона – теория, а у меня – всё прочее!
Верона, взглянув в его сторону, сказала с такой интонацией, от которой у Джимми на время пропала охота выделываться:
– Я точно лишу тебя органа, но только уже не гипофиза. Ты когда-нибудь слышал о термине «химическая кастрация»?
Брайтон сместился к куратору, что закончил распределение и вернулся к своим инструкциям:
– Арверы, прошу внимания! Слушаем дальше, пожалуйста! Расписание ваших предметов не является постоянным, имея в виду их последовательность! Каждую ночь, на проверке, я буду вас информировать, есть ли у нас изменения. И здесь у вас два деквиантера. Для вашего же удобства в меню содержится список с номерами эрверов Коаскиерса, начиная с экдора ректора. Вы можете выбрать функцию письменного сообщения, либо голосового. Видеосвязь отключена. Напрямую звонить не стоит, только в самых экстренных случаях, особенно после двенадцати. В полночь, как вы уже слышали, в Коаскиерсе проверка. Вы обязаны быть в гостиной, где мы с вами сейчас находимся. И имейте в виду, пожалуйста, что Замок стоит на острове и с полуночи до рассвета дорога к нему отрезана. Для студентов, как вы понимаете.
– То есть?! – воскликнул Джимми. – Я не знал, что Замок на острове!
– А что, – удивился Джонсон, – вы этого не заметили при подлёте фрегата к Коаскиерсу?
– Я был занят! – ответил Джимми.
Джонсон невольно хмыкнул и спросил с очевидной иронией:
– И чем же вы были заняты?
– Научными экспериментами!
Арвеартцы переглянулись. Куратор сказал: «Сомнительно».
– Экдор, – разъяснила Верона, – он сидел в тот момент на мачте и боялся спуститься на палубу.
– Враки! – воскликнул Джимми. – С чего бы я вдруг боялся?! И вообще докажи, Блэкуотер! Тебя со мной рядом не было!
– Брайтон, – вздохнул куратор, – чтобы сейчас не возникло каких-либо разногласий, я сам за вас выберу комнаты. Остальные согласны, я думаю? – он посмотрел на Томаса. Томас кивнул утвердительно. – Итак, Томас Девидсон – «первая», Гвелдеор – «вторая», пожалуйста. Рэа Блэкуотер – «третья», Герета Травар – «четвёртая». Аримани, за вами – «пятая». «Шестая» – за Эамоном, и «седьмая» – за Джеймсом Брайтоном. Возражения не принимаются.
«Неплохо, – решила Верона. – Достаточно близко к выходу». Герета заметно смутилась. Маккафрей вздохнул с огорчением, а Джимми, заслушав Джонсона, подскочил к оставшимся девушкам:
– Эй, кто в «восьмой»?! Раскалывайтесь!
«Восьмая» досталась Терне – миловидной румяной девушке с веснушками и кудряшками, что посмотрела на Джимми с открытым негодованием. Сам он состроил ей рожу, за что получил от Джонсона новое замечание:
– Брайтон, хватит кривляться! Вы – студент Академии, а ведёте себя как детсадовец! Стойте спокойно и слушайте. Повторяю самое главное. Замок стоит на острове. До берега – двести футов или двадцать семь декатеров. Мы связаны с сушей мостами. Один расположен ниже. Он – под водой, арверы, и служит служебным целям – гаражи, доставка продуктов, вывоз мусора и так далее. Он построен в виде тоннеля, въезд в который идёт от трассы. На въезде, как вы понимаете, проводится процедура полной идентификации. Верхний мост разводится на ночь. Таким образом здесь обеспечивается полная изоляция. Теперь переходим к следующему. За прогулы учебных занятий, нарушения дисциплины и несоблюдение правил мы начисляем баллы. Сто баллов – и вы отчислены. Так что, арверы, пожалуйста, следите за поведением! Если у вас возникают какие-то обстоятельства, ставьте в известность заранее. Джеймс, вам это ясно?
– А сто баллов в какой период? – осведомился Джимми. – За год или семестр?
– Баллы аккумулируются за период всего обучения.
– А если меня отчислят, восстановиться можно?
– Нет, – сказал Джонсон, – не думаю. Отчисленных не восстанавливают. Им приходится обучаться в колледжах первой ступени для техников-тривералов, а что до альтернативщиков, то их просто ждёт депортация без права обратного доступа. И, кстати, могу поздравить. Вы, Брайтон, с момента прибытия заработали восемь баллов. По два балла за замечание. А теперь расходитесь по комнатам. Завтра утром я жду вас в восемь на этом же самом месте. Не забудьте поставить будильники. У кого-нибудь есть вопросы?
Джимми поскрёб затылок, скрытый под толстыми дредами. Больше вопросов не было. Джонсон сказал: «Отдыхайте!» – и быстро покинул гостиную. Лирена, Иртана и Терна направились в комнаты первыми, за ними – едва ли не строем, после баллов, полученных Брайтоном, прошли арвеартские парни.
– Джеймс, – сказал Арриго голосом мистера Джонсона, – это у нас называется «подрезать цыплёнку крылья».
– Да гад он! – воскликнул Джимми. – Ни за что ни про что придирается!
– Ничего, – усмехнулась Верона. – Недолго тебе выделываться. Это я гарантирую.
«А тебя, Блэкуотер, не спрашивают!» – едва не ответил Джимми, но наткнулся взглядом на Томаса и, процедив сквозь зубы: «Вечер ещё не закончился», – первым покинул гостиную из компании альтернативщиков.
– Пойдёмте, – сказал Арриго. – Интересно, что там за комнаты.
В результате Герета с Вероной прошли в коридор последними, поскольку Герета решила, что должна позвонить родителям, а Верона, задавшись мыслью, что должна известить проректора о своём уговоре с Джоном, отправила сообщение со второго из деквиантеров:
– «Экдор Эртебран, я – в „третьей“. Мне нужно спросить у Вас кое-что. Это довольно срочно. Загляните ко мне, пожалуйста».
* * *
Коридор за витражной дверью оказался просторным, длинным, украшенным и картинами, и старинного вида светильниками, и небольшими ковриками – уютными – тёмно-коричневыми. Несколько арвеартцев ещё не выбрали коды и пребывали в задумчивости, а один из них – в светлом костюме, большеглазый и худощавый, стоял у «тридцатой» комнаты – напротив комнаты Девидсона, и с ним же и разговаривал. Речь шла о пьесе «Ду?ши» драматурга Ко?бера Ру?герта. Томас делился с приятелем собственными впечатлениями:
– Я прочитал её летом. Финал впечатляет, естественно. Ле?варт ставит её в «Неркви?ре». Надо будет сходить обязательно.
Герета смущённо потупилась, прошла до двери в «четвёртую», набрала на панели цифры и, закрывшись, взмолилась к Создателям: «Святые Отцы-Покровители! Сделайте с этим что-нибудь!» Когда она скрылась за дверью, Арриго шепнул Вероне:
– Травар из наших девчонок единственная нормальная, а все остальные – так себе.
– Да, – согласилась Верона. – Я уже это заметила.
Ближайший приятель Томаса арвеартского происхождения посчитал своим долгом представиться и просто назвал своё имя, без каких-то особых формальностей: «Гредар. Рад познакомиться». В ответ он услышал:
– Взаимно! Мне повезло с соседями!
Тут к ним приблизился Томас и указал на парня, что выбрал «тридцатую» комнату:
– Верона, а это – Неар!
Арвеартец кивнул с улыбкой. Улыбка была приятной – искренней и обаятельной.
– Неар пишет рассказы! – поспешил известить Арриго. – Он трижды публиковался! В альманахе: «Дебют» для школьников!
Гредар добавил:
– Фантастику. А Арриго – флейтист, между прочим. И сам сочиняет музыку. Он у нас очень талантливый.
– Да чего уж… – смутился Арриго. – Музыка – так – развлечение.
– А Брайтон? – спросила Верона. – Он у нас чем занимается?
– Ничем, – усмехнулся Томас. – Покер и всё такое. Ну и портит всем жизнь вдобавок. Сплошная дегенерация.
Дверь «седьмой» распахнулась и появился Джимми, разразившийся громким высказыванием:
– Девидсон, я всё слышал! Хорош на меня наговаривать!
– Подтверждаю, – сказала Верона. – Типичная дегенерация без надежды на исцеление.
– Ну всё! – возмутился Брайтон. – Я вам сейчас устрою! И тебе, Блэкуотер, в особенности! За переход на личности и гнусное оскорбление!
Девидсон стиснул челюсти.
– Брайтон, – сказала Верона, – ты бы мог поучиться у Томаса, как надо вести себя в обществе.
Джимми презрительно хмыкнул:
– Ты, я смотрю, в восторге от этого рыжего мамсика?! Ну да, чемпион! Конечно! Только он не мужик, понятно?! Живёт на чужих гормонах! Ему кое-что отбили, и он – в импотентах, ясно?! Об этом все уже знают, но сам он, боюсь, не признается! А я, между прочим, за правду, чтобы ты потом не расстраивалась!
Повисла страшная пауза. Томас рванулся с места, не выдержав унижения, прорвался за дверь – в гостиную, оставляя створки открытыми, пробежал под высокой аркой и бросился вниз по лестнице.
– Хе! – ухмыльнулся Джимми. – Теперь он не скоро появится!
– Ну и мразь ты! – сказал Арриго.
– Сам мразь! – отозвался Джимми. – Но с такими, как ты, я не связываюсь!
– Мудак, – процедила Верона и пнула его – с размаху, не особо себя контролируя, в зону паховой области.
Джимми согнулся с воем, затем повалился – корчась, и завыл как труба – иерихонская. Маккафрей испуганно выглянул, в ужасе посмотрел на него и юркнул обратно в комнату.
– Он же тебя заложит, – бледнея, сказал Арриго, так как первым заметил проректора, что самым стремительным образом пересекал гостиную. – Верона, тебя отчислят…
Глаза её потемнели:
– Скорее отчислят Брайтона.
Эртебран, сопоставив увиденное со встреченным Томасом Девидсоном, что пронёсся мимо, по лестнице, в невменяемом состоянии, вдобавок к тому, что Брайтон продолжал завывать как помешанный, потребовал:
– Рэа Блэкуотер, пройдите к себе, пожалуйста! То же самое – Гредар и Неар! Аримани, а вы останьтесь. Проясните мне ситуацию.
Верона дошла до «первой», взяла свой рюкзак – нахмуренная, вернулась обратно к «третьей» и быстро ввела комбинацию, задуманную заранее – два числа – «девятнадцать» и «семьдесят» – год рождения Генри Блэкуотера. Комната – очень уютная, с рядами стеллажных полок; с кроватью с двумя подушками; с большим деревянным шкафом; с просторным столом – двухуровневым, с сенсорной клавиатурой и панелями управления, – освещалась настольной лампой с достаточно сильным свечением. Верона с минуту осматривалась, с удивлением признаваясь себе, что не ожидала подобного – ни такой современной мебели, ни такого окна – высокого, с красивыми лёгкими шторами и заниженным подоконником, ни таких потолочных балок – массивных, сложной конструкции, потом подошла к кровати, опустила рюкзак у ножки из солидного чёрного дерева, сняла с себя лёгкую курточку и легла, размышляя о будущем в свете всего случившегося.
Отправив Верону в комнату, Лээст склонился над Брайтоном и самым действенным методом – прямой контактной суггестией – стал снимать ему чувство боли, а Арриго, предельно взволнованный, в двух словах сообщил проректору, что Джимми сболтнул Вероне, что у Томаса есть проблемы, а Верона его проучила и, естественно, правильно сделала. Лээст, прекрасно знавший о томасовском диагнозе, поскольку, по долгу службы, читал медицинские карты на каждого из поступающих, никак не откомментировал подобную точку зрения, а Джимми – парень без комплексов, дождался конца суггестии и заявил с возмущением:
– Экдор Эртебран, понимаете, я просто хотел как лучше! Чтобы она с ним не связывалась! Разве такое нормально?! Мы не успели приехать, а он там уже старается – начал её заманивать! Успел с ней договориться, что она придёт к нему в комнату! А он же – вы понимаете?! – человек с такими проблемами! А если он извращенец?! У него восемьсот по Эйверу! И он бы её использовал!..
Проректор, немного прищурившись, прервал этот всплеск красноречия:
– Достаточно, Брайтон! Достаточно! Избавьте меня, пожалуйста, от ваших интерпретаций! Если вас ударила девушка, поимейте совесть оправдываться! Девушки в этих случаях обычно не ошибаются! Идите к себе обратно и поразмышляйте немного на темы морали и нравственности!
Джимми пришлось заткнуться и возвратиться в комнату. Как только он удалился, Лээст провёл Арриго в пустующую гостиную, где сказал: «Давай-ка присаживайся и всё по-порядку, пожалуйста. Самым развёрнутым образом». Арриго сел на диванчик, вспоминая все обстоятельства, начиная с инструкций Джонсона, и, немного сбиваясь, начал:
– Верона спросила у Томаса, не знает ли он случайно имён Высочайших Советников, а Томас сказал, что знает и пообещал записать ей… а профессор Джонсон тем временем занимался распределением… И потом он нас всех оставил, а мы постояли немного и пошли занимать свои комнаты, и пока разбирались с кодами, начали там разговаривать, и Джимми сказал ей прямо – прямо в присутствии Томаса: – «Ты, я смотрю, в восторге от этой сопли и мамсика?! А он – на чужих гормонах! Мол, импотент полнейший!» Представляете, сволочь какая?! – Арриго, разгорячившись, энергично потряс кулаками. – Так вот – перед девчонкой! И потом он сказал после этого, что Томасу всё отбили, и что все уже знают об этом, и что только она не в курсе, а он как доброжелатель ставит её в известность! Ну Томас рванул оттуда, а дальше вы уже знаете.
– Понятно, – сказал проректор. – Ты загляни к ней, пожалуйста, и скажи, что пора ложиться. Скажи, что проблему с Советниками ночью решать не следует.
– Конечно! – кивнул Арриго.
– А я разыщу сейчас Томаса. Он, видимо, на террасе. Больше идти ему некуда.
Проследив за фигурой проректора, что энергичным шагом направился в сторону лестницы, Аримани покинул гостиную, занёс свою сумку в комнату, огляделся, сказал: «Недурно!» – и поспешил к Вероне – обсудить ситуацию с Девидсоном.
– Полагаю, это – серьёзно? – поделилась она впечатлением. – Исходя из его реакции, картина пока безнадёжная?
– Серьёзно, – вздохнул Арриго. – Делали две операции, правда, не здесь, а в Лондоне, но обе прошли безуспешно. И, кстати, мало кто знает. Знаем мы как друзья и Неар. Он тоже с Томасом дружит. И те из преподавателей, кто знаком с медицинскими картами.