Вздорная Наследница

Дождь перестал лить как сутки, что навевало на мысли о скорой теплой поре.

Возле входа в мою мрачную обитель, меня поджидала такая же невзрачная прислужница, как и особняк, намереваясь проводить меня на трапезу.

Мы молча петляли по длинным коридорам, пока не спустились на первый этаж и не попали в большую гостиную залу. Я даже немного замедлила ход, чтобы рассмотреть абсолютно другое место, зацепившее меня своей массивностью.

Длинная софа с бордового оттенка обивкой, мощные кресла из дуба, несколько столиков, рояль в углу и громадный портрет матушки Флеминг, изображающий ее стоящей позади сидевшего на кресле, похожем на трон, супруга.

Интересно, он жив? Или отправился на тот свет, вырвавши из цепких лап властной супруги?

Хотя, по внешнему виду мужчины, можно было еще погадать на картах, кто кого переплюнул во власти.

Из-под кустистых бровей главы Флемингов, вырисовывался ястребиный взгляд, колючий, острый и беспринципный. Губы были сложены в узкую полоску, а по левой кисти вились драконьи символы, в виде сверкающей чешуи.

Портрет висел в золотой раме, как и остальные полотна пейзажей.

Гостиную залу можно было назвать роскошной, но по мне, слишком старомодной и замысловатой.

– Трапеза уже готова, госпожа, – выдала вдруг прислужница, посмотрев на меня исподлобья. На ее бледном лице можно было прочитать страх и волнение.

Мне одновременно стало жаль ее, но и себя в обиду я тоже не планировала давать. Еще не хватало чтобы мной помыкали слуги и совершенно загнали в эти покои на отшибе, чтобы я носа не высовывала.

– Я не до конца полюбовалась портретом. Обожди.

Отвернувшись, чтобы на корню обрубить разговоры, я прошлась вдоль черной стены с золотыми панелями, делая вид, что меня не то слово как, волнуют настенные медные головы драконов.

Спустя пару долгих минут, я продолжила свой путь в сторону предстоящей трапезы.

Казалось, помещение трапезной, было самым роскошным. От золотой лепнины моментально заслезились глаза, так как и от зеркал и карминового оттенка занавесей.

Длинный стол, покрытый белоснежной скатертью, изысканный фарфор и вычурные подсвечники украшали ужин.

Стулья, местами с облупившейся краской, еще продолжали источать былые изыски. Взглядом я зацепила огромный камин, над которым нещадно отсчитывали время помпезные часы, громко щелкая стрелками.

Звук моментально начал докучать, стоило войти внутрь, где в полной тишине, как на поминках по усопшему предавались трапезе две дамы, одной из которых была госпожа Флеминг.

Я демонстративно оправила волнистый локон своих каштановых волос и улыбнулась.

– Вы уже трапезничаете? Прошу меня простить за опоздание.

Госпожа Флеминг решила не поднимать на меня свой взор, зато девица, сидящая по правую руку от женщины, с интересом уставилась на меня.

– Вы решили сразу не соблюдать регламент. Что же, интересное решение!

Не став спрашивать позволения усесться, я кое-как отодвинула адово тяжелый стул и плюхнулась чуть поодаль от женщин.

– На самом деле, я залюбовалась вашим портретом в зале и не смогла сдвинуться с места, чтобы не рассмотреть масштабы. Где же господин Флеминг старший?

Расправив подол платья, я махнула прислужнице, чтобы та налила мне вина, но та стояла как вкопанная, ожидая указаний главенствующей Флеминг.

Женщина, расправив спину еще прямее, (хотя уж куда лучше), положила на фарфор с золотой окантовкой приборы и промокнула губы салфеткой. Все это делалось медленно, чтобы вывести меня из себя.

– Начнем с того, дорогая Шарлотта, – очень поучительным тоном начала госпожа, – что мы не опаздываем на вечер, когда собираемся вместе. Я сочту ваш первый промах, лишь оплошностью по незнанию регламента.

Она кивнула прислужнице, и та с позволения, налила мне напиток в высокий хрустальный бокал, после чего, началось обслуживание и бесшумный слуга в бархатной ливрее, выскочил из-за спины, поставив блюдо с клошом перед моим носом.

Моему взору, предстала миниатюрная порция овощного соте с мелконарезанными дольками грибов и мяса.

Ей богу, мой Чешир не наелся бы этим количеством, не то, чтобы я!

Я заставила себя успокоиться, понадеявшись, что это не единственное блюдо.

– Второй очень важный момент, касаемо рассадки за столом на всех наших трапезах. Вы сидите по правую руку от супруга, напротив меня. Вам понятно?

Я медленно жевала неплохо приготовленное блюдо, наполняя время тишиной и задумчивостью. Эта ненормальная мамаша, походила на строгую гувернантку из детства, коей пичкала меня моя родительница. Та тоже отличалась въедливостью и чрезмерной строгостью, но долго не выдержала, потому что я с самого детства не принимала к себе силу и была настырной.

– То есть, мне сидеть напротив вас?

– Как вы это определили? – сарказм просочился в трапезный зал.

– Я умею удивлять, госпожа Флеминг, уж поверьте. Кстати, вы не ответили на вопрос, где же глава семьи?

Молчаливая девица, участвующая в нашем приеме пищи, немного позеленела. Хотя куда уж? Бледная кожа, итак, отливала синевой, особенно на фоне пшенично-рыжеватых волос.

– Мы не обсуждаем такие темы за столом, но раз вы так настаиваете с вопросом, скажу, что Драгон Флеминг покинул этот мир несколько лет назад.

– Болел? – изображая сочувствие произнесла я, прекрасно понимая, что наступаю женщине на болевые точки, но остановиться не могла, параллельно доедая в три глотка блюдо.

– Давайте закончим эту тему, по причине того, что вы удивляете меня своей неосведомленностью, Шарлотта.

– О кончине писали в газетах? Не слышала, наверно, у меня были другие интересы. Я не часто включаюсь в события города Райн.

– Печально, иногда это бывает полезным, чтобы не задавать неловких вопросов.

Госпожа Флеминг поджала губы, изображая великую скорбь. По мне было бы удивительным, если бы она могла кого-то любить.

– Не соглашусь с вами, что вопрос неловок, госпожа. Мы с вами сроднились, так что я теперь воспринимаю вас как родительницу, а разве у матери и дочери могут быть секреты?

– Не знаю, как вас воспитывали, но попрошу вас воспринимать меня как главную госпожу особняка.

Моя бровь взлетела вверх, пока я медленно позволяла себе хлестать недурственное вино.

– Ага, регламент, все понятно. Печально, а я так хотела стать вам ближе, чтобы жаловаться вам на своего супруга и чувствовать ваше плечо в качестве защиты.

Остроносое лицо повернулось в мою сторону, пока прислужники ставили смену блюд. Радовало уже то, что помимо соте, было еще что-то, что позволит мне не слушать урчание своего живота до утра.

– У нас не принято жаловаться, тем более на моего сына. Запомните это раз и навсегда!

– Столько всего сразу, боюсь я не смогу запомнить весь список. Он случайно не записан у вас? Я иногда бывают крайне непонятливой. Упала в детстве головой об кафель, бывают в памяти пробелы.

– Да? Нам об этом не говорили.

Я позволила себе рассмеяться.

– Разве такое рассказывают? Тайны должны оставаться тайнами. Тем более, семейные! Кстати, вы не познакомили меня с прекрасной юной девой. Кто вы?

Девушка встрепенулась и сначала посмотрела на женщину, пока не почувствовала ее разрешающий кивок, не открыла рта.

Зеленые глаза с болотным оттенком, обрамленные коричневыми ресницами, с интересом всмотрелись в меня.

– Меня зовут Клара. Я сестра Нейта.

– Да? Как интересно! Вы так юны, что я никогда бы не подумала. Какая же у вас разница в возрасте?

– Восемнадцать лет.

– Поразительно! Ваши родители так хотели вас, что очень сильно постарались, – добавила я.

Лицо девушки даже порозовело, зато вечно недовольная гримаса хозяйки дома запретов, исказилась еще больше.

– На самом деле, – начала женщина, но замолчала, неожиданно прикусив язык. Видно, хватило ума вовремя заткнуться, чтобы не ляпнуть глупость и не обидеть дочь. – Клара обучается дома с гувернерами.

– И еще, у меня есть увлечение, я варю душистое мыло.

Я посмотрела на миниатюрный куриный рулет на тарелке и снова обратила свой взор на скромное, даже забитое создание.

– Вы покажете мне, столь интересное занятие?

Клара позволила себе сдержанную улыбку, но глаза загорелись.

– Не стоит хвалиться, Клара, – одернула тут же женщина, после чего девушка мигом побледнела и уткнулась в тарелку, искусно отрезая кусочек еды.

– Я положу вам для ритуала умывания, – добавила она и полностью замолчала.

Регламент, ритуалы умывания! Как же все здесь через одно место!

– И все же, как-нибудь, мне будет увлекательно посмотреть, как вы это делаете. Очень заинтриговали!

Девушка промолчала, сломанная под гнетущим взглядом родительницы, которая сдобрила свою кислую мину, подобием улыбки.

– Завтра пребудет мой сын. Хочу предупредить, что человек он занятой и любит порядок. Запомните это.

Я сделала вид, что очень заинтересовалась рулетом, изображая глухоту.

Уж не знаю, чем думал мой отчим, прежде чем отдать меня в эту семью. Наверно, мстил за что-то!

– Как покои? Обустроились? Я выбрала вам тихое место, где менее шумно.

Я все же, не удержалась от еле заметного смешка. Он предательски вырвался из моего рта.

– Ваше родовое гнездо столь огромно, а ваше семейство малочисленно, что не думаю, что мы сможем доставлять друг другу неудобства, госпожа Флеминг. Покои, выделенные вами просторны, но главное это вид. Если позволить себе философствование, то можно понять его как итог всего и вся.

– Надеюсь, вы не приняли это как некий тайный умысел?

Женщина снова промокнула рот салфеткой, бросив на меня косой взгляд своих темных глаз.

– Ни в коем случае, скорее всего, я просто не восприняла это как проблему, посчитав что мой дорогой супруг пойдет мне на встречу, если меня что-то не будет устраивать.

– Не стоит утруждать сына такими вопросами. Он слишком занят, чтобы обращать внимание на незначительные мелочи. Вы можете решать эти вопросы со мной.

Я промолчала, решив, что с этой стеной разговаривать просто бесполезно.

Далее, подали десерт, грушу в сиропе и закончив трапезничать, все разошлись до комичности быстро.

Каждый день в такой тоскливой компании, и я сойду с ума раньше времени.

Благодаря прислужнице, я добралась до своей комнаты и с помощью девушки облачилась в шелковую рубашку.

После того как я легла в постель, я только сейчас заметила, что в комнате нет камина, зато стояли два еле заметных электрических обогрева, похожих на решетчатые железные радиаторы. Тепла от них было как от козла молока, зато от монотонного гудения могли начаться мигрени.

Накрыв голову одеялом, я подлезла ближе к Чеширу, посапывающему рядом и кое-как провалилась в сон. Спала и мерзла, а на утро проснулась полностью лежащей под одеялом.

На удивление, бесконечное полотно туч рассеялось, обрадовав меня голубизной неба и постепенно распускающемся как цветок солнцем. Даже настроение поднялось. Захотелось жить и радоваться, несмотря на гнетущих личностей по соседству.

Я вытащила из гардеробной зоны очаровательные шелковые туфельки в черно-белую полоску и такой же расцветки платье, с менее выраженным рисунком. Наряд был элегантным и как раз, для сидения в доме, хотя я планировала в скором времени закончить эту традицию рассматривания захоронения за окном и по приходу тепла, открыть сезоны гуляний. Катания на лодке и лошадях, прогулки в парке, балы, доставляли мне приятное удовольствие.

Заколов волосы шпильками на затылке, я оставила их распущенными и вгляделась в старинное зеркало, местами облупившееся и не пригодное, чтобы наслаждаться своим разглядыванием.

Накрасив губы розоватым оттенком помады и воспользовавшись приятным ароматом духов, я улыбнулась своему отражению, пока не вздрогнула.

В мутном отражении всплыл силуэт мужского пола, и я уставилась на него во все глаза, а потом повернулась, вставая.

Цепкий мужской взгляд зеленых глаз, урывками прошелся по мне, пока я выпрямляла спину и предавала своему внешнему виду дерзости, не забывая разглядывать высокую фигуру, стройную и с задатками атлетического строения.

Дорогой черный пиджак, белая рубаха с кружевным жабо, жилет, облегающий стан. Все было с иголочки в его внешнем виде. Только потом я позволила себе всмотреться в лицо мужчины с густой шевелюрой темно-русых волос.

Он был симпатичен, несмотря на немного островатый нос со слегка заметной горбинкой, ровно очерченные губы и глубоко посаженные глаза, как у Драгона Флеминга с портрета. Только у моего супруга, а это был именно он, я почуяла это нутром, цвет глаз имел еле заметный болотный оттенок, теряющийся в зелени молодой хвои.

Нейт Флеминг был еще тем притягательным красавцем, с ледяной неприступной красотой и непростым характером.

– Шарлотта, доброго дня!

Тембр голоса показался мне глубоким и безапелляционным. Я почему-то сразу поняла, что этого человека невозможно вывести на эмоции и он не умеет кричать, только приказывать жесткими интонациями, от которых мороз пойдет по коже.

Я успокоила себя тем, что я была неробкого десятка.

– Нейт? Простите, мне не показали ваш портрет, решили сделать сюрприз. Видно, чтобы я не справилась с удивлением.

На мои слова последовало ровно ноль реакции.

Интересно, он умел смеяться или улыбаться?

– Да, я ваш супруг, вы оказались проницательны.

– До этого было легко додуматься. Кто-нибудь другой не стал бы заходить в покои без предупреждения.

Взгляд слегка изменился. В нем скользнуло что-то отдаленно напоминающее налет иронии, но он был настолько незначителен, что мне подумалось, что это могло мне просто привидеться.

– Вы обустроились?

Я бегло улыбнулась уголками губ, продолжая уверенно смотреть на молодого мужчину.

Хотя бы не урод и не старик!

– Не хотелось бы сваливать на вас возмущение, но в покоях прохладно ночами. Да и вид немного на любителя.

Мужчина бегло обвел комнату взглядом и бросил взгляд на окно.

– Вам будет тут удобно. Я прикажу принести побольше обогрева.

– В чем же проблема дать покои с камином и на южную сторону? Не люблю мерзнуть.

– Вы можете обсудить этот вопрос с матушкой. Она полностью владеет информацией, о комнатах полностью подготовленных к проживанию.

Уголок моей губы дернулся. Я словно разговаривала со стеной и начинала тихо беситься, боясь не ляпнуть чего лишнего и сделать только хуже, посему, я сделала шаг вперед, улыбнувшись и заглядывая в глаза мужчины с неким намеком на трепет.

– Хотелось бы обсудить с вами. Ведь мы теперь женаты.

Нейт дернул бровью и от меня не укрылось, что супруг разглядывал мое лицо.

– Я уже все сказал, Шарлотта.

Через пару долгих секунд, я кивнула.

– Хорошо, понимаю. Тогда, я могу обустроить эти покои на свой вкус? Мне это очень важно для душевной гармонии.

– Не думаю, что возникнут проблемы. Я выпишу чек на любую сумму, чтобы вы могли сделать все что нужно.

Я восторженно заморгала, продолжая вглядываться в глаза.

– И на обновление гардероба тоже? Я понимаю, что мне важно за собой следить, чтобы вписаться в общество, где вращаетесь вы и не выглядеть белой вороной.

Нейт перевел взгляд на мое платье и поморщился.

– Да, вам точно нужно что-то сделать с вашим вкусом. Слишком пестро и не подобает вашей новой роли.

Слова неприятно обожгли.

Этот мерзкий упырь только что осудил мое любимое платье и если он увидел злость в мой глазах, то пусть подавиться!

– Роли? Не знала, что мне нужно играть роль. А как же любовь и желание познакомиться ближе?

На мой вопрос ответа не оказалось, зато мужчина вытащил из внутреннего кармана бархатную коробочку и шустро ее открыл.

Внутри лежало два кольца. Одно имело увесистый бриллиант, красиво играющий гранями при утреннем освещении.

– Наденьте ваше.

Не ожидая такого расклада, я даже дернулась в сторону.

– Думала, это ваша обязанность.

– Предлагаете обменяться кольцами? – слегка ухмыляясь, выдал мой супруг по документам, чем меня удивил. Оказалось, в нем жил сарказм.

– Имею на это право, раз церемонии свадьбы вы меня лишили.

– Не люблю столь скабрезные мероприятия, – бросил он и взяв кольцо, шустро натянул мне его на палец. Оно село как влитое, удивив этим не только меня, но и мужчину. – Сейчас меня ждут дела, но попрошу вас зайти около трех часов, мы должны кое-что обсудить.

Я лишь кивнула, почему-то подумав, что выгляжу никак супруга, а как помощница в какой-то конторе, которой раздают указания.

– Добро пожаловать, Шарлотта. Надеюсь, что наш брак устроит нас.

Ничего более я сказать не успела, так как Нейт Драгон Флеминг вышел из комнаты очень шустро, оставив меня в легком недоумении.

Я подошла к окну, задумчиво вглядываясь вдаль и вздрогнула, позабыв что в окна щерится каменное изваяние дракона.

Нейт, хоть и был красив, но с порога от него разило снежным бураном и самомнением.

Чванливый идиот!

Такие всегда о себе громадного мнения, хотя на деле ничего из себя не представляют, только и могут что командовать и пускать пыль в глаза, источая значимость.

Взглянув на кольцо на пальце, коим можно было действительно полюбоваться, я рассмотрела, как грани красиво переливаются.

Конечно, Флеминг не мог одарить меня иным, иначе получил бы шквал общественного возмущения.

Решив, остаться в своих комнатах до трех часов дня, я еще некоторое время находилась в задумчивости, потом отобедала очень выверенными по граммам порциями легкого супа с кнелями и суфле из овощей с соусом.

Чеширу тоже повезло не умереть с голоду, и мой дорогой друг лакомился кусочками рыбы и молоком.

На удивление, кот вел себя спокойно и не трогал стены и мебель своими когтями, возможно адаптировался к пространству.

Я пообещала ему, что после наступления тепла, мы будем гулять вместе.

Меня интересовало пространство территории особняка с другой стороны, чтобы по возможности заняться посадкой цветов, чтобы не только скрасить время в этом месте, но и насладиться любимым делом.

Розы были моей слабостью.

Их аромат, виды, не могли оставить меня равнодушной.

Спустя некоторое время откровенного скучания и тоски, я отправилась на встречу с супругом, в том же самом полосатом платье, чтобы раздразнить его еще больше.

Из прихотей человека, которого я не знала, я не собиралась наступать на горло своим принципам.

Благодаря сопроводившей меня молчаливой прислужнице, мы прошествовали на первый этаж, минуя несколько залов и коридоров.

Кругом стояла неживая гробовая тишина. Иногда можно было встретить работников особняка, не более.

Здесь было так спокойно, как в музее, когда нельзя было шуметь, лишь наслаждаться древностями и старинными полотнами.

Успокоив себя тем, что мое пребывание здесь будет недолгим, я остановилась возле массивных дверей, возле которых обнаружился еще один прислужник, решивший уточнить у хозяина, сможет ли состояться наше рандеву.

Меня это и позабавило, и напрягло. Я даже разозлилась нелепости ситуации.

После недолгой паузы у закрытых дверей, меня все же пропустили внутрь большого кабинета, где вся начинка отчетливо показывала стиль и масть хозяина.

Темная мебель, картины в мощных рамах, канделябры и несколько подсвечников, вписывались в интерьер, как и неожиданно лежащий на подставке в углу покрашенный в черную краску череп с вставленными в глазницы до неприличия огромными рубинами.

Здесь было также тихо и темно, только возле стола горела настольная лампа, а из наполовину открытых окон просачивался свет, вносящий жизнь и облегчение.

Я больше всего на свете ненавидела темные занавеси, закрытые окна и маленькие помещения, чувствовала себя в них неуверенно и небезопасно.

Поэтому, обожала много воздуха, много дневного света и простора, боясь свалиться без чувств.

За столом в кожаном массивном кресле, сидел мой супруг, увлеченно погруженный в бумаги. Возле дымилась пепельница с сигарой, стояла недопитая чашка с чаем на белоснежном блюдце и чуть поодаль можно было рассмотреть красивое перо с металлическим наконечником.

Везде был идеальный порядок. Идеально разложенные вещи создавали тошнотворную прагматичность. Даже книги в шкафах были подобраны по цвету и высоте, смиренно стоявшие на полках.

– У вас гиперчувствительность? – поинтересовалась я, принципиально громко стуча каблуками по деревянному паркету.

Нейт медленно оторвался от изучения чего-то очень важного, написанного на листе и слегка отклонился на спинку кресла.

Мы встретились взглядом. Мужчина посмотрел на меня с легким прищуром, ненадолго задержав внимание, а потом снова погрузился в написанное.

Меня это сразу покоробило.

Обычно, мужской пол был очарован моей красотой и старался всеми силами добиться моего расположения. Этот же, любитель темноты и тишины, воспринимал меня как посредственность.

– С чего вы взяли, Шарлотта?

– Весь ваш особняк наполнен темными предметами и тяжелыми непроницаемыми занавесями. Вас не снедает печаль среди такого сдержанного интерьера?

– Меня вполне устраивает то, что есть, без кричащего безвкусия.

Ну, конечно!

– Вы считаете, все что яркое, пропитано безвкусицей? – решила выяснить я некоторые подробности, пройдясь по кабинету и застыв возле подставки с черепом. Выглядел он жутко.

– Люблю консерватизм и порядок.

– Заметно, – буркнула я, потрогав пальцем блестящий череп, покрытый лаком.

– Вы не могли бы не трогать?

– Это какая-то реликвия?

– Можно и так сказать, – выдержал паузу Нейт, – когда-то давно, мои предки забрали голову представителя ветви горгулий в одной из битв, как трофей.

Я сглотнула, тут же одернув руку и отойдя в сторону.

Лучше бы не спрашивала, ей богу!

– У вас здесь все такое интересное и диковинное.

– Может быть перейдем к делу и обсудим некоторые вещи?

Я обернулась в сторону супруга, застывшего в кресле. Он деловито облокотился о подлокотник и с прищуром, медленно водил пальцами по верхней губе, явно чувствуя раздражение моим желанием изучить его вещи.

– Вас что-то беспокоит? – бросила я, скучающе, продолжая осматривать изображение красного дракона на стене. – Не знаю, как вы понимаете представления о браке, но в моих познаниях знакомство и общение обычное дело. Ведь как тогда мы станем ближе? Или вы этого не желаете, дорогой мой супруг?

Левая бровь мужчины слегка дернулась, и он убрал пальцы от губы. Я успела разглядеть символы рода драконов и обручальное кольцо.

– У нас еще будет время, чтобы сблизиться.

– Ловлю вас на слове, – подмигнула я, медленно подходя к стульям возле стола хозяина, чтобы усесться. – Время будет по регламенту?

– Это ирония?

– Интерес, – состряпала я проникновенный взгляд, обращая внимание на то, что Флеминг тоже на меня смотрел, явно оценивая, но не внешние данные, а мой ум. – Ваша матушка, вводила меня в курс ваших устоев. К сожалению, я не все запомнила и мне хочется надеется, что вы будете терпимы к моей хрупкой натуре и не будете давить, а даже оберегать.

Губ Нейта коснулась еле уловимая улыбка, которая тут же растворилась в гранях обыденной холодности.

– К слову о моей матушке. Она сказала мне, что вы задавали за столом не совсем корректные вопросы про моего отца. Попрошу вас больше не расстраивать ее. Ей нельзя волноваться. Надеюсь, вы понимаете, что такое границы дозволенного.

– Вы отчитываете меня? – спросила я, не скрывая налета злости. Мне далось с большим трудом не плеснуть в его лицо остывший чай, стоявший на столе.

– Ввожу вас в курс правил этого дома.

– Что же вы не вписали эти правила в брачный договор? Отшибло память?

Нейт усмехнулся.

– Решил ознакомить со всем списком постепенно.

Я промолчала, закусив язык, впиваясь ногтями в обивку стула, местами ужасно неудобного из-за парочки торчащих пружин.

– Скажите Нейт, на каких условиях была договоренность, о заключении нашего брака?

– У нас были общие дела с вашим отчимом. Определенная договоренность, которая и привела нас к тому, что мы имеем. Не вижу смысла доносить до вас подробности. Все законно и имеет свои очень хорошие плюсы.

– Вы хотите сказать, что рады, что женились на мне?

– Да, – вздохнув, кивнул Нейт, – надеюсь, наша семейная жизнь будет спокойной, если каждый будет деликатно относиться к личному пространству другого.

Сомневаюсь!

Решив не смущать Флеминга совершенно неожиданными высказываниями, я промолчала.

Тема нашего замужества, явно имела какую-то недосказанность, и я планировала это со временем выяснить. Мне хотелось верить, что Энтони не придумал ничего ужасного. По крайней мере, мы с матушкой получили документ о наследии, которое должно было вступить в силу через пару месяцев.