Альтернатива. Бой за власть

Вторая пуля, выпущенная в то же место – не заставила себя ждать. Её постигла та же участь. Милене было неспокойно, но только на второй источник звука, она смогла обернуться. Когда светлое лицо, обрамлённое белыми волосами, меж которыми распахнулись фиолетовые глаза, посмотрело точно на крышу больницы – новая пуля ударила в цель. Она бы попала в девичий нос, если бы не красное статичное поле. Пусть её глаза этого не видели, стоять в одиночестве, под грохотом пуль и после испуганного крика кузен, было боязно. Волнение, граничившее с тревогой – выдавала лёгкая дрожь её конечностей, приоткрытый рот и растерянное лицо.

На удивление меткий налётчик, что затаился на крыше, удивился не меньше Алана, что не мог даже встать. Поняв, насколько тщетны были попытки убить девицу, снайпер перевёл прицел. Теперь его мишенью стал изумлённый мальчик, окаменевший на плитке в полусидевшей позе.

– Нет! – вскрикнула Милена, будто почуяв угрозу. Ей не было заметно, как быстро исписанное символами поле исчезло без следа, но принцессу будто током ударило, и она, сорвавшись с места, прыгнула к лишённому рассудка «брату». Выглядел этот прыжок неумело; она ведь толком не знала, в какую сторону долженствовала «лететь». Тем не менее, Милене повезло; грань вновь проявившегося «щита» стала преградой для пущенной в Алана пули. Помешав дроби достичь цели своим немыслимым полем, девица упала на паренька, крепко его обняв. Это выглядело так, будто она старалась укрыть его собой; уберечь от любой угрозы. И ей это удалось. Теперь, огненно-красная сфера, беспорядочно покрытая нэогарской символикой, заботливо оберегала обоих наследников.

Лишь частично придя в себя, под укрытием «тонкой» «сестрицы», Алан суматошно, тоже приобняв Милену, выпалил:

– Как? Что это?! Что происходит?! – пытался он собрать мысли.

– Я не знаю, но мы в безопасности! – с подозрительной уверенностью в голосе, заявила Милена.

Убийца с крыши негодовал; продолжать обстрел было бессмысленно – это очевидно, как и поразительно. Но убирать винтовку он не спешил; в прицел лучше виднелось, как из машины, что поджидала детей у ворот – вышли три человека, внушительных габаритов. Среди них не было никого ниже двух метров, и даже самый большой размер костюма слегка маломерил.

Глаза сопроводителей королевских детей скрывали тёмные очки. Такие же тёмные, как их намеренья, что они явили, вытащив пистолеты. Из типичных для охранных подразделений кольтов посыпались пули, с целью единой – оборвать жизни спрятанных под полем людей. И все как один потерпели неудачу; каждый патрон со шлепком и искрами отлетел от пламенного цвета букв.

Нашёлся в троице предателей самый смелый, что, понимая опасность наделанного шума – кинулся к Милене сам. В то же время, пока здоровяк бежал к защищённой чем-то необъяснимым девчушке – из дверей госпиталя вырвалась пара служителей «Реокрацу». Их боевая готовность сразу показала себя нацеленной на помощь, но им неизвестно было, что за красные письмена окружили принцессу. Они не рискнули открыть огонь через них по амбалу, что нёсся с не самыми добрыми намереньями.

Громоздкие шаги приблизили желавшего напасть мужика максимально близко к красному полю и, рукоятью пистолета – он с размаху ударил статичный «щит». Словно зеркало возмездья, место касания ответило тем же. Незримая ударная волна, удвоив размах – отшвырнула напавшего, одарив его нестираемым клеймом проигрыша. На всей правой руке и частично животе, одежда бесследно истлела, а на коже остались глубокие кровавые ожоги. Через всё лицо будто полосой прошлись раскалённые угли, а очки расплавились и стекли на щёки. Едва оставшись живым после попытки убийства, бывший сопроводитель бездвижно лёг в паре метров от девицы, чьё защитное поле не думало гаснуть.

Солдаты «Реокрацу», севшие на колено у входа в больницу, изумились не меньше снайпера на крыше. Собственно, только из-за личного шоу Милены, они ещё не открыли огонь. Зато неудачливый убийца почти свыкся с причудами беловолосой девицы. Поэтому, он и нашёл силы выстрелить, в двух окаменевших охранников, что не решились пуститься в бой. Точным выстрелом он уложил сначала одного, затем второго, а в конце добил третьего, подведённого к порогу смерти Миленой.

Даже опытным добровольцам первого отряда не хватило сноровки понять, откуда вёлся огонь. Когда они выбежали из-под козырька и посмотрели вверх – ничего кроме неба, с которого спускались всё новые лучи солнца, они не увидели. Снайпер сбежал, будто его в Евразии не было.

Милена со спокойной душой выпрямилось, а огненно-красное поле исчезло. Подбежавшие к наследникам солдаты помогли встать и Алану. Он до сих пор испуганно оглядывался по сторонам; не каждый день юный принц подвергался нападениям. Страх – явление предсказуемое.

– Вы в порядке? – спросил один из подмоги.

– Никто не ранен? Может вам вернуться в госпиталь, – предложил второй, стараясь отыскать травмы.

– Нет, мы в порядке, – за кузена ответила Милена.

– Ты точно цела? Как ты это сделала? Что это было вообще? – не мог Алан определить приоритет.

– Если ты что-то видел, не факт, что видела я, – посмотрев вниз, приуныла девица. – Я устала, и мне нужен отдых. Алан, давай поскорей вернёмся домой, – приобняв паренька за руку, попросила она.

– Да, хорошо, – поддался принц. – Только, прошу, ничего не говорите отцу, – оглядев воинов отряда, распорядился кудрявый сын. – Ему не стоит волноваться, раз мы уцелели… поправится, всё узнает.

Бойцы отряда Фрая чопорно кивнули. Они понимали, что хранить секреты от короля – преступление, но, не в этот раз.

Когда личный транспорт наследников двух королей, управляемый одним из отряда, набрал должную скорость, второй безмятежно вернулся к охране палаты короля. По дороге к входу, он не отказал себе в любовании небом, что, наконец, отчистилось от гнусных туч.

Схожее поведение голубого полотна встречалось везде; даже там, где тучи недавно рассекал эндуро кукольника. У руля летевшего мотоцикла сидела одна из марионеток. За её плечи крепко держался Джой. В отличие от безразличной куклы, он устал противостоять напору ветра.

– Вот блин, они обломались, – насмешливо выдал вдруг кукольник.

– О чём ты? – перекричал ветер Джой.

– Мои посыльные за жизнями детишек Кира… все подкупленные убиты тем, кто подкупал. А тот, кто подкупал, был вынужден сбежать. Не вышло обезопаситься от препятствий будущего…– задумчиво улыбнулся интриган. – Ну ладно, мы вскоре прибудем к месту. Там всё разрешим, – определился кукольник, интенсивно сбрасывая высоту. Если раньше он мчался буквально под небом, сейчас – стремительно двигался к земле.

Место, выбранное для приземления, не блеснуло оригинальностью; кукольник усадил эндуро в сотне метров от больницы, где недавно случилось покушение.

Начиная с полтины метров от забора лечебницы, хвойный лесок вступал в свои права. Ну а в месте приземления кукольника, стройные ёлки и подавно захватили местность. Хотя, будто специально к его прилёту, с краю леса под самый корень деревья повалили; поляна получилась не самой большой, но однозначно рукодельной. Расчищенное место мальчишка у руля с радостью принял за стоянку. Ему не нужно было смотреть по сторонам, чтобы заметить облокотившегося об ствол высокой ели снайпера; кукольник будто знал, что его ждали. Паренёк и сейчас был одет неизменно скрытно. Хотя с прилётом парочки дополнительных людей, он смело снял маску. Под ней пряталось довольно приятное, смуглое лицо. Чёрные глаза и без того были видны, но гладкая кожа на пару тонов темнее привычной – обнажилась только сейчас. Недлинные чёрные волосы, что так и стремились завиться – растрепались.

– Что это за девица была? Я знал, чья она дочь, но про мистическую защитную печать, мне не сообщили, – подавляя нервозность, донёс он заказчику.

– Мне, как ни странно, тоже, – слезая с эндуро, поделился кукловод. – Зато теперь точно ясно, почему Сталис оставил её в живых, – усмехнулся мальчишка. Эти слова эхом разнеслись в ушах Джоя. Прошла лишь секунда, прежде чем его глаза вспыхнули золотым багрянцем, на пальцах блеснули когти, и венозная рука, развернув кукольника – прибила его спиной к дереву.

– Ты пытался убить Милену? – выкрикнул он диким голосом.

– Тише, волчок, не убил же, – насмешливо оправдался улыбака.

– Милена – все, что осталось от моих счастливых дней! Я не позволю тебе ей вредить, – настойчив был оборотень, как никогда.

– И, похоже, не только ты…– вмешался стрелок. – Она угроза вашей задумке, у неё прав на трон больше. Что намеревайтесь предпринять? – полюбопытствовал он.

– А ты кто вообще? – вконец смутился Джой, взглянув на тёмного паренька.

Никому не захотелось отвечать. Этот вопрос пропустили мимо ушей.

– Что касается Милены, до двадцати одного года, она не угроза; пока её возраст слишком мал, чтоб претендовать на бархатный трон. Есть другая беда – госсовет Евразии и законы о выборе короля. Капитана Фрая конечно любят, но риск проиграть в выборах, у меня всё же есть. Необходимо перекроить законы, пока ещё есть время, – задумчиво сократил «Фрай» длинну улыбки. – Сарцин, – произнёс он, взглянув на смуглого паренька, – отправляйся в Белый дворец и заставь министров назначить следующим королём меня, – легкомысленно приказал он.

– Что? Как вы себе это представляете? – не сдержал бессмертный удивления.

– Ну… подкупи, поугрожай, подговори, поври – у тебя же богатая фантазия, придумай что-нибудь…

– Я понимал, что за бессмертие придётся дорого платить. Но цена вашего желания выше моих представлений, – покачал головой Сарцин, прежде, чем уйти.

Джой остался в явном смятении, узнав личность нового соратника кукольника. Из мира раздумий его вырвали довольные слова:

– Ну а нам предстоит другая миссия, – сквозь глаза сказавшего, виден был весь мрак намерений.

В королевскую палату, медсестра только что внесла поднос с обедом. Кир, оживлённо сидевший на краю кровати, собирался встать. Увидев девушку, он прекратил самоуправство, и спросил:

– Что происходит на улице? Я уверен, что слышал выстрелы.

Вопрос смутил девушку; ей известно было всё произошедшее, как и просьба сына не тревожить отца дурными новостями.

– Выстрелы? Что вы, в нашей лечебнице и мух не слышно… Прилягте и не тревожьтесь, вам не о чём волноваться, – с милой улыбкой, пообещала она.

Король поверил словам мед работницы, они погасили очаг переживаний. Переключив внимание на поднос с обедом, Кир приступил к сытной трапезе. Но не успел он съесть и половину порции, как раздались новые, пугавшие звуки. Вначале это были тихие голоса, затем послышались крики, и наконец стали звучать выстрелы.

В суматохе воплей, глухих ударов и часто выпускаемых дробей, сложно стало разобрать суть происходившего. Точно ясно было одно – в коридоре происходила бойня.

Кир бы подключился к беспорядку даже в своём, малоприятном состоянии, но не успел. Узкие двери в палату широко распахнулись, после несильного удара кукольника. Мальчишка, украшенный стандартной косой улыбкой – решительно вошёл в палату, пока мимо его спины пролетал один из солдат первого отряда. Глазу едва удалось заметить, как много на нём было рваных ран, зато ухо отлично слышало, его громкий вопль.

– Фрай, что там происходит? – буквально ошарашено выпалил Кир, стремясь встать.

– Ничего хорошего, – с усталой ухмылкой, выдохнул капитан. Он прекратил шагать, заменив звуки поступи щелчком пальцев правой руки, поднятой на уровень головы. Тотчас привставшего Кира повсеместно оплели тонкие нити, что дёрнули его обратно на кровать. Они туго привязали короля к кушетке; Кир при всём желании не мог пошевелить ничем, кроме разве что губ. И это притом, что нити не превышали толщину волоска; виднелись не столько они сами, сколько следы на коже, вещах и постели.

– Что… что ты творишь?! – гневно воскликнул король, загоревшись злобой.

Ехидное дитя, перемявшись с ноги на ногу, задумчиво ответило:

– Пожалуй, это называют переворотом… хотя для тебя – это смерть, – усмехнулся он, взглянув голубыми глазами в очи короля.

– Переворот?! Ты решил предать меня?!

– Ты не оставил мне выбора. Теперь, когда оружие «ММ» готово – раздел материков не заставит себя ждать. Я же, не могу этого допустить. Ты был слишком фанатичен к идее отделения от Империи; именно это, заставило меня ускорить твою гибель. Я ведь ждал… долго ждал, целых четырнадцать лет. Я очень надеялся, что ты сам по себе умрёшь, с такой-то болезнью, – хмыкнул мальчуган. – Но нет, ты стоя у самого порога смерти, держишься за сына и племянницу, уже который год… К сожалению, я не могу продолжать ждать. Мне необходим трон, и я избавлюсь от затеи с разделом, – объявил цель кукловод.

Кир, на протяжении всего рассказа, усердно пытался разорвать путы. Увы, безуспешно; ему удалось даже порезаться, но каждая нить уцелела.

– Ты чёртов веролом! – с яростным гневом крикнул Кир. Кукольник засмеялся; он откровенно гоготал, не зная куда деть «мешавшие» руки.

– И ты туда же? – сквозь смех вставил он. – Где ваша оригинальность?

– Зачем тебе это? Зачем ты мешаешь разделу? Это нужно каждому! Это – свобода от Империи! – перешёл король к попытке переубедить предателя.

– Вот как раз этого, я и избегаю. Мне ни к чему свобода от Империи, ведь Империя – мой дом. Я врал, объясняя свою неизменную молодость ошибкой генетики. Я просто бессмертен, как убитый тобой император. В нашей войне – я преследую цели Империи. Эта подлость, вынуждена, – пожав плечами, отрадно «извинился» мальчишка.

Взор полный гнева и неприязни, что испускали глаза короля – впился точно во Фрая. Но положение зрачков сместилось, когда у распахнутых дверей показался Джой, во всей красе волчьего обличья.

– Я нас забаррикадировал, тебе не помешают, – отклацал его клыкастый рот. Узнать в этом существе давнего четвёртого по силе, Кир сумел с трудом.

– Ты! – выпалил он. – Я так и знал, что ты тоже предатель! Вы кучка бездушных тварей! – не знал Кир как ещё выразить глубокий гнев.

Джоя удивила такая реакция. Он даже замер, услышав голос короля.

– Чудно, тогда к делу, – растянулись края вечно довольных губ. Кукольник вытащил из заднего кармана стандартный шприц, заполненный пурпурной жидкостью. Скинув с иглы колпачок, хозяин тонких нитей подступил к кровати короля, и запустил иглу в прозрачную трубку, что вела раствор капельницы точно в вену. Жидкость красивого цвета быстро побежала по «коридору» в кровь Кира, уже давно отравленную.

– Что со мной сделает твой яд? – бесстрашно выкинул Кир.

– Ну что ты, какой яд. Это то, что тебе давно следовало принять – эвтаназия. Не пугайся цвету, просто у Чана свои причуды…– беззаботно глаголал убийца.

Пурпурная дорожка жидкости быстро утонула в руке короля. Теперь, её путь глазом не увидеть; да и ощущений она, судя по Киру, не вызывала. Он уже давно прекратил попытки освободиться; тугие нити убедили короля в силе фиксации. Если присмотретьс, путы оставляли следы на многих частях тела Кира, но почти не оплетали Кулак. Вся правая рука, от плеча – где Кулак заканчивался, до пальцев – где брал начало, оплетена была лишь тремя пряжами.

Закончив с сокращением жизни красноволосого короля, кукольник приступил к следующему шагу. Он обеими руками сжал запястье Кулака, и потянул на себя. С неожиданной лёгкостью стальная перчатка соскользнула с обрубленной культи. На белую постель закапала чёрная кровь, запачкавшая всю правую руку. Разводы чёрной крови остались и внутри Кулака, который, как ни странно – продолжал держать форму целой руки, хотя долженствовал вернуться в первоначальную.

– Какая ирония, правда? – восторженно произнёс кукольник, отойдя от кровати. – Кулак заменил тебе потерянную руку, даровал звание героя и бархатный трон, но… заразил кровь. Надевать на открытую рану чужое оружие, сомнительная затея…– выделил он последние слова. – И самое ироничное то, что ты бы вылечился, если бы обращал на боль внимание. Твой трудоголизм – обрёк тебя гораздо раньше, чем я, – хмыкнул мальчишка.

– Ты держишь жалкую подделку, – косо улыбнулся и Кир, чьи жёлтые глаза налились кровью. – Муляж настоящего Кулака. Где оригинал, знали всего два человека. С моей смертью, не останется ни- одно-го, – злорадно отчеканил король.

Кукольник смутился; хмурые брови легли поверх его глаз. Поёрзав по Кулаку ладонью, он тихо, протяжно согласился:

– И правда, это подделка. Кулак – не испортился бы так сильно…

– Чего бы ты ни хотел, тебя остановят. Не знаю как, но остановят!

– Знаешь, Кир, я даже завидую тебе. Говорят, смерть является в облике того, кого ты любил больше жизни. Издёвка судьбы в том, что лишь умирая, мы узнаём лицо самого дорого. Я не знаю, и боюсь узнавать – правда это, или нет. Поэтому, и завидую, – отбросив Кулак в сторону, с траурной улыбкой закончил кукольник. Повернувшись к Джою, он распорядился:– Ты через окно, а я пойду разбирать твою баррикаду. Я ведь «хороший капитан», – саркастично пояснил он.

Джой с разбега выскочил в стекло, разбив его на сотни осколков. Глядя в след пареньку – человека увидеть не удастся. Виден был только убегавший на четырёх лапах, покрытый густой серо-коричневой шерстью волк.

Кукольник же, встав спиной к со злостью наблюдавшему Киру, подошёл к дверям. Он закрыл левую, затем вышел, и толкнул правую. Его самодовольная фигура направилась по коридору к выходу, будто не заметив силуэт, укрытый под чёрным плащом. До того, как двери сомкнулись, кто-то вошёл в палату, оставшись невидимым для предателя короля. Они пересеклись у самых дверей, но не отреагировали друг на друга. Кто-то в длинном, слегавшем на пол снизу, покрывавшем голову глубоким капюшоном сверху – остался наедине с королём; в палате, чьи двери захлопнулись.

Длинные рукава поднялись, и из них показались нежные руки. Ладони захватили капюшон, и медленно стянули его с головы. Под черным как ночь одеянием – скрывалась Лира. Её рыжие волосы, её светлое лицо с редкими веснушками, её внимательные глаза… это всё свело Кира с ума. Нити, что держали его – исчезли без следа. Давно потерянная рука – вернулась на прежнее место. Вся боль, все чёрные вены и жёлтые глаза – пропали; остались только набежавшие с годами морщины.

– Лира? – трепетно спросил он, забыв как дышать.

– Нет. Лира мертва. И ты тоже, – сухо ответила девушка.

– Мне нельзя умирать. Кто же позаботиться о моих детях?

– О детях? – переспросила носительница мрачной накидки. – У тебя лишь один ребёнок, и о нём не мне переживать. Оставь суету живым, и отдайся покою, – подступив к кровати, скомандовала девушка.

Любимое Киром лицо приблизилось к его собственному, а нежная рука коснулась подбородка. Евразийский герой не смог отказать в поцелуе своей любви. Он и осушил последнюю каплю его жизни.

Когда кукольник, показав себя примерным капитаном в больнице, возвратился в Белый дворец – новость о кончине короля уже выгнала оттуда всех работников. Где-то наверняка отсиживались Милена и Алан, но даже их нельзя было увидать в пустых коридорах.

Без промедлений кукольник дошёл до входа в тронный зал, у чьих закрытых дверей его ожидал Сарцин.

– Не малого стоило, отвоевать вам трон. Но проблемы устранены; можете знать – престол ваш, – приветливо доложил паренёк.

– Отлично, – воодушевился кукольник, протянув руку к двери.

– Постойте, – помешал ему Минфин. – Этим я оплатил цену своего тела – вы теперь король. Верно?

– Верно. Отсидишь коронацию, и можешь вернуться в Империю, – наконец открыв дверь, дозволил командир. Сарцин, насильно улыбнувшись, кивнул, и покинул окрестности зала.

Кукольник же, триумфально подошёл к бархатному трону, наслаждёно его оглядел, и наконец, отдавшись мягкости малахитовой перины – с широкой улыбкой выдохнул…

34 эпизод. Хвала королю

Семь лет ожесточенной борьбы с болезнью, вошедшие в восемнадцать лет общего противостояния сепсису – прекратились в этот день. Кир вовсе не проиграл свою последнюю битву; его вынудили сдаться. Этим же вечером, не позже шести часов – главная Евразийская площадь собрала на себе опечаленный кончиной короля народ.

Костёр очищения пылал между горевавшими гражданами и сценой, на которой ближе всех к краю стоял капитан Фрай. Несмотря ни на что, он по-прежнему носил капитанскую форму: белую рубашку, чёрную жилетку, брюки и синюю повязку на руке, с ровной единицей. За спиной мальчишки в ряд стоял государственный совет. Всего четыре человека, не считая будущего короля. Даже они, впрочем, как и зрители, соблюдали чёрно-белый тон одежды. Именно в такие цвета чаще всего облачался Кир; в его последний день, любовь к строгому контрасту разделил каждый, кто явился проститься.

– Те удивительные силы, которыми король Кир боролся с болезнью – не позволили выстоять против покусившихся на его жизнь, – с опечаленной серьёзностью, без улыбки, завёл Фрай свою речь. – Нам не ясно кто и зачем напал на короля в его собственной палате, но медработники, и я сам готовы заверить – мы видели, как из неё убегал больших размеров волк. В этом деле ещё предстоит разобраться, но, вначале, необходимо проститься с Киром. Ради этого, мы здесь и собрались. Кир был хорошим королём, он единственный, удостоился чести занять строку на «Золотой плите почёта» при жизни. Мне же, остаётся надеяться только на то, что плоды моего правления, окажутся достойны хотя бы посмертной памяти, – огласил он на весь народ. Это стало безоговорочным намёком на стремление занять трон.

Народ всполошился; среди пришедших на сожжение было много и тех, кто видел другую кандидатуру в короли. Унять смятение людских масс кукловод сумел очень просто; к его спине подступил Сарцин, и в Евразии известный как Минфин. На сцену забежал один из первого отряда когорты, спешно поднеся министру мягкую зелёную подушечку, раскрашенную золотыми росписями. Хотя важна была далеко не подушка; на ней, точно в центре – держалась свежеотлитая корона Евразийского государства. Она полностью оправдывала своё звание, и даже заставляла сожалеть, что не была придумана раньше. Если бы золотая корона, на чьём ободке под каждым из пятью зубков вставлялись идеально симметричные друг другу изумруды; чьи похожие на пики зубики завершались острыми брильянтами; чья детализация гравировок Гегара, Кулака на руке героя, ключевых сцен последней войны и удачно подобранные драгоценности, вписанные в эти сцены – венчали головы Джаина, Артура, Кира… народный почёт был бы ещё более велик. Подобная корона только своим видом даровала статус короля, даже на головах черни.

Со сцены может и не видно было, что среди народа, в окружении троих из первого отряда «Реокрацу» стояли Алан и Милена, зато принцу, осиротевшему в точности, как его кузина, отлично виднелся самопровозглашённый король. Если Милена, в стандартной неуверенности держась за руку «брата» смотрела перед собой, лишённая возможности увидеть сцену, Алан держал голову приподнятой. Его глаза были красны, и вовсе не от яркого костра, чьи языки спали ниже уровня сцены. Горечь потери родителя невозможно передать словами – она жжёт гораздо горячее, чем способен любой костёр. Но сквозь печаль, захватившую сердце Алана, отчётливо виднелось смирение. Его несколько успокоило, что ответственность короны перенял другой человек. Фрай был авторитетен, не глуп, на вид не скажешь, но по возрасту подходит. Юный принц считал это справедливым, коронацию советчика предыдущего короля, и самого сильного в Евразии. Под трауром потери проблёскивала некая расслабленность; ошибки наследника Кира не смогут навредить народу.

– Алан, нам ещё долго тут стоять? – тихо спросила беловолосая девица.

– Нет, скоро уйдём, – заботливо ответил кузен.

Милена покивала, наконец подняв глаза к сцене. Точность её взора снова смогла удивить; фиолетовые глаза направились к Фраю, на чью голову Минфин возложил корону. Её сомкнутая дуга мягко коснулась тёмных волос, и на лице Евразийского короля растянулась улыбка. Его лик снова оттенил добротой, под которой таился мрак подлости. Взгляд племянницы убитого короля тут же сузился; всё лицо девицы испачкало гневное недовольство.

– Хвала королю! – триумфально выкрикнул Сарцин, отступив от короля на шаг.

– Да будет король благодатен! – хором выдавили оставшиеся позади три советника. Их клич был не так уж громок, но народ послушно его подловил. Со зрительских мест донеслись как вялые повторы этих слов, так и вполне бодрые крики, испущенные согласными с новым королём людьми.

С таким же лицом, с короной, в том же положении, кукольник сел на бархатный трон. Само с собой, это произошло в тронном зале, где король пребывал в одиночестве. Измениться в его облике успели разве что одеяния; он восстановил форму первого по счёту короля. Его наряд был зелен, как летняя трава, а украшениями служили золотые пуговицы и сочные росписи. Его наслаждённое лицо лучше чего бы то ни было передавало удовольствие при касании спиной бархата.

– Скажу Вэну такой же трон установить… он не устоит, – с закрытыми глазами, проронил мальчишка.