Ночь империи

Санбика стремительно побледнела и отказалась от мысли налаживать отношения – или о чём она там думала, когда шла к ним. Поднявшись на ноги, женщина презрительным взглядом окинула старшего брата, и стало заметно, что всей той добродетельности, что замечалась в ней на протяжении вечера, и след простыл. Укорить Первородных и, более того, самого Короля Богов в желании навредить кому бы то ни было? Это было неслыханной дерзостью, и вызывало у неё в лучшем случае отвращение.

Проводив хлопнувшую напоследок дверью сестру взглядом, Айорг коротко усмехнулся и со вздохом усадил себя на полу ровно. Вспоминать старые времена было приятно, но не в том случае, когда это была память о том, как двигать собственные ноги руками, будто две оглобли, совершенно не способные двинуться без твоей помощи.

– Пантеон не меняется,– валакх с ухмылкой посмотрел на Самаэля.

– А ты надеялся, что будет иначе?

– Ну, какая-то малая часть меня – да. Не знаю, почему до сих пор пытаюсь видеть в них хоть что-то, достойное уважения.

Потерев переносицу, Владыка посмотрел на испачканную в своей крови руку. Теперь и на лице остались следы. С недовольством вздохнув, он принялся вытирать ладони о подол кафтана. Сомнений в том, что у дверей хранилища их бы действительно ждали, не осталось.

– Я хочу домой, звёздный мой.

– Что насчёт сокровищницы?– Самаэль изогнул бровь.– Есть какие-то… другие входы, кроме главного?

– Я хочу домой,– настойчиво повторил Айорг, подняв на него взгляд.– Моим камнем мироздания может подавиться.

Вскинув руку, он пригрозил тави указательным пальцем:

– Но только пока что.

Глава 11. Поручения и советы.

1.

Заходя в кабинет самого Владыки, Оливия не питала ровным счётом никаких надежд. Хотела всего лишь сбежать ото всех в последний свой день во дворце, а места лучше было не найти: в отсутствие правителя заходить сюда могли лишь несколько людей. На удачу, среди них не было никого, кто мог бы хоть каким-то образом заинтересоваться в общении с вдовой предыдущего «солнца и луны империи».

Тихо прикрыв дверь, она развернулась к помещению лицом и едва слышно вздохнула. За годы жизни во дворце здесь была лишь несколько раз и почти никогда толком не присматривалась. Обычно забегала только, чтобы добиться аудиенции у регента и попросить помощи с очередной проблемой.

Айорг почти всегда встречал её в кресле, находившемся напротив рабочего стола. Место Владыки пустовало, так как Фикяр в основном проводил своё время на полу, разыгрывая баталии между деревянными солдатиками, а у валакха было крайне сильное чувство иерархичности, чтобы раньше времени занимать чужое. Каждый раз, как их видела, Оливия не могла отделаться от мысли, что выглядели эти двое, как отец, работавший и краем глаза следивший за способным о воздух пораниться ребёнком.

Порой валакх приносил ей книги, пока никто не видел – читать было не самым женским занятием – и только теперь, остановившись у гостевого кресла, она увидела знакомые корешки на полках шкафа по левую сторону от огромной карты мира. Последняя располагалась точно позади рабочего стола. В центре ярко выделялась империя, расползшаяся, будто огромное пятно краски, небрежно плеснутой на крепкий пергамент. Когда-то давно она была гораздо меньше.

На Коврусе, Кроане и части земель по краю Мидери торчали мелкие гвоздики с маленькими пергаментными треугольничками: неприятное напоминание о нынешней ситуации.

Поддавшись любопытству, Оливия обошла стол и проскользнула в пространство между ним и креслом, тут же усаживаясь. В груди клокотал детский восторг такой же, как когда удавалось до обеда несмотря на запрет матери утащить с кухни парочку сладостей для себя и сестры.

Интересно, не чувствовала ли себя так же когда-то давно Принцесса Роханна? Скорее всего, нет. Она была первой, и тогда никто не возмущался женщине, в руках которой была сосредоточена вся власть. Ей поклонялись, её обожали и вспоминали до сих пор. Да и дворца тогда не было, так что сидела она явно в каком-то другом месте.

До слуха долетел вздох и лёгкий шорох, и Оливия слетела с кресла, как ужаленная. Покои Владыки были буквально в паре шагов от того места, где она находилась, но они должны были пустовать. Если бы правитель вернулся из Пантеона, об этом было бы известно всем в тот самый миг, как он въехал на территорию Лайета. Тем не менее, звук шёл именно из-за тяжёлой тёмно-синей занавеси, скрывавшей проход в личные покои от любопытных глаз.

Ей почти наверняка показалось: сработал страх, что кто-то обнаружит её своеволие и проникновение на запретные территории. Вместо того, чтобы вернуться к прерванному занятию – мечтать о том, каково быть Владычицей, тоже считалось занятием – девушка решила проверить.

Стараясь ступать как можно тише, она осторожно приблизилась к завесе и на пару мгновений замерла. Что было делать, если бы там все же был кто-то? Как оправдываться? Пока она пыталась ответить на эти мысленные вопросы, рука будто сама по себе потянула плотную ткань в сторону.

За порогом царил приятный полумрак – у солнца не было ни единого шанса пробиться сквозь плотные гардины на окнах. Вынужденная щуриться, так как в сумраке покоев видела с трудом, Оливия сделала осторожный шаг внутрь.

Большую часть пространства занимала кровать с забранным кверху балдахином. Сделанная из массива красного дерева, она была женщине знакома слишком хорошо, и при виде этого не самого угрожающего предмета её слегка передёрнуло. Здесь она провела несколько ночей с предыдущим Владыкой, хотя до утра никогда не оставалась – всегда дожидалась, пока он уснёт, и сбегала к себе, чтобы попытаться отмыться и заодно проплакаться.

Кто бы знал, что спустя несколько лет она будет заходить сюда по своей воле. Все ещё искренне надеясь, что правителя в постели не окажется.

И кто бы мог предсказать, что, подойдя к постели, она совершенно не будет знать, как реагировать.

По одной из подушек разметались угольно-черные склокоченные пряди, по которым легко было узнать Айорга, но в ступор девушку вогнал не накрывшийся с головой правитель. Его рука, видная из-под покрывала, лежала на груди тави Гринда, занимавшего соседнюю подушку. На изголовье висел его малахитовый кафтан, а сам он был только лишь в исподней рубахе.

По слухам, с ранних лет по какой-то причине не способный спать в принципе, Самаэль всем своим видом эти слухи опровергал.

Тихо ахнув, Оливия поспешно зажала рот ладонью и отступила на шаг, но было поздно: валакх двинулся, просыпаясь. Упёрся ладонью в грудь тави, используя ближнего своего в качестве опоры, и приподнялся. Слегка затуманенный взгляд глаз цвета раскалённых углей скользнул по помещению и в конечном итоге упёрся в нарушительницу спокойствия.

Пару мгновений Айорг просто смотрел на девушку. Когда до него дошло, в какой ситуации оказался, валакх распахнул в ужасе глаза и спешно хлопнул Самаэля.

– Гринд! Гринд! Стоять!– последнее было обращено к решившей бежать, пока не пострадала, Оливии.

Вторую попытку его ударить великий генерал пресёк, хватая валакха за запястье.

– Чего ты орёшь?– с тяжёлым вздохом пробормотал мужчина, потирая глаза.– Договорились же, сутки-…

Убрав руку от лица, Самаэль посмотрел на правителя и неизбежно заметил замершую загнанным зверьком Оливию.

– А-ааа… Доброе утро, Ваше Сиятельство.

– Доброе,– пискнула Оливия.– Я… Простите, я не знала…

– Пусти,– шикнул Айорг, высвободив руку из хватки друга.

Упёршись обеими руками в перину, он втянул воздух сквозь стиснутые зубы и перевернулся. Действие, достаточно простое, показалось Оливии странным: валакх сначала развернулся верхней частью тела, только потом переместив ноги. Сев, он окончательно выровнял нижнюю половину руками.

Самаэль, очевидно расценивший вдову Владыки, как минимальную угрозу своему спокойствию, повернулся на бок, спиной к другим присутствующим.

– Когда вы вернулись?– тихо поинтересовалась Оливия, рискнув присесть на край постели.

– Ночью,– Айорг наклонился, потирая глаза основаниями ладоней.– Сударыня, я буду благодарен, если сегодня дворец будет уверен, что меня все ещё нет. И это…

Махнув рукой в сторону вновь уснувшего тави, он коротко нахмурился:

– Это не то, о чём Вы могли бы подумать. О его возвращении тоже знать никому не надо, сами понимаете.

– Почему? Дворцу сейчас не помешало бы Ваше внезапное появление. Маршал, которого поставили во главе военного ведомства… Немного переоценивает свои возможности.

– Есть причины, по которым сегодня я не могу выйти из этих покоев,– строго произнёс валакх.

Помолчав, он со вздохом ещё раз потёр глаза. Выпрямившись, мужчина пригрозил пальцем Оливии:

– Раз уж Вы здесь, поможете. Поможете ведь?

Не в её ситуации было отказывать. Если бы не детское желание посидеть на месте правителя вдалеке от шума дворца, ничего бы этого не было, поэтому в попытке хоть как-то искупить вину за содеянное Оливия согласилась.

Помощь оказалась не в меру простой: её попросили всего лишь достать чего-нибудь съестного и привести с собой Ноктиса. На вопрос о том, почему перевёртыш не может всё сделать сам, Владыка великодушно пояснил, что Ноктис, таскающий еду и прогуливающийся в одиночестве до покоев правителя, вызовет слишком много подозрений.

Покидая покои, Оливия все никак не могла отделаться от крутившегося в голове вопроса, озвучивать который не рискнула бы никогда в жизни.

2.

– Если ты заденешь меня ещё раз, я тебя привяжу.

Глухо рыкнув, Айорг из принципа толкнул тави в плечо и тут же еле успел увернуться от оплеухи. Самаэль махнул рукой не глядя, но имел все шансы попасть в цель.

В ночь на эту самую кровать они в буквальном смысле завалились. Ногам стало хуже, и, больше сконцентрированный на них, валакх не до конца соображал, куда именно распахнул переход. Надеялся, что это будет поместье семьи Гринд, но Самаэль на первом же шаге ударился коленом об изножье владыческой постели и вместе со своей небольшой ношей рухнул на перину. В следующие несколько минут Айорг пополнил свой запас лексикона портовых грузчиков парочкой новых фраз, но делать что-то ещё отказался.

Так и оказались в одной постели, и валакх не мог сказать, что присутствие тави его каким-то образом смутило. У Гринда под боком вообще оказалось донельзя тепло и приятно спать. Источнику тепла об этом, конечно, знать не стоило, да он и не спрашивал, удовлетворившийся вновь воцарившейся тишиной и вернувшийся ко сну.

Хотя, раз махал руками и возмущался, значит, понемногу начал приходить в себя. Прикинув примерно, Айорг пришёл к выводу, что тави выспится в течение следующей пары часов.

Он хотел бы сказать, что достаточно отлежался сам, но ноги до сих пор двигались с трудом. Не кровоточили, и на том спасибо. Даже во сне не оставляли мысли о произошедшем.

В какой момент он просчитался?

Подложив под спину подушку, валакх откинулся на неё и со вздохом закрыл лицо ладонями. Он никогда не недооценивал Василиска – так он сам, по крайней мере, думал. Короля Богов могли считать симпатичным дурачком остальные родственники, но старший провёл рядом достаточно времени, чтобы понимать, что это заблуждение было на руку.

Пока Крокум и компания свято верили, что их младший – святая простота в плоти, последний мог творить что угодно и каждый раз выходить сухим из воды. Одно предположение о том, что он был причастен к произошедшему в Пантеоне, взбесило Санбику в считанные секунды: в её понимании Василиск просто не был способен на подлости и интриги.

Но ведь Айорг не был таким, как младшие. Он прекрасно знал пределы Короля Богов, знал его возможности – и каким-то образом всё равно попался на удочку. Если бы не внезапная, пусть и временная, симпатия Санбики к тави, они бы не смогли выбраться. Лишённый возможности ходить, валакх мог бы уползти самостоятельно, но бросать друга готов не был ни при каких обстоятельствах.

Это было слишком мелко для мести за поруганную честь и невыполненные обещания. Выглядело скорее, как попытка ослабить и заставить принять свои условия, но не расплата.

Скользнув ладонями вверх по лицу, валакх убрал со лба и взъерошил чёлку. В голове не было ни единого предположения о том, что мог сделать Василиск теперь, когда стало ясно, что вся затея с возвращением Первородных в правление была лишь способом вытащить из них признание старшего брата в качестве Владыки.

Выспаться Самаэлю было не суждено: не найдя никаких зацепок, способных привести его к ответу на важный вопрос, Айорг повернулся и обеими руками тряхнул тави за плечо. На этот раз тыльная сторона загорелой ладони ударила его точно по носу.

– Чтоб тебя!– валакх завалился на подушку, хватаясь за пострадавшее лицо.– Зачем бить-то?!

– Потому что слова ты, очевидно, не понимаешь,– приподнявшись на локте, Самаэль посмотрел на него через плечо.– Чего тебе спокойно не лежится?

– Да потому что!

Отняв руки от лица, Айорг перебрался ближе и навис над тави, упёршись руками ему в бок. То, как Самаэль от лишнего веса покривился, он успешно проигнорировал.

– Вот ты же военный.

– Последние несколько сотен лет, но спасибо, что заметил.

– Гринд, я серьёзно!

– Я тоже,– Самаэль дёрнул уголком рта.– Что дальше?

– Взгляни своим тактическим глазом на всё произошедшее,– валакх наклонился, почти укладываясь на него.– Для мести за то, что я их зря обнадёжил, это не подходит. Значит, он попытается навредить как-то иначе. Как?

Тави удержался от желания спросить, какой именно из двух имевшихся глаз у него считался тактическим. Немного подумал и состроил самое непонятливое выражение лица из имевшихся в арсенале: если в военном деле он смыслил, то в случае с Первородными признавал свою полную неспособность понять, что происходит в святых головах. В данном случае под эту категорию в большинстве их ситуаций попадал и нынешний Владыка.

– Ну?– Айорг всё-таки улёгся ему на бок, после всё внимание отдавая прядям генеральских волос, которые начал заплетать в косичку.– Хоть что-то?

– Пути Первородных неисповедимы,– нашёлся с наименее обидным ответом Самаэль.– Но в любом случае, я не думаю, что они способны на что-то… существенное. Не организуют же они на тебя покушение.

Помолчав, он лёг обратно, но потом перевернулся на спину для удобства разговора. Айорг даже не подумал о том, чтобы слезть, просто совсем слегка сместившийся. Попавшиеся в его бледные руки волосы тави уже были наполовину заплетены.

– Они ведь сами кричат, что против насилия. Если организуют покушение, есть риск, что рано ли поздно на них выйдут, а это уронит Пантеон в глазах истово верующих.

– Мы говорим о Василиске. У него хватит ума сделать всё так, чтобы комар носа не подточил.

– Ну-ну,– Самаэль коротко зевнул, почесав голову.– Я смотрю, он очень сильно пытался скрыть тот факт, что весь Пантеон для нас с тобой специально превратили в волчью яму.

– А как ты докажешь, что это был он?– Айорг едва ли отвлёкся от плетения, только искоса глянув на мужчину.

– Найдёшь того, кто ему помог. Это явно кто-то из прихожан, либо послушник – а они все искренне верят в святость вашего младшенького. Скажут тебе всю правду, не задумываясь, что их любимый Король Богов мог просить помощи для неугодного дела.

Айорг согласно хмыкнул, но разговор продолжать не стал. Доля правды в словах тави была: Пантеон бы не рискнул предпринимать действия, связанные с насилием. Скорее всего, теперь они бы и вовсе затаились в ожидании того, что Владыка припомнит им собственные ноги. Чем тратить время на попытку просчитать следующий их шаг, стоило озаботиться теми эфемерными проблемами во дворце, которые упомянула Оливия.

Вспомнив о вдове, валакх на время отвлёкся от плетения косичек и посмотрел в сторону входа в покои. Либо женщина не могла нигде найти Ноктиса, либо очень медленно ходила – а желание поесть в кои-то веки утром так до сих пор никуда и не делось.

– Раз уж мы заговорили о Пантеоне…

Мужчина вернулся взглядом к тави, которого полагал вновь уснувшим.

Раз об их поведении Самаэль больше говорить не стремился, какие ещё темы могли быть? В голове всплыло воспоминание о необычном желании Санбики помочь им, и в груди расползлось неприятное чувство.

– Гринд, обдумай свои следующие слова тщательно.

– Расскажи о своей сестрёнке. Той, что постарше.

– Я же сказал,– валакх дёрнул тави за косичку,– обдумай!

Самаэль не стал церемониться и без малейшего зазрения совести в отместку второй раз за прошедшее время хлопнул монаршую особу раскрытой ладонью по лицу. Не так сильно, как в прошлый раз, но достаточно ощутимо, чтобы Айорг сморщился и принялся тереть нос.

Некоторое время понаблюдав за напоминавшим в этот момент недовольного жизнью зверька валакхом, Самаэль приподнялся на локтях и пригрозил ему пальцем:

– Мне интересно, с чего она вообще нам помогала, дурья твоя голова.

– И всё?– ехидным тоном протянул Айорг.– А вот судя по её на тебя реакции-

– Какой реакции?

– Да она при одном твоём упоминании краснее своих волос становится! Уж не знаю, что ты там ей наговорил такого.

– В том и дело, что ничего «такого»,– тави нахмурился, со вздохом прочесав прядь пальцами и расплетя таким образом косичку.– Она на меня таращилась ещё, когда они всей толпой здесь были.

Немного успокоившись – Самаэль и вправду выглядел так, будто в кои-то веки женское внимание ему было не по нраву – Владыка подпёр щеки ладонями и уставился в пространство. Сколько помнил старшую из сестёр, её никто особо не интересовал. От того и отношение к тави было настолько же странным, как если бы Нориа вдруг задумалась о романе с прихожанином, а не женой этого самого прихожанина.

С другой стороны, это была вполне ожидаемая реакция на вечно шутливого и галантного с любой женщиной Гринда. Они нередко и не слушали, что тави говорил – было достаточно его внешности.

– На тебя сложно не таращиться,– развёл в конце концов руками валакх.– Ты себя в Пантеоне видел, так что теперь фразой «да я не красивый» не отмахаешься. С другой стороны, это ж Санбика…

Нахмурившись, он сел ровно и на поверку попробовал двинуть ногами. Получилось плохо, и попытки встать пока что предпочёл отложить.

– Не могу сказать, что хоть раз видел с её стороны интерес к кому-то. Тебе-то самому она точно не любопытна? За исключением желания понять, с чего ты ей приглянулся.

Самаэль пожал плечами.

– Даже, если бы и была,– он отбил руку валакха прежде, чем тот смог в очередной раз ударить в плечо,– она Первородная. Не моего полёта птица.

– А владыческие вдовы, значит, вполне твоего?

– Это здесь ещё причём?

– При том,– Айорг пригрозил пальцем.– Я видел, как сударыня Оливия на тебя смотрит. И что ты в день перед интронацией для Элана устроил, тоже знаю.

– Сударыня Оливия завтра уедет в дом к своему новому супругу,– вяло огрызнулся тави, закрывая глаза и явно намереваясь доспать свои законные пару часов.

Айорг не смог сдержать усмешки:

– Ну да, ну да. Вот только завтра ведь ещё не наступило.

3.

К вящему удивлению перевёртыша, к моменту, как он влетел в окно, Владыка уже сидел за столом. О том, как он при больных ногах до этого места добрался, стоило думать позже, а по позе сложно было понять, была ли действительно проблема, или Оливии просто показалось. Вдова находилась здесь же, скромно занявшая одно из гостевых кресел и помалкивавшая. Тави Гринда на горизонте не наблюдалось, но Ноктису стоило огромных усилий не пялиться в сторону гардины, закрывавшей вход в личные покои: присутствие генерала ощущалось именно оттуда.

Он не знал, радоваться или пугаться тому, что валакх с суламаррэ вновь вернулись к тому формату отношений, в котором спать под одним покрывалом за неимением иных вариантов для них было делом плёвым.

В кои-то веки полноценно завтракавший, а не ограничивавшийся утренним курением трубки, Айорг выслушал весь доклад о действиях маршала Ойсена. К неудовольствию тех тави, что были во время отсутствия первого на месте, новый глава военного ведомства за пару дней умудрился развернуть масштабную деятельность и готов был хоть завтра отбыть с парой отрядов в Коврус. Перспектива сделать это без должного указа и тот факт, что с проблемой уже отправился разбираться Каджар, его ни капли не беспокоила.

– «Давай вернём тех, кто был при Мортеме»!– после некоторого молчания рявкнул в сторону личных покоев Айорг.– И совершенно, чтоб нас, не подумаем, что они все могут быть уродами, которые видят меня домашним зверьком Жестокого! И что при нём они все были покладисты, потому что его боялись!

Некоторое время ответа не было. Затем раздались шаги, и Самаэль Гринд, потирая лицо ладонью, вышел в кабинет. Как и предупреждала Оливия, выглядел он действительно нуждавшимся во сне, но все понимали, что сейчас было не до того. Из одежды на тави были лишь штаны, да исподняя рубаха, и Ноктис не смог сдержать удивления, когда заметил, как внимательно его фигуру осматривала вдова.

Ни стыда, ни совести – хотелось бы сказать, будь у него статус повыше. Оливия была обещана тави Эммериху, уезжала в его дом следующим утром, но не испытывала проблем с тем, чтобы буквально слюной исходить на уставшего, слишком домашне выглядевшего для дворца тави.

– Я не обещал, что всё будет легко,– ответил на прежние выпады валакха Самаэль, с интересом сунувшись к еде на подносе.

Вздохнув, он утянул у Владыки из-под пальцев яблоко.

– Впрочем, и такого самодурства тоже не предполагал.

– Ладно,– резко отозвался Айорг.– Ладно. Твой подход не сработал, будем действовать по-моему. Ноктис, приведи сюда ифритёнка. И смотри, чтобы никто вас не заметил.

Кивнув, ворон вылетел в окно. На некоторое время в кабинете воцарилась тишина, нарушить которую рискнула Оливия.

– Можно ведь… найти другого? Заместо Ойсена.

– Нет, нельзя.

– Мы уже сменили Элана на посту,– пояснил Самаэль, присаживаясь в соседнее с ней гостевое кресло.– Если сейчас, не продержав и месяца, сменим Ойсена, это выставит Владыку в крайне невыгодном свете.

– Поэтому мы оставим его главой ведомства,– Айорг поморщился от вида тарелочки с козьим сыром.– Главой – не больше. Его ответственность – это армейская казна, благоустройство крепостей и военные смотры. Если попробует сунуться дальше, избавлюсь от него и каждого, кто рискнёт его поддерживать.

– Не думаю, что таких будет много,– хмыкнул тави, разламывая яблоко пополам.

Поймав на себе внимательный взгляд Оливии, Самаэль протянул одну из половинок ей.

– Слышал, в незапамятные времена это было частью обряда венчания.

Вдова предыдущего правителя вздрогнула, сжав принятое угощение в ладонях. Айорг не смог сдержать глумливой улыбки, когда девушка покраснела до кончиков ушей и начала метаться взглядом от злосчастного яблока к тави.

– Да,– вернул ему улыбочку Самаэль,– а сейчас это зовётся вежливостью. К тому же, если будем оборачиваться на старые традиции, то я давно и беспробудно повенчан с тобой, Владыка. Сколько раз мы делили и яблоки, и целые обеды?

Ранее готовая под землю провалиться от смущения, Оливия с трудом сдержала смех и под строгим взглядом правителя тут же поспешила затихнуть. В помощь себе взяла половинку яблока, в которую, смотря в другую от валакха сторону, вгрызлась.

Самаэль, удовлетворившийся гневным румянцем, расползшимся на бледных монарших щеках, довольно усмехнулся и тоже занялся импровизированным завтраком.

– Насколько ты уверен в ифритёнке?– надолго его молчание не затянулось.

– М-мм?– Айорг, несколько отвлёкшийся, поднял на тави взгляд.– Ну, уж явно поболе, чем в его отце.

– А кто его отец?– Оливия вернула своё внимание им.

– Слух ходит, что у нас тут в услужении молодой Княжич,– ответил ей Самаэль.– Не ровен час будет призван обратно домой, занять отцовский престол.

Искоса взглянув на валакха, мужчина нахмурился:

– Тем больше мне не нравится его здесь присутствие и разговоры, что кое-кто обещал ему свою дочь.

– Сейрен ему по душе,– Айорг повёл плечом, но видимое безразличие не вязалось с тем, с какой тоской он уставился на злополучный козий сыр.

Впрочем, реакция на именно этот продукт у него всегда была однообразной: готовый съесть всё, что хотя бы отдалённо сыр напоминало, любую еду из козлиных и их производных валакх на дух не переносил.

– К тому же, какая разница, кого ей брать в мужья. Мало того, что прав на престол она, как женщина, не получит при всём желании, так ещё и незаконнорождённая. Все, что я могу им предложить в качестве приданного – пара мешков золотых, да поместье где-нибудь подальше от столицы.

Оливия, надеясь, что за ней наблюдают не очень внимательно, нахмурилась. Когда её выдали замуж за Владыку, она не особо радовалась, но всё было лучше, чем оказаться отданной отцовскому старому знакомому купцу, который был хуже немощного правителя. Фикяр хотя бы ничего от неё не требовал толком, а тот, кого отец прочил до попадания в южное крыло дворца, отличался большой охотой до молоденьких девушек, когда сам по внешнему возрасту годился каждой из своих любовниц в деды. Привычная к тому, что супругов редко была возможность выбрать – уж точно не тогда, когда ты была дочерью зажиточной фамилии – Оливия возмущалась мало и в основном наедине с самой собой.