Ночь империи

Помолчав, молодой человек отступил на шаг назад. За двести лет вдали от дома он совсем забыл, насколько угрожающим по жизни был Князь, и на протяжении года действительность периодически любила напоминать о подобном упущении.

Дело тут было не в особых способностях или чём-то подобном: это ощущение засело в голове с самой первой встречи, когда они столкнулись в одном из коридоров Тааффеитовой крепости. Росту в нём было немногим больше двух метров, и хотя Раджар давно переступил этап юной угловатости и неказистости, в сравнении с отцом до сих пор чувствовал себя шестнадцатилетним тощим сопляком. В юности после очередного подзатыльника он любил успокаивать себя фантазиями на тему того, что и грозный Князь когда-то был подростком, не понимавшим толком, куда девать руки с ногами, был ниже и уже в плечах. В те времена это помогало – сейчас виделось просто слабым лепетом подсознания в попытке заставить себя сохранять спокойствие.

– Так же… Я полагаю.

– Вот именно,– благостно заулыбался отец.– Ты бы пришёл, рассказал мне про птицу, но что дальше?

– Я бы хоть попытался поймать пернатого,– словно между прочим хмыкнул Белет, глядя на Раджара с высоты своего роста.– Логично ведь, раз он вопит о новом Владыке и его армии, что он в курсе, где они, сколько их и все в таком духе.

– Я бы отправил своих людей в разных направлениях от города, чтобы поискали на местности,– Азарет пожал плечами.

– Отследил, откуда прилетела эта курица и лично посмотрел на армию,– самодовольно улыбнулся Гласеа, скрестив руки на груди.– Какой смысл просто бежать, сломя голову, и орать о какой-то там птице. Вдруг кто-то ворона шутки ради говорить научил.

На вопрос самому себе, почему он не подумал ни о чём из этого, Раджар ответить не смог. Казалось логичным кинуться сразу к отцу в какой-то по-детски наивной надежде, что он разберётся с остальным самостоятельно.

Иблис, скрестив руки на груди, искоса посмотрел на хмурого Азарета.

– Угадаешь, какой вопрос хочу задать?

– Как я мог подумать, что посадить его на трон – хорошая идея,– мрачнее тучи, отозвался глава легиона магов.

– Молодец.– Вернув внимание Раджару (о чём последний тут же пожалел), Иблис повёл плечом.– Лучше пусть слухи о новом Владыке окажутся правдой – предыдущий, очевидно, был слепым и глухим имбецилом, раз ты оказался капитаном тайного сыска. Единственное, в чём ты за год доказал своё мастерство – цепляться к моим наёмникам и поднимать руку на жену, не способную тебе дать отпор.

– Не сравнивай работу тайного сыска и это!

Иблис пару мгновений изучал его лицо, после чего вздохнул и с напускной горечью перевёл взгляд на карту. Остальные, видя, что слабый конфликт закончился из-за абсолютного нежелания одной стороны в нём участвовать, с готовностью переключились на задачи более важные, чем один недовольный ребёнок.

Оставаться здесь было противно, и потому Раджар, фыркнув напоследок, постарался сохранить лицо и просто тихо ушёл.

2.

– Гленн! Гленн, погоди!

Замерев на месте, наёмник испуганным взглядом уставился на подпругу седла, подтягиванием которой как раз был занят.

Последнее, что ему было нужно – сестра, говорить с которой в последнее время становилось всё сложнее и сложнее, если они были наедине. Когда никто, кроме члена семьи, её не слышал, Сейрен неустанно твердила о желании сбежать, но это был единственный указ заказчика, который Гленн при всём желании не мог позволить себе нарушить.

Отказ за отказом Сейрен не останавливал, но в завершении каждого такого разговора она уходила в слезах. Если что-то от родителя Гленн и унаследовал, так это абсолютное неумение себя правильно вести с собеседником, давившимся собственными рыданиями. От таких хотелось сбежать, чем дальше – тем лучше.

Со вздохом заставив себя улыбнуться, он поднял голову и, наклонившись вправо, выглянул из-за лошади.

– Что такое?

– Гленн!– Сейрен подскочила к нему в несколько шагов, крепко вцепляясь пальцами в предплечье.– Слава Первородным, я успела. Я слышала разговоры.

– Какие именно? Их в этих стенах столько, что за год не разгребёшь.

– Про тебя,– девушка внимательно всмотрелась в его лицо.– Правда, что ты… ну, уходишь?

Выгнув бровь, наёмник словно бы между прочим посмотрел на свой небольшой отряд позади.

Они собирались уезжать, но Сейрен следовало думать, что всё это связано исключительно с Ноктисом, с раннего утра кружившим над городом и дравшим горло. Если кто и мог забрать её от не любимого мужа и не самой желанной жизни среди огненных, так это только она сама, и здесь Иблис возражений не терпел: и Гленн, и её отец могли возмущаться, сколько угодно, но все было, будто о стенку горох.

Девушка, выглянув из-за его плеча, увидела одного из участников отряда, со смешком помахавшего ей ладонью, и тут же вновь спряталась за братом. Последнему хотелось верить, что причиной румянца на щеках сестры была тёплая душная погода, а не смуглый наглец с золотым полумесяцем серьги в левом ухе.

– Это по поручению от Князя,– он посмотрел на Сейрен, после вернувшись к прерванному делу.– Наверняка ведь слышала, что армия сюда идёт.

– Значит, всё-таки правда это? Про нового Владыку?

– Не знаю,– Гленн убедился, что подпруга затянута, как следует, и поправил закрывавшее её крыло седла.– Может, и новый, может, и старый. Наше дело нехитрое – убить людей побольше до того, как основная часть огненных придёт.

Понурив голову, Сейрен отмахнулась от попытавшейся толкнуть её лбом в плечо лошади. Животное привыкло, что она изредка заходила в конюшни с каким-то угощением, и искренне не понимало такого нежелания с собой общаться.

– Стоит оно того?– сцепив руки на уровне пояса, Сейрен подняла на брата взгляд.– Разве мало тех, кто готов тебе платить деньги?

– Нет,– после некоторого молчания, Гленн с улыбкой пожал плечами.– Их достаточно. Однако, на то, чтобы выполнять приказы Князя, у меня есть свои причины.

– Эй, ты!

Со вздохом закатив глаза, наёмник подумал о том, что в будущем надо научиться собираться за считанные секунды. Лучше было вообще иметь при себе минимум – сабли, да один запасной кафтан, а не толпу народа – чтобы при наличии свободы заскочить на коня и скрыться за горизонтом прежде, чем кто-то из прежних нанимателей решит передумать.

Сейрен, при звуке голоса мужа моментально сжавшаяся, была отодвинута братом, после чего он оказался плохо преодолимым препятствием между ней и Раджаром. В стенах резиденции ходило достаточно разговоров о том, как единственным, что спасало княжича от гнева наёмника, были лишь оказывавшиеся поблизости высшие чины или Иблис собственной персоной. Да и память о случае с глазами, когда Гленн без особых усилий заставил ифрита сбежать подальше, до сих пор была свежа.

В этот раз супруги Раджар словно и не заметил, строго глядя на того, кто был перед ним.

– Куда это ты навострился? Или получил деньги и сбежать решил?

– К Вашему сведению, деньги мне выплатили ещё до начала военных действий,– Гленн разговаривал с ним таким же тоном, какого удостаивались неразумные дети.– Мы едем их отрабатывать.

Не будь рядом Сейрен, он не стал бы и общаться, но она бы снова расплакалась, если бы узнала, что брат получил добро на побег.

Иблис позвал его к себе намедни вечером, будто чувствовал, что утро начнётся для них со странных и настораживающих известий, и предложил уехать вместе с остальными наёмниками. На попытку возмутиться, что выплаченное надо отработать, ответ у него был только один: «Я и так слишком много тебя в это впутывал – хватит». Как это всегда и было с Князем, выстроить линию защиты своего мнения Гленн не смог, в итоге просто смирившись и поддавшись этой мягкости и то ли искреннему, то ли умело отыгрываемому сожалению. Покои он покидал в настроении смутном и мало понятном даже для самого себя, и оно не исчезло до сих пор.

Иблис умел запутывать хуже скрытных лисиц, старавшихся максимально увести охотников в неверную сторону, и крайне часто наёмник ловил себя на том, что после разговора с ифритом ещё долго пытался понять, что произошло. По большей части его успокаивало лишь гораздо большее количество жалоб на подобное от других, в то время как сам он сталкивался с желанием некоторых говорить загадками не чаще пары раз в полгода.

Гленн порой напоминал себе, что «каким-то наёмником» он, росший под надзором и с заботой обитателей Тааффеитовой, не был, порой находил в себе силы удивляться тому, сколь Князь с ним был прямолинеен. Чаще всего Иблис с ним говорил, как и с Первой Женщиной, не говоря уже о периодической склонности забывать, кому из них было крайне много лет, и что ни один давно не был капризным, жаждущим внимания и заботы уставшим ребёнком.

– Отлично,– Раджар щёлкнул пальцами у него перед самым носом, заставляя вынырнуть из пучины под названием «Попытки понять ход мыслей Князя».– Я с вами. Его приказ.

– Правда?– Гленн недоверчиво прищурился.– Что-то я не слышал о таком.

– Был такой,– ему на плечо вдруг положила руку Сейрен.– Я слышала.

Обернувшись на сестру, наёмник с трудом удержался от того, чтобы вскрикнуть: последний раз, когда они общались, глаза у девушки были совсем не сердоликового цвета. Она только беззаботно улыбнулась в ответ, понимая подобную реакцию, после чего поспешно попрощалась и сбежала, пока Раджар не заметил изменений.

– Запамятовал,– со вздохом проводив сестру взглядом, произнёс Гленн.– Ребята, княжич с нами!

Наёмники, искренне полагавшие, что, оказавшись за пределами города, они станут вольны пропить часть заработанного и отдохнуть перед поисками новой работы, скривились все разом.

3.

Спроси у него кто-то, сколь многое поменялось при получении титула Владыки, Айорг бы с ответом замешкался: почти сто сорок лет до официального назначения он занимался тем же, что и после, со скромным исключением – умудрился, будучи регентом, не влезть ни в одну войну.

Получив Венец, в вооружённый конфликт он нырнул с разбегу, к тому же выбрав себе целью того, кого ещё предки завещали лишний раз не тыкать палкой, как мирно спящего льва. Валакх бы, впрочем, поменял это сравнение и сказал бы, что беспокоить не стоило сон огромного эркена, способного одной лапой прибить врага к земле. Со львом ещё имелся шанс совладать.

Если бы спрашивать у него об изменениях взялись теперь, он бы не смог ответить вовсе, но по причинам совсем иным, потому отсутствие любопытства у окружающих играло на руку. Они бы в лучшем случае получили в ответ молчание или язвы на тему того, что быть первым советником у того, кто желает твоей смерти – та ещё затея. Деться от неё было некуда: кто бы ещё стал в случае необходимости помогать новому правителю, тави Сонрэ? Легче своё положение от этого воспринимать не становилось.

На середине пути через лес, бывший естественной границей между Нэджером и Тэнебрэ, он попытался поговорить о событиях прошедшего дня, но получил только раздражённое фырканье. Таким ответом Гринд, сам того не зная, усилил у своего первого советника желание трепаться: нужно было выяснить, что у него на уме.

С этого звёздного наглеца сталось бы просто из вредности подойти к стенам столицы и крикнуть: «Эй, Иблис, империя – твоя, клянусь чином Владыки».

– И что, ты решил устроить вечный бойкот?

– Вы,– не глядя в его сторону, сухо поправил Самаэль.

Валакх нахмурился, стиснув поводья своей лошади так, что побелели костяшки пальцев. Непривычное к подобному, в отличие от ко всему готового Ноктиса, животное от резкого натяжения всхрапнуло и встало, как вкопанное. Выяснение отношений отложилось на небольшой отрезок времени, пока он нагонял и не подумавшего подождать собеседника.

– Как ребёнок, честное слово. Что, и когда вопросы в правлении появятся, будешь молчать?

– Тави Эммерих,– Самаэль с приторно-вежливой улыбкой повернул голову к ехавшему рядом другу.– Скажите, выгляжу ли я так, будто сейчас нуждаюсь в помощи сударя первого советника?

– Нет…– слегка стушевался Эммерих, окидывая их непонимающим взглядом.– Нет, не выглядите, Ваше Высокопревосходительство.

– Чудно. Слышали его?– Самаэль с той же самой улыбкой обратился вновь к валакху.

– Да, но-

– В таком случае, захлопните свою поганую зубастую пасть и не попадайтесь мне на глаза, пока я сам не захочу с Вами поболтать.

Эммерих, чувствуя, что запахло жаренным, под предлогом проверить свои отряды увёл лошадь в сторону и тут же послал в галоп к дальним рядам строя, чтобы лишний раз не попадаться высшим чинам на глаза, пока в этом не будет необходимости.

К откровенному неудовольствию Айорга, среди присутствующих рядом тави подобной смышлёностью обладал только один.

Сонрэ, и не подумавший уйти подальше от двух раздражённых жизненными поворотами товарищей, насмешливо фыркнул:

– Кажется, новый Владыка будет даже лучше, чем я представлял.

Самаэль, привлечённый его словами, пару мгновений выдержал паузу, после чего в очередной раз расплылся в улыбке. Где и когда он заимел это умение так ласково улыбаться, Айорг не знал, но на будущее решил запомнить, что ничего хорошего за подобным не последует – скорее всего.

– Забавно.

– Сам удивляюсь,– повёл плечом Сонрэ, глядя вперёд.

– Нет, Вы не поняли,– будто объяснял ребёнку устройство мира, произнёс Самаэль.– Забавно, как я был недостойным идиотом, получившим титул первого тави только из-за кумовства, но зато Владыка из меня – прекрасный. И главное, Вы поистине яростно уверены в том, что я делаю. Даже как-то неудобно.

«Началось,– подумалось способному только устало вздохнуть Айоргу.

Со временем, если бы народ действительно принял его так же хорошо в мирное время, Гринд бы смирился с необходимостью занимать трон. Возможно, просто постарался бы поскорее найти себе жену и порадовать империю наследниками, чтобы по достижении ими нужного возраста скинуть нежеланные обязанности на их хрупкие плечи, но до того в любом случае сидел бы смирно. Перед этим, как ни прискорбно, всех окружающих ожидало несколько месяцев мелкого вредительства просто из любви к прекрасному и самому себе, вынужденному делать то, на что по собственному желанию бы ни за что не подписался.

Никакого вреда империи это бы не принесло, но нервы несчастным, попавшим в зону его внимания, растрепало бы знатно. Сонрэ, сам того не зная, оказался первым на очереди.

– Вы уверены, сударь Сонрэ, что когда мы прибудем к столице, я последую плану?– Самаэль только подтвердил подозрения валакха, продолжив говорить с наигранно беззаботным видом.– В конце концов, на правах нового Владыки я могу присягнуть Иблису на верность и отдать ему всю власть. Сам останусь лишь номинальным исполнителем и красивой картинкой для народа.

Искоса взглянув на побледневшего от услышанного тави, который уже начал представлять себе самый худший расклад из возможных, мужчина с усмешкой ему подмигнул.

– Подумайте об этом, пока у нас есть немного свободного времени.

Айорг, не скрывая раздражения, вздохнул и проводил пришпорившего коня вперёд мужчину взглядом. Сонрэ, всерьёз воспринявший угрозу, поначалу только в ужасе таращился вслед Самаэлю, после чего перевёл взгляд на валакха.

– Что?

– Ты ещё спрашиваешь?– взвился тави, видя хоть какой-то отклик.– Это что было сейчас?! Он что, всерьёз?!

– Это – Самаэль Гринд,– белозубо улыбнулся в ответ Айорг.– Наш очень злопамятный Владыка, которого Вы, Сонрэ, одобряли громче всех.

Хохотнув, он с едва слышным вздохом посмотрел на небо.

– И если Вы думали, что за такой финт он нас всех поцелует в лобик, сильно ошибаетесь.

– Бред,– поморщился Сонрэ.– За что тут обижаться? У него вся власть в руках!

– Конечно, поэтому теперь ни Вы, ни я не имеем права на него фыркать и ругаться. Он об этом прекрасно осведомлён. И, поверьте, забрав империю у огненных, он проест нам плешь.

4.

За все свои в целом недолгие для ифрита двести с небольшим лет жизни он даже не подозревал, насколько одобрение отца было необходимо. Желание услышать от него похвалу туманило разум, и те вещи, которые в обычной жизни он бы сделал после тщательного обдумывания, в присутствии Князя совершались спонтанно, без предварительных размышлений.

Оправдание было не из лучших, но иного Раджар попросту не находил, слишком поздно задумавшись о том, что один из наёмников, которые якобы по приказу с ним поехали, ещё год назад дал понять – он играл на два фронта. На сущности скребли кошки от осознания подобного просчёта и того, что подобную наглость Иблис уже не один раз спускал с рук: разговоры во дворце давали достаточно полную картину.

Сотня убитых под Мидэри ифритов? Спокойное: «Гленн, больше так не делай». Попытка помочь опальному Владыке сбежать? Наигранно укоряющее: «Гленн, ну как так можно, мы ведь тебе платим». Никаких последствий, никаких угроз, которые можно было бы воплотить в жизнь – только номинально укорить на глазах у свидетелей, а на следующий день снова не возражать, что наглец крутился где-то на расстоянии вытянутой руки.

Так бы стоило относиться к кому-то более близкому. К сыну, например.

Все эти размышления, однако, стоило проводить в иное, более подходящее время. Не тогда, когда он, оказавшись перед солдатами врага, обернулся и обнаружил, что помочь ему в благих относительно начинаниях никто не спешил.

Один против десятка заметивших его воинов – он не был ни высшим, ни даже просто чистокровным ифритом, чтобы замахиваться на такие цифры. В реальность из собственных мыслей вынырнул, когда по какому-то глупому инстинкту вместо того, чтобы развернуться и сбежать, под угрозой расстрела из нескольких луков и рубки десятком мечей вскинул руки в воздух.

«Может, из этого что-то ещё и выйдет,– пищал на задворках сознания внутренний голосок.– Ты ведь его сын. Заболтаешь, найдёшь, как извлечь выгоду».

Может, было и к лучшему, что так случилось. Обернувшись через плечо, Раджар увидел Гленна, с усмешкой помахавшего ему из чащи ладонью. Весь вид наёмника говорил о том, что никакого приказа у них не было: они не собирались нестись на верную смерть навстречу многотысячному войску.

К вящему неудовольствию, как Раджару показалось, кудрявой твари, его заметили другие. В частности, к таковым относился тави Гринд, как раз подъехавший к той куче народа, которая тормозила продвижение вперёд всей армии.

– Подарок в честь назначения, Ваше Высокопревосходительство!– поймав на себе взгляд генерала, Гленн со смехом махнул ему рукой.– Пусть будет долгим правление и славными победы!

Несколько конников кинулись вслед за ним, но он, все ещё смеясь, пустил свою лошадь с места в галоп и скрылся в тени раскидистых пышных деревьев, неохотно пропускавших солнечный свет к земле. В чаще, будто издевательства, напоследок разнеслись эхом свист и гиканье наёмных войнов, сбросивших с себя балласт и теперь вольных мчать, куда глаза глядят. Возможно, они бы расправились с преследователями, но что-то подсказывало Раджару, что от погони эти ребятки уходили не первый раз, уже набившие в этом деле руку.

– Даже грустно как-то,– Самаэль ещё немного посмотрел в сторону леса, после нехотя переводя взгляд на Раджара.– Капитан тайного сыска из тебя был получше, чем солдат огненных.

Осмотрев молодого человека с таким видом, будто за год забыл, как тот выглядел, тави неожиданно кивнул ему в ту сторону, от которой армия двигалась вперёд.

– Поехали, поболтаем.– После этого, повернувшись к одному из солдат, он пригрозил тому пальцем.– Не надо никому знать об этом недоразумении, договорились?

– Как пожелаете.

Раджар, не видя иного выхода, собрался было направить свою лошадь в указанном направлении, но замер, наткнувшись взглядом на протянутую ладонь.

– Всё оружие и поводья, будь любезен.

Меч и пара кинжалов с печальным звоном и стуком ножен ударились в одно из близлежащих деревьев и опали на землю. Может, спустя несколько месяцев или лет какой-нибудь крестьянин во время поездки в столицу на праздник сбора урожая обнаружил их и попытался бы втридорога продать на рыночной площади; или бы приберёг для себя, что в будущем было, чем отбиваться от лесного зверья, иногда заходившего в деревни разжиться пропитанием.

– Лучше было меня убить.

– Время есть,– хмыкнул Самаэль, пришпоривая свою лошадь.

Конь Раджара, почувствовав натяжение поводьев, тронулся следом и быстро набрал такую же, как у своего сородича, скорость, так что в противоположном движению армии направлении они пошли вровень.

– Рассказывай.

– Не самая удачная личность для допроса Вам попалась,– разочарованно усмехнулся Раджар, скрестив руки на груди и между делом размышляя о том, как далеко он сможет убежать на своих двоих прежде, чем получит стрелу в затылок.

Поймав на себе недоверчивый взгляд, он передёрнул плечами и выложил всё о своём утреннем позоре. Будь у отца к нему хоть немного доверия, он бы имел возможность остаться на совете, но Иблис и бровью не повёл, когда оскорбленный отношением к себе сын выбрал вариант бегства. Ему стоило бы уже в тот момент, увидев Гленна во внутреннем дворе, задуматься, что наёмники не могли ехать куда-то по приказу Князя, который только-только выстраивал со своими подручными план защиты.

– Интересненько,– скептичным тоном резюмировал Самаэль по завершении отповеди.– А сюда ты коня гнал, чтобы с горя на наши мечи кинуться?

– Нет, я хотел…– вздохнув, Раджар поморщился и со вздохом принялся тереть виски.– Да какая теперь разница, что я там хотел. Должен был сразу понять, что этот кудрявый снова решит, что ему хочется на вашей стороне побыть.

Глухо фыркнув, Самаэль не первый раз посмотрел в сторону леса. Не оставляло ощущение чужого присутствия, и он опасался, как бы всё это не оказалось просто умелой игрой ифритов.

– Отпусти дитятко к отцу. Ну, и к жене заодно.

«Дурак,– было единственным, что осталось у Самаэля в голове. Заостривший на себе внимание Гленн, сам того не зная или, наоборот, следуя чёткому плану, увёл его мысли от банального понимания – чужак был не где-то среди деревьев. Он ехал рядом, на лошади, поводья которой бывший генерал сжимал в руке.

Резко повернувшись к нему, мужчина едва сдержал смешанное с испугом удивление, когда столкнулся с сердоликовым взглядом.

– Поздравляю,– Раджар спокойно улыбнулся.

– Что, сейчас опять меня отвлечёшь, пока все твои прихвостни мою армию будут рвать?

– Нет, Раджар один. Наёмникам я вольную дал, а он их, во дворе увидев, решил, что к вам едут. Ну, я и подумал, почему бы детской глупостью не воспользоваться.

– Наёмники в курсе?

– Гленн точно подозревает,– Раджар хмыкнул, легко забрав поводья своей лошади из чужой ладони.– Но на войне, сам знаешь, все средства хороши, а конкретно это дало мне шанс убедиться в правдивости донесений.

Самаэль, нахмурившись, наклонил голову и потёр переносицу пальцами. В последнее время сожаление о том, что не осел два с половиной года назад в деревушке на границе с Садалией, стало приоритетным среди всех прочих чувств.

– Владыка Самаэль Гринд,– почти мечтательно произнёс Раджар, глядя перед собой.– Наместник Первородных и Птицы на грешной земле, отец нации, избранный народом.

– И еду я на сияющем скакуне?– не удержался от ядовитого смешка Самаэль.

– Я бы предложил огненного эркена, но они, к сожалению, все вымерли. Смейся, сколько угодно, но без позёрства никуда.

Помолчав, он с улыбкой пожал плечами.

– Родившись ещё до того, как народ придумал исчислять время Эпохами, я повидал многих правителей и ещё больше войн. В каждой есть свой герой. Интересно, каким будешь ты.

– Добрым, наверное. В легендах обычно как-то так.

– Самоуверенное заявление.

– Разве?– Самаэль с прищуром посмотрел на собеседника.

– Это не твой выбор,– Раджар и бровью не повёл.– Никто из нас подобное не выбирает. Просто кому-то везёт и судьба не заставляет его быть злодеем, а кто-то делает не то, что хочет, а то, что может. Ты можешь от этого спастись – просто выполни моё желание, раз тогда проиграл.

Покачав головой, Самаэль развернул свою лошадь с намерением вернуться в начало строя.

– На такое я не согласен.

– Конечно,– одарил его спокойной улыбкой напоследок ифрит.– Никто не согласен, пока не оказывается по колено в крови. До встречи, Ваше Высокопревосходительство.

5.

Все началось слишком быстро для того, чтобы успеть осознать, что отпущенное им спокойное время закончилось. Первым в поле зрения попал ворон, что, сделав круг над первыми рядами войска, разбился в ворох тёмной пыли и перьев, тут же выступая из него массивным жеребцом. На него перебрался, не медля ни секунды, первый советник, и этот же перевёртыш сообщил Владыке – если есть необходимость в напутственных словах для воинов, то или сейчас, или никогда. Впереди были лишь огненные и те реки крови, о которых так или иначе задумывался каждый из державших в руках оружие.

Вопреки ожиданиям, он сказал им не так много, как некоторые могли предполагать. Лишь одно: сражаться предстояло не за правителя, не за кого-то из генералов – за себя и свои семьи, в случае поражения рисковавшие остаться под гнётом ифритов, в притеснении и унижении, не достойном ни одного эрейца.