Альтернатива. Бой за власть

– К-как скажете, – кивнул генерал и максимально быстро покинул зал, пока сам воздух тяжелел.

– Даже на труп больше не похож, как сумел? – продолжил свой расспрос Сталис, с серьёзным видом, но ироничным голосом.

– Это грим…– безысходно выдавил мальчишка, снова лишившись всей бодрости. – А под столом висят три капельницы, помогающие мне держаться, – наконец вытащив из-под стола руки, показал он воткнутые иглы, немного выше запястий. – С этим помог Чан, но этого не может быть достаточно! – собирая гнев в своих сонных связках, с трудом повысил владыка голос.

– Ты не прекращаешь поражать с тех пор, как получил свой первый трон…– отвлечённо восхитился Сталис, и начал медленно разворачиваться. Встав к мальчишке спиной – бывший король безразлично потопал к выходу, но Вэнтэр, весь припущенный вниз, выглядывая из-под бровей, недовольно прошипел:

– Тебе рано уходить.

– Ваше имперское величество желает чего-то ещё? – через плечо огрызнулся Сталис.

– Ты говорил о мире Грёз и братьях Суракса, – снова подавляя усталость, отложил владыка передышку. – Как можно избавиться от бессонницы, не отдаваясь во власть Ментального мира?

– Смеёшься? – лишь слегка повысив голос, развернулся Сталис к императору лицом. – Против тебя объединились два бога независимых измерений! Пока ты не умрёшь, Алир не позволит тебе уснуть. Думаю, Суракс это обеспечил.

– И самому развитому, мудрому, начитанному королю из последней четвёрки – не известны способы отдохнуть в обход мира Грёз? – бросая Сталису вызов, поднял Вэнтэр брови.

– Хм, я бы не оправдал твои слова, если бы поддался на такую нелепую провокацию, – качнул головой нэогар. – Я не был доволен своей жизнью как король Сталии, но она была блаженным островком, рядом с Ментальным измерением. Ты серьёзно считаешь, что я стану помогать тебе, в твоих проблемах?! – даже возмутившись, тыкнул Сталис пальцем почти что в нос завоевателю.

– Кто не любит власть и лёгкие пути? – вытягиваясь к собеседнику, выпалил мальчишка. – Кто не желает бессмертия и непомерного богатства? – продолжил он давить Сталиса вопросами, пока нэогар удивлённо отводил голову. – Всего лишь встань на моё место и пойми – мой поступок самый очевидный нэогарский эгоизм, присущий каждому из нас. Чем больше имеешь, тем больше хочешь! – выдавливая давно закончившиеся силы, встал Вэнтэр с трона и даже слегка стукнул кулаками о стол, тем самым сорвав капельницы. – Скажи, что я поступил не так, как желал каждый, и можешь покинуть Империю хоть сейчас! – выплеснул мальчишка, по-прежнему ослабленный, но искусно это скрывавший.

Строгий Сталис, непреклонно смотря на Вэнтэра, отступил пару шагов и присев на стул, стоявший у продолговатого стола, спокойно заговорил:

– Тебе известно, что такое душа? – спросил он мальчишку, чьи дрожавшие руки уже не в силах были держаться о стол.

– Да, – выдохнул Вэнтэр, упав спиной на трон. – Это образ мышления, навыки, черты характера и накопленные за жизнь знания, – будто ленивый ученик, ответил император.

– Не только, – качнул головой нэогар. – Это нечто большее, чем живые могут представить. Твоя душа – это ты сам. Это то, что выходит за рамки потребительского тела, – сложив руки на груди, развёл нэогар лекцию. – Сейчас император Вэнтэр – бессмертная человеческая плоть. А его душа, это всё – кроме плоти. Её составляет любой, кто знает тебя, и кого знаешь ты. Любой жизненный случай как для одного тебя, так и для целого континента – является твоей душой, конечно, если ты в нём участвовал, – стараясь донести как можно больше подробностей, вёл объяснение Сталис.

Вэнтэр, прищурив глаза, слушал его, хотя по лицу виднелось, что понимал далеко ни всё…

– Каждое твоё чувство, каждая эмоция, испытанная тобой или из-за тебя, тоже составляет твою душу. Все эти крупицы – живут и питаются твоей повседневностью, создавая нематериальную, но реальную сущность. Твою сущность.

– Хорошо, с понятием души мы разобрались, – с лёгкой хрипотой заключил император. – Но причём это к моей проблеме? – нетерпеливо пожал мальчишка плечами.

– Мир Грёз представляет собой некое укрытие от обыденности и мирской суеты, – более расторопным голосом приступил Сталис к новым объяснениям. – Не посещая уединённое измерение Алира, душа начинает уставать. Точно как и твоё тело, нуждающееся в ночном отдыхе. Насколько бы бессмертным оно ни было, без восстановления во сне – умрёт кто угодно…– прохрипел барон, – но только не душа, – также тихо, зато с блестящими глазами, натянул он улыбку. – Только душа поистине бессмертна, и даже если её лишить отдыха, она вовсе не умрёт, – улыбаясь всё откровеннее, заявил бывший король. – Так что, пусть Чан поддерживает твоё тело на жизненном уровне, а ты можешь забыть или о сне, – замолкнув, чтобы встать со стула, прервался Сталис, – или о жизни, – предупредил барон, после чего направился к выходу.

Заворожённый Вэнтэр – молчаливо отвернулся в сторону и тихо хмыкнув, насмешливо буркнул:

– И всё так просто?

Победивший смерть барон покинул тронный зал. Почти сразу после стука закрывшихся дверей – их снова приоткрыл Генор, недоумевая спросив:

– Полагаю, мне пора отчитываться?

– Ещё успеешь, – кинув взгляд на генерала, не сменил владыка выражения лица. – А пока, донеси до  всего имперского руководства мой указ, – вдохновенно начал завоеватель:– Врагов необходимо наказывать, а лучшее наказание – уничтожение! – разошёлся тиран, пересказывая свой указ спустя неделею, после его издания…

Вэнтэр, бодрый и свежий, облачённый в свой новенький чёрный наряд, стоял на небольшом пьедестале, в окружении заместителя, генерала армии и трёх баронов, занятых каждый своим, бесспорно важным делом. Магна вычищала заострённые серебряные ногти; Вайдэр играл с водным пузырём, что подчинялся каждому его движению; только Сталис спокойно стоял на месте, с интересом рассматривая подготовленную к войне имперскую армию.

Хоть возвышение с главами войск стояло почти в самом начале окраин, расчищенных от построек специально для марша, собранные войны и орудия – простирались далеко в знойную пустыню, раскалённую двухчасовым солнцем. Ближе всех к императору стояли нэогары, вооруженные самым разнообразным, как ближним, так и дальнобойным оружием. Спустя тысячи рядов основных солдат виднелись ровные строи кентавров и самураев, неисчислимых глазом. Если казалось, что в одном месте собралось невообразимо много нэогарских пехотинцев, то податливых пешек – было вдвое больше.

Помимо усеявших всю пустыню, от берега до берега и от окраин до горизонта воинов, не редко встречалась тяжёлая техника. Вместительный, максимально забитый солдатами транспорт, тоже виднелся во многих местах.

– Мы уже давно простили нашим последним врагам их грехи, – продолжил свой диктат Вэнтэр, подлавливавший каждое дуновение приятного ветра, что колыхал его чёрные волосы и такую же узорчатую накидку, – но милости… пришёл конец! Я объявляю начало новой, и да услышат меня люди последней войны, – отклацал зубами мальчишка, с гневными надменными глазами, – ведь теперь её конец ознаменует Только голова последнего человека! – подчеркнул он и голосом, и взмахом руки. – Мы не берём пленных и не захватываем трофеи. Мы убиваем, и побеждаем!!! – завопил Вэнтэр будто на всю пустыню, обоими кулаками ударив пьедестал.

Бурю его гнева подхватил каждый нэогар, чей взор устремлялся на Вэнтэра. Вслед за сильными детскими речами разразился тяжелый нэогарский рык – покорный и величественный. Армия расступилась, словно две схлестнувшиеся волны, и в трёхметровом «коридоре» между берегами остались стоять пять облицованных искрившимся на солнце золотом кентавров. Они медленно шагали ровным косяком в сторону императора; величественные, роскошные, степенные, но как ни странно – безголовые. В их руках блистали позолоченные жезлы, копыта проваливались в песок, а шеи были наглухо запаяны, будто головы засунули внутрь и закрыли крышкой.

– Это мой вам подарок, как выдающимся нэогарам и членам управления армией, – пафосно изрёк Вэнтэр, осматривая баронов и Кана с Генором.

– Вот это кентавры! – дрожащим голосом воскликнул генерал, и первым побежал к почётному транспорту.

– Что?! – недовольно озадачилась Магна. – Ты предлагаешь на этом идиотизме до Евразии тащиться? Да я лучше пешком дойду! – возмущённо разразила баронесса новый спор.

Кан, с упрёком на неё посмотрев – не спеша отправился за Генором, претенциозно выкинув:

– Почему бы просто не подчиниться…– будто бросая королеве вызов, сморозил он.

Нервно фыркнув ему в след, Магна и сама пошла к кентаврам, даже обогнав Кана. Её шаги были куда шире заместительских, и они хотя бы оставались на поверхности песка. Шаги Кана – песком покрывал его новый наспинный герб.

– А вы особой просьбы ждёте? – спросил у Вайдэра со Сталисом император, взглянув на оставшихся баронов.

– А? – незадачливо переспросил Вайдэр, оторвав взгляд от водяного пузырька. – А что, уже выдвигаемся? – будто не зная ситуации, поинтересовался он. – Ну ладно, – уронив водный сгусток в золотистый песок, зашагал барон. – А то скучно как в склепе…– собрав руки за головой, он равнодушно отошёл.

– Ты как всегда слишком печёшься о красоте…– покачивая головой, упрекнул давнего соседа Сталис.

– Не припомню, чтобы мне это мешало…– отмахнулся Вэнтэр, кинув взгляд в нэогарскую спину.

Снова посмотрев на неисчислимое, холодное, пугавшее войско – детские уста неизбежно растянулись в улыбку. Ему доставило искреннее удовольствие созерцание всего нэогарского кошмара, собранного в пустыне-перешейке. Глубоко вздохнув и приподняв голову, чтобы увидеть небо над удалявшимся горизонтом, владыка дождался, пока пятеро кентавров обзаведутся «наездниками» и, раздвинув руки с приподнятыми ладонями в стороны, Вэнтэр, что было мочи – прокричал:

– В АТАКУ!!! – и проснулся ветер, ударивший свирепой волной слева. Император не обратил на это внимания; позволяя волосам и вещам со всей силой сдуваться по направлению порыва, он видел лишь, как каждый пехотинец его полчища – развернулся в сторону Евразии. Не смыкая прохода между половинами армии, войско перестроилось лицом к своей цели, и теперь, отдав авангардные посты кентаврам с самураями, Империя отправилась в бой.

Вдохновлёно дыша и широко улыбаясь – Вэнтэр с настоящей радостью смотрел на угрожавшую мощь. Остановив взгляд на отдалившемся силуэте спины Генора, в его памяти всплыли дела этого утра. Мальчишка вспомнил военный совет, назначенный на давно прошедшие десять часов. Там, в компании всех глав имперских отраслей, заместителя императора и, конечно, самого императора – Генор, неумело пряча неловкость, отчитывался:

– По вашему приказу за прошедшие две недели мы должны были пополнить армейские ряды миллионом кентавров, и тремя миллионами самураев. Я лично неоднократно проверял исполнение вашего распоряжения на всех доступных фабриках, заводах и цехах. Можете быть уверены – нэогары работали без перерывов, в три смены, не упуская ни минуты…– затараторил генерал, оправдывая грядущую плохую новость, – но выполнить ваш приказ, оказалось невозможным…– опуская обескураженные глаза, сообщил нэогар.

– А то не ясно, – выдал вдруг император, совершенно спокойно. – Само с собой невозможно за две недели создать четыре миллиона нэогарских единиц, пусть и не совсем разумных… Зато как вы старались и спешили, – слегка улыбнувшись, почти похвалил Вэнтэр совет. – На это и был мой расчёт.

Самый богатый, увешанный кучей побрякушек, хотя в этот раз менее вычурных – Дэнзис, нахмурился. В его горле застряли броские словечки, но ему хватило мудрости не разжигать новых скандалов. Уже слегка расслабившись, Генор, более смело добавил:

– Мы успели выплавить лишь четверть заказного количества.

– Даже дополнительного миллиона к нашим готовым боевым рядам – должно хватить. Вы хорошо потрудились…– вставая с места, со слабой улыбкой похвалил своих подданных Вэнтэр, после чего направился к выходу. В его спину тут же устремилось множество взглядов, так и кричавших о глубокой неприязни…

Территория пустыни считалась нейтральной только в дни, когда мир не пачкала война. Но после её объявления – песчаные россыпи делились поровну, и та половина, что прилегала к твоему континенту, считалась твоей. По крайней мере, в это верили люди, и этим они пользовались – в целях разведки.

Не выходя за грань своей половины, двое пареньков лежали среди невысоких дюн. В «Реокрацу» слишком любили помечать своё имущество, так что на левых плечах каждого из них красовалась ровная цифра «3»– символ равзедотряда. Шокировано таращась в бинокль, один из наблюдателей сдавленно сообщил:

– Чёрт возьми, они идут на нас! – заметив на горизонте полчища вражеской стали, перепугался паренёк. Его напарник, в спешке стал доставать рацию…

Король людского континента, только сейчас приступил к мирному обеду в дворцовой столовой. Вместе с ним и Инесса – терпеливо поглаживавшая живот. Хоть перед ней красовались разные блюда, она ничего не ела; её обед состоялся раньше, она осталась лишь компанией своему мужу.

– Тебе нездоровится? – заметив вялость жены, взволновался король.

– Нет, всё в порядке. Просто, странное предчувствие… будто вот-вот разорвётся сердце, а затем и живот…

Артура заметно смутили эти слова, он ничего не понял. Недолго перебирая их самостоятельно, паренёк решил разузнать побольше, но его вдруг перебил грохот распахнутых дверей.

Лира, вломившаяся в столовую с бесстыдным грохотом, едва отдышавшись глубоким вздохом, суматошно выпалила:

– Они показались! Они почти в центре пустыни! Вам необходимо укрыться!

Артур окоченел и, уронив со страха вилку, вжался в спинку стула. Хотя его шок оказался не самым страшным; то ли от испуга, то ли по зову сроков – Инесса всеми пальцами вцепилась в живот и прерывисто, тяжело дыша – сменила протяжные стоны на глубокие крики. Королевский секретарь смекнул побежать за врачебной поддержкой, пока Джой, в отличие от Артура, хоть как-то пытался помочь…

Имперское войско, как впрочем, и нетерпение – оказалось настолько масштабным, что авангард достиг возможности услышать противника, уже к следующему рассвету. Слева самураи, справа кентавры, и где-то далеко в центре – бароны с генералами.

В десяти километрах от границы с Евразией, свои посты уже заняли людские оборонители. Их возглавлял Кир, разрывавший взгляд между восходом и врагом. За его спиной стояла внушительная сила; со времён последнего конфликта на людских землях, боевая мощь тёплых солдат заметно возросла.

Кир почитался как отличный капитан, сильный воин и добрый человек. Это убеждение жило в каждом, кто хорошо был с ним знаком. Понаслышке его знали многие, стоявшие в авангарде обороны. У каждого из них были свои мысли, свои идеи, но схожи они были в одном – Киру предстояло сказать нечто вдохновенное.

– Вот оно, начало Великого дня, – та, сильнейший в «Реокрацу» разорвал напряжённую тишину.

Сбежавший из суетливого тыла собственных войск – император, спустя лишь час после рассвета, показался в лаборатории, где, к своему большому удивлению, не обнаружил даже Чана. В точности как улицы – лаборатория была пуста. Порассматривав пустовавшие рабочие места, уставший Вэнтэр собрался уходить, как раз когда в «Грааль науки» вошёл Чан. Он даже замешкался, встретив владыку.

– Вы впервые опередили меня, с приходом сюда…

– Обычно, ты просто отсюда не уходишь, – сморщил лоб мальчишка. – А я, как только прибыл в замок, сразу направился к тебе, – не спеша пошагивая за технологом, осмотрелся Вэнтэр, будто впервые попал в лабораторию.

– Желаете приступить к смене тела, уже сейчас? – включая в цеху свет, напряжённо спросил нэогар.

– Боюсь, что да…– выдохнул покоритель, – из этого тела, больше нечего выжимать, – осматривая вытянутые руки, обречённо заключил человек. Каждая вена на его запястьях была синей и вздутой, будто под кожей разместился уж.

– Это просто удача, что у меня заранее было запасное тело, в точности копирующее ваше. Сменив сосуд своего сознания вы избавитесь от тяготящей усталости, но опять же – временно. Что планируете делать дальше? – успев подготовить новое, такое же тело императора, вопросил учёный, указывая Вэнтэру на стул, в котором покоритель сидел ещё тогда, когда в последний раз был нэогаром.

– Я не знаю…– подходя к сидению, покачал он головой. – Этого тела хватило на 2 недели без сна. Хотя мои руки исколоты твоими уколами, а в горле не опускается ком из горьких снадобий, – усевшись на стул, пожаловался император, перебарывая сонливость. – Зато я понял, почему раньше воскрешали только стандартными техниками… цена за чужую жизнь, слишком велика! – смыкая глаза под приятными манипуляциями Чана – озвучил повелитель.

– Ну что ж, – бодро подвёл Чан итог, – готовьтесь к перерождению! – подчеркнул он, запустив процесс переноса сознания. В его глазах так и пылал интерес, а уста скрывали теневую улыбку.

В этот раз, в отличие от первого, он переживал куда меньше.

Граница твоего дома – однозначно худшее место для приёма незваных гостей. Понимая это, вся доступная людская рать, выступавшая авангардом, отошла от границ с Евразией, и пока лишь узрела своего врага, во всём холодном величии. Кентавры – по правую сторону, самураи – по левую, и генералы – в центре, держались хмуро и строго. Далеко не каждому солдату удавалось успокоить бешенные стуки тёплого сердца, и бурю эмоций, в основном из страха, гнева, переживаний и рвения к победе. Скрипя зубами, вытирая капли пота в пока ещё прохладной пустыне, глубоко дыша и сжимая на сердцах кулаки – воины Евразии не позволяли себе сорваться. Только Кир – высокий красноволосый паренёк, с повязкой сильнейшего в «Реокрацу», выглядел совершенно спокойным. Но его глаза… эти глаза желали убийств. Они не видели достойных преград, и кричали о засевшей в душе ненависти.

Расталкивая плотный строй как опытных и взрослых, так ещё совсем юных, перепуганных мальчишек – за Киром показался генерал людской рати, в грязно-жёлтом картузе.

– Что ты забыл на будущем фронте?! – недовольно спросил он, развернув капитана за плечо. – Тебе положено сидеть в штабе, и действовать скрытно! – сердито напомнил он, внимательно смотревшему в сморщенные глаза пареньку.

– Я помню, – спокойно ответил тот, обходя генерала, – просто убедился, что среди этого металлолома – нет императора, – отвлечённо отмахнулся он, проходя мимо расступавшихся солдат.

Не желая рушить сплочённость и так поникшей армии, генерал перевёл внимание на врага, степенно шагавшего ровными, необъятными рядами. На расстоянии не больше километра от людской «границы», оба имперских фланга замерли на месте, прекратив перебирать ногами. Вся армия – от авангарда до тыла, терпеливо дожидалась, пока в зоне видимости людских сил покажется заместитель владыки Кулака.

Кан, собрав руки на груди, плавно покачивался на роскошном кентавре; его шея брала начало как раз там, где долженствовала виднеться голова полуконя. Справа, немного дальше от заместителя – покачивался Генор, держась за кентаврские плечи. Слева, примерно на уровне юного нэогара – недовольно подпирала кулаком щёку Магна, ожидая окончания своего пути. И ровно за Каном,замыкая строй управляющих, двигался Сталис – единственный, кто использовал «особый механизм» и, вбив кентавру в пояс стальные прутья, создал вполне удобные поручни.

Никуда не спеша, никого не подгоняя, холодный Кан доехал до первого ряда послушных пешек. В полной тишине, которую не смел рушить даже ветер – заместитель поднял вверх руку, выдерживая её ровной. Нэогарская фигура была видна на удивление чётко; без деталей, но суть его действий виднелась даже людским оборонителям. Задержав десницу в воздухе не дольше, чем на пять секунд, Кан, попутно приказав:

– Уничтожить!!! – махнул ею вниз.

И наконец, нагнетавшая тишина спала. Ведь двадцать пять тысяч кентавров и семьдесят пять тысяч самураев – сорвались с мест, поднимая в воздух пыль и сотрясая само пространство. Огромной синхронной ордой ополчение преданных вояк погнало навстречу сопротивлению, и столь степенный Кан чуть не слетел с кентавра, из-за огромных воздушных волнений. Его наспинный герб и даже элементы доспех метались из стороны в сторону, как, впрочем, и подвижные части его соратников.

Не столько из-за надвигавшихся противников, сколько из-за крика Кана – генерал людских солдат с таким же рвеньем приказал:

– Выдвигаете орудия! – после чего стал протискиваться между солдатами, на которых возлагалась роль первичной обороны.

Не посмев ослушаться командира, группами подвоя – солдаты выкатили на линию огня десяти- Зарядные ракетные установки, нацеленные прямо перед собой. Ответственные за удар наводчики –открыли огонь. Из растянутых максимально ровным рядом орудий ударили по десять среднего размера ракет, наведённые прямо в ряды противников.

Учуяв опасность, имперские пешки позволили себе сбить строй и пытались обходить снаряды стороной, но само с собой сделать это, удавалось крайне редко.

Взамен топота и гула надвигавшихся войск, пришли красочные оглушавшие взрывы, цвётшие прямо среди вражеских рядов. Каждый взрыв, которых прогремело около ста тысяч на всей пустынной линии фронта, забрал с собой если не десятерых, то семерых точно. Хотя пусть подбитые, разорванные и искалеченные, но самураи продолжали выскакивать из чёрных дымных столбов. Сжимая свои в основном разбитые клинки, они втаптывали в песок остатки союзников, продолжая бежать к цели. Так же поступали кентавры; безногие, безрукие, со сквозными дырами или ослеплённые яркими взрывами прямо у своего носа, лишённые жезлов или копыт, всё равно мчались галопом. Единственное, что вызывало смешанные чувства, так это стремление вояк урвать оружие павших собратьев, ещё пригодное к дальнейшей битве. Самураи, справлялись с этим куда проще кентавров, вынужденных скакать на слишком согнутых ногах.

Проведя первый удачный залп, людская граница осталась без доступных снарядов, и им пришлось откатывать ракетницы обратно. Пробравшиеся дальше всего кентавры, лидировавшие в скорости среди всей имперской армии, сократили разрыв между войсками до половины первоначальной дистанции. Развивавшиеся позади них дымовые столбы и догоравшие нэогарские тела перестали радовать людских защитников. Поняв, что первым ударом удалось лишь слегка разбавить основное наступление, плотный солдатский строй суетливо стал раскапывать песок около своих ног, под которым вскоре первые шесть рядов обнаружили верёвки. Достаточно толстые, прочно сплетённые канаты – люди похватали обеими руками и, начав их натягивать, попятились назад. Вскоре с других краёв верёвки стал ссыпаться песок, из-за поднимавшихся будто стен. Чем выше солдаты их водружали, тем становилось ясней, то были цельнометаллические плиты, по два метры высотой.

Полностью их подняв, силы Евразии возвели ровную, сомкнутую по швам стену, усеянную длинными конусными шипами с другой стороны. От правого, до левого берега растянулась «острая» стена, за которой и укрылись пока что непострадавшие люди. Ориентируясь на гул и топот захватчиков, смелейшие войны подошли впритык к месту соединения с канатом и, дождавшись нужного момента – выдернули его из крепления. С щелчком, вовсе не походившим на выстрел – каждый шип с обратной стороны вылетел со своей позиции, привязанный к стене другой, менее толстой верёвкой. Конусные колья улетели совсем не далеко; длина верёвок не превзошла десяти метров. Но даже это, хоть убило совсем не многих – знатно задержало подошедших практически в упор врагов. Связав неразумных пешек между собой: пробив их животы, плечи, реже головы – стена создала замешательство и разбила слаженность кентавров с самураями.

Встретились и шипы, которым не посчастливилось никого пронзить. Такие удобные верёвки похватали в первую очередь кентавры, и пока менее развитые самураи топтались друг у друга на головах, те отступали назад, с лёгкостью опрокидывая стальную завесу. Таких случаев было всего четыре, на всей протяжённости пустынной баталии.

Случаи прорыва сильно пошатнули уверенность людских бойцов; такого – они не ожидали. В большинстве своём, отдавшись страху, молодые защитники открыли по кентаврам, или пробравшимся самураям прицельный огонь, хотя страх и паника – сказались на точности выстрелов. Лишь один патрон из пяти достигал цели, и только один из десяти, являлся смертельным. Пока кентавры выстреливали алыми сгустками, пытаясь порушить как можно больше стоявших около себя преград, самураи бездумно махали мечами, отсекая не познавшим вкус войны людям, что попадёт.

Наступавшие пешки не заметили, что каждый патрон, выпущенный человеком внутрь их тел, с небольшой силой взрывался, из-за проходившего сквозь детонатор тока. Такая слабая вспышка в руке, не была способна её оторвать, зато вывести из строя – очень помогала. Мини взрыв внутри головы и вовсе убивал, после чего груда разогретого металла падала, зарываясь в песок.

Если совсем недавно фронт был оглушён глухими стуками и постоянными ударами, теперь звуки сошлись к крикам страдающих людей, и стонам тех, кому помочь уже не удастся…