скачать книгу бесплатно
– Прости меня.
– Не надо извиняться. Просто дай нам шанс. Давай вместе исправим все. Мы ведь – семья, правда? Давай бороться за нас…
– Не могу, Ян.
От уверенности, прозвучавшей в Вере, я застыл.
– Что… Что мы будем делать? – спросил я, заламывая руки.
– Пока не знаю. Он ведь тоже несвободен. Ему тоже надо разобраться в том, как нам быть дальше. Знаешь, он уже был однажды женат, семь лет брака и вот – развод. Пока он не знает, стоит ли снова бросать свою семью.
– Он не знает. Но ты свою уже решила бросить…
Тяжелые ветки, склоненные ветром, потянулись к окну. Вера поморщилась и простонала:
– Я еще ее не бросила. Мне нужно время, чтобы разобраться в себе.
После гнетущей паузы она добавила:
– И, наверное, нам нужно пожить пару недель отдельно.
Моя жена еще что-то произнесла, но ее фразы не достигли меня. Они замерли в воздухе невидимым полотном между нами. Родную мою Веру я пытался разглядеть сквозь него. Она была рядом, но я не мог коснуться нее. Важные чувства, которые я старательно облекал в слова, ударялись об эту легкую преграду и возвращались ко мне обратно. Мы впервые не могли услышать друг друга, и потому ко мне все ближе подкрадывалась мысль, что я не смогу вернуться туда, где мы с Верой были прежними собой.
На следующий день Вера рано уехала на работу, а я снова остался один в нашей квартире. Бродя из угла в угол, я спотыкался взглядом о наши семейные мелочи: фотографии со свадьбы друзей, прикованные магнитом на холодильник, глиняные тарелки на полке, которые мы слепили на одном из первых свиданий, когда были еще детьми, брошенный на окне полуисписанный блокнот, хранивший названия мест, которые мы мечтали посетить.
Говорят, что душевное и физическое состояния тесно связаны. После ухода Веры меня пробила дрожь в руках и ногах. В тот момент я стоял в коридоре, а сил добраться до кровати у меня уже не было. Тогда я лег на пол и прижался щекой к полу. Свет экрана телефона врезался в глаза, я наскоро набрал сообщение одним пальцем: «Вера влюбилась в другого» и отправил его сестре.
Глава 2
– Я просто в шоке! – выпалила Тома. – Собирай вещи, переночуешь у меня.
– Ты же живешь у предков, – выдавил я из себя, сомнительно смотря на сестру: может, не стоило ей рассказывать?
Тома родилась на четыре года раньше меня. Она всегда была для меня настоящей старшей сестрой – при мне не унывала, присматривала за мной и отчитывала за каждый мой неверный шаг. Когда в детстве я отпрашивался у родителей на вечерние встречи с приятелями, в мою сторону направлялся один и тот же вопрос:
– Тамара пойдет с тобой?
– Пойдет. Ненадолго, – неохотно отвечал я.
– Домой – только вместе с ней. Слушайся сестру, Ян!
Так было всегда. Тогда я был мальчишкой, на которого давил груз ожиданий родителей – они хотели, чтобы я вырос сильным мужчиной. Но рос я медленно, сил у меня было немного, поэтому я нередко запирался в своей комнате, чтобы просто остаться наедине с собой – с единственным, кто ничего от себя не ждал. Сидя в закрытой на замок комнате я наслаждался своей скромной свободой. Свободы стало больше, после того как я встретил Веру. Когда она стояла рядом со мной, я мог лететь ввысь даже на еще не уверенных, не окрепших крыльях блуждающего по миру подростка.
Моя сестра Тома тоже не могла дать мне ощущение свободы, но с ней было легло.
Особенно легко с ней было быть младшим братом, и когда нить ожидания моих родителей натягивалась так туго, что казалось вот-вот лопнет, я упивался моментами, когда нужно было просто плестись следом за фигурой моей Томы. Она взяла меня под свой контроль, когда сама была еще ребенком, и ответственно боролась за мою спокойную жизнь. Я нередко ощущал в ней то гордое чувство, пылко охватывающее мою сестру, когда она успешно справлялась со своей задачей быть для меня старшей. Вскоре в нашей семье появился еще один ребенок – я впервые увидел Аню двенадцатилетним. Мы с Томой как могли помогали родителям с непоседливой сестрой – маленькая Аня никому не давала передохнуть. Но даже тогда для Томы я оставался самым младшим в семье.
Как и жаждали того мои родители, я стал мужчиной, но с Томой я все еще позволял себе быть незрелым мальчишкой. Мы виделись не так часто, как раньше, и нельзя было сказать, что были уж очень близки, и все же спина Томы мне по-прежнему казалась надежной, за ее спиной хотелось прятаться.
– Я просто в шоке! – повторила Тома, смотря на меня округленными глазами. – Никогда бы не подумала, что она на такое способна.
– Не делай поспешных выводов, – замахал я руками. – Все очень запутанно, она сама ничего не понимает.
– Не понимает… Все запутанно… Сколько еще ты будешь это повторять мне тут!
Тома запрокинула голову назад и прищурилась:
– Ты что, вообще не злишься?
Я бросил на сестру удивленный взгляд: отчего она спрашивает меня об этом?
– Я просто хочу, чтобы она вернулась. Вот и все. Какая тут может быть злость…
– Забудь об этом. Ты должен понять, что есть вещи, которые прощать нельзя!
– Об этом легко говорить, наблюдая со стороны. Но, оказавшись внутри самой ситуации, такие фразы теряют свою громкость, Тома.
– И слышать этого не желаю! – Тома вскочила со стула так резко, что чуть не грохнулась. – Я ее точно не прощу никогда! Все, для меня этот человек – предатель. И если ты не будешь злиться, я разозлюсь за тебя!
Никогда бы не подумал, что услышу от сестры подобные слова. Никогда бы не подумал, слова эти будут обращены к моей Вере. Я понимал, что Тома пыталась защищать меня, и от того, что она – на моей стороне, мне должно было быть приятно. Но странным образом все, что раньше приносило различные оттенки чувств, теперь же ощущалось блекло. Я устало посмотрел на сестру и неуверенно улыбнулся. В душе моей скрежетал страх: что делать дальше, как дальше жить? Тяжелыми ватными тучами эти вопросы висели над моей головой. Стоило мне подумать о чем-то отвлеченном – что съесть, куда я положил носки, которые только что держал в руках, чей номер разрывает мой сотовый телефон – они наливались все больше, и я уже слышал сердитые раскаты грома. Все, что я делал – думал о Вере, а остальное фоном мелькало передо мной. Нет, я и правда не злился. Я лишь сильнее осознавал, как сильно любил свою жену. Все, что я тогда чувствовал – изнуряющую боль. Оказалось, что моя жизнь мне не принадлежала – она зависела от Веры. Оказалось, что мою жизнь легко было столкнуть с рельсов, по которым она ритмично мчалась. Я много раз представлял себе свое будущее, но ни в одном из его вариантом я не видел себя без
Веры. Как ребенок, который вдруг остался без любимой игрушки, я смотрел на пустые ладони, не понимая, что ими делать дальше.
– Собирай вещи, говорю. Тем более, она сама предложила пожить отдельно. Я тебя здесь не оставлю. Ты даже похудел за эти дни… Так и вообще исчезнешь.
– Не поеду я к родителям. Я еще не готов им ничего сказать. Да и что говорить – лишь зря тревожить.
– Послушай, Ян. Не хочу напоминать тебе, но ситуация у тебя непростая – ты безработный писатель, который не написал еще ни одной серьезной книги. Квартира у вас одна на двоих, машина – тоже.
– О чем ты вообще? – простонал я.
– Зная тебя, ты уже через месяц останешься не то что без крыши над головой, она с тебя и последние штаны снимет!
Я склонил голову набок и затряс ею.
– Да что ты вообще несешь?! Мы с Верой знаем друг друга всю жизнь, и она никогда не пойдет на такое! И при чем тут вообще квартира?..
– При том, что дележка квартиры – занятие премерзкое.
– О чем ты, Тома? Ничего мы делить не собираемся. И потом, мы никогда до такого не дойдем… Вера и я – у нас совсем не такие отношения.
Тома подняла правую бровь и заводила ногами по полу:
– Это я уже заметила.
– Хватит, я серьезно.
– Я тоже серьезно. Пора тебе посмотреть правде в глаза, Ян. Дойдет до развода – придется делить. Подумай, где жить будешь. И на что. А если у тебя нет ответа – слушай меня и родителей, мы тебя в обиду не дадим.
Я издал жалкий стон. Наш разговор повернул совсем не туда, куда было нужно. Я понимал, что не смогу объяснить сестре всего, что чувствовал. Я не знал, каким путем идти дальше, но был уверен, что обойду указатель «Развод» любым способом. Возможно, тогда я все еще верил, что что бы ни произошло, у нас с Верой найдутся силы выпутаться, и как бы далеко не было спрятано решение, мы сможем его отыскать. Наша с Верой ссора казалась мне запутанной, как и наши несшиеся сквозь года чувства. Но моей сестрой история читалась яснее – предательство, развод, конец. Глядя на спокойную Тому, у меня складывалось впечатление, что она уже построила в своей голове четкий план действий. Я позавидовал ее уверенности и готовности вот так просто принимать изменения жизни.
И все же пока мы с Верой не могли подобрать точное слово для того, что проходило в душе каждого из нас, рано было действовать, рано было загадывать, рано было искать объяснения, как бы отчаянно я в них ни нуждался. Неопределенность сверлила изнутри, и я готовился к тому, что с болью придется пожить еще какое-то время до тех пор, пока мы с Верой не поймем, как нам быть дальше. Мир без Веры мне был не нужен, но я не мог сказать это сестре. Тома выглядела уверенной, но я приметил, как она пару раз потянулась руками к шее, нервно почесалась, вместо вилки она ухватилась за ложку. Чем-то Тома была похожа на Веру – та же категоричность и твердая убежденность в себе – качества, которые восхищали меня, но почти отсутствовали во мне. Возможно, сестра ждала, что я сорвусь с места, побросаю вещи в чемодан и скажу: «Да пошло оно! Я и сам прекрасно проживу!», но я не мог так сделать – Вера была дорога мне, как никто другой. «Вчера, сегодня и завтра…» – прошептал я, и никакой поступок не мог перекричать эти мои слова.
Под гнетом моей сестры, я все же решил, что пару дней поживу у родителей – Тома намеревалась следить за мной, чтобы я не умер. Да и мне не хотелось вытеснять Веру из дома.
Я кое-как запихнул вещи в сумку. Честно, мне было безразлично, что брать с собой.
Дни обещали быть тяжелыми, а в такие моменты мне было все равно, что есть, уж не говоря о том, во что себя одевать.
– Я поживу с родителями пару недель, – сказал я Вере по телефону. – Ты побудь дома, приходи в себя. Только…
– Да?
– Только не бросай меня сейчас, ладно? Если тебя что-то беспокоит, сразу же позвони. Если тебе тяжело или грустно – неважно по какой причине – просто поделись этим со мной, как раньше. Хорошо?
Я припомнил вопрос сестры: злость – точно не то чувство, что наполняло меня. Вере тоже было непросто, мне хотелось помочь ей. Но я был, возможно, единственным, чью помощь она не могла в тот момент принять.
Когда мы с Томой вошли в квартиру родителей, я ощутил режущую боль в висках.
Усталость последних дней сосредоточилась на этой рези.
– А где Вера? – спросила мама, выглядывая в коридор.
По дороге я готовился к ее расспросам, но как только прозвучал прямой вопрос, все мои заготовленные ответы растаяли в потоке моего затуманенного головной болью разума.
– Я сегодня один. Останусь на ночь. Вернее, останусь на пару дней.
– А что случилось? – спросила мама серьезно.
Я помотал головой.
– Поссорились?
– Ну да, немного, – ответил я быстро и засеменил в свою детскую комнату.
Мама поспешила за мной:
– Как поссорились? – в ее словах было столько удивления, как будто это не она первая догадалась обо всем. – Сильно?
– Говорю же, немного.
– Врешь. Что стряслось?
Я сел на кровать. Потом встал, подошел к комоду и выдвинул верхний ящик. Там все еще лежала моя старая домашняя одежда, которую мама хранила на случай, если я приеду в гости. Я много раз предлагал избавиться от нее, будучи убежденным, что вряд ли когда-нибудь еще раз заночую у родителей.
– Расскажи. Я должна понимать, что случилось. Вы так поссорились, что ты сбежал из дома?
Я с грохотом захлопнул ящик. Чтобы выдержать мамино упорство, всегда нужно было иметь много сил, а чтобы выдержать череду прямых вопросов о ссоре с Верой, нужно было обладать нечеловеческими ресурсами.
– Никуда я не сбежал. Просто поживем отдельно какое-то время.
– Почему? Что стряслось?
– Мам, давай потом поговорим, я не хочу сейчас ничего рассказывать.
Я пошел за сумкой в коридор, мама – за мной.
– Нет. Ты расскажи мне все. Я должна знать.
– Дай мне прийти в себя, пожалуйста.
Мама схватила меня за локоть и пронзила пытливым взглядом, в висках резануло острее.
– Что случилось? Ты должен мне рассказать, Ян.
В иной ситуации я бы, может быть, еще какое-то время смог сдерживать оборону против мощного натиска, но слишком уже раскалывалась голова, слишком тянуло за душу.
– Вера встретила другого мужчину. Сказала, что влюбилась. Еще ничего непонятно, поэтому я не могу ничего больше рассказать. Просто поживу здесь какое-то время, а потом мы с ней во всем разберемся. Только не переживай, ладно?
Я освободил себя от маминой хватки и поднял с пола сумку, а затем, не смотря на маму, снова направился к себе в комнату. Боковым зрением я увидел выглядывающую из кухни Тому – как пантера, притаившаяся в лесу, она была готова к спасательному прыжку в мою сторону, если бы между мамой и мной разразился скандал.
– И кто это? – мама последовала за мной.
– Коллега по работе.
– Ты с ним знаком?
– Немного.
Я принялся выкладывать скомканные в сумке вещи на кровать.
– И что теперь? Вера предложила развестись?
– Мам, нет. Еще ничего не понятно, просто у нее сильные чувства к этому мужчине. Я знал это и сам, мы вместе были в Москве.
– И ты тогда увидел, что между ними что-то есть?
– Наверное. Нет… Не знаю. В любом случае, надо просто подождать.
Мама вдруг притихла.
– Да нет, Ян, тут уже нечего ждать. Я же знаю, как это бывает.
Я аккуратно складывал разбросанные вещи, стараясь чем-то занять свои руки. «Лишь бы время бежало как можно быстрее», – вертелось у меня на языке.
– Так, это – в комод, это – мне понадобится сегодня, – бубнил я себе под нос.
– И что думаешь? – спросила мама, следя за каждым моим движением.
