Альтернатива. Бой за власть

– А будет ли, следующий раз?

Император надменно засмеялся, отведя взгляд в сторону. Шлем вновь покрыл его голову. Покоритель, не собирался сдаваться. Радовало то, что и герой, держался как мог.

В жизни встречаются два вида новостей – хорошая, и плохая. Хоть и случается, что одна и та же весть для разных людей – две разные крайности, новость об отправке Кира в Империю, была равно плоха любому.

Особенно ужасно, узнать об этом было королеве. Само время вокруг Инессы замерло. В её ушах проснулся противный звон, глаза опустели, а лицо превратилось в безжизненную, унылую, отчаянную обречённость. Она медленно опустилась обратно к подушке, склонив затылок над периной.

– Нет…– шепнула она, коснувшись опоры. – Как ты мог? Как ты посмел, отправить его туда?! – кинув на Артура самый суровый, самый ненавистный, самый обречённый взгляд из всего своего арсенала, расслабилась девица на перине. Её глаза краснели и полнились слезами, что уже преодолевали скулы, растворяясь в густых карамельных волосах. От неистового крика её сдерживала только Милена, что безмятежно спала в кроватке.

– Инесса, я…– приближаясь к королеве, вступил Артур, но девица, резко поднявшись, вцепилась ногтями в королевские одеяния, и чуть ли не касаясь носом носа, злобно процедила:

– Ты лишил меня брата! Ты подписал, его смертный приговор!

Артур растерялся и замешкался. Он напугался собственной женой; понимал, что она была права, и не представлял, что ей ответить. Вернее, он полагал, что ответить было нечего.

– Вспомните, о ком вы говорите! – бестактно вставил Джой, не сдвигаясь с правой стены от входа. – Это ведь Кир! Он сильнейший капитан и лучший воин. Кому из нас удастся хотя бы представить победу над ним? Не стоит хоронить лучшего бойца Евразии прежде смерти. Не стоит хоронить, нашу надежду…– предав свою привычку вечно молчать, не особо эмоционально, но достаточно ярко – настоял четвёртый по силе.

Инесса отпустила одеяния Артура и, глядя в пустоту перед собой, полушёпотом молвила:

– Ты прав. Раньше, мой брат был только моим героем. Теперь, ему предстоит стать героем каждого, на этом континенте, – решительно взглянув на короля, ослабила свой гневный взор Инесса. Артур – с облегченьем выдохнул и, посмотрев на Джоя – благодарственно кивнул.

– Кстати, Инесса, ты для этого меня позвала? Хотела узнать о внешних делах?

– Позвала? Я никого не звала. Так вымоталась, что только и могла уснуть…– озадачилась девица.

Артур, заметно смутившись, обернулся к своему секретарю.

– Ты ведь сказал, что королева хотела видеть меня?! – недовольно припомнил паренёк. Он и сам не знал, какой ожидал ответ. Но то, что сделал второй капитан, повергло его в полный шок.

Синеволосый паренёк рухнул на пол. Склонив колени, он растянулся от порога до самых королевских ног, не проронив ни слова. Артура это, мягко говоря, поразило, и от неожиданности он попятился.

– Он соврал, – раздался тяжелый нэогарский голос, у самых дверей в палату. За её порогом, как раз у ног второго, показался Сталис, во всей своей красе. Доспех на нём не осталось; звеневшие и гремевшие меж собой элементы лат, он растерял в сражении со вторым. Общему взору представилась его серая нагота. – Точнее, соврал я, только его ртом.

Первым, чьё лицо оттенило шоковым кошмаром, стал Джой. Его не трудно было удивить, но довести до настолько испуганного недоумения, казалось невозможным. Даже король с королевой не настолько сильно изумились, как это сделал четвёртый по силе в Евразии. Его шок, пристально уставленный на Сталиса, даже привлёк внимание барона.

– Что такое? Впервые увидел нэогара? – сурово вопросил он, и четвёртый, обезумив неясно от чего, словно вспышка проскользнул между бароном и стеной. Даже его тень бесследно растворилась среди коридоров. При особом желании, барон поймал бы его, и с лёгкостью обезвредил, но юный капитан сумел сбежать; сбежать так искусно и напугано, что ни Артур, ни Инесса, не захотели кричать ему в след.

Король настороженно стоял между кушеткой своей жены и кроваткой Милены, а Инесса, не зная, как реагировать, полусидя наблюдала.

– Ну и настроили же вы тоннелей; я имел представление, куда идти, но всё равно дважды заблудился.

– Что тебе здесь надо?! И… и что ты сделал с Фролом? – с трусливой агрессией выкинул король.

– Ты – король, – указав на Артура пальцем, молвил нэогар. – А все они, твоя семья; твои наследники. Вэнтэр, чёрт возьми, не глуп. Пусть он не собирается оставлять выживших, понимает – убить каждого, не удастся. Восстания на почве преданности королю, нужны ему меньше всего. Поэтому, я должен устранить королевскую семью.

Напряжение, биение сердца, количество капелек пота на лице – всё это нарастало на лицах людей после каждого слова барона. И только Милена безмятежно спала в кроватке, ни о чём не зная.

– Но вначале скажите, что это за человек? – заставляя второго капитана подняться, спросил Сталис. – Только посмотрите, что он со мной сделал, – показав выгнутую ногу и серьёзную пробоину в районе лопаток, выпрямил он синевласого паренька, чьи глаза, наконец, закрылись. – Он не обычный человек, это я уже понял. Его преданность вам поражает. Ни то что этот, который сбежал. Взгляните, какие пытки он выдержал, прежде чем умер, так и не раскрыв рта, – изрёк барон, задрав на Фроле рубашку. От увиденного, королева, сморщившись, отвернулась, а король, изумлёнными глазами, забегал среди бессчётных ран. На всём теле капитана не осталось живого места; повсюду зияли рваные язвы, следы от глубоких проколов; в районе живота была сквозная дыра, из которой просочилась та кровь, что запачкала жилетку. Как ни странно, в остальных местах крови не было; сами раны были красны, но чисты, словно его кровь не изволила их покинуть. – Не каждый нэогар, такое выдержит. Так как выдержал он?

– Ещё с детства, он страдает неизлечимой болезнью, – безрадостно, настороженно решил король не перечить интересам гостя. – Она поразила центр мозга, отвечающий за толкование поступаемых сигналов. Другими словами, он практически ничего не чувствует. Всё детство он ощущал безнаказанность, вседозволенность, из-за чего регулярно отбывал различные наказания. Когда проблемы с его поведением дошли до моего отца, Фролу был дан второй шанс. Папа подарил ему потрясающую физическую силу, а также способность упрочнять определенные участки своего тела. Ценой за это, стал пост моего телохранителя, под прикрытием секретаря. Это стало его новой целью в жизни; новым ориентиром смысла. Фрол, как и Лира – не простые люди; мой отец сделал их выше.

– Надо же. А он, как я понял, лишь второй среди ваших «силачей». Интересно, что за монстр первый…

– Он не монстр! Над ним не ставили таких опытов! – выпалила Инесса, защищая единственного брата.

– Не важно. Даже ему, вас не спасти, – создав тонкий меч в своей руке, отпустил Сталис капитана, в этот раз рухнувшего к углу.

– Постой, – увидев оружие, выпалил Артур. – Я тебе всё рассказал, теперь скажи и ты: как ты заставил Фрола ходить и разговаривать, если он мёртв?

Сделав лишь шаг, Сталис решил рассказать, в благодарность за столь подробный ответ.

– Я – король Сталии, последний хранитель «магнитного механизма». Я покрыл кости этого человека железным напылением, которым управлял, словно он нэогар. С его связками, я сделал тоже самое, – продолжив шагать, пояснил барон.

Времени рассказа Артуру как раз хватило, чтобы вытащить из-за пояса спрятанный револьвер. Набравшись смелости, паренёк вспомнил давние наставления отца и, резко дёрнув рукой, выпустил пулю в нэогарский глаз. По крайней мере, ему бы очень хотелось туда попасть. Но угодила пуля в стальную щёку, и со звоном отскочив, знатно подпортила Сталису лицо. Не стерпев гнева, барон так же яро выкинул руку вперёд, пронзив сердце короля с идеальной точностью. Тонкий острый клинок показался самым кончиком из его спины, и под болезненный вопль своей жены, что на весь бункер взмолилась «Не-е-е-е-т», король выронил револьвер. Теряя устойчивость, он спал с клинка, безжизненно рухнув между женой, и дочерью. Он едва успел закрыть закатанные глаза, прежде, чем из раны хлынула кровь, затопившая пол.

Масса громких звуков разбудила Милену. Она, перебирая ещё крошечными руками и ногами заплакала, издавая неприятные, шумные звуки. Оставшаяся мать, и с этой секунды вдова, не в силах была сдержать отчаянные, горькие слёзы утраты. Она прикрывала рыдавший рот руками, чтобы хоть как-то успокоить себя, и не пугать дочурку ещё сильней. В то же время, она не в силах была оторваться от убитого короля, ради которого соскочила с койки.

– Ты чудовище! – выкрикнула она Сталису, вогнанному в замешательство, такой бурей эмоций. – Ты чудовище…– лишь твердила Инесса, поднимаясь с бездвижного тела супруга. – Прошу, ты можешь убить Артура, меня, только умоляю, не трогай мою дочь. Она ничего никому не сделала, она не знает, кто она… прошу, не трогай хотя бы её , – вытирая слёзы, твердила девица, глядя в холодное серебро нэогарских очей. Заплакан был даже её голос, который в придачу дрожал. Но слышался, что удивляло, ведь сзади вовсю кричал новорожденный карапуз.

– Я не стану уподобляться Вэнтэру, и врать ему в глаза. Я не желаю быть похожим на него, ни в чём! – непреклонно отрезал барон, всадив меч в живот королеве.

Он безжалостно пронзил хрупкую плоть, насквозь, оставив оружие внутри Инессы. Лишь жалобно, тихо издав тонкую «а, королева обернулась лицом к кроватке, и её дочурка перестала кричать так громко. Инесса протянула к её личику нежную руку и, перебарывая жуткую боль, натянула улыбку.

– Не плачь, дорогая, не надо. Не бойся… я рядом… ничего не бойся. Я всегда… буду любить тебя…

Поглаживая безмятежно смеявшуюся дочурку, королева лишилась последних сил. Её ноги подкосились, и она медленно упала, спиной ударившись о пол. Карамельные волосы разлились по плитам, а ещё будто живые глаза смотрели на Артура, погибшего в попытке её спасти.

Милена не заплакала снова, она спокойно лежала в кроватке, замкнутая в розовом, добром мире.

– Мы все на многое готовы, ради своих детей, – молвил вдруг Сталис, с неким почётом оглядывая убитых людей. – И для каждого, собственный ребёнок – выше всех других.

Барон создал обычный стальной клин; недлинный, трёхгранный, острый на своём конце. Переступив королеву Евразии, нэогар замахнулся над колыбелью с ребёнком. Безжалостный Сталис – нанёс свой последний удар.

Его клин без труда отнял бы жизнь младенца, но сталь столкнулась далеко не с плотью. Над гранями бортиков кроватки, его удар встретило некое поле, не пропустившие клин, и более того – отбросившее Сталиса в стену с такой силой, что он практически её пробил. Незримая волна подбила его вверх и буквально впечатала в стенку, не позволив навредить ребёнку. Над колыбелью же остались очертания красной сферы, покрытой средними по размеру непонятными буквами. Они чем-то походили на нэогарские письмена, что барон успел позабыть за столько времени в другом мире. Очертания были прозрачны, но вполне четки. В отличие от Магнэрайса императора, кроватка ничем не горела. Буквы были ровны и стабильны, к тому же, явно прочны, и сильно били в ответ…

Мимолётный мир воцарился не только в бункере под Белым дворцом. Между императором и Киром, тоже поселилась тишина. Даже эту краткосрочную паузу, прервал император. Он ничего не сказал, и даже не стал нападать. Ему хватило поднявшегося с плеча отсека, хранившего в себе три остроносых ракеты. Их края смотрели вверх, а не прямо, так что спустив удар, Вэнтэру пришлось наблюдать за первичным взлётом, а затем перенаправлением коротеньких ракет.

Эта смертоносная троица оказалась самонаводящейся, так что пути к побегу пред Киром закрылись. Но капитан нашёл выход, и пока ракетные носы лишь брали направленье в цель, он со всех ног побежал вперёд, промчавшись прямо под скоростными зарядами. Ракеты не позволили своей цели сбежать и, завернув под себя, устремились капитану в спину. Кир, будто этого и желая, снова перешёл на максимальный уровень скорости, и буквально испарившись из виду, его слабые очертания показались за спиной мальчишки, по которой он нанёс удар ногой. Нечто подобное он уже делал раньше и, как прежде – его подошва заставила владыку сбиться с места. Вэнтэр собственным Кулаком встретил ракеты, не успевая ничего, кроме как взорвать их об себя. Клубившийся покров завоевателя относило силой удара всё дальше, и даже взрыв ракет не заставил его сбиться с пути.

Конечно, приземление владыки оказалось не мягким. Но поднявшись с истерзанных тропинок своего парка, он с привычным высокомерием нарочно показал свой костюм во всей красе; Кир снова ничего не увидел. Покров остался цел и невредим, собственно, как и его хозяин. Позволив первому в «Реокрацу» налюбоваться искусной работой Чана, Вэнтэр протянул к капитану руку.

– Киораку! – сказал мальчишка стандартным голосом. По Киру снова ударила отторгающая волна, но капитан слишком к ней привык. Он вновь сорвался с места и спиной полетел в крепостную стену. Сумев ещё в воздухе перевернуться, Кир подставил под удар лишь ноги. Усердно оттолкнувшись, его мощный прыжок тряхнул кольцевую стену, оставив в ней пару сколов. Промелькнула лишь секунда, а Кир уже летел в обратную сторону, намереваясь с такого-то разгона, поразить противника очередным ударом…

24 эпизод. Грань победы

Множество горячих очагов вражды пылало на обоих континентах, как и в пустыне- Перешейке, что их соединяла, но самая ярая дуэль, так и осталась внутри внешних стен дворца императора. От сражения сильнейшего в Евразии, и сильнейшего в Империи, зависели тысячи судеб, и столько же жизней. Это и заставляло обоих оппонентов выкладываться на полную, стараясь тратить как можно меньше времени.

Пользуясь дарами «змеиного скелета», герой Евразии и правда мог развивать скорость близкую к звуковой, но кто сказал, что на это не был способен императорский Кулак?

Вэнтэр, не оставляя за собой даже размытых следов в пространстве, исчез с места и пока Кир не понял, что долженствовал выискать своего врага, показался на корточках точно под пролетавшим выше капитаном. Кир не сразу это заметил. Он увидел лишь как Вэнтэр вытягивался вверх, сжимая объятый Магнэрайсом кулак всё сильней. Мгновение – столько времени ему потребовалось, для удара. Поднявшись в полный рост, мальчишка со всех собранных сил ударил оппонента объятым алым шаром кулаком в самый живот. Не успев издать и звука, Кир, от сильнейшего толчка взмыл вверх, выпуская алые очертания прозрачных языков из собственного тела; в основном – живота. Эта вспышка Магнэрайса чем-то походила на плавную пирамиду; у неё не было острых углов, но чем дальше её край, что внутри Кира, покидал основание – Кулак императора, тем она утончалась и становилась прозрачней. Мальчишка настолько сконцентрировал удар, что по земле у его ног разве что пробежал ветерок; ни трещин, ни тряски не последовало. Это даже удивляло, ведь толчок был поистине феноменален. Покоритель счёл нужным нанести новый удар, и когда Кир взмыл до уровня средних этажей его замка, он поднял вверх руку, тихо шепнув:

– Киобаку!

В этот раз, до капитана добралась менее привычная волна, способная притягивать. Не позволив пареньку продолжить полёт вверх, она заставила его, ускорившись, отправиться вниз, навстречу довольному владыке. Хотя, снова использовав заоблачную скорость, император испарился с места, обеспечив Киру крайне твёрдую посадку. Паренёк со страшным грохотом врезался в голую землю, а Вэнтэр, в паре метров от грохнувшегося тела, мирно остановился.

В этот раз, как и во множество других – место падения укрылось поднявшейся пылью и расписалось ветвистыми трещинами. Император недолюбливал чужих интриг, к тому же, терпеть не мог ждать; дёрнув рукой, он смёл поднявшийся дым, оставив кратер Кира видным глазу.

Хоть после падения прошло немного времени, капитан уже почти поднялся. Он оставался согбенным, одной рукой держался о землю, а другой прикрывал изнывавший болью живот. Но его ноги выпрямлялись, а голова уверенно смотрела на врага. Капитанским глазам не видно было лицо, скрытое под шлемом Кулака, неизвестно было, насколько самодовольно оно выглядело. Насколько уверен был взгляд, расслаблены губы и спокойны скулы. Император будто знал то, что мог узнать лишь тогда, когда Кир полностью встал. И это были последствия удара воеводы, это то, чем он наградил капитана за его храбрость. Начиная немного ниже грудной клетки, захватывая края боков и обрываясь в районе пояса «змеиного скелета», красовалась открытая дыра. Этот участок совершенно ничто не прикрывало. На нём не осталось ни кусочка защитной брони. Всю область удара Вэнтэра обороняла лишь покрасневшая, расцарапанная, израненная кожа. На ней не было крови, сильных ожогов, только это удивляло императора.

– У тебя ещё остались сомнения, по поводу моей победы?

– Я не сдался! – сквозь зубы выдавил Кир, не находя сил даже для шага из ямы.

– Зря. Ты и до этого не стоял наравне со мной, а теперь у тебя огромная уязвимая дыра, – указав на сжимавшийся с каждым вздохом живот, напомнил Вэнтэр.

– Чёрт! – мысленно крикнул капитан. – Как же его одолеть? Оружием он что ни делай превосходит; в ближней схватке его и прежде нельзя было ранить, так теперь и приближаться опасно, – прикрыв открытую брешь рукой, сжал Кир зубы. – Ладно, он вроде достаточно отвлёкся…

– Надеюсь, ты надумал мирно сдаться? – вопросил император, устав ждать.

– Зря, – передразнил Кир соперника. Не успел владыка материка удивиться, как на его спине, по которой первый в «Реокрацу» не так давно нанёс удар ступнёй, мерцавший красным жучок, красочно взорвался. Это стало неожиданностью для императора, и вызвало ждущий взгляд героя, родом из Евразии.

Взрыв был будто слабее тех, что мини-бомбы порождали раньше. Сквозь беловатый дымок виднелись очертания небольшого нэогара, подобно Киру, поднимавшегося с земли. Прежняя устойчивость юного тирана явно покинула его Кулак, раз уж он не выдержал взрыв, как это было в предыдущий раз. Взгляд Кира, что поставил свою жизнь ниже блага тысяч других людей, стал ещё более недоверчивым. В нём проснулись сомнения, по поводу имперской неуязвимости.

Пусть самый ярый очаг борьбы горел в Империи, самый горячий неустанно клокотал в пустыне, близ Евразии. Последняя из числа баронов, давний неудавшийся эксперимент Маггара, поднялась с обожжённого, а то и продолжавшего гореть песка, раньше своего противника. Её не скромно украшенный корсет, яркая повязка на бёдрах, изящные стальные руки, уже давно утратили блеск новизны.

Спидрайдэр же, получил более ощутимые повреждения. Почти весь его корпус измазала зала, а ниже центра груди виднелось оплавленное углубление, почти до самых внутренних частей. Да и его оружейный набор претерпел сокращение: одной клешни он лишился целиком; две другие, в принципе, стали бесполезны.

Терпение, как всегда, закончилось у Магны, и она решила стать тем, кто нанесёт новый удар. Дёрнув ладонями вниз, бывшая королева создала ярко пылавшие факелы на собственных руках и, пригнувшись, рванула вперёд. Разгоняясь чуть ли не до скорости Сталиса, Магна в разы сократила расстояние до Спидрайдэра, который снова провернул скрытый удар. В паре шагов от Магны выросло одно из щупалец белого барона, готовое вонзиться в нэогарский корпус. Но Магна, будто ожидая этой подлости, подскочила вверх, перепрыгнув клешню. Ещё в воздухе она со звонким хлопком соединила ладони, создав направленную в одну цель струю. Она вовсе не была яркой, её языки не клубились жгучим жаром, зато её скорость, окупила прочие недостатки.

Один из тросов людского нэогара по-прежнему оставался в песке; им оказался тот, что был на «семи часах» спинного диска. Поднявшись с помощью него вверх, Спидрайдэр не уберёг от попадания в огонь свои ноги. Ему пришлось раздвинуть их, будто сев на шпагат, только вместо пола под ним бушевала огненная струя. Подняться выше, барон уже не мог. Зато тем концом каната, что пересёк Магнину атаку – Спидрайдэр во второй раз попытался пронзить баронессу. Острым наконечником он бы угодил ей в открытую спину, но Магна вовремя развернулась.

Обеими руками королева схватила гладкий, упорно давивший трос, что оборвало её напор. Даже ей едва хватило сил, чтобы сдержать желавший внутрь брони канат. Баронесса отъезжала, всеми силами упираясь в рыхлый песок. Вернувшись на опору, Спидрайдэр освободил длину своей клешне, и той её частью, что держала на себе «копьё», обогнул Магну. Он крепко связал её ноги и, надавив на спину, заставил упасть.

Оказавшись почти утонувшей в песке, королева всё равно не сдавалась, и продолжала отгибать от себя клешню. Решив не упускать удачный момент, Спидрайдэр выпустил ещё пять щупалец, что будто опадавший фейерверк с разных сторон нацелились на части тела баронессы.

Увидав приближавшиеся длинные «когти», Магна разожгла сам воздух вокруг себя, накалив собственную броню. Она засияла оранжевым пламенем, судя по испарениям песка и искажённому вокруг королевы воздуху – чертовски горячим. Даже щупальце в её руках стало податливей, лишившись прежней жёсткости.

Но разве способно было пламя остановить леевшие стрелы белого барона? Несмотря на температуру, что обратила песок в стекло, Спидрайдэр вогнал каждое щупальце, куда хотел. Он не знал, куда следует целиться, но угодил в правую руку, левый бок, пояс, и каждую ногу, немного ниже колен. Созданный Магной накал сделал мягче и её корпус. От этого, разогнанные клешни вонзились глубже, практически насквозь пробив взрывную королеву.

Не было среди баронов никого жёстче Магны, но даже она, закричала от подобных повреждений. Она больше не могла поддерживать пламя, созданное для защиты и, упиваясь собственным криком, боялась пошевелиться.

Подарок великого бунтаря, зная осложнения военного положения, не смел тратить время. Подняв себя теми же клешнями, что успешно засадил в Магну, Спидрайдэр добрался до баронессы. Повиснув точно над её отошедшем от болевого шока телом, барон вытянул к ней левую руку.

Магна ожидала чего угодно, вынашивая способ избавиться от вражеских щупалец, но того, что Спидрайдэр выстрелит собственной руко, она и представить не смела. Отделившись от тела в районе локтя, его предплечье, соединяясь с телом тонким чёрным тросом – на высокой скорости ударило Магну раскрытой ладонью. Едва коснувшись основания её груди, в шестнадцати местах по всей отделившейся руке, в стороны разошлись маленькие дверцы. Королеве захваченной державы плохо видны были прочные канатики, толщиной с большую свечу, но то, что они делали, она прекрасно ощущала. Каждый удивительный своим расположением трос старательно оплёл баронессу, покрыв её тело петлями и узлами. Закончив словно змейки плести свои узоры по всем подвижным местам королевы, края тросы нашли себе подходящие пары, щёлкнув при прочном смыкании между собой. Из одной руки, Спидрайдэр создал целых восемь накрепко сжатых мини-клешней, невероятно плотно сковавших движения Магны.

– Что за к чёрту ты устроил? – наконец попытавшись пошевелиться, разгневанно воскликнула баронесса. – Я всё равно освобожусь!

Не придавая обещаниям значения, белый барон из своей правой ладони создал настоящий бурильный аппарат, раскрутив сжатые пальцы. Лишь единожды коснувшись ими троса, что держал отпущенную десницу на связи, Спидрайдэр разрезал канат, лишив самого себя конечности.

– Ну и что? Думаешь, мне это помешает? Я выжгу все твои мерзкие клешни, а потом и всего тебя! – не желала замолкать королева, не способная даже подёргаться.

Переставив каждое щупальце, сумевшее побывать внутри Магны, Спидрайдэр забросил одно из них как можно дальше – в направлении Империи. Опираясь на него, он потянулся к месту крепления своих дополнительных рук, стремительно сокращая дистанцию с нэогарской зоной…

В очередной раз брошенная Магна, осознав всю безуспешность попыток вырваться, снова разожгла вокруг себя огонь, выдавливая каждый градус до последнего. Её лицо так и горело напряжением, укрытым под ненавистью и злобой. Королева не охладит бушующий пыл, пока каждая клешня Спидрайдэра не будет превращена в лужу.

Из капитанов «Реокрацу», что по-прежнему были живы, и всё ещё имели право носить своё звание, во всей Евразии остались лишь двоя. И, как ни странно, они были девушками, что выкладывались на фронте в облачении стальных костюмов. Их единственным видимым врагом, до сих пор оставались созданные Сталисом вояки. Они шли вперёд синхронным строем, погружаясь всё глубже и глубже в Авангардный город. Последние люди на первом фронте настолько сосредоточились, что не придали никакого значения начавшемуся дождю. Плавно, маленькие редкие капельки, летевшие с небес, переросли в полноценный дождь, покрывший улицы тонкими струйками стекавшей воды. Евразийское небо не почернело, тучи не стали мрачными. Они нежно серым оттенком, словно мягкое одеяло, укрыли небеса, позволив солнцу отдохнуть.

Расплакалось само небо; даже оно не было в силах сдерживать скорбь по всем погибшим в этом неравном бою. Никому пока неизвестно было, о гибели короля Евразии, и его возлюбленной королевы; но небо знало, оно заплакало первым. Под его унылыми слезами и вели свой бой девицы-капитаны.