Ночь империи

– Потому что перед утрами, когда она изображает козу на пастбище, она ночь проводит в компании одной прихожанки,– с хмурым видом откликнулась Первородная.– Мальва помогает ей лишний раз носом не клевать.

Айорг снова посмотрел на вино, после чего вскинул брови и протянул довольное от пришедшего понимания: «А-а-ааа».

– «А-а-ааа»,– передразнила его манеру Санбика.– А теперь давай, иди.

Почти согласившись с предложением уйти, валакх в последний момент развернулся и слегка поддел сестру пальцем за кончик носа:

– С чего ты нам помогаешь? Ни я, ни тем более Гринд – не друзья Пантеону.– Прищурившись, он внимательно посмотрел на женщину.– Ты ведь сейчас точно попросишь что-то взамен.

– Я не горю желанием вернуться в правление, если ты об этом,– Санбика скрестила руки на груди.– Здесь, хоть и скучно бывает, но спокойно.

– И думать много не надо?

– И это тоже.– Вздохнув, она устало потёрла переносицу.– Послушай, мне просто больно на него смотреть. Василиск знает о мальве, но даже не попытался ему помочь. Ему удобно, что ты сейчас практически один на один со всеми нами.

Хотелось её поблагодарить и, наконец, отправиться тащить своего генерала из пучины дремотного состояния, опасно близкого к летаргии, но в последний момент Айорг решил сделать то, что в Пантеоне не всегда было в ходу.

Он решил подумать, как если бы принимал помощь от одного из глав ведомств.

Всё оказалось не в пример проще, и Санбика, сама того не зная, дала ответ на немой вопрос одним лишь взглядом. В сторону тави Гринда она смотрела не просто с жалостью, свойственной представителям святого семейства.

– Самаэль и Санбика сидят вдвоём на дереве…– глумливо улыбаясь, протянул валакх.– Продолжение знаешь?

Первородная в считанные мгновения практически сравнялась по цвету лица со своими волосами.

Проблема прилетела, откуда он ожидал её меньше всего.

Самаэль Гринд, этот удивительно солнечный на внешность военный, имел успех у женщин. Слово «нравился» стоило писать в связке с этим делом огромными буквами, желательно, используя яркие красные чернила. Им хватало пары минут общения, пары его улыбок и какой-нибудь незатейливой шуточки, чтобы начинать строить планы о том, что же произойдёт в следующую встречу. Генерал о своей привлекательности знал, но никогда не ставил задачей охмурить каждую встречную – более того, он общался с ними в обычной своей манере и порой мог сильно удивиться, когда полагаемая просто знакомой сударыня вдруг предлагала помочь ей коротать томный вечер.

Последний раз он в связи с этим вопросом не мог сдержать эмоций, когда тридцатилетний ещё даже не генерал сидел рядом и устало вздыхал: «Ну вот что им во мне нравится?». Хотел было ткнуть его носом в зеркало, да вовремя вспомнил, что отражения бы тот не увидел. Это было, казалось, поголовным пороком всех суламаррэ – быть абсолютными идиотами в вопросе понимания, что именно в них может нравиться. Они с каменным лицом называли себя обычными, забывая, что само название их народа у современников вызывало благоговейные вздохи.

– Сколько ты с ним поговорила за всё наше время здесь?– валакх выставил указательный палец в направлении сестры.– Минут пять?

Санбика моргнула, моментально ощериваясь, готовая ссориться.

– А тебе-то что?

– Считай, что во мне на старости лет проснулось братское желание о тебе заботиться. То, что он был с тобой мил и приветлив, совершенно не значит, что он на тебя положил глаз. Это в его натуре, вот и все!

– И в таком случае ты мог бы у него этому поучиться.

Картинно ахнув, валакх прижал ладонь к груди.

– Я всегда учтив с женщинами, милочка!

Санбика скрестила руки на груди и состроила самое скептичное выражение лица, какое было у неё в арсенале.

Захотелось уточнить, что женщины, являвшиеся частью его семьи, в расчёт никогда не брались, но это могло плеснуть масла в только-только уменьшившийся огонь. Предпочитая промолчать, Айорг просто оперативно сбежал спасать первого тави от перспективы изображать спящую принцессу из сказок.

4.

Кольнувшее затылок, будто иглой, беспокойство напоминало головную боль, которую неизменно вызывали резкие изменения погоды. Смертельной она не была, но заставляла то и дело о себе вспоминать, сбивая с привычного ритма жизни. На неизвестно каком году он решил перестать удивляться, что вообще подвержен свойственному людям недугу.

Из-за таких мелких неприятных эпизодов, которые можно было бы легко забыть, имей судьба достойное чувство юмора, окружающие вещи превращались в мало важные, и каждая минута жизни в них проходила с тем, чтобы отследить новый ненавязчивый укол. К ним стоило подготавливаться морально, а иногда – физически.

Последний раз, когда он в этом веке страдал мигренью, основывавшейся на смене погоды, Иблис, как ни хотел, не мог воспроизвести в памяти. В прежние времена подобное было частым явлением, но там и причины были другие – действительно раздражающие и бывшие, к сожалению, живыми существами, а не погодными явлениями. Неполадки в организме и территории, с которыми было связано возникновение дёргающих уколов боли, оказались ныне столь неожиданными, что усидеть на месте огненный не смог.

Резко выпрямившись, он едва не добавил к своим мизерным на общем фоне проблемам перерезанное горло. К реальности вернул испуганный вскрик цирюльника, донёсшийся до слуха с некоторым опозданием, и только после этого мир снова обрёл привычные краски и скорость.

– Князь, если позволите…

С минуту опасавшемуся за жизнь свою и правителя слуге не отвечали. Некоторое время назад ещё отпускавший с ним шуточки про несносных жён и не опасавшийся слишком сильно рассмешить мастера с лезвием в руках, ифрит не шевелился и смотрел вниз.

Наконец, перестав предаваться размышлениям, он со вздохом провёл когтистой ладонью по лицу, оставляя красные разводы на коже, и снова привалился спиной к бортику купели, запрокидывая голову.

– Дурные мысли беспокоят?– в ближайшее время никаких угроз завершению начатого дела не предвиделось, и цирюльник вернулся к работе.

Неподалёку с плеском вышла из купели женщина из числа тех, что отчаянно хотели сойти за молоденьких ифриток.

Кто-то был в своих стараниях успешнее, но к некоторым судьба, как этой даме, поворачивалась спиной. Результатом были пятна выжженной до белого цвета кожи на сероватом общем фоне. Были в Геенне мужчины, находившие в подобном привлекательность, но правителя гораздо меньше заботил оттенок тела очередной спутницы на ночь, в отличие от другой донельзя неприятной процедуры.

Цирюльник готов был поклясться, что при малейшем движении, так или иначе отзывавшемся на волосах ушедшей женщины, та слегка морщилась. Все из-за рядами поддерживавших некоторые пряди золотистых витых пластинок. В попытке стать лучшими среди лучших, сударыни Геенны перепробовали все, то и дело ухватывая идеи у белетовских «нимф», но и последние не были отчаянны настолько, чтобы делать украшения частью себя, вонзая навечно золото пластинок в кожу.

Иблис находил в таком добровольном истязании определённый шарм и нередко был не прочь лишний раз будто бы невзначай задеть причёски таких дам, которым каждое лёгкое перемещение пряди аукалось болью.

– Любишь ты вопросы задавать, когда лезвие мне у горла держишь,– хмыкнул ифрит, прикрывая глаза и едва слышно выдыхая.

– Вы в такие моменты любите пооткровенничать.

– Это досадное недоразумение.

На пару мгновений увлёкшись изучением сводчатых потолков, огненный расслабился.

Лишние мысли испарились, будто лёгкая туманная дымка поутру. Едва слышимый шорох, сопровождавший каждое движение лезвия, действовал гипнотически. Обволакивавшее тепло густой винного цвета жидкости, наполнявшей купель, только усиливало желание полностью отдаться на волю случая и хотя бы раз перестать отслеживать лишнее движение. Был бы он рождён в том статусе, который позволял подобную роскошь.

Возможно, раньше, ещё до Первой Эпохи, жизнь казалась ему, видевшему по замыслу только благодать во всех и каждом, лёгкой и безопасной. Все изменилось тогда же, когда правая рука превратилась в вечное напоминание о том, что пряталось за человеческим обликом, а левое колено стало побаливать при ходьбе.

Вздохнув было, чтобы начать разговор, огненный услышал лёгкую усмешку со стороны цирюльника и нахмурился. Для того, кто видел слуг раз в столетие, проходя мимо них по коридорам, может, и было бы сложно заметить разницу, но этот подобранный Князем на улицах Дэва мальчишка появлялся рядом довольно часто. И сейчас лезвие в руках держал не он.

Дёрнуться вперёд и лишиться на пару дней возможности нормально говорить, было последним вариантом. Поддаваться панике в планы тоже не входило, поэтому, сделав вид, что ничего не заметил, ифрит позволил самозванцу действовать дальше.

Длинные худые пальцы мягко прикоснулись к линии его подбородка, сделав лёгкое движение вверх.

– Я знаю, что ты меня почуял. Не придуряйся.

Запрокинув голову, властитель огненных земель прикрыл один глаз, вторым с прищуром глядя на молодого мужчину, с усмешкой склонившегося над ним. Чёрные волосы, вившиеся упругими крупными кольцами, скользнули с плеч вниз и закрыли обоих своеобразной завесой.

– А если бы не почуял? У меня в планах уже было махнуть на тебя,– ифрит приподнял правую руку.– Сам знаешь, ладонь тяжёлая.

– Ну-ну,– он прищурил фиалковые глаза.– Так я и поверил. Аудиенции с Вами не добьёшься, Княже, так что простите за вольность.

– Почему не был на интронации отца? Он расстроился, когда услышал, что ты не с нами.

– За этим официозом я предпочитаю наблюдать издалека. К тому же, он бы снова начал предлагать мне осесть в империи.

– Гленн, рано или поздно,– Иблис двинулся, выпрямляясь, и сел к гостю в вполоборота,– тебе придётся это сделать. Нельзя всю жизнь бегать наёмником и околачиваться в Тааффеитовой.

Поймав на себе недовольный взгляд, ифрит вынужден был уточнять, что присутствие монарших отпрысков в крепости не смущает никого из в ней присутствующих.

С другой стороны, пока этот молодец ещё позволял себе бегать по миру и браться за любую грязную работёнку, какую подкинут, от него был прок. Если при виде любого ифрита в Эрейе бы как минимум насторожились, то будто с иллюстраций к сказкам Второй Эпохи сошедший ладный юноша вопросов не вызывал ни у кого. Разве что у женщин, которые и в Геенне на него реагировали так же, как везде – сразу пытались выяснить, женат ли, ищет ли себе фавориток и прочее по списку.

Он мог хоть объехать всю Эрейю, хоть засесть во дворце с отцом, но рано или поздно всё равно сорвался бы с места. Неизбежно заглянул бы в Геенну, в которой провёл немалую часть детства, нежно любимый и оберегаемый каждым из высших чинов, и рассказал бы, как обстоят дела с ситуацией в стране.

Отношения с империей были вечной проблемой не только для ифритов: вне зависимости от того, какой Владыка сидел на троне, страна в целом напоминала своевольную истеричную женщину. Её настроения менялись в зависимости от самых бесполезных мелочей, в руках было оружие, а в багаже знаний – умение убивать и подчинять. В один день они заключали мирные договора и торговые соглашения по смешным ценам, в другой – шли на войну с одним и повышали цену на товар другим.

В начале Эпохи считавший подобное ведение политики просто прихотью не до конца разобравшихся с устройством государства существ, последние сто лет Иблис всё чаще задумывался о том, что наглость имперцев переходит все допустимые границы. Иронично, что у власти при этом стоял самый наглый из валакхского рода авантюрист.

– Империя потеряла пару областей,– Гленн скрестил ноги и упёрся локтем в колено.– Последним был Коврус, совсем недавно, и беженцев оттуда толпами переправили в крепости к тави.

Нахмурив соболиные брови, молодой человек подпёр щёку кулаком и посмотрел на пол.

– Владыка не Владыка, а руки у него по-прежнему связаны. Не может ничем свободно распоряжаться, пока рядом есть главы ведомств.– Он исподлобья глянул на Иблиса.– Вот и вся причина выдать за тебя принцессу. Геенна в союзниках ещё никому не была во вред.

– Кстати, о принцессе,– Иблис вспомнил вопрос с письмом, который они так и не разрешили, совершенно беспардонно отложив в долгий ящик, да так там и забыв.– В каких она отношениях с твоей сестрой?

– С какой? Их две.

– С Мадленой.

– Ну,– Гленн на пару мгновений задумался, почесав кончик носа,– раньше они вроде как дружили. Все думали, что она Мадлену себе в самарты выберет, но взяла Сейрен. Зачем спрашиваешь?

С усталым вздохом ифрит вкратце описал произошедшее намедни. Если раньше подозрений практически не было, то теперь они развернулись с полной силой.

Предположить, кто бы мог писать принцессе письма, которые она отказывалась обсуждать с окружающими и которые Азарет вдруг так «удобно» не стал читать, было практически невозможно. Под подозрение мог попасть любой, кроме, разве что, Владыки, которому не было никакого интереса в махинациях с помощью девчонки. Айорг избавился от единственной живой наследницы Мортема, которую могли пытаться протащить на трон главы ведомств – только и всего.

– Не хочется, конечно, заставлять кого-то копаться в её вещах,– пробормотал задумчиво Иблис, постукивая когтем по бортику купели.– Но, если всё так, как ты говоришь…

– Повремени,– перебил его Гленн.– Может, я и нечастый гость при дворе, но раз в год там бываю. Она меня видела, знает, что я старший брат Мадлены с Сейрен.

– И сын Владыки, с которым у неё отнюдь не нежная дружба до гробовой доски.

– Какая разница? Скажу, что он прислал меня проведать, как у неё дела в супружеском доме, нет ли жалоб. Расскажу, как дела в империи.– Пожав плечами, молодой человек поднялся на ноги.– Ты не хуже меня знаешь, в какие интересные дебри порой может завести болтовня.

Помедлив, Иблис согласился, но сделал это с неохотой. С принцессой не было никакой уверенности, что визит кого-то с родины не заставит её закрыться ещё больше. С другой стороны, не сработал бы метод пряника – всегда можно было послать пару людей прочесать все укромные уголки её покоев.

– Ах да, Гленн.

Молодой человек остановился в дверях и глянул на ифрита через плечо.

– Верни цирюльника.

Хохотнув, он открыл дверь и великодушно пропустил внутрь злобно на него напоследок глянувшего слугу.

5.

Музыка, танцы и ни в какое сравнение со столичным не шедший «пир» из травы и рыбы остались позади, но из-за строения Пантеона казалось, что литавры бренчат над самым ухом до сих пор. Звук разносился по коридорам, рикошетя от стен, и никак не желал оставлять в покое, делая несколько затруднительным перспективу отследить, шёл кто-то следом или нет. То, что он несколько раз замирал и оглядывался, Айорг оправдывал именно этим, а не желанием то и дело проверить, не прилёг ли Гринд где-нибудь у стеночки.

Тави к своей чести ложиться не собирался, но то и дело зевал до слез в уголках глаз. Вино с мальвой несколько его взбодрило, но не было никакой гарантии, что эффект продлится долго.

К тому же, Василиск настолько скептичную гримасу состроил, когда старший посетовал на состояние друга и отпросился с посиделок, что казалось, будто им и всего времени в мире не хватит на задуманное. Каким бы ни считали Короля Богов их родственники, он был сообразителен. Предпочитал прятать ум за маской ласкового вселюбящего дурачка, который ничем особо не заботится, но они с Айоргом провели слишком много времени рядом в детстве. Друг друга знали достаточно, чтобы каждый понимал сейчас, что весь этот визит – одно сплошное фарисейство, и вопрос только в том, кто кого успеет провести первым.

Замерев посреди коридора, валакх уставился в пространство и прикусил ноготь большого пальца. Василиск прекрасно знал, что в их сокровищнице лежит вещица, принадлежавшая старшему брату, и наверняка предполагал, что тот не станет сидеть сложа руки. Так уж повелось, что посягательств на свою собственность, частенько отвоёванную потом и кровью, Айорг не любил.

От перспективы столкнуться с целым отрядом защитников возле дверей хранилища его могло спасти только то, что Василиск бы вдруг не был в курсе, донёс ли уже кто-то из Чертогов их хозяину о пропаже.

– Птица тебя разорви, клыкастый!– Самаэль не споткнулся об него только чудом, в последний момент вильнув в сторону.– Чего ты встал?

– А ты что, ниже своего носа не видишь?– забыв обо всех своих беспокойствах, огрызнулся валакх.– Знаешь ли, иногда можно опускать голову!

– Иногда можно думать, прежде чем колом вставать посреди дороги.

Не дожидаясь никакого ответа, Самаэль пошёл дальше. В себя от такой наглости валакх пришёл только, когда тави завернул в предоставленные им покои.

Либо он успешно притворялся, либо настолько ненавидел новоиспечённого правителя, что готов был даже при смерти с ним пререкаться. В качестве ответа настойчиво просился второй вариант, и Айорг, тяжело вздохнув, принялся машинально перебирать край рукава кафтана пальцами.

Раньше они тоже цеплялись за каждый удобный случай, но тогда это не сочилось таким раздражением и недовольством. Просто дружеские язвы, перекинувшись которыми спокойно продолжали общение. Теперь, хоть Гринд и сказал, что будет на его стороне, каждый раз чувствовалось, будто тави через силу заставляет себя это делать и говорит с ним исключительно сквозь зубы.

Все же двинувшись с места, валакх прошёл в покои и осторожно прикрыл за собой двери. Не было нужды бежать в хранилище сразу: это было бы слишком глупым решением, когда вокруг все от них ждали подвоха. В запасе был час или около того, но что в это время делать, он ни малейшего представления не имел.

Самаэль сидел возле арочного прохода в сады, заменявшего окна. Ветер слегка трепал завеси из полупрозрачной ткани, уголок которой то и дело задевал тави по плечу. Вторым он прислонился к небольшой колонне и, хотелось надеяться, не спал, а просто смотрел на приятный глазу пейзаж.

При всех минусах, что у него имелись, Пантеон был красив. Вечнозелёные сады, белый мрамор и позолота – все это выглядело гармонично и внушало то чувство спокойствия, которое от Первородных и хотели получить. Печально, что за привлекательной внешней оболочкой таилось много грязи, но в этом они были не единственными: и дворец, и особняк любого имперского аристократа от обители не отставали.

– Прости,– Айорг присел рядом с тави, осторожно тронув его за плечо.– Я не со зла.

– Знаю. Ты все делаешь «не со зла».

Вмиг вихрем развернувшееся желание возмущаться и оправдываться валакх поспешно задавил. Не стоило ухудшать и без того невесёлую ситуацию.

Некоторое время они посидели молча, каждый справившись со ставшей уже жизненной необходимостью пререкаться. Первым отмер Самаэль, повернувший к валакху голову и слегка нахмурившийся.

– От тебя кровью несёт.

Хотев было отвести от себя подозрения – последний раз он выбирался на охоту задолго до визита в Пантеон, а здесь почти постоянно был у тави на виду – Айорг в последний момент замер и принюхался. Медный запах действительно присутствовал, и в голову тут же закрались самые отвратительные подозрения. Самаэль был не единственным, на кого присутствие в обители Первородных могло оказывать негативное воздействие.

Подскочив на ноги, валакх едва не рухнул обратно: правое колено отдалось ноющей болью. Всё же устояв, он чуть согнулся и провёл ладонью по тыльной стороне ноги там, где когда-то были раны, а теперь напоминали о прошлом нелицеприятные рубцы. Пальцы наткнулись на тёплую влагу.

– Чёрт,– мужчина принялся развязывать пояс на одеждах, не заботясь о том, что может запачкать ткань кровью.– Чёрт, чёрт, чёрт.

Скинув пояс на пол рядом с собой, он стянул одну штанину и снова наклонился, чтобы рассмотреть ногу внимательнее. В обычное время это была просто боль, но при долгом нахождении на территории младших братьев и сестёр ранения могли вновь возвращаться к своему изначальному виду.

– Слишком рано…– на выдохе пробормотал он, снова проводя пальцем по вскрывшемуся рубцу и чувствуя пока сравнительно небольшое углубление.

– А вторая?– Самаэль подсел ближе и сам присмотрелся к его ноге.

– Ничего, пока что.

На всякий случай избавившись от штанов полностью, валакх осмотрел и вторую ногу. Если правая со столь поразительной скоростью «приходила в негодность», левая была лишь вопросом времени.

Со вздохом одевшись и вновь подпоясавшись, Айорг направился внутрь покоев. Теперь, когда обратил на происходящее внимание, идти стало тяжело, но пока он ещё мог двигаться.

– Куда ты один собрался?– Самаэль для валившегося с ног от желания поспать существа довольно прытко подобрался со своего места и остановил его на полпути к дверям.

– Чем дольше сидим, тем меньше шансов, что хотя бы один из нас сможет добраться до сокровищницы,– валакх высвободил руку из его хватки.– Лучше я доберусь туда сейчас, чем прожду лишний час, чтобы потом делать это ползком.

– Допустим, но тогда мы идём вместе. Если ты свалишься там, проку от этой затеи будет мало.

Можно было бы поспорить, будь у них в запасе побольше времени. У судьбы в любом случае были иные планы, и в следующий момент оба мужчины отвлеклись на тихий стук в дверь.

На всякий случай придерживаясь за локоть тави, Айорг склонил голову к плечу:

– Да?

Ответила Санбика. Не дожидаясь толком разрешения, она открыла дверь и проскользнула внутрь, тут же закрыв её за собой.

– Хотела проверить, как вы-… Кто из вас ранен?!

Оттолкнувшись от двери, Первородная в несколько шагов преодолела отделявшее их друг от друга расстояние и первым делом к вящему неудовольствию Айорга решила осмотреть тави.

Не ожидавший такой наглости Самаэль двинулся в сторону в попытке от прикосновения к своей щеке и тем самым лишил валакха опоры. Правая нога опасно подкосилась, а левая на попытку устоять отозвалась режущей болью.

– Короля богов во имя,– всплеснула руками Санбика, с ужасом уставившись на припавшего на одно колено старшего брата.– С тобой всё в порядке?

– Я выгляжу, как тот, с кем всё в порядке?!– не сдержал раздражения мужчина.– Скажи честно, выгляжу?!

Времени в запасе у него не было. Встать из того положения, в котором оказался, не получилось: нога практически перестала слушаться.

День был крайне богат на события, заставлявшие копаться в собственной памяти: утром он пытался вспомнить, когда последний раз был близок к захлёстывающей с головой панике, теперь – это. Упираясь ладонями в пол, валакх широко раскрытыми глазами уставился в пространство перед собой.

Он почти не мог двинуть правой ногой. На сгибе левой ощущалась неприятная вязкость крови из вскрывшегося рубца. Всего пара минут, и передвигаться смог бы только на руках. Так же, как когда-то давно, с той лишь разницей, что пространства было больше. В прошлый раз ползать мог только от одного угла темницы до другого, вонзая когти в каменный пол и ломая их до основания, когда подтаскивал себя за счёт этого рычага.

– Эй, эй, эй, спокойно!– голос Самаэля прозвучал глухо, словно тави пытался говорить с ним через стену.– Айорг!

Моргнув, валакх сбросил с себя оцепенение и поднял голову, тут же сталкиваясь взглядом с присевшим перед ним на корточки генералом. Последний понял, что на него обратили внимание и осторожно прикоснулся к плечу правителя.

– Айорг, посмотри на меня.– Вздохнув, Самаэль на пару мгновений замер,– всё в порядке.

– В порядке?!– истерично вскрикнул мужчина, сгребая друга за грудки одной рукой.– Как это может быть «в порядке»?! Мои ноги, они… они…!

Тави даже не дёрнулся, и в итоге Айорг практически повис на нём. Левая нога все ещё двигалась, но крови, казалось, становилось всё больше.

– Как только мы покинем Пантеон, всё вернётся к норме. Ты будешь ходить так же, как и раньше.

– С чего ты так уверен? Что, если всё это подстроено?! Он знает, что я не сдержу обещание, что не верну Первородных к власти. Что, если он хочет так мне отомстить?! Кому нужен убогий ползающий урод в роли Владыки???

Он коротко завыл, уткнувшись лбом в собственные предплечья, но разум, до этого готовый окончательно поддаться истерии, вдруг опустел. На пару мгновений, но этого было достаточно, чтобы валакх услышал сам себя и только-только произнесённые слова.

– Санбика, среди ваших есть кто-то, кто смыслит в сарпиде?– перестав мёртвым грузом висеть на Гринде, он упёрся руками в пол и посмотрел на сестру снизу вверх.

– Вряд ли,– после некоторого молчания ответила Первородная, присев рядом с ними на пол.– Мы бы знали. Если только Василиск не держит его от нас втайне.

– Значит, держит. Обычно у вас мне нужно как минимум три дня,– Айорг поднял одну руку, показав три пальца,– чтобы раны вновь дали о себе знать. Сейчас это происходит слишком быстро. И он,– валакх указал на Самаэля,– он тоже слишком быстро расклеился. Лучшие мастера сарпиды не смогли позволить ему и на день вспомнить, что такое сон, а тут хватило нескольких часов.