Приключения Они

Вдруг все мысли о золоте и мирах вылетели у тётушки-драконессы из головы. Они! Мэгги остро почувствовала, что племянница здесь. Отследить снаружи её ауру было невозможно, однако Мэгги была способна чувствовать не только ауру. Это было за гранью и драконьей, и человеческой терминологии, а потому сама драконесса не смогла бы объяснить, откуда в ней родилась уверенность, что Они здесь, но сомнений в том, что она здесь не было.

И всё же Мэгги не могла сказать наверняка, в какой части этого золотого мира находится Они. Нужно было посмотреть поближе, чтобы увидеть след ауры племянницы, как она видела его здесь. Мэгги не колебалась ни секунды. Забыв об Огнеплюе, о пассажирах разбитого самолёта, которых следовало устроить получше и вызвать им помощь, забыв вообще обо всём, импульсивная драконесса приняла свой истинный облик и ринулась вниз!

.......................................................................

Как Мэгги и представляла, вблизи это был мир, как мир. Ледяное объятие верхних слоёв атмосферы быстро сменилось обжигающими потоками плотного воздуха, и летунье пришлось приложить все усилия, чтобы затормозить падение, иначе она рисковала зажариться живьём до того, как коснётся земли.

Драконесса выровняла полёт, и стала планировать, снижаясь кругами. Во время такого манёвра трудно отслеживать какую бы то ни было ауру, даже самую сильную, но Мэгги чувствовала, что Они здесь, и не только здесь, в этом мире, а где-то совсем рядом. Может, девочка трансформировалась в дракона и летает поблизости?

Мэгги вошла в облака, как нож в масло. Многим её собратьям не нравилось летать в парящей над землёй водяной взвеси, но Мэгги любила там купаться. Вот и сейчас она с наслаждением врезалась в прохладную невесомую сырость, мгновенно остудив разгорячённую шкуру. Драконесса не удержалась, и вместо того чтобы пойти дальше на снижение, сделала ещё виток внутри белоснежных кучевых гор! Она даже чуть прибавила скорость, чтобы окунуться в облако, как следует.

Именно из-за скорости Мэгги не смогла разглядеть, что именно двигалось в её сторону с равномерным гулом, как от работающего двигателя. Она даже не успела подумать, что это, наверное, какой-нибудь летающий аппарат, и ей не помешает посторониться, поскольку все летучие механизмы, созданные людьми неуклюжи и опасны. Мэгги вообще ни о чём не успела подумать, потому что снова почувствовала Они! И, конечно же, ощутив племянницу буквально перед носом, она радостно ринулась ей навстречу!

Удар был настолько сильным, что Мэгги на миг потеряла сознание. Её будто сбили налету чем-то большим и мягким. Так взрослый, забывшись, сбивает подушкой ребёнка, от чего мелкий летит кувырком через всю комнату. Мэгги кувыркалась в воздухе и стремительно падала при этом. У неё не хватало ни сил, ни времени на то, чтобы худо-бедно стабилизировать полёт, встать на крыло и приземлиться с наименьшими потерями. Вселенная бешено вращалась перед глазами, а вернувшееся сознание зачем-то повторяло и повторяло изображение «подушки», которая ещё и взорвалась при столкновении с Мэгги.

«Это ведь дирижабль, – думала драконесса, падая. – Да, да, точно – дирижабль, вроде тех, что строили люди в мире Анджелики лет сто тому назад. Откуда он здесь?..»

Додумать она не успела, потому что удар ещё одной «подушки», только гораздо более жёсткой, погасил сознание окончательно.

Глава 46.

– А я говорю, что мы туда не пойдём!

Милли упёрла руки в бока и немного наклонилась вперёд, стараясь произвести на брата внушительное впечатление. Это ей совершенно не удалось, потому что Билли тут же закинул ногу на ногу и спросил, улыбаясь во весь свой лягушачий рот:

– Что, девчонка, сдрейфила?

Милли, синяя, как и он, от холода, вдруг покраснела, словно перегретая печка, так что казалось, что снег начал таять под её крошечными босыми ножками.

– Я не сдрейфила, – проговорила она таким тоном, что её оппонент подобрался на тот случай, если придётся удирать. – Ты же отлично знаешь, что это за твари. Вспомни, что сделал дракон с одноглазым Бобби! От парня одни рога остались и копыта, да и то потому только, что дракон был мелкий. А там, в ущелье лежит не мелкий дракон! Он слизнёт нас, как две крошки с тарелки и проглотит не жевавши…

– Это в том случае, если дракон живой, – резонно заметил Билли, немного расслабившись. – Я же думаю, что бедняга погиб при столкновении с нашим пупыриком. Только меня вовсе не дракон интересует, а то, что осталось от дерижопеля. Баллон у него точно лопнул, но пожара не было ни в воздухе, ни на земле. А это значит, что там можно найти что-нибудь полезное, из чего возможно соорудить что-то подвижное. Я разумею так, что без транспорта мы здесь очень скоро превратимся в две ледышки и окочуримся. А к дракону можно и не подходить.

Милли понимала, что брат прав, и выбора у них нет. В горах без укрытия, одежды и питания они действительно долго не протянут. Понимала она также, что когда они с братом окажутся неподалёку от мёртвого дракона, он сразу же забудет свои слова о том, что к ящеру можно не подходить, и побежит смотреть на чудовище. Насчёт себя она тоже не была уверена, что сможет побороть собственное любопытство. Значит, им по жизни выпало оказаться в опасной близости от существа, страшнее которого может быть только скука! Но, просто взять и согласиться с братом она никак не могла. Последнее слово должно было остаться за ней, и потому Милли фыркнула:

– Были «Адские угонщики», станем – «Гадские механики»!

– Гадские механики? – переспросил Билли, как будто пробуя эту фразу на вкус. – А что? Мне нравится!

........................................................................

Высокое мохнатое существо бродило среди обломков и горестно вздыхало, переворачивая то часть разорванного баллона, то кусок корпуса гондолы. Иногда оно издавало звуки похожие на зевок с подвывом, в котором можно было услышать плачущие нотки. Иногда, заглянув под крупный обломок, существо звало, вполне отчётливо произнося – «Они! Они!», но убедившись, что поиски напрасны, с отчаянием бросало тяжёлую деталь, словно это была щепка.

– Снежный человек! – прошептал Билли, выглядывая из-за сугроба, который служил Адским угонщикам, (или Гадским механикам?), укрытием.

– Тише! – грозно прошептала Милли, и для убедительности хлопнула брата по кепке.

Однако именно это движение привлекло внимание двуногого мохнатого существа, для которого снег и скалы были родным домом.

– Они? – спросил этот лохмач, тут же развернувшись лицом к сугробу, за которым прятались коротыши-авантюристы.

Брат и сестра замерли, словно превратившись в две статуэтки. Но было поздно – лохмач улыбнулся, совсем по-человечески, и направился к ним.

Двойной вопль, вырвавшийся из распахнутых на полголовы ртов, заставил его испуганно остановиться, но в следующую секунду он уже мчался на четырёх конечностях за улепётывающими человечками! А ещё через пару секунд они оба бились и визжали, зажатые в могучих кулаках юного йети.

– Ма,ыши! – прогудел лохмач, не обращая внимания на вопли пойманной добычи.

– Оно разговаривает! – в панике крикнул Билли, как будто это обстоятельство являлось фактором, усугубляющим их бедственное положение.

– Не оно, а он! – поправила брата Милли, указывая куда-то вниз.

Может быть то обстоятельство, что поймавшее их существо являлось молодым самцом и имело какое-то значение, но Билли не уловил особого смысла в замечании сестры. Между тем, юный йети продолжал:

– Хо,ошие ма,ыши! Ма,ень,ие ма,ыши!

Потом он оглянулся на обломки разбившегося дирижабля и печально констатировал:

– Они не,е…

После чего снова перевёл взгляд на пойманных полусатиров, и опять расплылся в улыбке.

– Ма,ыши йе! Ма,ыши хо,ят кушайть?

– Он что, спрашивает разрешение на то чтобы нас сожрать? – пролепетал позеленевший Билли.

– Нет, он интересуется, хотим ли мы есть! – с уверенностью заявила Милли. – Мы хотим!.. То есть, да – кушать, кушать!

При этом она закивала так энергично, что едва не потеряла кепку. Тогда маленький Вуфф осторожно пересадил Адских угонщиков на одну руку, и, прижав их к своей широкой груди, быстро побежал прочь на оставшихся незанятыми трёх конечностях.

– Ну, что ж, сестрёнка, – проговорил Билли, тоскливо оглядываясь на обломки дирижабля, оставшиеся в заснеженном ущелье, – мы с тобой прожили короткую жизнь, которая скоро кончится. Но жалеть не о чем, ведь мы так славно веселились…

– Очнись, гузкотряс! – ответила брату Милли. – Нас просто пригласили в гости. Не знаю, как нам понравится дома у этого парня, но надеюсь, что там будет хотя бы немного теплее, чем на улице. Отогреемся, съедим, что дадут, поспим, может быть, а там что-нибудь придумаем!

......................................................................

Прошло менее получаса, и в заснеженном ущелье среди обломков появился новый персонаж. Он был немного похож на юного йети, так-как был такого же роста и одет в меховую шубу. Но отсутствие шапки сразу обнаруживало его принадлежность к человеческому роду.

Человек этот вёл себя в точности, как его мохнатый собрат. Он бродил среди обломков, заметно приволакивая ногу, заглядывал под каждый кусок обшивки или обрывок материи, и, почти что плачущим голосом, звал Они! Иногда он начинал дико оглядываться вокруг или бросался раскапывать очередной сугроб, иногда впадал в отчаяние и начинал бессмысленно расшвыривать обломки, но продолжал при этом, звать пропавшую девушку. Голос его был сорванным, дурным и гортанным, ласковые слова перемежались с ругательствами, переходящими в рыдания.

– Молодой человек, – раздался вдруг за спиной Елизара, (а это был, конечно, он), немного уставший, но спокойный женский голос, – если вы ищете мою племянницу, то её здесь нет. Они исчезла за несколько секунд до того, как я столкнулась с этой летающей машиной. Теперь я хорошо вижу это, так-как её аура отчётливо прочерчена в небе.

Елизар резко обернулся, и чуть ни сел в снег от неожиданности. Перед ним стояла высокая и необычно красивая обнажённая женщина с гривой зелёных волос и необыкновенным, (может быть от холода), цветом кожи. Она смотрела не на лётчика, а вверх, в небо, где по её словам была видна аура Они. Видимо, узнав то, что ей нужно, зелёная красавица перевела взгляд на молодого человека и улыбнулась. Похоже, собственная нагота её совершенно не смущала.

– Они… жива? – спросил Елизар чужим хриплым голосом, вдруг усомнившись в реальности происходящего.

– Жива! – рассмеялась удивительная женщина. – Была жива, пока не исчезла. Надеюсь, жива и сейчас! С ней в дирижабле был кто-то очень сильный. Я вижу след его ауры не как полосу, а как пятно. Видимо этот… человек… Да, точно – человек! Он сам явился сюда из другого мира, и тут же ушёл обратно, забрав с собой Они. Кто бы это мог быть? В любом случае, я ему благодарна, ведь девочка не выжила бы в человеческом облике во время такой аварии.

– Простите, вы тётя Мэгги? – вдруг спросил Елизар, припомнив рассказы Они.

– Да, – удивилась драконесса, пребывающая в человеческом теле, но тут же обо всём догадалась. – А вы, наверное, один из пилотов того самолёта, который разбился в джунглях? Вот только, я не знаю вашего имени.

– Елизар, – представился лётчик, которого уже ничего не удивляло.

– Очень приятно, – улыбнулась Мэгги. – Вижу, что нам нужно многое рассказать друг другу, вот только неплохо бы найти какое-нибудь убежище и одежду для меня, а то становится холодно, а я никак не могу настроиться на здешний первоэлемент, чтобы создать себе что-нибудь тёплое.

Глава 47.

Ожидая встречи с чудовищами, которые «котов разрывают пополам», профессор Сай и его друг, владетельный князь, думали увидеть каких-нибудь жутких ящеров или, по крайней мере, существ, вроде огромных собак. Последнее было бы объяснимо, так-как собаки, это традиционный кошачий кошмар. Никто из экспедиции не мог предположить, что ужасными чудовищами окажутся… люди!

Приземистые, но крупные и очень мускулистые, со странно согнутыми спинами, так что создавалось впечатление, будто они ходят на четырёх конечностях, а не на двух. Волосы этих созданий напоминали старые вороньи гнёзда или подгнившие и разворошенные стога сена. Несколько позже выяснилось, что эти представители рода человеческого не стригут волос, а отжёвывают их друг у друга. По состоянию их «причёсок» можно было сразу понять, какое положение занимает тот или иной индивид среди соплеменников. Чем слабее был тот или иной представитель сего народа, тем короче были его волосы. У многих женщин шевелюра оказывалась изжёванной до корней, зато вождь и наиболее сильные самцы были покрыты почти не тронутыми гривами, доходившими едва не до земли.

У некоторых эти природные плащи были единственной одеждой. Большинство же носили набедренные повязки из потерявших цвет и форму тряпок, либо из обрывков кож и шкур.

И всё же, эти дикари знали острое железо. Практически все были вооружены широкими топорами и тесаками грубой формы, словно специально выкованными для корявых рук, обладающих чудовищной силой.

То, что эти убийцы разрывают пополам бойцовых котов нэко, было, конечно преувеличением перепуганной Миу. (Господин Сай так и не выяснил, является ли это настоящим именем девушки, но после того, как все члены экспедиции стали называть её этим прозвищем, юная нэко начала на него отзываться.) Во всём остальном подобранная на дороге кошечка была права – напавшие на нэко чудовища убивали всех, кого встречали на своём пути, не взирая, на пол и возраст. И не только убивали, но и пожирали тут же на месте, жадно отрывая зубами куски и не предпринимая попыток как-либо приготовить мясо.

Нельзя сказать, что нэко не сопротивлялись. Матёрые коты то и дело затевали схватки с интервентами, кошки-хозяйки семейных деревьев отчаянно дрались за своих котят, но очаровательный остроухий хвостатый народ проигрывал по той же причине, по которой не мог противостоять набегам охотников за котятами. Нэко не умели действовать сообща, а вот люди, даже откровенно примитивные, умели! Но это никак не возвысило последних в глазах цивилизованных воинов, какими были князь и его самураи.

Сердце господина Сая, и без того подвергшееся сегодня серьёзным испытаниям, опасно ёкнуло и защемило, когда он увидел в одном из мест привала дикарей обглоданные кости и недоеденные руки и ноги, по которым несложно было определить, что они принадлежали именно людям, а не нэко. Эти волосатые выродки пожирали своих!

– Они съели своих павших собратьев, – подтвердил догадку учёного князь. – Тех, кого коты успели достать, прежде чем погибли сами. При этом они добили раненых и тоже сожрали их.

– Как вы сказали? – воскликнул профессор Сай, услышав знакомое слово. – Вы назвали этих тварей – они?

– Да, именно так, – подтвердил князь. – Я думаю, что это они, хоть мне раньше никогда не приходилось сталкиваться с ними.

– Дорогой друг, вы ошибаетесь! – почти прошептал учёный. – Я имел в своей жизни случай близко столкнуться и даже познакомиться с представителем народа они, причём это случилось совсем недавно. Так вот – я могу засвидетельствовать, что они совершенно другие, а это… Скорее всего, перед нами самые обыкновенные человеческие выродки!..

– Вот как? – сузил глаза князь. – Вы мне об этом не рассказывали. Впрочем, я у вас ни о чём таком не спрашивал. Вот что, друг мой, мы сейчас устроим лагерь. Не здесь, а в месте не осквернённом этими… выродками. Я отправлю несколько своих людей в разведку, а вы, тем временем расскажете мне о своей встрече с они.

Профессор Сай понял, что попал в ловушку собственной импульсивности. Отказаться рассказать князю об Они, значило подорвать доверие к себе со стороны лица столь же влиятельного, сколь и уважаемого им, без корысти и предвзятости. Солгать и сочинить какую-нибудь небылицу, тоже не годилось. Князь необыкновенно проницателен, и сразу распознает фальшь! Да и не в характере старого профессора было лгать. Мало того, что это являлось делом недостойным, так ведь оно к тому же требовало особого навыка, как любое другое мастерство. Браться же за то, чего не умеешь, означало поставить себя в нелепое и двусмысленное, а может быть и опасное положение!

С другой стороны, теперь придётся рассказать о себе всё. До сих пор князь не расспрашивал своего гостя и друга, о том из каких краёв тот родом, довольствуясь тем, что господин Сай прибыл «издалека». Но как теперь объяснить этому изысканному феодалу то, что его новый знакомый происходит из другого мира или времени? (А может, и того, и другого!) Профессор сам не знал ответы на ряд вопросов, связанных с его фантастическим путешествием. Как же он расскажет о нём человеку принадлежащему культуре, отстоящей от его собственной, на несколько столетий? Оставалось полагаться на благоразумие князя, ведь находили же они общий язык до сих пор!

Сай вздохнул и решил для себя, что если в самом худшем случае князь ему не поверит, то возможно сочтёт сумасшедшим. В этом разе исход их знакомства может быть двояким. Либо владетельный властелин с уважением отнесётся к безумию старика, ниспосланному богами, и отправит его в храм, где находят приют такие одержимые, либо решит избавить своего нового знакомого от позора существования тела без разума, с помощью своего верного меча!..

Глава 48.

Они во все глаза смотрела на Андрея, и уже не могла понять, о чём он говорит? А он всё говорил и говорил, усадив её на камень в каком-то странном месте, смахивающем на пустыню.

Андрей говорил, встав перед ней на колени и держа её за руки. Он говорил, бегая вокруг и размахивая руками! Говорил, потрясая посохом, а его свободные ниспадающие одежды и волосы развевались на жарком пустынном ветру!..

У девушки от этих речей давно разболелась голова, и даже рожки ныли, как это случается с повреждёнными зубами во время сырости. Кажется, Андрей что-то ей рассказывал и признавался в любви… И расспрашивал о чём-то, но, не дожидаясь ответа, снова рассказывал, и снова вдохновенно вещал о любви, даже пел. И при этом не давал ей вставить ни слова!

Они не совсем ещё оправилась от недавней болезни. Кроме того, у неё перед глазами стоял Елизар, мотающийся на страховочном тросе, который через несколько секунд попал под винт…

Дядя Огги учил, что не надо считать кого-то мёртвым, пока не увидишь его безжизненное тело. Но спасти лётчика во время такого падения могло только чудо. Они видела чудеса в своей жизни и уговаривала себя надеяться, что этот парень, ставший ей другом, (или больше чем другом?), выжил, и тогда они ещё встретятся. Но жестокая память всё возвращала и возвращала те последние мгновения, когда она видела второго пилота.

Вот он прилагает отчаянные усилия, чтобы запустить забарахливший двигатель вручную… Вот ему это удаётся, и он хочет вернуться назад, и протягивает руку, чтобы ухватиться за внутренний каркас гондолы, но промахивается, и его рука хватает только воздух… Вот его буквально сдувает, и он мотается на страховочном тросе совершенно беспомощный, теряет шапку, потом трос попадает под винт… И всё, Елизара больше нет в гондоле дирижабля, его нет больше с ней…

Как назло, сумасшедшие близнецы-угонщики затеяли какой-то спектакль с прощальными речами, а потом драку, и тоже укатились в бездну! Если бы Андрей не возник тогда, вдруг ниоткуда, и не забрал её, Они так и стояла бы на разогнавшемся неуправляемом летательном аппарате, ожидая своей участи. Скорее всего, она погибла бы вместе с дирижаблем, врезавшись в какую-нибудь гору. Или упала бы с ним, когда подъёмная сила газового баллона иссякла бы. Или наоборот – эта сила вознесла бы её на огромную высоту, где воздух непригоден для дыхания, и тогда…

– Они! – раздался отдалённый голос Андрея, звучавший, как сквозь стену. – Они, что с тобой? Очнись!

Девушка вдруг поняла, что не сидит на камне, а лежит, но почему-то ничего не видит. Ах, да – у неё закрыты глаза! Они открыла их, и сама удивилась тому, как ей непросто было это сделать.

Между тем, Андрей испуганно хлопотал вокруг потерявшей сознание подруги. Он уложил её на землю, где было немного жёсткой пустынной травы, мимолётно подивившись тому, какая Они тяжёлая, затем сорвал с себя длинную свою одежду, скатал в ком и подложил под голову девушки. После этого он открыл флягу с заветной водой, набрал немного в ладонь, смочил ей виски и лоб, после чего поднёс горлышко к губам Они.

Девушка вскрикнула, как от сильной боли, зажмурилась и схватилась руками за голову. Андрей в ужасе отпрянул, испугавшись, что сделал что-то не так, и принёс этим вред вместо помощи! Но тут, черты лица Они разгладились, она снова распахнула свои чудесные глаза, в которых читалось удивление.

Они отняла руки от головы и села. С изумлением посмотрела она на Андрея, как будто видела его впервые, затем также взглянула на свои руки и вдруг снова схватилась за голову.

– Что ты со мной сделал? – спросила девушка, совершенно округлив глаза и меряя парня безумным взглядом. – Как тебе это удалось? И… зачем?

Андрей не сразу понял, что она имеет в виду. Сначала он решил, что подруга не в себе или страдает от солнечного удара. Потом смутная догадка стукнула его в затылок, и тогда он взял руки Они в свои и отнял их от её головы.

Так и есть! На голове у девушки совсем не было рожек, ни больших, ни маленьких. То место, которое они только что занимали, было ровным и покрытым тёмными её волосами, что соответствовало нормальному человеческому строению, ни больше, ни меньше!

Глава 49.

То, что Мэгги исчезла, он не увидел, а почувствовал. И когда почувствовал, обругал себя последними словами! Если в одном и том же месте исчезли двое, то третий исчезнет там обязательно, а это значило, что он должен был всё проверить сам. Но Огнеплюй этого не сделал, потому что его, как магнитом тянуло в другое место, очевидно бывшее здесь ключевым. Место это находилось в центре здания-барабана, и в нём тоже кое-кто исчез.

Судьба пропавшего в центре парня, Огнеплюя не волновала. Мало ли парней увивается вокруг девчонки! Это дело обычное и нормальное, когда вокруг девушки голодными котами ходят парни. Вот, если такое не происходит, значит, что-то не так, либо с ней, либо с ними. Они здесь не была исключением, чему Огнеплюй был рад – племяшка выросла девушкой красивой, яркой, необычной, и одновременно доброй, мягкой и отзывчивой. Нет, она вовсе не была «беззубой» рохлей. Доля хитрости, лукавства и очаровательного девичьего коварства присутствовала в этой девице, как неотъемлемая черта, вроде когтей скрытых в мягких лапках кошечки!

Всё это делало Они лакомым кусочком для противоположного пола, и парням в её жизни пора было появиться. Поэтому, Огнеплюй ничуть не удивился, когда у племянницы выросло сразу два «хвоста». (Три, если посчитать того старика, но его роль пока была непонятна.) Однако не имело значения, сколько их на самом деле, два или десять. Вот если бы был один, тогда красный дракон навострил бы уши. А так, они могут появляться или исчезать, сколько им заблагорассудится, лишь бы не обижали Они, а то дядюшка Огнеплюй вспомнит про свой, «уснувший века назад», аппетит к человеческому мясу!

Итак, вот центр барабана, который даже обозначен кругом в два шага в диаметре. Здесь обрывается след ауры того парня, который безразличен для Огнеплюя, но может что-то значит для Они. Красный дракон уже занёс ногу, чтобы поставить её на край этого круга, когда почувствовал затылком, что Мэгги пропала в том месте, которое он поручил ей исследовать.

Огнеплюй обернулся, но увидел только оборванный след ауры своей зелёной сестры, и ругнулся самыми скверными рыцарями своего драконьего лексикона. Но, ругайся, не ругайся, а этим делу не поможешь. Теперь вместо одной девки придётся вытаскивать двух. Что же до сопутствующих персонажей, то посмотрим на их поведение и прочие качества!

Первым порывом было бежать туда, где испарилась Мэгги, и что-то там сделать. Но Огнеплюй был не так прост. Он помнил притчу о колодце в котором утонуло сто драконов, каждый из которых считал себя умнее, сильнее и удачливее всех предыдущих. Он не собирался быть сто первым, а потому не кинулся назад, и поставил занесённую ногу на плоский круг в центре круглого помещения.