Ночь империи

– Если сам того захочет,– Князь легонько махнул на жену рукой, одновременно с этим буквально забирая из её хватки Самаэля.– Не обращай внимания, генерал. Присядь, выпей. Врагов у тебя здесь нет.

Заняв предложенное ему место, с которого согнали кого-то из высших чинов, Самаэль постарался придать себе спокойный вид. Не стоило крутиться по сторонам, не стоило обращать внимания на прислугу, тут же поменявшую приборы на чистые и плеснувшую в кубок вина. Попытки держать себя в руках без лишней помощи не привели к успеху, поэтому напиток тави прикончил залпом, тут же морщась.

Вино было чуть слаще эрейских, но одновременно с этим сразу же било крепостью, в сравнении с которой имперское красное можно было называть слегка забродившим соком. Не ожидавший подобного, Самаэль с лёгким непониманием уставился в кубок, на дне которого остались блёклые тёмно-красные разводы.

– Это наше,– великодушно пояснил Иблис, явно забавлявшийся его реакцией.– Его выдерживают не меньше пяти лет.

Поставив кубок на стол, тави искоса посмотрел на то, как его вновь наполнил слуга. Казалось, что они при огненных стали ещё более вымуштрованными, чем прежде, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что рядом с ним крутился молоденький ифритёнок. Паренька выдавали мелкие, не сразу видные в прядях волос рожки и сероватый цвет кожи.

Аристократы в империи были существами изнеженными, и при дворе в ходу было вино с годовой выдержкой. Любителей трехлетнего напитка считали ценителями крепк напитков, а тех, кто подобно Айоргу отдавал предпочтение «Драконьей крови» – небывалыми смельчаками. Для них она была сравни чистому вину высшей крепости, хотя и с вином её в один ряд ставили только совсем не понимавшие в выпивке.

Решив умерить возлияния, тави осмотрелся в зале. Он все ещё не чувствовал нужного присутствия и в глубине души питал надежду, что хотя бы зрение позволит убедиться в наличии хоть какой-то цели на вечер, но Владыки среди гостей не было. Да и с чего бы ему было здесь находиться: он жил в этом дворце не по своей воле и былой почёт остался лишь воспоминанием годичной давности.

– Поешьте, тави,– оказавшаяся по левую от него руку Гаап с улыбкой подала блюдо, на котором находилось общее варево из белесых шариков, мяса с зеленью, щедро залитое пряно пахнувшим соусом.– Весь вечер для госпожи Лилит и Вас, повара старались.

Неловко улыбнувшись в ответ, Самаэль позволил положить немного еды себе в тарелку, но в горло кусок не лез. В конечном итоге своё решение повременить с вином он закинул в дальний ящик, но в этот раз отпил лишь половину.

Белые маленькие сферы в еде напомнили о рыбоглазках, которых видел в Пантеоне, и желание поесть отпало совсем, хотя запах был приятным. У тела с разумом, впрочем, были разные желания – думать он мог, что угодно, но единственной едой была пара хлебных лепёшек на завтрак.

– Я… Послушайте…– нахмурившись, он на пару мгновений прикрыл лицо ладонью, после тут же поводя ею в сторону.– Я признателен, спасибо за приглашение… и попытки угодить… Не хочу обижать, но-

– Мне казалось, три ваших гонца, высланные назад, были достаточным намёком на моё нежелание попусту трепать языком,– спокойно улыбнулся Иблис, покачивая ногой.– Генерал, мне много лет, и за всю жизнь я достаточно наговорился со всеми.

– Тогда зачем позвали?– положив руки на стол, Самаэль чуть нагнулся вперёд.– Чтобы больше не тратить силы на мои поиски?

– Тебя искал он, звёздочка,– Лилит, выглянув из-за мужа, указала в ту сторону стола, где ранее он видел Сейрен с Раджаром.– Мальчишка туповат – не понимает, что надо и не надо делать.

Не взглянув в нужном направлении, тави тем не менее готов был поклясться, что услышал грубую эрейскую ругань. За этот год разведчики не раз доносили, что сын Князя неплохо управляется с государством в отсутствие отца, но отношение к нему самих ифритов выглядело, как если бы его держали рядом просто ради развлечения. Как побитого зверька, который ещё может представлять пользу, но чаще вызывает всё-таки или смех, или отвращение.

– Я пригласил тебя, потому что мне приятно твоё общество,– с лёгкой усмешкой произнёс Иблис, многозначительно подняв указательный палец.– Потому что хотел узнать, нравится ли тебе обновлённый дворец. И потому что хочу с тобой сыграть, конечно.

Решивший в этот момент отпить вина, Самаэль на последней фразе невольно подавился. Откашлявшись, он поставил кубок на стол и внимательно присмотрелся к Князю в попытках выискать у того на лице первые признаки сумасшествия. Не было, ни одного.

– Простите?

– Хочу сыграть.– беззаботным тоном повторил Иблис, наклоняясь в его сторону.– В ратт.

Хохотнув, он повёл плечом:

– Ну, для начала научиться, правда. Знаешь ли, в этой игре я полный ноль.

Когда последний раз он чувствовал себя круглым идиотом, Самаэль не помнил, но точно знал, что отныне будет считать самым фееричным случаем именно этот.

Раньше ему казалось, что ифриты просто не умеют говорить правду и лгут постоянно, виляя в поисках выгоды для себя любимых. Теперь стало ясно, что они любили ещё и рушить все ожидания – противник измышлял сложные схемы в попытках понять их цели и чаяния, а огненные при встрече на сто его предположений выдавали сто первое, самое дикое и неожиданное из возможных.

– Что ты так смотришь?– Иблис подпёр щёку ладонью.– Ты ведь имперец, военный. Должен быть профессионалом в этой игре.

– Да… Но в неё любой солдат играть умеет. Почему не попросить своего сына?

– Потому что он идиот, который за больше, чем сто лет жизни в Эрейе ни разу даже слово «ратт» не слышал.

– Почему не попросить Гленна? Он ведь работает на вас.

– А ты его здесь видишь?– ифрит демонстративно окинул взглядом зал.– Я вот нет.

Без вина он бы просто не смог с этим разобраться – трезвая голова начинала без алкоголя идти кругом от происходящего. Стоило добавить влияния извне, чтобы дикие идеи начали возникать в разуме, и тогда, быть может, они бы смогли оказаться в равных условиях.

Осушив кубок, тави через плечо махнул рукой шедшему мимо служке, после чего со вздохом сел боком, чтобы оказаться к хозяину праздника лицом.

– Хорошо, научу. Прикажите принести доску.

5.

Когда правила были разъяснены, а косточки расставлены по доске, Самаэль расправился уже с третьим кубком. Даже лёгкости в голове не появилось – для этого ему бы пришлось разжиться целым бочонком, в нынешних условиях уж точно.

Стоило бы поесть, но к еде на тарелке притрагиваться он все же не спешил, по итогу смирившись с требованием Лилит закусить хотя бы небольшим треугольничком пирога с сырной начинкой. От того явно тянуло козьим молоком, и на пару мгновений тави задумался о том, как бы воротил нос Владыка, но размышлять стоило не об этом.

Впрочем, за валакха мысли всё-таки зацепились.

– Его Высокопревосходительство тоже знает эту игру. За год мог бы Вас научить.

Иблис отвлёкся от изучения белой крупной косточки-Владыки, которая бельмом выделялась на фоне его чёрных когтистых пальцев. Издав каркающий смешок, он поставил фигуру на законное место в центре доски.

– Не пытайся, Самаэль.

– Просто замечание.

– Ну-ну. На него ты ждёшь либо ответа «Он отказывается», либо «Он отказался»,– насмешливо фыркнул ифрит.– Первый поможет понять, что он ещё жив, второй – что твой визит в корне бесполезен с твоей точки зрения.

Помолчав, он развёл руками:

– Но я, знаешь ли, не в настроении сегодня благодетельствовать и оказывать услуги.

– Без обид, но после всего я бы Вас и дверь мне не стал просить придержать.

– И правильно,– рассмеялся Князь.– За дверь ты со мной за всю жизнь не расплатишься. А с нынешними долгами способ есть.

– И какой же?

– О, очень лёгкий. Скушай малеб,– ифрит со смешком подал ему прозрачную пиалу, в которой блюдо делилось на белую нижнюю часть и верхнюю, из, вероятно, вишнёвого варенья.– Он сегодня восхитительный получился.

Раздражённо фыркнув, Самаэль отставил пиалу на стол рядом с кубком и потянулся к косточкам нападающих, чтобы сделать ход. Условились, что первый кон сыграют просто так, не на деньги, как это было принято у солдат. Стоило дать тому, кто ни разу прежде не слышал правила, освоиться.

Прежде, чем он успел взять одну из косточек, Иблис мягко отодвинул его ладонь в сторону.

– Позволь мне командовать атакующими. В конце концов, именно так нас здесь и воспринимают. А ты защищай Владыку.

Как он и ожидал, первый кон закончился в пользу того, кто встречался с игрой в «ратт» чаще. Будь на его месте Эммерих, он бы обрадовался перспективе легко выиграть и оставшиеся три, но Самаэль каждую минуту старался напоминать себе – это были ифриты. Более того, с ним играл, легко переставляя косточки по полю, старейший и сильнейший из них. Мысли, все же ставшие чуть более рассеянными, зацепились за возраст.

На вопрос о том, сколько ему лет, Иблис нахмурился и почти сразу шикнул на хихикнувшую Лилит. Поначалу казавшаяся недовольством, его реакция быстро объяснилась – он пытался посчитать.

Все ещё хмурясь, мужчина потёр переносицу и, наконец, сдался:

– Сорок, семьдесят…– взглянул на сдерживавшую смех Лилит,– ты не помнишь?

– Я давно перестала считать,– посмеялась женщина,– вам того же советую.

– Верное решение,– задумчиво хмыкнул Иблис, возвращаясь взглядом к доске и делая первый ход.– Спроси что полегче, тави.

– На что будем играть?– Самаэль привалился плечом к спинке своего стула.– На фронте в ходу золотые.

– Их у нас с тобой в достатке, что во время войны, что в спокойные дни,– отмахнулся Князь.– Как насчёт желаний?

Тави прищурился, памятуя о ранее упомянутом «отсутствии настроения» на оказание услуг, и Иблис поспешил его успокоить – делать кому-то одолжения и выполнять желания было двумя совершенно разными вещами. За одну из них никто бы не потребовал платы.

– Можно,– согласился Самаэль, отпивая вина, к крепости которого уже привык.– Две победы из трёх. Если будут за мной, скажешь мне, как вернуть империю.

– Выгони меня в Геенну и оставь здесь Раджара,– усмехнулся Иблис.– Этот дурень за год потерял больше половины страны. Двери во дворец он тебе сам откроет, если пообещаешь ему, что выдашь за него… да хоть Мадлену.

На пару мгновений он замолк, крутя в пальцах тёмную косточку нападавшего.

– Не говори пока своё желание, генерал. Я не скажу своё. Подождём результатов.

– Идёт.

К концу второго кона – по факту, он был третьим, но самый первый решили не засчитывать – Самаэль начал чувствовать то же волнение, которое испытывал, когда сел играть в «ратт» первый раз. Более опытные солдаты видели это неплохим способом заработка и всегда тянули в свою компанию молодняк, бывший на фронте лишь первую пару недель. Новобранцы проигрывали почти всегда, хотя случалось видеть и маршалов, не выигравших ни одной партии за всю жизнь.

Пока это не было абсолютным пониманием проигрыша, но равный счёт заставлял нервничать не меньше, чем уверенность Иблиса, совсем не присущая новичку. Последнее тави оправдывал лишь тем, что ифрит жил не первый год, был не в одной войне и прекрасно понимал, что из себя представляют тактика и стратегия.

– Интересная ты личность,– позволяя ему раздумывать над следующим ходом, Иблис откинулся на спинку кресла.– Умный, но забил себе голову преданностью маленькому валакху и строишь решения, основываясь на ней.

– Мне казалось, у Вас не было сегодня настроения говорить.

– Считай, появилось. Присутствие дитя звёзд и неба осветлило мой день,– с ласковой насмешкой, сквозившей в голосе, фыркнул ифрит.– Просто любопытно, почему. Ты всегда стараешься подложить для него соломку, зная при этом, что он тебе даже «спасибо» не скажет.

Самаэль промолчал, сделав свой ход. Мысль о том, что он может проиграть, заставляла с предельной внимательностью следить за происходящим на доске, и внезапное желание Князя поговорить вдруг стало ясно: он отвлекал. Старался утянуть в обсуждение, засорить голову противника не нужными сейчас мыслями, чтобы тот перестал пялиться на игру, как орёл – на потенциальную добычу.

– В этом вся сущность вашего нынешнего Владыки,– Иблиса ни капли не беспокоило отсутствие ответа.

Взглянув на доску, он в некоторой задумчивости почесал бороду. Затем переставил одну из тёмных косточек к светлой, и Самаэль с разочарованием вынужден был убрать таким образом оказавшегося закрытым с двух сторон защитника с доски.

– Проще сказать, сколько раз он с благодарностью принимал помощь, чем посчитать все разы, когда ждал её по факту или сбегал, оставляя все проблемы остальным.– Картинно вздохнув, ифрит вновь отвлёкся от игры, как если бы интерес к ней уже пропал.– Ты год мечешься, собирая людей, отвоёвывая обратно территории. Заботишься о том, чтобы им было, что есть и пить, чтоб было, где спать. Разве этим генерал должен заниматься?

Уведя одну из находившихся под угрозой косточек в сторону к «Владыке», Самаэль сложил руки на коленях и посмотрел на собеседника.

– Кто-то должен.

– Несомненно. Только задумайся, по какой причине,– Иблис пригрозил ему когтистым пальцем.– Потому что правитель в плену? Или, потому что он давно сбежал и решил спрятаться где-то, чтобы потом, когда ты сделаешь всю работу, вернуться на трон?

Нахмурившись, тави опустил взгляд.

Он задумался об этом только сейчас, по совершенно не ясным для себя причинам, но главным оружием Князя были не его способности, не его венчанная наростами когтей рука и даже не армия.

Голос. Глубокий, слегка вибрировавший, будто где-то внутри него таилось сдерживаемое рычание. Была в нём и лёгкая хрипотца, усиливавшаяся и становившаяся почти урчанием, когда ифрит начинал говорить тише обычного. Произнесённые им слова пробирались под кожу, подхватываемые кровью, и разносились по телу, становясь с ним единым целым. Начинало казаться, что это просто были собственные мысли, кем-то озвученные вслух.

Ему не нужно было завоёвывать – достаточно было просто поговорить и вложить нужные идеи в чужие головы. Что-то подсказывало, что это работало на всех. По крайней мере, на тех, кто давал ему понять, что не просто слышит – слушает.

В очередной раз сделав свой ход, тави постарался отрешиться от разговора. Из двенадцати его защитников на поле оставались семеро: не самый плохой расклад, но даже он мог привести к поражению.

– Если бы он сбежал, Ноктис бы отправился за ним,– стараясь впредь не отвлекаться от игры, произнёс он.– Этот перевёртыш – образчик преданности, не я.

– Конечно. Но, давай не забывать – этот птенчик был здесь, не раз. У него были сотни возможностей спасти своего хозяина, но он ничего не сделал. А ты, несмотря на страх и сомнения, пришёл.

Подняв взгляд, Самаэль понял, что совершил ошибку. Иблис наблюдал за ним с пониманием и извращённым сочувствием, от которых становилось тошно. Любой под этим взглядом сразу бы начал ощущать себя величайшим во всём мире идиотом и просить направить на путь истинный.

– И терпишь всё – даже моё желание сыграть в вашу игру,– ифрит хохотнул, чуть разведя руками.– Это ли не преданность? Или просто так сильно не хочется остаться единственным претендентом на трон?

– Я им никогда и не был. У нас есть Владыка, а я – просто генерал.– Сделав очередной ход, тави нахмурился и потёр глаза.– Слуга династии, и потому моя обязанность – вытаскивать её представителей из передряг.

Коротко хмыкнув, Иблис неожиданно не сказал больше ни слова. Так хотелось думать, и Самаэль поддался этому желанию, только больше в нём уверившийся, когда Князь со скучающим видом провернул в пальцах косточку защитника. Всё время помалкивавшая Лилит выглянула из-за его плеча и с лёгким сомнением присмотрелась к доске. Правила она слушала, но особо в них не вдумывалась, поэтому подобная реакция была мало понятна.

Тем не менее, поддавшись её лёгкому влиянию, Самаэль тоже поспешил посмотреть на игру, от которой отвлёкся, и тут же почувствовал, как очередной вдох комом встал в горле.

– Я знаю, почему ты всё-таки пришёл.– Иблис улыбнулся искренне, будто радовавшийся подарку ребёнок.– Знаю, что собираешься сделать, но не думай, что буду просто сидеть и молча смотреть,– он пригрозил тави пальцем, держа зажатой в кулаке косточку.– Вам будут мешать, и потому моё желание таково: если поймают – Владыка умрёт, а ты взойдёшь на трон, но поклянёшься мне в вечной верности.

Не дожидаясь ответа, Князь с улыбкой поставил косточку на доску, закрывая последний из путей отхода для «Владыки», уже зажатого с трёх сторон.

– Ратт, Самаэль.

6.

Запахи ударили в нос, едва он переступил порог, и поначалу пришлось схватиться за первую попавшуюся опору. Год в одном помещении на одном из верхних этажей, куда не добирались присущие городу ароматы, единственный запах извне бывший серным и жуткий голод – всё это влияло на него худшим образом из возможных. Если бы Гленн, позволивший вцепиться в своё предплечье, не провёл с ифритами так много времени, рисковал бы даже он, но от наёмника за метры несло той самой тошнотворной гарью, что всегда так или иначе присутствовала у огненных.

– Будто на досуге обнимаешься с ним,– не удержался от грубого комментария Айорг.

Молодой человек промолчал, но подставкой служить прекратил, с силой подталкивая его вперёд. Этот конфликт исчерпал бы себя только в тот светлый день, когда он решил бы осесть в Эрейе, но до того времени стоило морально подготовиться к тому, что любой разговор рано или поздно выльется в ссору.

Хотя давно привык к подобному, порой Гленн все же с недовольством ощущал от таких замечаний неприятный укол в сущности и желание ответить: «Да, а ещё сплю с ним в одной постели – тебе назло». Валакх не понимал и не хотел понимать – да и никогда не понял бы даже, если бы задался такой целью – почему общество огненных молодому человеку было гораздо приятнее своего и любого имперца.

Пару этажей удалось миновать спокойно. Попадавшиеся по дороге ифриты вопросов не задавали: знали о пире и разумно полагали, что там Иблис по каким-то причинам захотел лицезреть свою игрушку. До этого было несколько прецедентов, и ничем хорошим для валакха они не заканчивались, но сочувствия к нему у окружающих не было – они в целом обращали на него минимум внимания, потому что держать его во дворце было решением правителя, а с Князем не спорил никто. Кроме, разве что, Азарета, но у того были на это свои причины.

– Куда вообще идти?– раздражённо поинтересовался Айорг на лестнице на третий этаж.– Даже ты не в курсе, где сейчас Гринд!

– Здесь,– наконец, соизволил поддержать разговор Гленн.– Уже часа три как.

Замерев на середине ступеней, валакх с недоверием уставился на собеседника.

Три часа – звучало слишком неправдоподобно. Разум отчаянно отказывался верить в то, что тави, явившись по приглашению, поддался очарованию вечера и решил действительно просто провести его в приятной себе компании, с вином и женщинами.

Он должен был, если и приехал, постараться закончить все как можно скорее и отправиться помочь тому, кто в помощи нуждался. Или и вовсе обязан был притащить за собой небольшой отряд диверсантов, который помог бы в один день отвоевать дворец и трон обратно.

– Да ты смеёшься.

– Из нас двоих постоянно врёшь ты,– Гленн осмотрелся в зале, после посмотрев на валакха через плечо.– Я предпочитаю говорить правду в лицо. Идём.

Далеко уйти не удалось: на следующей лестнице они столкнулись с субъектом недавнего разговора. Поначалу в полумраке коридоров первый тави не признал ни одного из них, но, едва рассмотрел получше, дёрнул правителя к себе. Айорг, оказавшись за его спиной, вцепился в ткань генеральского кафтана, как если бы это было последним спасением.

– Спокойно!– вскинул руки Гленн, отступая на шаг от направленного в его сторону меча.– Я на вашей стороне. Сейчас – точно.

– Переход строить умеешь?– Самаэль едва заметно нахмурился.

– Нет, конечно! Вы и через дверь уйдёте!

Выглянув из-за плеча тави, Айорг присмотрелся к нему и почувствовал, как брови сами собой поползли наверх – Самаэль Гринд нервничал. Поначалу могло показаться, что он держит себя в руках, но ближайшее рассмотрение позволяло заметить, как мелко дрожал меч в его ладони, и как он то и дело прикусывал губу, бегая взглядом по местности.

Что-то было не так.

– Что ты натворил?– резко севшим голосом произнёс валакх.

– Проиграл.– Осклабился тави, злясь скорее на себя, чем на кого-то из присутствующих.

В той части коридора, откуда он появился, раздались шаги, и все трое одновременно посмотрели в нужную сторону. Гленн сорвался с места первым, следом за ним, отставая не более, чем на шаг, кинулись и Владыка с тави.

Перескакивая через две ступени на следующем лестничном пролёте, Айорг не удержался:

– Что значит «проиграл», Гринд?! Какого чёрта ты там вообще делал?!

– То и значит,– огрызнулся Самаэль, первым оказываясь на полу и подхватывая валакха прежде, чем тот проскочил прямо вместо указанного Гленном поворота.– Если нас сейчас возьмут, тебя казнят на площади, а меня посадят на трон.

– О-хо-хо, ну так это не поражение!– Айорг с силой, какая имелась в запасе, саданул его кулаком в плечо.– Это выигрыш по всем фронтам для твоей наглой рожи!

Наёмник, которого в последнюю очередь беспокоили дрязги двух стариков (по настоящему возрасту уж точно), почти вывел их к главным дверям, но в последний момент перехватил Самаэля за руку и дёрнул в сторону одной из дверей. Своевременно, чтобы ни стража у входа, оповещённая о происходящем, ни спешившие сверху враги не успели заметить, он позволил отцу с генералом укрыться, а сам остался в коридоре.

Задев головой какую-то полку, Самаэль в последний момент подхватил рухнувшие с неё две бутылки, и со вздохом прижался спиной к стене. Комнатка была маленькой, предназначенной для хранения слугами вещей, необходимых для каждодневного поддержания дворца в надлежащем виде. Рабочие инструменты, воск, масла для половой воды, краски – чего тут только не было. Места хватало для того, чтобы не упираться друг в друга носом, но и сесть, вытянув ноги, не позволяло.

Айорг, замерший у противоположной стены, скрестил руки на груди и с явным осуждением посмотрел на тави. Взгляд говорил красноречивее любых слов, и недавнее заявление Иблиса начинало воплощаться в реальность – «спасибо» тави за спасение бы не услышал.

Прислушиваясь к разговору за дверью, Самаэль на всякий случай постарался контролировать дыхание, после вновь переводя взгляд на валакха. Выглядел тот неважно, совсем. Угловатый, похудевший, с залёгшими под глазами тенями. Ярче всего о состоянии дел говорили несколько серебристых седых прядей в не забранных в привычный хвост волосах и длинные наросты когтей, способные, по заверениям очевидцев, разрывать мясо.

С запозданием тави накрыл страх – он оказался в узком закутке один на один с тварью, не видевшей живого мяса год.

– Не бойся,– заметив его реакцию, едва слышно произнёс Айорг.– Не хочу потом привкус серы во рту чувствовать.

– Ладно,– Гленн, будто знал о грозивших начаться препирательствах, открыл дверь и поманил их за собой.– Пошли. Уйдёте через сады. Ты ведь с Ноктисом был?

– Можно так сказать,– пробормотал тихо Самаэль, направляясь следом за ним и краем глаза следя за Владыкой, чтобы не потерялся.– Но он ушёл.

– В дальней части садов есть проход к окраине Лайета,– заметил Айорг.– Пройдём через него.

Выбравшись на улицу – для этого пришлось ещё немного повилять по коридорам в поисках выхода в сады, роль которого в итоге исполнило одно из окон – Самаэль позволил себе на секунду поверить, что всё    закончилось. Все звуки остались внутри помещений, в то время как здесь был лишь шум ветра в листве и ночные птицы, выбравшиеся на свежий воздух, пока в очередной раз не пошёл дождь. Обманчивая уверенность в удаче кампании стала только крепче, когда они оказались в нужной части сада.

Айорг, не заговаривая ни с одним из них, сорвал с каменного бока фонтана плющ, после надавливая на нужный камень в общей кладке. В стене неподалёку что-то хрустнуло, и плита сдвинулась в сторону. В силу старости конструкции, проход оказался сравнительно небольшим, но проскользнуть в него боком не составило бы никакого труда, однако прежде, чем валакх успел сделать хотя бы шаг, ему в плечо вонзилась просвистевшая точно между Гленном и Самаэлем стрела.

Не прошло и секунды, как тави повалили на землю, а наёмнику вывернул руку, заставляя согнуться, сам Иблис.

– Ты испытываешь моё терпение, маленький мой,– глухо прорычал Князь, заламывая руку молодого человека ещё сильнее.– Я плачу тебе за верность.

Попытавшись вырваться из крепкой хватки коренастого солдата в крылатых доспехах, в котором в последний момент узнал того самого губернатора, с коим они сцепились во время визита в Геенну, Самаэль поплатился ударом, пришедшимся в висок. В голове зазвенело, но сознание он не потерял, а потому успел увидеть, как Айорг, обломив часть стрелы, глянул в их с Гленном сторону. И, только лишь поморщившись неприязненно, проскочил в проход, тут же за ним закрывшийся.