Альтернатива. Бой за власть

Люди научились быть предусмотрительными; при первом контакте с водой на брюхе обоих вертолётов раскрылись плотные воздушные подушки. Это уберегло «суда» от потопления, но вовсе не лишило «травм». Подбитый нос одной, и бок другой железной стрекозы, не было самым страшным. Лопасти одного экипажа, силой вращения снесли те, что оказались поблизости. Сами при этом, сточились в пополам. Отсечённые от крыши винты сумели бы остановить и транспорт третьего отряда, если бы опытный пилот не набрал высоты, чем спас всю команду.

Лира бы с радостью вернулась к товарищам, но времени и так не было. Всё, что могла рыжеволосая девушка – болезненно смотреть на аварию в приоткрытую дверь. Она была смятенна и ошарашена, обеспокоена, точно как волосы, поддававшиеся сильным порывам ветра. Закрыв дверь, она домчалась до пилота, с дрожью спросив:

– Что с ними случилось? Как, как это произошло?

– Я видел не больше вашего, но это похоже на сбой команд управления. Не волнуйтесь, они не утонут; я уже послал сигнал бедствия в Евразию. А мы, приближаемся к обрыву теплового следа, – разъяснил мужичок, вернув внимание капитана к цели миссии.

В головах выбранных на это задание людей, прокручивались разные картинки их места назначения. От неизведанного острова, до подводной станции. Но когда вертолёт взгромоздился над дырой сквозь толщу океана, что удерживали шесть ледяных зеркальных плит, каждый усомнился в своей фантазии.

Вариантов, кроме как опускаться вниз, вместе с вертолётом и десятью входившими в третий отряд «Реокрацу» людьми, пилот не сыскал. Он аккуратно погрузил махавшую лопастями машину в окружение плит, и со всей возможной мягкостью поцеловал ею рассыпчатую гальку.

Кукольник, совсем не тот, чьей заслугой стала авария – другой, сидевший на полу в комнатушке «Пантеона усопших», раскрыл сомкнутые глаза. Глубокая голубизна очей над уставшей улыбкой едва замечалась в тенях мрачного угла.

– Судя по всему, моё время вышло, – проронил он, поднимаясь из почти лежавшей позы. Его первым действием стало снятие с крючков на стене старого топора, чья деревянная ручка насквозь прогнила. Это не помешало мальчишке со всего размаха метнуть орудие в раскинутую под потолком люстру. Столкновение оказалось громким; как ни странно, сумело даже высечь искры из центра факельной подставки. Тяжёлая люстра сорвалась с ветхой цепи. Пока она готовила шумное падение, сателлиты освящения – настенные факелы, тоже погасли, лишившись поддержки своей «главы».

Соступившие с высокого порога вертолёта солдаты, которых Лира пропустила вперёд – не ожидали той глубины, что утаила галька. Их лики окрасила тень испуга, когда ноги погрузились в камни. Разгребая густые насыпи поднятиями обуви, добравшийся до цели отряд (всего десять человек, включая капитана, что в числе последних покинула стальную стрекозу) насторожено двинулся к цели.

– Быть такого не может…– сболтнул один из команды; он оглядывал Пантеон изумлённее всех. – Я видел это здание, Джаин посвятил ему одну из своих картин. Подписью четвёртой живописной работы стали слова – «Мост миров – забытый коридор». По нэогарским приданиям, в этом месте появляются послания мёртвых предков…

– Что за сказки? Мы на задании, соберись! – потребовал другой из отряда.

– Я тоже об этом слышала, ещё от самого Джаина, – прозвучал голосок единственной женщины. – Это не наша цель, но лучше имейте в виду всё, что смахивает на нэогарские письмена, – распорядилась полноправная начальница миссии. Людям, пришлось уступчиво кивнуть.

Приведя свои оружия в готовность, первая троица самых решительных людей покрепче сжала фонарики, которыми приходилось мотать из стороны в сторону, вглядываясь в безжизненные стены Пантеона. Отправленные на подобное задание люди готовились ко всему; они понимали, насколько это было опасно, и необходимо.

Хоть глаза не видели ничего, кроме освящённых участков древних стен, воображение старательно рисовало выскакивавших отовсюду нэогаров, а уши улавливали не существовавшие шорохи. Когда напряжение в руках и головах троицы смельчаков спало, пришла опасность. Она оказалась мимолётной; лишь мелькнули две серебристые дуги, пронзившие боковых солдат в районе груди. Истошный протяжный стон оборвался, когда окровавленные мечи покинули готовые к смерти тела, и почти до упора располосовали крестом третье, остававшееся целым дольше всех. Толчок силача, что держал мечи – выбил раненного насмерть бойца за проход в Пантеон, обратно на «подводную» улицу. Это случилось в миг после первых криков, и сохранявшие дистанцию люди тут же открыли огонь.

Шесть автоматов бездумно палили по бездверной пустоте внутри храма. Эти звуки оружейного шума за пределами нэогарской святыни вернули старейшего монаха к здравию. Только загорелись его пшеничные глаза, где-то в стороне от колонны с пророческой плитой, как красными вспышками засеяла рука, раздуваясь под давлением света. Искры вокруг ржавого железа будто обновили его; из хилой ручонки, плечо нэогара стало широкой многоступенчатой пушкой, чьих бликов хватило на изгнанье теней внутри холла.

Наплевав на свинцовый поток, старик встал напротив прохода, и вытянул отяжелевшую ручищу. Из искрившего собранной энергией дула вылетел пылавший алый шар, с чем-то очень тёмным в своей сердцевине. Шар этот был вполне внушительных размеров, как и то, что его породило. Но размер сказался на скорости; приступившие к миссии люди заранее заметили возможную угрозу, и врассыпную отскочили кто куда. Смысл был един – ускользнуть от надвинувшейся угрозы.

Исход оказался успешным, от залпа никто не пострадал. Кроме ледяной стены, в чьём основании раздался громогласный взрыв. Даже сквозь серый дым различались глубокие ветвистые трещины; течи, как и ожидалось от подобной баррикады, не последовало.

– Чёрт, там слишком темно! Проникновение опасно! – не успев и встать после отскока, изложил солдат со змейкой крови на виске.

С пониманием рыкнув, Лира заскочила обратно в вертолёт, где из закреплённого ящика в углу кабины вытащила заготовленную базуку. Развернувшись вместе с носом ракеты на плече к Пантеону – девица из транспорта пальнула снарядом по крыше ветхого здания. Белый дымок из летевшей «кометы» быстро раскрасил купол в центре постройки яркими огненными вспышками. Храм, в отличие от зеркальной призмы – легко поддался огню и половина купола, с которого прежде свисала люстра, камнями всех мастей посыпалась на голову кукольнику и старику-смотрителю. Изворотливый мальчишка ловко избежал встречи с грозившим раздавить булыжником; монах же, не позволил себе такую роскошь. Пара камней опередила его реакцию, и старец попался под их удар. Двух булыжников с лихвой хватило, чтобы окончательно его раздавить.

Вместе с опадением защиты от осадков, упали и лучи уходившего солнца, разогнав густые тени. Слабые попытки света проявить ситуацию внутри древних стен, явили образ кукольника. К его счастью, одежда на мальчишке всерьез отличалась от капитанской, а всю голову, включая шею – покрывал большой нэогарский шлем. Он очень отдалённо напоминал нынешних нэогаров; казался диким и агрессивным. Сквозь пустые стеклянные глаза не виднелись детские очи; затылок тоже не пропускал взгляду тёмные волосы уцелевшего человека.

Результатом тряски потолка и пола, о который бились массивные камни, стало повреждение столба с плитой пророка. Рама открепилась от мраморной опоры, и с высоты пары метров, рухнула на пол. Золотые плетения, что её обрамляли – уберегли от трещин, как и помогли опрокинуться; со стуком, она полотно прижалось письменами к полу.

Ехидные глаза, спрятанные под маской, заметили беззащитное послание истинного императора. Взмыв с места вверх, кукольник собрался одним из мечей, что сжимали его руки – лишить Евразию ценной сплетни. Но новые шорохи спровоцировали новый обстрел; никто из людей не стрелял прицельно, хоть и куда лучше теперь видел картину внутри храма. Тем не менее, одна из пуль удачливого человека попала точно в лезвие меча, нёсшего смерть старой рамке. Пролежавший без дела клинок мигом раскрошился, в месте, где его коснулась пуля. Удар кукольника ничему не навредил; только его ноги коснулись пола, как новая свинцовая дробь начинила незащищённое тело. Неестественно вздрагивая от каждого попадания, барон баронов Империи отшагивал назад, не желая падать.

– Прекратить! Что вы устроили?! Это же человек! – на пике гнева прокричала Лира, прорываясь сквозь остолбеневшие фигуры стрелков.

Никто кроме неё не решился рвануть к странному силуэту, походившему на человеческий. Даже не вбежав в проход, девица крикнула:

– Вы в порядке? Не бойтесь, мы поможем, – пообещала она, преодолев невысокий порог.

Но непреклонный носитель нэогарской маски не желал помощи. В его тело попало как минимум пять пуль; из ран сквозь вещи сочилась кровь, хотя несколько меньше, чем полагалось. Даже не смотря на убивавшую боль, что по идее долженствовала уложить кукольника на пол, он подгадал момент и взмахнул оставшимся мечом, намереваясь ранить капитана.

Лира не спроста заняла пост третьей по силе; подставив защищённое предплечье, вместо крови она брызнула искрами. Удар даже оттолкнул девицу, её ноги со скрипом отъехали.

– Что вы делаете? Мы прибыли на помощь! – в изумлённом недовольстве, изрекла она.

Кукольника это не волновало. Он не собирался отвечать; покрепче сжав отведённый клинок, мальчишка пустился в бой. Он с первого шага доказал свою умелость; отлично обращался с оружием, умел и отвлекать, и не отвлекаться сам. Его движения были точны и нацелены на убийство, когда Лира, по-прежнему изумлённо, усердно отражала атаки. Выдернув охотничий нож из ножен за спиной, она старалась мирно противостоять, не нанося поспешных ударов. В её голове так и крутилась мысль, что человек этого не желал, что виной мог быть странный шлем, что подросток напротив, был невинным экспериментом холодных тварей… она ведь не догадывалась, чью улыбку таила эта маска.

Не много времени потребовалось соратникам капитана, чтобы сообразить оказать ей поддержку. Двоя из отряда вбежали внутрь храма; ещё пара, присев на колено – нацелила ружья на гущу схватки. Им приходилось внимательно выжидать, пока кукольник откроется для новой пули. Это не мешало вбежавшей внутрь подмоге сменить оружие на широкие, но не длинные лезвия, выброшенные защитной бронёй над кулаками. Обладая и численным, и оружейным преимуществом над одичавшим человеком, солдаты самоуверенно накинулись на него.

Это не стало большим сюрпризом для ожидавшего бойни мальчишки. Он сам привык быть сюрпризом, так что в первый же удачный момент задрал левую руку вверх. Из рукава выскочила стальная трость, около полуметра в длину. На такой фокус отвлёкся ближайший противник, чем кукольник с радостью воспользовался. Проведя мечом по его животу, мальчишка лишился одной из проблем. Затем схватил трость, что в обе стороны выкинула острые серпа. Пнув ногой изнывавшего болью оппонента, он заставил его растянуться по полу. Замахнувшись пока ещё чистой «киркой», его намереньем стал удар по голове другого помощника капитана. Тут-то вздёрнутую руку посетил точный выстрел; пуля, что вонзилась в районе локтя, заставила кровь густо брызнуть в стороны.

– Забери пророчество, – торопливо крикнула Лира спасённому пареньку. Суматошно отступив, он кинулся обыскивать просторы между валявшимися камнями. Ему неизвестно было, как выглядел искомый объект, и где он таился. Но приказ капитана, не требовал вопросов.

Будто не почувствовав боли, а просто остановившись из-за ударного толчка, рука изворотливого дитя вновь вознамерилась ударить солдата; теперь в спину. Кукольник бы метнул скрытый ранее серп, но тут же свой ножичек вклинила Лира, не позволив рукояти покинуть объятия кукловода. Махнув секачом в сторону врага, девица оттолкнула его, взволнованно крикнув:

– Да что ты творишь? Ты ведь не убийца!

Человек под маской пошатнулся, и издал выдох, похожий на смех. Стало ясно – мальчишку это позабавило. Он понял, какую проблему составляли стрелки у входа в Пантеон. Резко развернувшись, его бесчеловечная рука выбросила меч, найденный на стенах храма. Какая пуля спасёт от такого? Увы, такой не нашлось. Древняя сталь погрузилась в самое основание шеи перепуганного броском стрелка. Прежде, чем замертво рухнуть на спину, он успел только через силу кашлянуть бордовой юшкой. Ничего не выжидая, кукольник сорвался с места и, сжимая серп, помчался к пока живому добровольцу третьего отряда.

Если и былло что-то, способное запереть страх, то это гнев. Ярость и боль – лучший ключ от дверей безумия. Сорвавшись с места, озлобленный «гостеприимством» кукольника воин открыл бесконечный огонь выстрелов одиночного автомата. Так и бежали на встречу друг другу кукольник, и служитель «Реокрацу». Так и сверкали вспышки выстрелов у дула человека, но продолжались шаги и вздрагивания непреклонного носителя маски. Ударом руки – кукольник выбил назойливый автомат. Взмахом серпа – приготовился пробить человеческую голову. Его планы слегка попортил нож Лиры – вонзившись в основание шеи; туда, где каска не загораживала плоть. Стараясь избегать реакции на эту, нежданную атаку – «капитан Фрай» сделал, что хотел. Его острый серп отнял ещё одну жизнь – отвратным, жутким способом.

– Да как такое возможно? Он начинён пулями, изрублен клинками, его суставы и даже шея пробиты… а реакции нет. Он… он как Фрол? Боли не чувствует? – задумалась третья по силе.

– Я нашёл! – впервые чей-то голос отозвался радостью. Отправленный на поиски пророчества солдат, среди осколков древних строений, отыскал заветную плиту. Перевернув чёрный сзади холст, его довольному взгляду предстали непонятные буквы. Золотые плетения вокруг и внушительный размер, лишний раз доказали, что именно это он должен был найти.

Звук чьего-то успеха отвлёк и напряг кукольника. Вытащив мешавший нож из шеи, он собрался очередным броском устранить конкурента на знания. Тут же вмешалась Лира, дав понять, что либо нож убьёт находчивого паренька, либо спасёт от гибели кукловода, ведь костюм капитана, в отличие от подростковых тряпиц, обладал клинками на кулаках.

Выбор кукольника пал на личную сохранность; первый капитанский выпад, он отразил. Второй – нанёс ощутимый вред и даже вытолкнул мальчишку за амбразуру.

– Забери пророчество и доставь в Евразию! – не потратила Лира свободного момента зря.

Упавший кукольник, тоже не собирался разлёживаться. Согнув ноги, он быстро привстал, плечами ударив живот капитана. Сильным толчком мальчишка сбил её с ног, завалив обратно в Пантеон. Его броска хватило даже на небольшой отъезд по полу, и глухую боль в спине девицы.

Таким чудным шансом на побег воспользовался удачливый ищейка; обхватив раму руками, он помчался к выходу. Внимательно перескочив через порог, его ноги понесли важный груз к вертолёту, что начал заводить свои винты. Однако кукольник всё ещё был против этого; спешно подобрав какой-то мелкий камень, мальчишка со всей силы швырнул его в ногу отрядного. Импровизированная пуля угодила точно под колено, и острая боль поразила бегуна. Упал и он, и пророчество, толчком «побежавшее» по гальке.

– Чёрт, забери его! – пытаясь встать из мелких камней, крикнул паренёк тому трусишке, что не решился помогать на операции. Чувство вины заставило того покинуть вертолёт, и что было сил рвануть к раме.

Лира к этому времени, успешно скинула с себя изворотливого подростка. С трудом заставляя своё уставшее тело подняться, она сквозь силу произнесла:

– Как? Как ты можешь оставаться живым?!

Кукольник тоже испытывал трудности. Ему, как можно предположить, не боль мешала. Зато дюжина пуль, травмы нервной и костной систем, отяготили контроль.

Непонятно почему, но он молчал. Слова, и даже стоны – не покидали его уста. Лира больше не нашла сил это выдерживать. Пусть человек, пусть ребёнок – он убил, довольно жестоко убил многих из её отряда. Терпение рыжеволосой девицы иссякло. Она с рёвом кинулась к поднявшемуся человеку, ненавистно вонзив клинок ему в самое сердце. Женский оскал даже испытал удовольствие, погрузив остриё в подлеца до самого основания. Следующим шагом стал удар по голове свободной рукой. Лира храбро сбила надоевшую маску с человеческого лица. Древний элемент идола со звоном ударился о пол, уносясь в один из углов.

Отвёрнутое ударом лицо первого в «Реокрацу»– нехотя повернулось. Лира на мгновение испугалась, увидев лик главы когорты. Увидев эти надменные голубые глаза, ухмылку, с угла которой текла змейка крови. Опустив голубые зрачки к руке, протаранившей его грудь – мальчишка, наконец, заговорил:

– Дорогуша, я и так живу без сердца.

Эти слова увенчались выстрелом, довольно близким, хотя в Пантеоне остались лишь первый и третья капитаны. Лицо третьей, окутала бездна глубокой боли. Указательный и средний пальцы кукольника – срослись в единое дуло, из которого беспрепятственно вылетела пуля. Мальчишка смотрел точно в женские глаза, так что не мог прицелиться идеально; его цель всё равно реализовалась – пуля утонула во чреве капитана Лиры, третьей по силе в когорте «Реокрацу».

Избегая сдавленного стона, возлюбленная Кира спиной рухнула на пол. Она закашляла, и потекла по розовым губам красная кровь.

– Я ведь нацепил эту маску, чтоб тебя уберечь. Об этой тайне никто не должен узнать. Лучше б ты меня не трогала…– с тусклым, даже грустным изгибом губ, заключил предатель.

Не осталось помех, способных его остановить. Дуло вместо двух пальцев продолжало украшать ладонь мальчишки, что неспешным шагом удалился от чужой любви. Перед взором ехидных глаз встал сложный выбор: выпустить пулю либо в уцелевшего солдата, что нашёл пророчество, либо в труса, забравшего раму в вертолёт, либо в сам вертолёт, который понемногу отрывался от каменистых насыпей. Выбор мальчишка сделал мудрый – он пальнул точно по основанию винтов, желая оставить транспорт без основной лопасти. Череда выстрелов не принесла толка. А сзади о себе напомнила Лира. Она, с трудом даже вздыхая, донесла до спины врага старый топор, которым успел воспользоваться кукольник, и сдавлено простонав, вонзила его меж лопаток.

– Я, чёрт возьми, тридцать лет была бесплодна! Я выдержала столько мучений, что ты и не вообразишь! Такой шалостью, меня не убить.

Зарывший нос в камни кукольник лишь усмехнулся, переворачиваясь с живота.

– А я и не хочу тебя убивать.

– Капитан, скорей возвращайтесь, пора сворачиваться! – крикнули Лире с вертолёта.

– Кир узнает. Кир всё узнает! Ты будешь гнить в темнице, до конца своих дней! – отклацала девица.

– Ошибаешься, – расширилась улыбка кукловода, пока ноги вставали. – Он ничего не узнает. Нужно тебя задержать.

– Ты – меня больше не задержишь.

– Конечно нет. Задержу не я.

Эти слова казались абсурдом; у кукольника больше не было соратников, на дне океана. Он был одинок и беспомощен, не сомневалась Лира. Но её уверенность рухнула, когда одна из ледяных стен задрожала от непомерно громкого взрыва. Его очаг звучал где-то в центре одной из толстенных граней, что сдерживали напор морской стихии. Это дали понять и тонкие сети трещин.

Кукольник хмыкнул, увидев панику над испугом внутри барышни. Он не отказал себе в ещё одном убийстве. Точный выстрел оборвал жизнь ждавшего своего капитана паренька, на краю винтокрылой машины. Брызнув кровью, он упал внутрь салона, не способный более звать. Это не являлось приделом намерений мальчишки; когда громыхнул второй взрыв, не менее мощный, чем первый – стена дала течь. В самом её центре разросся огромный напор безудержной стихии, целым водопадом рухнувший на осушенное дно. Это кукольник превратил в прикрытие для нового выстрела, по пилоту билета в Евразию. Лира не позволила навести прицел; она снова собой сбила подлеца.

– Улетайте без меня! Донесите пророчество до Кира! – едва перекрикивая бурливший напор воды, что продолжал увеличивать дыру во льду и даже ломать саму стену – приказала капитан.

У пилота и правда не осталось выбора. Спасти Лиру, не представлялось возможным. Избежав попадания под многотонный поток, вертолёт стал набирать высоту.

– Судьба порой так беспощадна…– заглянув Лире в глаза, промолвил кукольник. – Но твою, наверняка писал сам дьявол, – ехидно предположил он. Эти слова стали последними, что он мог сказать, а Лира услышать. Безжалостный напор сожрал третьего капитана когорты «Реокрацу». И её, и мальчишку- Лжеца с головой накрыл океанский поток, забрав в бескислородный вихрь.

Транспорт выжившего солдата избежал такой трагичной участи. Пока ледяные стены обваливались внутрь, поддаваясь адски сильным ударам волн, вертолёт с пророчеством взмывал всё выше – на безопасное расстояние. Взглянув вниз, паренек, что берёг ветхую раму, мог увидеть только картину жестокости и ненасытности. Ограждённое от вод место – отдалось морской пучине всё и без остатка.  Даже обладая ценным посланием из мира мёртвых, солдат не мог сменить безысходный взгляд. Из десяти выполнявших миссию людей, выжил только он. Среди погибших, была даже капитан.

– Рация работает? – поинтересовался доброволец «Реокрацу» у пилота, задвигая дверь.

– Проверь, я не пользовался, – хмуро ответил усатый дядька.

В мирной Евразии, где вечер одарил народ отдыхом, дела шли своим чередом. Уставшие горожане спокойно прогуливались по улицам, закупались в магазинах, коротали часы за беседами… Напряжённым, в клетке «бесконечного» времени, сидел разве что король. Он не мог забить голову ничем другим, кроме переживаний за Лиру, и миссию, что ей поручено было вести. Словно глоток воды после дневной жары, раздался стук в дверь тронного зала. Открывший её сотрудник третьего отряда «Реокрацу», ненавязчиво вступил:

– Простите король, у меня срочное сообщение, – это стало утешением буре страхов Кира. – Стало известно, что добравшийся до нужной точки отряд, только что покинул пределы вражеского укрытия. С сожалением сообщаю, что выжил лишь один, из всей группы. Среди погибших, третий капитан – Лира.

Лицо, как и глаза короля – опустели. Приоткрытый рот задышал глубоко и громко, будто в зале вот-вот иссякнет воздух. Разгибая спину, Кир всё усердней опирался о трон.

– В ходе выполнения выявилась возможность заполучить некое пророчество, что также было выполнено в рамках задания…

Слова учтивого отчёта всё дальше и дальше отходили от королевских ушей. Они затихали, и на смену им приходила тишина. Где-то далеко слышался неприятный писк, а губы вошедшего паренька продолжали шевелиться, но Кира это не волновало. Он размяк на троне, о чьей мягкости и комфорте блуждали слухи. Но его спина вовсе не отдыхала. Каким бы приятным не был престол, сейчас он бурей острых раскалённых игл пронзал плоть легендарного победителя зла.

Кир молча встал, со звенящей тишиной в собственных ушах и, обойдя стол – пошёл к двери.

По дороге домой для короля не существовало никого. Он ничего не слышал, не замечал, не желал находиться в этом пустом мире. Мимо проходили люди, что-то говорили, чего-то хотели, но Кир просто шёл. Шёл один, на всей планете.

Его бледная от траура рука открыла дверь домой. Он не хотел туда возвращаться, боялся вопросов своего сына, не знал, как теперь долженствовал поступать. Но войти в дом Киру всё же пришлось.

Сорвавшись с согретого места напротив телевизора, Алан первым рванул к папе. Он подбежал к его ноге, пока король опускался, и усердно стараясь разглядеть маму где-то позади, потерпел неудачу.

– Пап, а где мама? – встревожилось дитя.

– Её…– мёртвую паузу скрасил лишь выдох, – задержали. Она очень занята.

– Но она же скоро вернётся?

Эти шепелявые слова ударили ножом в сердце короля.

– Да… да, – кивая, проронил он сквозь натянутую улыбку.

В проход из кухни вдруг встала пожилая гостья, которую Кир попросил приглядеть за детьми, пока и он и Лира были заняты. Милая бабуля преодолела смерти и мужа, и сына, но нашла в себе силы приглядывать за внучкой, как и сыном её опекуна. По-прежнему приятная взгляду Марина – первая женщина планеты, тоже заволновалась, услышав голос короля. Увидев его глаза, что возвышались над головой Алана, бабуля поняла, что Кир просил помощи.

– Алан, идём со мной. Поможешь с ужином, – подозвала Марина мальчишку. Алан отвлёкся и направился к бабушке, которая вовсе не противилась называться так и для чужого внука.

– Ты солгал, – прозвенел голос Милены, что наблюдала за всем, слушая телевизор. – Дважды.

Разбитый Кир даже собрался. Он стремительно поднялся с корточек и, подсев к девочке, которая будто видела, куда нужно было смотреть – замешкался:

– С чего ты взяла?

– Я вижу, когда люди лгут. Я слепа, но ни как все. Меня не окутывает мрак; я вижу облик человека, когда он говорит правду, и теряю его из вида – когда лжёт.

– Ты права. Лира погибла… она не вернётся.

– Жаль, – отвернувшись к телевизору, проронила белокурая дева, – она была хорошей. И, увы, слабой.

Такое заявление вырвало Кира из душевного траура. Он посмотрел на дочь друга широкими глазами, и недовольно выпалил: