Инвиктус

У него появилось желание испытать эту особенность, дабы понять, как она работает. Если то, что это оружие действительно может возвращаться к нему, и всё это не галлюцинация, то он без промедления был готов отправиться обратно.

Ещё раз пробежав взглядом по рукояти, Акула поднял трианию над головой, направил острие вперёд, замахнулся, прицелился в случайную точку на дне и, со всей доступной ему силой, метнул его, словно копьё. В мгновение, трезубец, рассекая воду насквозь и игнорируя любые сопротивления, пролетел чуть больше десятка метров и попал ровно в то место, куда и целился Акула.

Затем, он, не сводя взгляда, вытянул вперёд руку, и мысленно произнёс:

– «Вернись». – Сразу после этого трезубец, засветился всё тем же голубым сиянием, которое было видно даже сквозь густой подводный туман. Затем, тот сам, по прямой траектории пролетел обратно и снова оказался у Акулы в руке. В этот момент у него, на месте пустого нейтрального выражения лица появилась игривая, в какой-то степени даже зловещая улыбка, а глаза загорелись ярким синим пламенем.

Теперь, без единого вопроса, он был готов отправляться обратно.

Схватив покрепче трезубец и подняв голову вверх, Акула, в привычной для себя, манере, поднял руки и начал грести ими вперёд. Однако только он вытянул перед собой трианию, как его сразу, за счёт неведомой ему силы, вытолкнуло и, будто на реактивной тяге, на огромной скорости понесло его головой вверх. Затем, пролетев без контроля несколько десятков метров, он попытался затормозить. И, сделав несколько странных подобий кувырков, ему удалось остановиться.

Кое-как, восстановив равновесие, Акула посмотрел на трезубец шокированным взглядом. Пусть и не полностью, но он был уверен, что это произошло из-за трезубца. Ему захотелось повторить это.

Он выпрямился, посмотрел на трезубец, после чего поднял его над собой и начал быстро двигать ногами вперёд назад. В этот момент, оружие в его руках засветилось, после чего прямо под ним образовался сильный поток, который начал стремительно вести его к поверхности.

Впереди, практически на самом кончике трезубца, закручивалась вихревая воронка, которая как раз и была той самой силой, толкающей Акулу вперёд.

Несмотря на свои способности, достичь такой скорости он мог лишь в теории, прилагая все доступные ему силы, при этом плывя в центре самого мощного океанского течения. Но теперь та скорость стала лишь минимумом, на который он был способен.

За невиданно короткий промежуток времени Акула проплыл половину глубины океана. И останавливаться он не собирался. В глазах горел азарт и искренняя детская радость.

В один момент, он понял, что может плыть не только в одном направлении. Достаточно было лишь слегка наклонить трезубец, чтобы полностью изменить траекторию этого своеобразного полёта. Однако ничего ему не мешало в мгновение ока развернуться в полностью противоположную сторону, и продолжить путь как нив чём не бывало, независимо от того, насколько резкий или крутой был поворот

Акула перестал думать о чём либо. Теперь, в его мыслях была лишь эта сила. Она, словно аттракцион, вела его за собой, показывая всё, на что она могла ему предложить. Он, не задумываясь, пересёк почти всю глубину океана, параллельно исполняя все возможные приёмы высшего авиационного пилотажа, которые приходили к нему в голову на ходу.

Уже находясь всего в нескольких сотнях метрах от поверхности, Акула захотел узнать доступный ему предел скорости. Мысленно отдав приказ своему оружию, он напрягся и устремился вверх, прямо к поверхности. Триания засветилась ещё ярче. Воронка, тянущая Акулу вперёд, теперь больше напоминала торнадо, в то время как на конце трезубца начали появляться голубые малозаметные молнии.

– «Быстрее, быстрее, быстрее!» – проговаривал Акула, жаждя увидеть то, на что он теперь способен.

Так, в один момент, он, со всей накопившейся скоростью, вылетел из океана, словно пуля, и, достигнув высоты птичьего полёта, сделал невольное сальто с закрытыми от удовольствия глазами и расставленными по сторонам руками, упал в воду.

Приходя в себя после этого аттракциона, Акула медленно всплыл на поверхность, расположившись на водной глади, будто на мягком матрасе. Ему было всё равно на то, что его голова шла кругом, по телу расходилась усталость, что из-за большой скорости его толстовка сильно растянулась и была готова вот-вот разорваться. Ему было всё равно, он был искренне доволен.

Акула продолжал лёгким сонливым взглядом наблюдать за бескрайним голубым небосводом, не желая заполнять чем-либо себе голову. Сколько времени он провёл под водой, где он в конечном счёте оказался, и в какой стороне он должен искать город – эти мысли отдалённо мелькали в его сознании, но эмоции полностью их подавляли, как что-то лишнее.

Однако покой и умиротворение под небесным куполом закончились в момент, когда с одной из сторон света раздалось громкое, бьющее по ушам, эхо, пролетевшее сквозь него, словно ударная волна. Пока он звучал, небо лишилось красок, солнце почернело, а в голове начали звучать человеческие голоса, говорящие на неизвестном языке, причиняя как можно больше боли.

Затем резко, будто по щелчку, наступила тишина.

Придя в себя, Акула сразу понял, что это было. Похожего рода звуки он слышал только после того, когда начался весь ужас в городе. Сомнений не было – это Утарм. Затем, откуда примерно доносился этот звук, Акула приготовился возвращаться обратно, но к нему резко пришло осознание: триания пропала.

Вроде как, он всё это время держал её в руках, но её не было. Он начал её искать везде, где только можно. В одежде её очевидно не было и быть не могло. Погрузив голову под воду, он не увидел ничего, кроме бесконечной синей бездны. Попытался позвать трианию, дабы та сама прилетела к нему в руки – безуспешно.

Акулу сразу охватила паника. Только он нашёл самое могущественное оружие, которое он когда-либо видел, как уже успел потерять. Он вообще не представлял, как и где его искать: то-ли снова плыть на дно, то-ли это всё действительно был сон и он наконец проснулся… А потом он посмотрел на свою правую руку.

От кончика среднего пальца до локтя она была обвита незаметным голубым браслетом, формирующим хаотичный витиеватый узор. Со стороны он больше напоминал объёмную татуировку, нежели украшение, так как на самом деле этот узор выпирал из под кожи. Однако Акула не чувствовал никакого дискомфорта.

Интуиция подсказывала ему, что это и было его оружие, однако это всё равно выглядело странно. Он всё также мог свободно двигать кистью и остальной рукой, как будто у него под кожей не было длинного куска неизвестного науке металла.

Изучив свою руку со всех ракурсов, сопровождая этот процесс самым заинтересованным взглядом из возможных, Акула решил попытаться вернуть трианию. Он посмотрел вперёд, выставил руку перед собой и мысленно проговорил:

– «Появись». – Узор засветился ярким голубым светом, после чего начал быстро вытекать из руки в виде жидкости, сразу же застывая и вновь обретая форму оружия.

Спустя несколько секунд, Акула вновь держал трезубец в руках.

Когда ему наконец удалось унять эмоции и успокоится, он резко отряхнул голову и огляделся. Затем, сориентировавшись куда плыть, он уверенно посмотрел на трианию, после чего выдохнул, и погрузился в воду. Через мгновение, он уже летел в сторону города, выпрыгивая на огромной скорости из воды, будто дельфин на реактивной тяге.

* * *

Не успели они оба до конца осознать, что произошло, как Райль с разбегу влетел в Утарма головой вперёд, в попытке сбить его с ног, после чего отпрыгнул назад. Несмотря на очевидную разницу в размерах, выносливости и силе в пользу Утарма, после такого он, сам того не ожидая, на мгновение потерял равновесие, но всё же смог устоять на ногах, продолжая держать Ди за шею.

Не сказав ни слова, Райль снова с разбегу накинулся на него. В ту же секунду, Утарм подставил перед собой в качестве щита клинок его широкой стороной, однако его это не спасло. Он нанёс удар по лезвию, и его силы было достаточно, чтобы оттолкнуть Утарма почти и практически сбить его с ног.

Отряхнув голову, Райль, смотря на него разъярёнными светящимися ярким жёлтым сиянием глазами, замахнулся и нанёс ещё один удар. Затем ещё один, и ещё один. Последовала медленная серия из мощных и точных ударов по кликну, ощущая которые, Утарм пребывал в неподдельном шоке, хорошо видимым в его выражении лица.

Это был первый раз за сотни лет, когда кто-либо оказывал ему такое сопротивление.

Каждый удар постепенно толкал его назад, приближая к краю крыши. Утарм это понимал, но ничего не делал. Он не отпускал Ди, и не мог убрать клинок, ибо не хотел ставить себя в более уязвимое положение. Однако, спустя несколько секунд, он в момент удара попытался оттолкнуть Райля в сторону, а затем контратаковать. Но только Утарм попробовал сделать шаг вперёд, тот схватил клинок руками и нанёс быстрый удар ногой, настолько сильный, что отдача выдернула лезвие из хвата, оттолкнула его владельца прямиком в бордюр.

После этого, тяжело дыша и чуть ли не рыча, Райль задрал голову и, смотря на него исподлобья, выкрикнул:

– Чё, дальше выёживаться будешь, или как?! – При этом, его глаза засветились ещё сильнее, из-за чего их было видно даже в дневном свете.

В это время Утарм лежал в обломках бордюра и расслабленным взглядом смотрел на свою левую руку. Лезвие, что ранее было за место предплечья и кисти, после ударов Райля треснуло и разделилось на две части. Одна из них всё ещё была частью его тела, потому из неё, чуть ли не струёй, начала вытекать чёрная жидкость, что была у него за место крови. В то же время тело Ди упало рядом с ним, на его шее было видно оставшийся отпечаток хвата правой руки Утарма.

Через мгновение, он слабо ухмыльнулся, засмеялся и, подняв взгляд на Райля, сказал:

– Ну как, нравится?

– Варежку завали, – ответил Райль, подходя ближе и не сводя с Утарма глаз, – Мне твоё позёрство и нахрен не сдалось.

– Умудрился сломать то, что не могли сломать веками. Забавно. – Утарм постепенно начал вставать, опираясь правой рукой о бордюр. – Теперь понятно. Думал, что сила пробуждается независимо от состояния, но ты доказал обратное.

– Чё ты несёшь!.. Чё ты несёшь, твою мать?!

Встав на ноги, Утарм встал над Ди, посмотрел на Райля, и сказал:

– Прими мои поздравления, ты умрёшь не один и не зря… – После этого, он нагнулся, снова поднял Ди за шею перед собой.

Видя это, Райль сорвался с места и на ходу выкрикнул:

– Мудозвон, клешни убрал!

В ту же секунду, Утарм переместился на край бордюра и выставил Ди над обрывом. Когда с его лица пропала улыбка, он сказал:

– Условия здесь ставлю я. Либо он сдохнет сейчас, либо превратится в кашу его же оружием.

– Чт…

– Он как раз скоро придёт в сознание, вот и попрощаетесь напоследок.

– Да, чё ты твою мать несёшь?! На кой хрен он тебе вообще?!

– А ты подумай. Думал, я не знаю, что вы задумали? Атлант исчез, остался только ты и твой полудохлый друг. Очевидно, что вы думали над тем, чтобы избавиться от меня… Но мне плевать. С атлантами не первый день знаком, проблем не вижу.

– И чё ты хочешь? – раздражённо спросил Райль, медленно подходя ближе к краю.

– Убить вас, очевидно же. – Утарм пожал плечами и наклонил голову в бок. – Я выложил тебе все карты, остальное ты узнал сам. Выбор за тобой, либо умираешь мирно… – Но не успел он договорить, как Райль резко подбежал к и попытался атаковать. Однако Утарм сразу же исчез, при этом оставив Ди на месте, из-за чего тот, закономерно, полетел вниз. Осознав, что произошло, Райль сначала подбежал к бордюру, после чего, не думая, перепрыгнул и полетел вслед за ним.

Находясь в свободном падении, он сначала начал паниковать и жалеть о своём решении. Но непрекращающийся прилив сил и уверенности с лихвой подавляли страх, позволяя Райлю не обращать на них внимания.

Между ним и Ди была видимый промежуток в почти десять метров, который нужно было сократить до минимума. Планом Райля было в полёте поймать Ди и каким-то образом подавить весь урон от падения с пятидесяти этажного здания. Интуитивно, он начал всеми возможными способами пытаться сузить своё тело, дабы ускориться и подлететь ближе.

Однако не успел Райль среагировать, как они вдвоём, с грохотом, влетели в уже потрескавшийся асфальт, подняв крупные столбы пыли и оставив под собой крупные углубления и ещё больше трещин.

Падение не прошло бесследно. Тело Райля в мгновение охватила невыносимая боль. Множество открытых переломов, сильное кровотечение, зажатые нервные окончания, из-за которых он не мог пошевелить пальцем, не говоря уже о попытках встать на ноги. Но, вопреки всему, он оставался в сознании и более-менее осознавал происходящее.

Через некоторое время, пока Райль пытался оправдать свой максимально абсурдный поступок, параллельно подавляя весь возможный спектр болевых ощущений, рядом с ним раздались тихие глухие шаги, после которых последовало:

– Ну как полёт? Нормально прошло? – Эту надменную манеру речи, Райлю даже узнавать не пришлось. Утарм стоял в нескольких метрах, держа полностью покорёженного из-за травм Ди за волосы на голове. – Переживать смысла нет, ты, ведь, всё равно, отрегенерируешь.

Услышав его, Райль был готов если не ещё раз попытаться избить его, то хотя бы плюнуть ему в лицо. Но и этого он сделать не мог из-за боли, ровно, как и не мог ответить, из-за чего ему только и оставалось, что наблюдать. В один момент, он обратил внимание на лицо Ди. Всё это время он находился в сознании, но никак не сопротивлялся, а лишь смотрел на Райля пустым обречённым взглядом, в котором на мгновение появился малозаметный фиолетовый блеск.

– Вообще, ты мне кое-что напомнил, – Утарм вновь перевёл внимание на себя, – меня достали люди. – На нём красовалось максимально пафосное раздражение, которое могло отразить его искажённое лицо. – Ставят правила, командуют, говорят, кто ты, и что ты, что правильно, а что нет. Заставляют отвечать хрен знает за что… А потом гниют в канаве, как миленькие. Мрут как мухи, а выпендриваются, будто не собираются умирать от очередного паразита в прямой кишке или от гноя в лёгких. – Сделав несколько шагов в сторону, он перетащил Ди и положил его на землю лицом вверх. – Всякой твари свойственен эгоизм, это стандартный механизм выживания в природе, но люди возводят его в абсолют, делая вид, что их тухлая туша представляет из себя что-то большее. – Затем, вальяжно развернувшись лицом к Райлю, Утарм добавил: – Разве я не прав?

– Кх-а… Д, чё ты… кх-яа… – попытался проговорить Райль, но не смог из-за острой боли и вытекающей изо рта крови. Шоком было то, что он всё ещё не умер. Райль был уверен, что он правда может восстановиться, так как обратил внимание на то, что сквозные раны в его ладонях полностью заполнились и покрылись новой кожей, но как и сколько ему придётся ждать, он не понимал.

– Даже ты, – продолжал Утарм, уже смотря Райлю в лицо, – ты ведь не из альтруизма друга своего спасаешь. Мог бы спасти ещё кого-то, соседей там, других знакомых. Атлант тоже мало чем отличается. Слышал про импринтинг? Он тупо привязался к вам и как тупое животное готов идти за вами и облизывать вам пятки. Остальных людей в тот день он даже не пытался спасать, ибо руки были заняты вами.

Переведя взгляд на Ди, Утарм добавил:

– Люди – не более чем самодовольные мрази, но у них мозгов не хватит понять это. Пробуждённые или нет, они не представляют из себя ничего стоящего, бесполезный мусор. – Затем, он нагнулся к голове Ди, вопреки любому сопротивлению, протянул к его лицу руку и, со словами: – Но понять свою бесполезность ваши сраные мозги не смогут даже на грани смерти, – просунул пальцы в левую глазницу и резким движением вырвал из неё глазное яблоко, моментально разорвав зрительный нерв.

Ди мгновенно потерял сознание, а из глазницы начала вытекать кровь.

После этого, Утарм отбросил его тело в сторону, встал, взял глаз, положил его в ладонь, после чего задрал голову и сжал руку в кулак. Не прошло и секунды, как из него вырвалась небольшая струя крови. Затем, раскрыв ладонь, среди ошмётков и смеси различных жидкостей, Утарм увидел перед собой душу Ди – небольшую фигуру из двадцати идентичных друг другу граней, которая излучала яркий фиолетовый свет.

– Спустя тысячи лет, даже будучи подобным Богу, человек будет представлять из себя лишь исключение, выжившее за счёт худших своих качеств. Отвратительно, – его слова одновременно звучали голосами двух разных людей, – как такой беспомощный вид прожил настолько долго, я не понимаю.

На его лице появилась странная, неестественная для человека улыбка, пока в его пустых глазах сияло отражение очередной украденной им души. Наклонив голову в бок, он произнёс: – Но скоро вы все помрёте. От лезвий, страха и своей же мёртвой плоти. В агонии и отчаянии. И виноваты в этом будете только вы сами, – после чего сжал душу в руке…

На миг, в ней возникла вспышка, из-за которой её просветило насквозь.

После этого настала тишина. Мёртвая, пустая тишина. Райль продолжал безмолвно лежать, обрабатывая у себя в голове всё увиденное, пока перед ним стоял Утарм, с закрытыми глазами, выгибая спину, устремлял свой лик к небу. Он был расслаблен, дыхание резко прерывалось, руки произвольно дёргались, ноги тряслись, а на лице сияла нечеловеческая натянутая улыбка.

В один момент раздался невероятно громкий звук, который, казалось, было слышно в каждой точке земного шара. В нём смешались нечто механическое, истошные вопли, низкий природный гул, словно от извержения вулкана или землетрясения. В нём звучали вся человеческая агония и эйфория. Вместе с ним, всё вокруг начало трястись.

Казалось, что прямо сейчас начнётся апокалипсис, или ещё что-то похожее, но спустя несколько секунд, всё стихло…

Утарм открыл глаза. Не сводя взгляда с закрытого тучами неба, он начал прислушиваться к доносящимся из недр земли тихим ритмичным звукам, похожим на стук человеческого сердца.

Больной

Звук стал вездесущим. Теперь он доносился не из конкретной точки или места. Он звучал внутри тех, кто слышит. Медленная серия из нескольких приглушённых стуков, бесконечно повторяющиеся с интервалами не более одной секунды, эхом раздавались в головах всех живущих и разумных, одним причиняя боль, а других сводя с ума. Каждый следующий стук немного отличался от предыдущего, потому становилось ясно, что его источник явно не был чем-то механическим.

Сначала Райль не понимал, что происходит с ним. Каждый удар, словно волна, расплывался по всему телу, вызывая не самые приятные ощущения. Конечности стали ватными, в голове и груди начал пробиваться резкий, в чём-то даже болезненный, пульс. Будто нечто пыталось вырваться.

Утарм продолжал молча стоять перед ним. Он наблюдал за тучами, закручивающимися в воронку, задрав голову и неестественно выгнув спину. Он был расслаблен, глаза и рот слегка приоткрыты, тело не делало ни единого лишнего движения, но в то же время он, аки древняя статуя, возвышался над Райлем, становясь мимолётным центром этого мира. В нём более не было видно даже намёка на человека.

Это было нечто, источающее угрозу и выражающую искреннее извращённое удовольствие.

Вопреки ощущениям, Райлю становилось лучше. К нему вернулась возможность свободно двигать руками, но воспользоваться ей он не мог. Его охватил чистый первородный страх перед неизвестным. Он не понимал, что находится перед ним, и не знал, что оно будет делать дальше. Сопротивляться он не мог, ровно, как и не мог убежать. Единственное, что ему оставалось делать – это замереть, затаить дыхание и прикинуться мёртвым, несмотря на очевидное понимание того, что смысла в этом не было никакого.

Затем, Утарм резко повернул голову к Райлю и начал пристально смотреть на него пустым взглядом его полностью чёрных глаз, всегда направленных прямо на него, и из которых, словно слёзы, вытекала чёрная густая субстанция. Простояв несколько секунд с ехидной улыбкой, он выпрямился, наклонил голову вперёд, резко встряхнул ей, и после этого, размяв шею, встал в более свойственную для здорового человека позу и спросил:

– Страшно, да? – Одновременно прозвучали два голоса: насмешливый юношеский, и не человечески низкий, будто демонический. Оба раздавались эхом, пробиваясь сквозь вездесущий гул сердцебиения, и как один говорили едкими и угрожающими тонами. – Не удивительно. Животным свойственно бояться неизвестного. Будь то новый хищник или какой-то концепт, который они не могут понять… Всё равно.

На лице Райля смешались искренние ужас и недоумение. Он пытался следить за действиями Утарма и своим самочувствием, но его сознание было полностью поглощено страхом, от чего мысли концентрировались на почти невыполнимой задаче – выжить.

В один момент, Утарм исчез. Без звука или какого либо видимого сигнала. Затем, его голос неожиданно раздался в нескольких метрах вместе с тихими монотонными шагами:

– Знаешь, я ни о чём не жалею, – он остановился, – Абсолютною. Это весело. Быть лучше абсолютного большинства и наблюдать за их вымиранием… Кра-со-та. – В ту же секунду, он продолжил говорить уже в другом месте, также на небольшом расстоянии от Райля. – Не приятно, конечно, когда кто-то по типу вас начинает донимать, но в таком случае у меня есть полное моральное право издеваться над вами… – с этими словами, он подошёл к телу Ди, которое к этому моменту лишь безжизненно истекало кровью, слегка пнул его и добавил: – Я же не тварь дрожащая, в отличие от некоторых, м?

Замолчав, Утарм ушёл за поле зрения Райля, а затем, в ту же секунду, появился с противоположной стороны, продолжая свой монолог:

– Человеку вообще жить не следует. Все проблемы только из-за него. Чё там было… Глобальное потепление? Социальное неравенство? Напридумывали какой-то хрени, а потом думают как решить эти “проблемы”. – На его лице появилась широкая улыбка, вместе с которой он выставил зубы между губами, после чего, переведя взгляд на Райля, иронично добавил: – Как видишь, способ им не очень понравился.

К этому моменту, вопреки ситуации, тело Райля восстановилось достаточно, чтобы продолжать функционировать в обычном для него режиме. Боль стихла, конечности и голова стали двигаться свободнее, нормализовалось дыхание. С одной стороны его всё ещё сдерживал страх, но осознание доселе неведомой ему силы невольно наполняло Райля уверенностью, оставив пережитый шок где-то в глубине. На мгновение, он даже почувствовал себя на ровне с Утармом.

На фоне такого прилива сил, когда его оппонент в один момент перестал что-либо говорить, встал и начал смотреть куда-то в сторону, Райль, опираясь локтями об асфальт, привстал, глубоко вздохнул и спросил язвительным тоном:

– Закончил?..

Утарм с удивлением перевёл взгляд на него:

– М? Не сдох ещё? – Как оказалось, в один момент, он просто начал говорить сам с собой.

Сразу после этого, все возможные инстинкты самозащиты в одночасье исчезли, оставив Райля наедине с уверенностью в силах, которые даже не знал, как контролировать. Сдерживаться он не стал. Постепенно вставая с земли, он, всё с той же пассивной агрессией, сказал:

– Уж лучше бы сдох, задрался уже тебя слушать…

– Вот как… И что? – надменно ответил Утарм, при этом сохраняя в своём голосе пафосную наигранность, – Интересно стало?

– Да плевать мне, чё ты там придумал, – ответил Райль уже с прямой агрессией, чуть ли не выкрикивая слова. – Раз крутой такой, что стоишь и ноешь? А?!

– Тебе какое дело? Хочешь быть героем, или просто крутым?

– А…

– Не выпендривайся, тебе не идёт. Выглядит смешно.

– Удивлён, как ты защищаешься, и при этом над собой нож подвешиваешь. Не нападаешь, но выпендриваешься. Это тупо, знаешь ли.

– А?..

– Но мне плевать. Всё равно умрут все. И ты, и он, и атлант – продолжал Утарм, неподвижно пялясь в случайную точку в пространстве, – Как бы вы не сопротивлялись, вы все сдохните.

Утарм повернулся к нему спиной и уставился куда-то в сторону.

– Чт…

Уверенность Райля стремительно улетучилась, а паника вернулась с удвоенной силой.

Не понимая, что происходит, он сделал несколько шагов назад, но не успел он как либо отреагировать, как увидел перед собой лицо Утарма, находящееся в сантиметрах от него. Это было быстрее, чем мгновение. Пустые полностью чёрные глаза, не моргающие и смотрящие прямо ему в душу, холодное и безэмоциональное выражение, и абсолютно никакого движения.

Райль осознал это только через несколько доли секунд. От неожиданности и факта, что за эти доли секунды он мог умереть, его тело даже не пыталось отреагировать. Оно сразу окаменело, дыхание перехватило, а сердце было готово остановиться. Он смотрел ему в глаза, как на призрака, стоящего в углу комнаты посреди ночи, невольно ожидая увидеть новую смертельную рану в своём теле.

Так продолжалось чуть больше нескольких секунд. Ноги Райля не выдержали напряжения и он свалился на землю. Затем Утарм выпрямился, отошёл в сторону, не сводя с Райля взгляда, и сказал: