Элька и король. Мглистые горы

– Я не знаю. – развел руками гном, понимая, как жалко и неубедительно звучат его оправдания. – Я, вообще, в первый раз вижу этот венец, клянусь Балином!

– А, откуда известно, что этот самый венец был вручен Барду-Лучнику гномами Эребора? – молодой гном, еще один племянник Балы, выступил вперед. – Кто может доказать это? Вполне возможно, что это наговор, поклеп, с целью поссорить тебя король с твоими союзниками с Одинокой горы.

– Я могу. – почесав затылок, Граст нехотя вступил в разговор. – Я сам привез этот венец в Эрин-Ласгарен, предложив королю сию вещицу в качестве оплаты за помощь.

– Вот! – радостно ткнул пальцем в дейлинца, молодой гном. – Люди привезли, с них и спрашивай. При чем здесь гномы?

Тангары шумно засопели, чувствуя неловкость, но молчаливо соглашаясь со словами собрата.

– Согласно описи всех сокровищ, полученных от гномов Эребора, в год смерти Смауга Ужасного, – монотонным голосом, точно зачитывая слова с листа, проговорил Граст. – венец из серебра, с изумрудами и сапфирами, эльфийской работы, значится под № 2037. Хранился сей дивный предмет в семье Барда в течении многих лет, его берегли и передавали по наследству. Имеются документы, подтверждающие передачу драгоценного венца казне города Дейла. Документы визированы подписью старейшин Эребора и большой круглой печатью с изображением Аркенстона. Так-то…

Граст замолчал, молчали и, растерявшие весь свой запал, молодые гномы. И старейшины помалкивали.

– Слушайте мое решение, сыны Дурина. – Трандуил не собирался церемониться с бородатыми посланцами Эребора. –Ты – король, вздернув высоко красиво очерченный подбородок, указал на Паина, молодого племянника Балы, который Твердый Кулак. – отправишься в Эребор испросишь у своего короля про венец моей жены. Я знаю вас, гномы, вы жадны и завистливы, вороваты и ненасытны. Но вы поведаете мне правду и только после этого мы обсудим условия нашей помощи в решении ваших проблем. Вы же, – король взглянул на дядю и оставшегося племянника. – побудете гостями в моем дворце еще какое-то время. И ты, следопыт из Дейла присоединишься к ним. Надеюсь, я получу нужные ответы достаточно быстро, иначе, – глаза короля посерели до предела. – вы сгниете в темнице и никогда больше не увидите солнечного света.

Закончив говорить, король величаво удалился, шурша своей роскошной мантией, оставив гномов и человека возмущаться своим жестоким решением.

Гномам явно не хотелось обратно в темницу, а молодому Паину становилось не по себе, от одной мысли, что придется предстать перед своим узбадом с крамольными речами на устах.

– Нам следует поторопиться. – учтиво обратился к Грасту Миримоэмон. – Не стоит ещё больше сердить владыку. Как вы слышали, король отдал прямой приказ. Мне очень жаль, что все так обернулось.

Граст и не подумал сопротивляться – все-таки, ему не удалось избежать визита в темницу лесного короля, хорошо хоть компанию в сём непростом деле ему составят говорливые гномы.

Вэнон, заслышав последние слова Миримоэмона, сердито поджал губы, но, оставив при себе собственное мнение, поспешил исполнить повеление владыки.

Эльфийская стража, под командованием хмурого и недружелюбного к инородцам, Вэнона вернула гномов и, присоединившегося к ним следопыта из Дейла, на нижний ярус, в подземную тюрьму, в которую Трандуил имел обыкновение отправлять всех своих недругов.

Гномы утешались лишь мыслью о том, что где-то здесь, в одной из камер самого нижнего яруса подземелья, в свое время, сиживал сам Торин Дубощит, Король-под-Горой, величайший герой гномьего царства Эребор.

Из знакомых Гарста подобным мог похвастаться лишь Черный Эрик, но, в отличие от легендарного Дубощита, до героя бандит не дотягивал.

Невозмутимые эльфийские воины, рассадили гномов и человека по разным камерам, крепко-накрепко закрыли замки и удалились, уведя с собой Паина, осыпающего эльфов крепкими гномьими ругательствами направо и налево.

Потянулись долгие часы ожидания.

Глава 8 Пленники или гости?

Вопреки опасениям человека из Дейла, заключение в подземелье протекало очень спокойно, можно даже сказать – скучно.

Разумеется, никто не ожидал, что Трандуил, упекший Граста в темницу, станет заботиться о его развлечениях, но, все же…

Здесь, на самых нижних ярусах Лесного дворца, дейлинец заскучал, как никогда в жизни. Его деятельная натура, привыкшая к скорым, порой, рискованным, поступкам, томилась от безделья и тупого ожидания.

Грядущее казалось ему подернутым серой пеленой неизвестности.

Он боялся даже подумать о том, что именно происходит нынче в окрестностях Дейла и Эсгарота, как страдают рыбаки Долгого озера от нападений разбойников.

Часто задумывался Граст и о Черном Эрике, вступившем в союз с орками и ненавидя его все больше и больше, не только за уже совершенные преступления, но и за те злодеяния, что он и его банда головорезов, могли сотворить в будущем.

Думал Граст и о Лесном короле, о его злой воле, отправившей дейлинца за решетку.

В какой-то мере следопыт оправдывал владыку. Новость о том, что оказывается, когда-то давно, у короля Трандуила имелась супруга, которую он, владыка Эрин-Ласгариена, наверняка любил и почитал, явилась для человека из Пустошей, настоящим откровением.

Нет, разумеется, слухи ходили о том, что некогда, Трандуил жену потерял при трагических обстоятельствах, но кто верит этим слухам? Разве что, базарные торговки в пятничный день?

Король Трандуил слыл среди людей, да, что там говорить, и среди гномов, холодным и равнодушным ко всему, кроме своего Зеленого леса и драгоценных камней, пожалуй.. Его так и называли «Холодное сердце», «Ледяной король» или, «Равнодушный эльф».

И, вдруг, жена, память о которой, эльф хранит великое множество лет!

Эльфы, как были, так и оставались непостижимым для понимания народом.

Как можно хранить верность одной единственной женщине, на протяжении не десятков, сотен лет? Граст не мог, ни понять, ни осознать подобной преданности.

Загадочный след эльфийки, обнаруженный через многие и многие годы, не мог оказаться случайным.

Это понимал король, это понимал следопыт, это понимали и гномы.

Гномы, нужно сказать, отнеслись к повторному водворению в темницу со стойким спокойствием.

Нет, разумеется, в первые часы заточения, парочка тангаров, дядя и племянник, бурно выражали свое неудовольствие тем, что трясли решетки, стучали в стены пудовыми кулаками, громко бранились и поносили эльфов всяческими обидными словами.

Как пояснил Бала Каменный Кулак, подмигивая следопыту в ответ на его недоуменный взгляд.

– Мы же гномы, дикое племя с горы. От нас ожидают именно такого поведения. Не станем же разочаровывать наших гостеприимных хозяев.

Второго племянника Балы, старшего сына его младшей сестры, звали Фаин, гномом он оказался веселым и смешливым, к тому же, чрезвычайно склонным к исполнению бравых баллад на выразительном гномьем языке.

Пока дядюшка отлеживал толстые бока на тюфяке, набитом соломой, неунывающий Фаин, маршировал по своей небольшой камере и громко, с удовольствием, распевал бодрые песни.

Певцом Фаин оказался скверным – ни голоса, ни слуха и, если, терпеливый к его необычной манере исполнения, Граст, беззлобно посмеивался над особо выдающимися руладами, то эльфы, питавшие страсть ко всему прекрасному, страдали безмерно.

Луженая глотка молодого тангара не знала усталости, а память таила немыслимое количество всевозможных песен, баллад и частушек.

Бала Каменный Кулак, беседуя с Грастом о различных мелочах, с одобрением поглядывал на племянника, утверждая, что тот, восходящая звезда гномьего народа, не только хорош собой внешне, но и прекрасно образован и не обделен талантами, одним из которых, несомненно, является талант к пению.

Эльфы с подобным утверждением категорически не соглашались – пение гнома, вернее то, что тангар пытался выдать за вокал, не вызывало у перворожденных никаких чувств, кроме одного-единственного, но горячего желания – придушить наглого коротышку, дабы навечно заткнуть ему глотку.

Всякий раз, доставляя пленникам завтрак, обед или ужин, несчастные эльфы встречались с Фаином, на круглом лице которого присутствовала неизменная улыбка, а на языке наготове была новая баллада. Едва заслышав бодрый, раскатистый голос молодого тангара, упоминающего во множественном числе топоры и секиры, драконов и Балрогов, стражники, торопливо подбирая длиннополые кафтаны, давали деру, пытаясь скрыться от неутомимого певуна на верхних ярусах дворца.

Гном несказанно обижался на невежливость «длинноухих», утверждая, что эльфы должны ему еще и доплатить за то, что, пребывая в столь скверных условиях, он, гном Эребора, ничуть не обижается и даже заботится о досуге хозяев, развлекая неблагодарных из последних сил.

Дни тянулись медленные, точно густой мед, льющийся на блюдо, а ночи Граст посвящал невеселым раздумьям, касательно судьбы Дейла и темным делишкам Черного Эрика.

Наконец-то, в одно прекрасное утро, похожее на все остальные, за ними пришли.

Подтянутый и настороженный Вэнон, придирчивым взглядом обвел мрачных пленников Лесного короля и повелел открыть узилища.

Вначале выпустили гномов и лишь после этого, дейлинца.

Лица эльфов были непроницаемы, а на провокационные вопросы, они не отвечали, молчали, точно языки проглотив.

Граст чувствовал себя не очень чистым и плохо пахнущим, предстать перед королем в подобном виде, казалось немыслимым оскорблением – до того утонченным и изящным выглядел Трандуил среди роскоши своего Тронного зала. Гномов, подобные мелочи не беспокоили – и старший, и младший тангары бодро топотели сапожищами, воинственно выставив вперед растрепанные бороды, их ничуть не смущали, ни крепкий дух, исходящий от немытых тел, ни несвежая одежда.

Граст думал, что их, сразу же, отведут к Трандуилу.

Возможно, Паин, отправленный в Эребор, наконец-то, вернулся и привез хоть какие-нибудь сведения о Лиственном венце, принадлежавшем некогда королеве эльфов, погибшей так давно, что даже людская память не сохранила ее имени.

Но, следопыт ошибся.

Вероятней всего, благородный нос Трандуила не желал выносить тяжелый дух, исходящий от гномов, несколько дней, пользующихся его гостеприимством, а от того, пленников короля, отвели на берег быстрого ручья, где была сооружена неплохая купальня.

Вода в купальне оказалась теплой и приятной, а всевозможные приспособления эльфов, предназначенные для удаления грязи, пришлись, как нельзя кстати.

Намылившись пучком какой-то травы, Граст с удовольствием окунулся в теплые воды, рядом с ним пыхтели гномы, всем и каждому громогласно сообщавшие, что купание в ручье – это чисто эльфийская забава, дикость и пережиток прошлого, а вот у них, в Горе, сооружены настоящие мыльни, из самого роскошного мрамора, с горячей водой из целебного источника, с бассейнами холодной и горячей воды, с расслабляющим массажем и винными погребами неподалеку.

При этих словах, лицо у молодого Фаина делалось хитрым-прехитрым, что всем и каждому становилось ясно, что, он-то, уж точно знает короткую дорожку к тем самым, заветным погребкам.

От вежливости и невозмутимости хозяев у гномов сводило скулы и они, с еще большим шумом, начинали плескаться и бултыхаться в теплой воде, сверкая крепкими ягодицами и прочими частями тела. Их не смущали даже сновавшие поблизости эльфийские девы, взирающие на безобразное поведение подгорян, с негодованием.

Вдоволь наплескавшись, и кто только придумал, что гномы, как и коты, не любят купаться, и растерев намытые тела широкими полотнищами, хорошо впитывающими воду, тангары, рассевшись, здесь же, на берегу ручья, принялись яростно расчесывать свои бороды. Для этой цели, они использовали крепкие, зубастые гребни и пахучее масло, найденное дотошными детьми гор, среди прочих эльфийских безделушек, оставленных в купальне.

Не хватало обычных блестящих заколок, к которым, точно сороки, тяготеют гномы, но их, еще раньше, отобрали эльфы, здраво рассудив, что любой гном может использовать нечто острое и блестящее, и сотворенное из металла, в качестве оружия.

Граст, давно закончивший омовение и сменивший, один эльфийский наряд на другой, терпеливо дожидался пока суетливые гномы наиграются в свои игры.

Ему даже понравилась новая одежда – легкая, удобная, практичная, укрывающая своего владельца в лесу, не хуже знаменитых маскировочных плащей эльфов Лориена. К тому же, одежда мало пачкалась и не рвалась.

Гномам же, вернули их прежние вещи, тщательно отстиранные от грязи и высушенные, за то недолгое время, пока тангары ополаскивались в ручье и занимались своими всклокоченными волосами.

Гномы, проголодавшиеся после купания, ожидали внеочередного приема пищи, но Вэнон, поторапливая незваных и шумных гостей, а с ними и следопыта из Дейла, под конвоем, все той же, эльфийской стражи, отправился по известному маршруту к Тронному залу.

– Нет бы покормить для начала. – ворчал Бала Каменный Кулак, весьма удачно изображавший недалекого и ворчливого дядюшку. Граст явственно расслышал громкие звуки, исходящие из тугого, словно гоблинский барабан, живота гнома. – Нас, гномов, нужно хорошо и часто кормить, иначе мы, гномы, становимся злыми и раздражительными.

Раздражительности в Бале хватило бы на целый гномий хирд.

В отличие от дядюшки, молодой Фаин и не помышлял об обеде – гном заинтересованно вертел бородатой головой, цокал языком, приметив нечто, особенно замечательное с его точки зрения, в интерьере дворца, многозначительно хмыкал при виде симпатичной эльфийки, спешащей куда-то по своим делам, в общем, вел себя совершенно раскованно, ни малейшего внимания не обращая, ни на негодующего Вэнона, ни на прочих эльфов, конвоирующих небольшую, но шумную компанию.

Трандуил, ожидаемо, восседал на рогатом троне.

На мгновение дейлинец чуть замедлил шаг, любуясь огромными рогами и гадая, какому именно великану могли принадлежать столь выразительные украшения и как именно эльфы ухитрились добыть их для своего властелина. Зная эльфов, Граст мог предположить, что лесной король, тот, что сидит на троне или же, предыдущий, охотился на великана самостоятельно, не доверяя никому столь ответственного дела.

Граст сожалеюще вздохнул – он не отказался бы взглянуть на того самого оленя. У лесного гиганта, не было ни единого шанса избежать гибели, так как, лесные эльфы, славились во всем мире, как опытные и упорные охотники.

Внизу, под троном, задрав головы, ожидали гномы. Их оказалось двое, хотя, в Эребор, Паин отправился в одиночку. Развернувшись к вновь прибывшим, они внимательно следили за бывшими узниками темницы эльфийского короля.

– Приветствую тебя, Бала Каменный Кулак, сын Тирола и тебя приветствую, следопыт из Дейла, славный Граст. – вежливо произнес один из старейшин подгорного народа, которого звали Сурим.

Гном, такой же низкорослый и широкоплечий, как и Бала Каменный Кулак, ближайший советник Даина, Каменношлема, имел, так же, прозвище – Краснобородый, за огненно-красный цвет бороды.

Краснобородого и отправил Король-под-Горой в Эрин-Ласгарен, дабы уладить разногласия с лесным королем миром и получить от эльфов, требующуюся гномам, помощь.

Граст, как-то встречал, на приеме у бургомистра Дейла, важного гнома, облаченного в роскошный, расшитый золотом и серебром, камзол, пояс гнома украшала богатая чеканка и самоцветы, играющие на солнце, в густой бороде тангара красовалось великое множество заколок, все с теми же, драгоценными камнями.

Рядом с Суримом, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, страдал молодой Паин, сильно переживающий за своего брата. Выглядел гном неплохо, хотя в купальню его никто не отправлял.

– И, тебя приветствую, славный Сурим, сын Фрости! – радостно взревел Бала, охлопывая гнома могучими руками по широким плечам. – Как ваше ничего? Крепки ли ваши ноги, тангары? Крепки ли ваши руки? Остры ли секиры?

– Крепки.. крепки.. – ворчал низкорослый и коренастый Сурим, которого, ничуть не смущаясь присутствием аж целого эльфийского короля, сжимал в объятиях, повеселевший при виде сородичей, Бала.

Паин скромно стоял в стороне, не мешая старшинам рода радоваться встрече.

– Итак, – произнес Трандуил, все это время, восседавший на троне с хмурым лицом. – если вы закончили обниматься, то приступим к делу. Что можете поведать мне, вы, тангары, о Лиственном венце?

Два осанистых гнома вмиг перестали паясничать и шумно радоваться жизни – мол, пошутили и хватит.

Важный и степенный рыжебородый Сурим, выступил вперед и начал говорить, высоко задирая голову, чтобы смотреть в лицо эльфийскому королю, вольготно расположившемуся на рогатом троне.

– Владыка! – гном слегка наклонил голову, отдавая должное важности поднятого вопроса. – После того, как молодой Паин явился в Эребор и предстал перед Королем-под-Горой, многие гномы приняли участие в поиске ответа на твой вопрос. – Сурим перевел дух, но лицо его, широкое и краснощекое, слегка вспотело и гном поспешно обтер его пестрым носовым платком, величиной с кухонное полотно, предназначенное для вытирания посуды.

– Мы торопились, владыка, так как, решение наших проблем не терпит отлагательств. – продолжил гном, подчеркивая то обстоятельство, что гномы, занятые неимоверно важными делами, все бросили и кинулись исполнять прихоть владыки Эрин -Ласгарена, чтоб тому пусто было.

– И, что же выяснили ваши прознатчики? – с возвышения прозвучал холодный голос короля. – Вы отыскали требуемые сведенья?

Сурим почтительно кивнул и его огненная борода, воинственно встопорщилась.

– Разумеется, владыка Трандуил. – с достоинством, степенно ответствовал гном. – С важными документами, смею вас уверить, в Эреборе обращаются с должным почтением. Мы, гномы, не терпим бардака в подобных вопросах.

– И что же вы имеете мне сообщить? – стреловидные брови Трандуила взлетели вверх, а сильные пальцы вцепились в подлокотники трона. – Где вы взяли Венец?

– Лиственный венец, именуемый так же «малой эльфийской короной из серебра, с изумрудами и сапфирами», был доставлен в Эребор одним из обозов, прибывших с Синих гор, еще во времена правления короля Трора и до воцарения в горе Смауга ужасного.

Трандуил молчал целое мгновения, нацелив на длиннобородого испытывающий взгляд своих сверкающих глаз. Казалось, король подозревает Сурима и всех прочих, присутствующих здесь гномов, в заговоре против своей, королевской особы.

– Откуда у гномов с Синих гор мог оказаться Лиственный венец моей жены? – резким, полным неприязни голосом, поинтересовался король. – Разве не сообщили бы гномы, – голос короля предательски дрогнул. – если бы им случилось обнаружить некие останки знатной эльфийской дамы?

– Сообщили бы обязательно. – безбоязненно ответствовал гном, соблюдая достоинство и не обращая внимания на слегка оскорбительный тон короля. – Если бы обнаружили останки некой дамы, но…

– Но? – король слегка повысил голос, вытянув шею и наблюдая за гномом, в оба глаза. – Но, ваше эльфийское величество, Лиственный венец был вручен гномам с Синих гор семьей нибин-нагримов, встреченных обозом на восточных отрогах Туманных гор.

– Карлики? – недоверчиво переспросил Трандуил. – Проклятое племя, живущее во тьме гнилых пещер! Они же вымерли уже эоны лет назад, милостью Эру Эвуатара.

Сурим неопределенно пожал плечами.

– Никто не ведает великого замысла Ауле, король…Возможно, кто-то из карликов уцелел и выжил в Туманных горах. Эти карлики познали голод и нужду, они скитались в поисках лучшей доли и, в обмен на пищу, отдали женский венец дивной работы, из светлого серебра и красного золота, изукрашенный изумрудами и сапфирами. Прости, владыка, – гном повинно опустил голову. – если бы владыка Эребора, король Трор, ведал, что драгоценность, полученная от нибин-нагримов, принадлежит твоему роду, он, несомненно, вернул бы ее.

Трандуил, внезапно успокоившись, взглянул на важного гнома слегка иронично, прихотливо изогнув свои, знаменитые на всё Средиземье, брови. – как-же, как же, кажется, говорил взгляд короля, держи карман шире! Помнится, эльфы, как-то предъявляли претензии Королю-под-Горой по поводу одного ожерелья из белых алмазов, похожих на звездный свет. Трор наотрез отказался отдать камни, сокровище эльфийского народа, да и внук его, Торин, оказался ничуть не лучше. В конце концов эльфы вернули свои реликвии, но какой ценой! Тоже самое можно было бы сказать и о Лиственном венце. Если бы не нужда губернатора Дейла, Трандуил, до сих пор бы, ничего не ведал об, утерянном в давние времена, семейном сокровище.

– Я надеюсь, – Лесной король подпустил холода в свой голос, и он захрустел, точно ледяная крошка. – я надеюсь на то, что вам точно известно место встречи карликов и обоза гномов из Синих гор?

– Это было так давно, владыка. – гном попытался развести руками, но Трандуил не сводил с него холодных, полных недоверия глаз. – Но, как я уже говорил, – гном, сделав паузу в самом ответственном месте, был явно доволен, наблюдая, как сузились от злости глаза эльфа. – мы очень старались. Вот карта того края, король Трандуил. На ней отмечено нужное место.

Подобно серебряному вихрю владыка сорвался со своего рогатого кресла, полыхнуло ало-золотым и тонкая, будто эльфийский клинок, фигура Трандуила соткалась перед оторопевшим гномом, точно из воздуха. Ни одно существо на всей Арде не могло двигаться быстрее синды из Дориата.

Небрежно выдернув из рук ошеломленного гнома свиток с картой, Трандуил рывком развернул его и впился взглядом в очертания гор и лесов.

– Прекрасно. – король, с довольным видом, отдал драгоценную карту Вэнону, а сам принялся прохаживаться по залу, заложив руки за спину. Роскошная мантия волочилась следом, повинуясь каждому движению владыки, точно хвост замечательно красивой змеи.

Гномы замерли в ожидании, даже молодежь, не отличавшаяся тягой к соблюдению приличий, притихла, перестав перешептываться за широкими спинами старейшин.

Трандуил о чем-то напряженно размышлял, временами поднимая взгляд холодных, светлых глаз на гномов и человека из Дейла, морщился, точно от зубной боли, хотя, какая зубная боль может быть у эльфа? и продолжал свое неторопливое кружение по тронному залу.

– Хорошо. – король принял решение, которому, по всей видимости и сам был не очень-то, рад. – Поступим так – эльфы окажут всю необходимую вам помощь, если, конечно, – тут Трандуил позволил себе легкую усмешку, мгновенно заставившую двух старших гномов сердито насупиться. – если, конечно, мы сойдемся в цене.

– Милорд, – решил обратить на себя внимание, молчавший до этих пор, Граст. – а, как же, поручение бургомистра?

– Мое решение касается и Дейла. – небрежно отмахнулся от человека царственный эльф. – К тому же, – Трандуил снисходительно взглянул на следопыта. – Вы уже расплатились…авансом.

Дейлинец вздохнул с нескрываемым облегчением – Трандуил слыл холодным и безжалостным, но слово свое держал крепко и поэтому, Граст мог с чистой совестью отчитаться перед своим другом Бергом о проделанной работе.

О том, что, выполняя наказ бургомистра, сам Граст едва не погиб, даже не стоило и вспоминать. Кого волнуют подобные мелочи? Уж точно не сильных мира сего.

Гномы молчали, а король, увлеченный какой-то тайной мыслью, не спешил поддерживать разговор, и в тот момент, когда тишина стала в тягость всем присутствующим, за исключением бесстрастных эльфов, появилось новое лицо.

В тронный зал, легко и стремительно вошла высокого роста эльфийка, одетая в охотничий костюм и вооруженная, как и все прочие нандо, до зубов.

Гномы, которым до сих пор так и не вернули оружия, мгновенно почувствовали себя очень неуютно. Беззащитными и голыми они себя почувствовали, узрев, увешенную оружием, эльфийскую деву.

– Об оплате договоритесь с Нэтвэ. – кратко проинформировал гномов Трандуил. – Не обольщайтесь её безобидным видом. – предупреждающе глянул эльф на повеселевших тангаров. – Эта дама занимает весьма высокое место при моем дворе и обмануть ее вам не удастся.

«Безобидным видом? – Граст взглянул на упомянутую деву с подозрением. – Вот, уж, не сказал бы, что девушка выглядит безобидно. Опасной она выглядит и смертоносной.»

Высокая эльфийка почтительно поклонилась королю и замерла, ожидая дальнейших распоряжений владыки.

Гномы, украдкой, стараясь не оскорбить высокопоставленную особу, рассматривали эльфу с любопытством и некоторой опаской.

Граст, как и прочие, не обделил Нэтвэ своим вниманием.

Девушка, как и все, встреченные им ранее, эльфы, казалась, очень хорошенькой и молоденькой – тонкие, точеные черты лица, сильное тело, крепкие руки, выразительные глаза на подвижном, живом лице – все это, вместе взятое вызывало симпатию.

«С ней будет приятно иметь дело, не смотря на воинственный вид.» – подумал Граст, слегка позавидовав гномам. Вот так всегда – кому-то достаются симпатичные эльфийки, а кому-то – вонючие орки.