Ночь империи

– Какого чёрта я вообще хочу спать?– пробормотал Самаэль.

Поморщившись, он закрыл глаза, поддаваясь очевидно слишком сильному желанию провалиться в царство снов, и тут же получил хлёсткую пощёчину. На пару мгновений в резко распахнувшихся янтарных глазах Айорг заметил даже проблеск бодрости.

– В этом не было необходимости!

– Была! Я понятия не имею, что произойдёт, если ты снова уснёшь!– валакх вновь упёрся ладонями в подлокотник и со вздохом опустил голову.– Чтоб Птица разнесла это проклятое место. Стены Пантеона перекрывают и минимизируют любое воздействие сарпиды. Как ты мог этого не заметить, когда шлялся с моей сестрой по коридору?!

– Как я должен был это заметить?– Самаэль со стоном потёр глаза основаниями ладоней.– Всех богов ради, я как будто в одиночку целый город отстроил за два дня.

– У тебя есть отражение, дубина!– Айорг махнул рукой в сторону узора с кусочками зеркал на противоположной стене.

Все предыдущие попытки расшевелить тави померкли перед одной фразой. Услышав её, Самаэль с завидной для засыпавшего на ходу существа прыткостью подскочил и едва не ударился с другом лбами.

Вовремя отклонившийся, Айорг проследил, как суламаррэ метнулся к узору и чуть ли не упёрся в него носом, принявшись изучать своё лицо. Взъерошил волосы, отчего чуть всклокоченные пряди получили немного дополнительного объёма и тут же легли на правую сторону, забавно завиваясь на кончиках. Провёл пальцами по скуле, чуть повернув голову, потом вниз – к подбородку и по правой стороне шеи.

– Не то, чтобы с шестнадцати лет многое поменялось.

– Подожди пару лет,– раздражённо фыркнул Айорг, скрестив руки на груди,– люди начнут рассказывать тебе о морщинах, которые ты сам не увидишь. Почему ты не заметил и не сказал мне?!

– Потому что нужно предупреждать,– тави посмотрел на него через отражение, после отступив от стены на пару шагов, чтобы осмотреть себя целиком.– Какой дурак повезёт в место, ослабляющее сарпиду, существо, которое не спит из-за неё же?

– Я не думал, что эффект будет таким сильным!– валакх всплеснул руками.– Думал, может, ты будешь просто немного иначе себя чувствовать!

– О, я чувствую себя иначе.

Самаэль, обернувшись на него, хотел усмехнуться, но в итоге зевнул так, что чуть не свернул челюсть. Ухватившись за подбородок, в котором явственно что-то хрустнуло, он нахмурился:

– Настолько иначе, что мне ногами лень шевелить. Спасибо, клыкастый. Благодаря тебе я больше не буду думать, что бессоница – проклятье на мою голову. Это лучший подарок из возможных!

– Прекрасно! Мне жаль, и я действительно не думал, что будет настолько плохо.

Валакх с тяжёлым вздохом сел на кушетку и посмотрел на тави. Взгляда он не отвёл, пока Самаэль не присел рядом, тут же приваливаясь к его плечу. Хотя никогда не считал себя слабым, Айорг почувствовал, как начал опасно крениться в сторону, и вынужден был упереться рукой в сиденье, чтобы не оказаться погребённым под неожиданно тяжёлой уставшей тушкой своего генерала.

– Самаэль,– мужчина позволил себе на пару мгновений перестать упираться рукой, чтобы похлопать тави по щеке,– золотко, тебе нельзя засыпать. Даже я не имею ни малейшего представления, что будет.

– Вероятно, я отосплюсь за все пятьсот с лишним лет.

– Вот именно! Мне не нужен впавший в забытье Самаэль Гринд.

– Значит, в твоих интересах придумать решение этой проблемы.

Не найдясь с ответом, Айорг скрестил руки на груди и углубился в собственные мысли. Совершенно при этом забыл, что стоило бы как-то поддерживать себя, потому что груз пятисотлетней бессонницы был слишком тяжёл даже для двоих. Вспомнил валакх об этом на моменте, когда думал предложить тави выпить, чтобы разогнать кровь алкоголем, но было уже поздно.

Отсутствие необходимости поддерживать разговор сыграло против них обоих, и за то время, пока Айорг измышлял способы разбудить друга, Самаэль снова начал крениться набок. Так как у единственной, имевшейся у него под плечом, опоры на тот момент появились несколько иные заботы, ситуация вышла из-под контроля окончательно.

Вошедший даже несмотря на отсутствие после стука разрешения на нарушение личного пространства, Василиск имел удовольствие наблюдать полулежавшего на кушетке брата. Придавленного куда как более высоким, крепким и оттого более тяжёлым великим генералом.

– Я… зайду попозже,– улыбнувшись, Король богов развернулся с чётким намерением уйти.

– Нет-нет-нет-нет! Стоять!– кое-как выкарабкавшись из-под Самаэля, Айорг сполз на пол и из этого положения кинулся за братом.– Подожди, ты должен помочь!

Одной рукой схватив Василиска за плечо, второй он захлопнул приоткрытую дверь. Так как по комплекции были идентичны, здесь никаких проблем не возникло, да и Король богов не был до смерти уставшим, чтобы волокать его без его на то желания.

– Ладно, ладно,– Первородный вскинул руки ладонями к собеседнику,– успокойся и объясни.

– Он с детства не может спать,– Айорг, все ещё держа брата за плечо, свободной рукой указал в сторону их теперь общей проблемы.– Сарпида, сам же себя испортил, но здесь весь эффект спадает! Что, если он теперь вообще не проснётся?!

– Проснётся,– Василиск пожал плечами,– как только окажется за воротами. Пантеон не отменяет воздействие с применением сарпиды. Всего лишь делает его слабым.

Прищурившись, он немного подумал и с улыбкой указал в сторону тави:

– Он полностью придёт в себя к моменту вашего возвращения в столицу.

В следующее мгновение мужчина заметил, что старший брат готов вот-вот впасть в настоящую истерику. Теперь за плечи схватили уже Айорга.

– Угомонись! Он не впадёт в отдохновенный сон,– помедлив немного, Василиск с глумливой улыбкой продолжил,– если только в роду не было огненных.

Владыка замер в руках Первородного, не заботясь о том, будут ли все мысли написаны на лице. Последние слова звучали не просто, как забавное предположение.

– На что ты намекаешь?

– Ты прекрасно знаешь,– мягко улыбнулся Василиск.– Из нас троих здесь только один имеет право на трон и Венец, и это не мы с тобой.

Отпустив плечи Айорга, мужчина с усмешкой легонько постучал его пальцем по груди.

– Если ты хочешь остаться у власти, Высокопревосходительство, не лучше ли сотрудничать с Пантеоном? До Джартаха Первородные были такой же частью правления, как и правитель, и главы ведомств, и никто от этого не страдал.

– Да, кроме армии, медицины и общественной жизни,– огрызнулся Айорг, отбивая руку брата в сторону от себя.– Не мели чепухи. Речь сейчас не о том, у кого власть, а о моём генерале.

– Разбуди его, да налей кружку настоянного чирака, чтобы разогнать кровь,– Василиск фыркнул, развернувшись и открыв дверь.– Ну, и болтай с ним побольше, как ты это умеешь. С темой для разговора помочь?

Скрестив руки на груди, Айорг глянул на брата исподлобья. Удержаться от того, чтобы ответить, стоило больших усилий, но он сумел это сделать, и в итоге Король богов, тихонько хмыкнув, ушёл. Напомнил только перед уходом, что все ждут только их, чтобы начать пиршество.

2.

Пойло было отвратительным. Многие считали его одним из лучших, и ругаться на них смысла не было – вкусы различались от одного к другому – но Ноктис никогда не понимал и не пытался понять, как можно пить чирак и говорить, что это лучшая выпивка. Подававшийся тёплым, он сразу оглушал запахом жжёной полевой травы, на отваре которой и настаивался, а при первом же глотке неимоверно сушил горло. Если бы когда-нибудь перевёртыш решил звучать грубее, чем дала природа, он бы непременно выпил пару кружек. В Чертогах, помнится, ходила даже шутка, что хозяин их в детстве только эту отраву и пил, чтобы звучать так, как звучал – хрипловато и совершенно не подходяще ко внешности.

Кружка как раз стояла под рукой у Эммериха, который в чираке не видел ничего жуткого и не замечал, как слегка морщили носы находившиеся рядом. Оливия, попытавшись было сунуться и попробовать, быстро отказалась от этой идеи и сидела теперь вполоборота, чтобы уйти с линии тянувшегося к открытому окну пара.

Казалось, за злосчастный напиток они зацепились мыслями просто от безысходности: восстановленный в звании маршала Вахэ Ойсен перебрался во дворец и с самого утра начал чинить в среде глав ведомств свои порядки. Старикам, привыкшим к своим должностям, это не нравилось, о чём они не преминули сообщить троице на кухне, но поделать ничего было нельзя. Эммерих явился в их своеобразное укрытие последним, швырнувший на стол перчатки так, будто хотел ими кого-то убить, и после этого не сказал ни слова. Только кружку чирака попросил у прислуги.

– Чем ты думал?!– сорвался тави, когда краем глаза заметил, что Ноктис собирался к нему обратиться.– Чем Владыка думал, когда звал его обратно?!

– Головой?– неуверенно предположил перевёртыш.– Откуда мне знать, чем он думал? Я всего лишь доставил послание!

– Да лучше бы на тебя коршун напал по дороге,– вздохнул Эммерих, потирая лоб.– Он считает себя хозяином дворца. По нашим крепостям уже разослали приказ выгнать всех беженцев из Ковруса, которых нам подсунул Сонрэ.

– А что насчёт самого Сонрэ? Помнится мне, они с маршалом всегда были в «нежных» отношениях.

Эммерих проводил взглядом прошедшую мимо с корзиной фруктов помощницу повара, после чего снова вернул всё своё внимание чираку.

– И думать об этом не хочу. Если он вдруг решит, что в его власти снимать с должностей великих генералов, Владыка от меня выслушает всё, что я об этой затее думаю. Сонрэ тоже в стороне не останется.

Нахмурившись, Ноктис присел рядом и подпёр подбородок кулаком. Мысли первого тави и Владыки действительно были для окружающих потёмками, поэтому в данном случае все знали и понимали минимум. Что точно помнил сам перевёртыш, так это то, что при Владыке Мортеме маршал Ойсен был молчаливым, опасным для недругов государства, но крайне покладистым. Можно было сказать, что это ему тоже передалось от деда, но в таком поведении присутствовала существенная разница: старый Ойсен, ставший правой рукой Мортема ещё во времена бытия того принцем, уважал Владыку и ценил его, как личность, а потому не находил ничего зазорного в подчинении. Его потомок, как ни прискорбно, при Мортеме был податливым, потому что просто боялся.

Именно из-за опасений, что после гибели Жестокого он сорвётся с цепи и начнёт творить то, что ему вздумается, общим советом было решено отстранить Ойсена от должности и понизить его в звании, чтобы максимально снизить влияние на происходящее в армии и стране. Нынешнего правителя этот человек небрежно называл «приручённым валакхом», и уже одно это наталкивало Ноктиса на мысль, что маршал Владыку ни в грош не ставил.

– Он хочет встретиться со всеми тави после обеда,– заметил Эммерих, глянув на собеседника.– Со всеми присутствующими, точнее.

– Зачем?– Ноктис повернул к нему голову.

– Обсудить ситуацию с Коврусом, как он сам выразился. Не удивлюсь, если он решит, что имеет право самовольно собрать часть армии и пойти возвращать территории себе.

– Он приходил в южное крыло,– включилась в разговор Оливия, до этого развлекавшая себя чтением книги.– Девушки оттуда мне рассказали.

– Что, решил с первого же дня наложить лапы на пару наложниц?– устало вздохнув, Ноктис нахмурился.– Птица Великая, быстрее бы господарь вернулся. Может, хоть он усмирит это чудовище.

– А что мешает тебе отправиться к нему раньше и предупредить, что тут творится?– Эммерих обвинительно ткнул в его сторону пальцем.– Ты же можешь летать!

– Спасибо, что напомнил,– не пытаясь убрать яд из голоса, ответил Ноктис.– Прямо сейчас обернусь птицей, да полечу. Как раз через три дня туда прибуду, чтобы Первородные могли назвать меня идиотом и сказать, что Владыка ещё позавчера домой отбыл.

– Можно сделать переход,– осторожно предложила Оливия.– Кто-то ведь это может?

Ноктис состроил самое трагичное выражение лица из возможных. Отчасти это было и его собственной ошибкой, но знакомых лично у него во дворце было крайне мало. Всего два – и оба сейчас отсутствовали. Дочерей Айорга он в расчёт не брал, да и не умели те магичить, как бы отец не трудился их научить. Возможно, среди прочих и были умельцы, но они бы потратили неимоверно много времени бегая и спрашивая каждого встречного: «Не слепишь ли ты нам короткий путь до Пантеона?».

Спустя лишнюю сотню лет жизни при дворе перевёртыш с ужасом начал осознавать, что все разговоры о необходимости при любом удобном случае заводить знакомства появились не на пустом месте. Очередной мелкий дружок мог оказаться в определённый момент жизни полезен, хотя мог с такой же вероятностью и воткнуть однажды нож в спину. Это был добровольный риск, на который шли здравомыслящие люди, желавшие удержать своё положение подольше.

То ли Великая Птица так любил пернатого собрата, то ли какие-то ещё многочисленные выдуманные боги других стран были благосклонны, но нужное знакомство появилось на горизонте само. Определить его удалось по смущённому хихиканью помощницы повара, к которой «знакомство» беззастенчиво подбивало колья, ярко ей улыбаясь и щуря бирюзовые глаза.

– Кто-то и может,– пробормотал Ноктис, наблюдая за одним из немногих во дворце ифритов. Поднявшись со своего места, он призывно махнул рукой.– Эй, сударь Реджер!

Мужчина, будто издеваясь специально, обернулся только после второго оклика, да и то, только, потому что служка ему намекнула. Ноктису показалось, что удивление он изобразил очень неохотно, указывая сам на себя и вскидывая бровь.

Когда они оказались лицом к лицу, оказалось, что удивление было искренним.

– Раджар,– с лёгкой виной, как будто извинялся за собственное имя, произнёс ифрит,– меня зовут Раджар.

Захотелось провалиться под землю от стыда, но под ногами был вполне твёрдый пол. Добила перевёртыша сдавленно хихикнувшая рядом с ним Оливия, которая явно всё это время знала, что имя коверкали, но никаких действий предпринимать не спешила.

– Простите сердечно,– чувствуя, как кровь прилила к щекам, пробормотал Ноктис.– Я, кажется, уже совсем не соображаю. Простите.

– Бывает,– Раджар сдержанно улыбнулся, после кивнув оставшимся двум в их компании.– Тави, Ваше Сиятельство.

– День добрый,– спокойно отозвался Эммерих. Так как Ноктис все ещё переживал последствия своего позора, он взял на себя роль переговорщика.– Любезный, скажи-ка, какой шанс, что ты можешь хоть сейчас создать переход?

– Немалый,– подумав немного, ответил Раджар.– Куда и зачем?

Забрезжившая на горизонте надежда зашла так же быстро, как возникла. Слушая жалобы на маршала Ойсена и желание добраться до Владыки раньше, чем он вернётся обратно во дворец, ифрит медленно менялся в лице и под конец смотрел на Эммериха с крайне виноватой улыбкой.

За всю время жизни в империи он ни разу даже не задумался о том, чтобы съездить в Пантеон. Не для религии, для общего развития – посмотреть, как там идёт жизнь. Нужды и интереса в этом не было, потому обитель Первородных была для Раджара местом незнакомым от слова «совсем».

– Простите,– он развёл руками.– А насчёт Ойсена – так скажите, что без Владыки вы и шагу лишнего не ступите. Мне помогает.

– Идея хороша,– заметила Оливия, всё время рассказа помалкивавшая.– Конечно, это его взбесить может, но делать он тогда ничего не будет.

– Он и нынче ничего делать не должен, но его это не останавливает,– устало вздохнул Ноктис, присев рядом с Эммерихом.– Птица Великая, и почему правление господаря начинается с такого кошмара?

– Потому что он сам его и устроил?– вяло огрызнулся тави.– Не мы же Ойсена притащили, и не сам он сюда пришёл.

С ответом ему не нашлись – обвинение, хотя его сложно было таковым называть, было в меру логичным. Если и воцарился вдруг хаос во дворце из-за одного маршала, то винить в появлении этого кого-то из присутствующих было нельзя. Попытавшись отвлечься хоть на что-то, потому что чувствовал, что в ближайшее время голова у него в противном случае закипит, Ноктис нахмурился.

– Подожди,– наконец зацепился он за стороннюю мысль.– Ты что, прикрываешься Владыкой?

– Ну да,– Раджар занял свободную скамью у противоположного края стола.– От глав ведомств спасает, когда работать лень.

– Правду говорят, что ифриты везде лазейку найдут,– смешливо фыркнул Эммерих.– Но тактика хороша.

– Причём здесь ифриты,– Раджар поморщился, явно не бывший любителем слышать, как его действия оправдывают природой.– Так пол-дворца делает. Даже сами главы порой грешат.

Попытка отвлечься на что-то стороннее провалилась с треском. Если об Ойсене он больше не думал, теперь Ноктис углубился в попытки вычислить, сколько всего конкретно ему ещё было неизвестно про обитателей резиденции. Из этих раздумий он вытащил и вывод о том, как многого мог не знать нынешний Владыка о своих подданных.

3.

Чувствуя тяжесть на своём плече, Айорг не глядя поднял руку и хлопнул нарушителя личного пространства тыльной стороной ладони. Подействовало настолько, насколько возможно было в их ситуации – Гринд от шлепка по лицу поморщился, заворчал, но сел ровно. Кажется, даже отреагировал на какую-то фразу Санбики, обращённую к нему, и выдавил из себя не только улыбку, но и ответ.

Наливать выпивку ему, конечно, было нельзя, потому что вместо разгона крови она могла только усилить желание отоспаться. Понимавший, что бодрствование через силу и в его интересах, Самаэль в начале пира даже сунулся к столу в поисках острой еды, но познал величайшее разочарование в жизни.

Пантеон питался крупами, хлебом, овощами и фруктами. В редких случаях, один из которых был как раз сегодня, на столах у них появлялись рыба и сыр, но надеяться на наличие там специй было гиблым делом.

Лично Айорг не любил их кухню ещё и за масло собственного производства. Оставлявшее на любой пище лёгкий запах льняных семян, он к тому же использовалось в обрядах. Ощущения у валакха были такие же, как если бы они в столице решили готовить на своём масле для розжига фонарей.

Совсем не прикоснуться к еде было неуважением к хозяевам, поэтому и тави, и Владыка, давя улыбки, всё же ели. Айоргу пока удавалось ограничиваться сыром и овощами, отбрехиваясь от каждого предложения выпечки и прочих словами о том, что пир ещё юн, а, значит, время есть. Глядя на Самаэля, еле знавшие его Первородные наверняка думали, что несчастную соломинку гороха он планирует растянуть на весь вечер. Знавший его с детства валакх слышал тихое ворчание о том, что на столе жизненно необходимо мясо.

– Возьми рыбоглазок и не бурчи,– пользуясь тем, что от них временно отвлеклись на представление местных танцоров, Айорг прислонился спиной к стене и посмотрел на тави.– Они только на вид отвратительные.

– Ты хоть одну ел?– Самаэль подпёр голову ладонью, стоически силясь лишний раз даже не моргать.

– Нет, терпеть их не могу.

– Советник из тебя так себе.

– Какой есть,– хохотнул валакх, скрестив руки на груди.– Легче не становится, да?

Самаэль предпочёл оставить вопрос без ответа и посмотрел на еду в своей тарелке так, будто рис был собеседником получше Владыки.

– Не кисни,– попытался ободрить его мужчина.– Я подумал, уедем ночью. Дай Птица, к утру ты уже оклемаешься.

– Я слышал, что тебе говорили тогда в покоях,– хмуро пробормотал Самаэль, распределяя рис по тарелке ровным слоем в попытке занять разум хоть каким-то делом.– Не к утру, а к возвращению в Лайет. И то, если мы поедем, а не забежим в ближайший переход.

Закончив с фигурной выкладкой еды, тави поднял голову и после некоторого промедления повернул её к валакху. Физически можно было почувствовать, что на каждое банальное действие ему требовалось больше времени, чем нормальному выспавшемуся существу. Айорг готов был поклясться, что без прикосновений видел, как мысли в чужой голове ворочаются со скоростью каменных валунов, которые с места пытается сдвинуть маленький песчаный жук.

– А то, что ты хотел?

– В твоём состоянии есть плюсы,– валакх улыбнулся, легонько ткнув его пальцем в висок.– Посидим ещё часок, а потом заявим, что ты еле держишься, и нужно всё проверить, пока ещё хоть что-то понимаешь. Потом уйдём, «ляжем пораньше», а я перед отъездом всё сделаю.

Поморщившись, Самаэль отклонился в сторону, но едва не начал заваливаться и для верности ухватился за край стола.

– Ты на того, кому надо «лечь пораньше» не тянешь, клыкастый.

– Конечно. Я очень заботливый друг и хочу проследить за тем, что мой товарищ просто поспит, а не впадёт в отдохновение на ближайшую сотню лет.

Тави предпочёл не напрягаться лишний раз формированием ответа, но Айорг и так мог предсказать – если бы не хотел спать, поязвил бы на тему дружбы. Вздохнув, валакх тоже не стал продолжать разговор и только с хмурым видом перевёл взгляд на представление.

Старался относиться с пониманием, но каждый раз сам себе проигрывал: сущность от осознания суровой действительности сворачивалась в тугой узел. Оставалась малая вероятность, что он надумал себе лишнего, но её то и дело пересиливала мысль, будто Гринд остался рядом не из каких-то старых чувств, а, потому что так обязывала его должность. Первый тави был связующей нитью между Владыкой и армией, поэтому их отношения должны были в первую очередь строиться на сотрудничестве. Личные неприязни стоило оставлять за порогом дворца и за пределами того времени, что они проводили вместе.

Самаэль умел играть на публику, когда ему это было необходимо, и в пределах главной резиденции никоим образом не показывал своего действительного отношения. Казалось бы, не было его и здесь, где он для окружающих все так же оставался в первую очередь тави, следившим за безопасностью правителя, но Айорг ощущал ту тонкую, крайне болезненно реагировавшую, если её задевать, нить в общей красивой картине.

Впрочем, что было возмущаться, раз предупреждали. Как ни пытался забыть эти слова, валакх всё равно знал – его не простили. Остались бы рядом, потому что их общую историю сложно было просто вышвырнуть в мусорную яму, но горьковатый привкус теперь был вечным спутником.

От отвратительных мыслей, грозившихся накрыть его с головой в ближайшие пару минут, отвлекла Санбика. До этого не выказывавшая к их парочке интереса большего, чем остальные Первородные, она вдруг незаметно для валакха оказалась рядом и с поразительной для своей натуры настойчивостью потянула за рукав.

– Можно тебя на секунду?

– Что ты, что ты,– Айорг осклабился в улыбке, незаметно ущипнув привалившегося к нему плечом Гринда за бок.– Я же так занят, ни минуты свободной.

Тави дёрнулся от него в сторону, встряхивая головой, и на пару секунд замер в ровном сидячем положении. Потом, заставив себя соображать, улыбнулся с беспокойством на него глянувшей Санбике:

– День добрый. Снова. Как там мой меч?

– Чего?– валакх нахмурился, но потом только махнул рукой.– Нет, молчи. Я не хочу деталей.

Поднявшись с места, он машинально подхватил и свой кубок с вином. Выпивка была не лучшего качества – Пантеон воспринимал её довольно сдержано и таким же сделал свой собственный сорт – но она была хоть каким-то подспорьем в общении с родственниками. В том, что на абсолютно трезвую голову разговаривать с ними бывает сложно, Владыка убедился на личном опыте уже давно.

Это желание болтать, занимая чем-то себя и руки в частности, как нельзя кстати сыграло в пользу Санбики. Едва они вышли к аркам прохода, заменявшего одну из стен, женщина воспользовалась моментом и щедро сыпанула в вино какой-то порошок. Жидкость немного пошипела, пошла пузырями на несколько, показавшихся очень долгими, секунд и вернулась в изначальное состояние.

– Отравительница из тебя так себе,– Айорг с сомнением принюхался к содержимому кубка и с лёгким изумлением обнаружил, что в запахе никаких изменений не произошло.

– Дурак,– Санбика легонько хлопнула его ладонью по груди.– Это не яд! Дай это генералу.

– Чудесно,– пробормотал валакх, всё ещё глядя на вино.– Не знал, что Пантеон считает меня таким идиотом.

– Да не отрава это!– вполголоса возмутилась она,– это порошок из мальвы. Нориа его сухим ест, чтобы с утра лицом свежее казаться.

Теперь Айорг уже не ехидничал, решив дать сестре возможность высказаться. Не зря: она, видя желание собеседника слушать, объяснила всю глубину проблемы одного конкретного тави.

С одной стороны, не произошло бы ничего жуткого, если бы остаток вечера валакх провёл, просто то и дело тыкая генерала под рёбра когтем. После того, как они покинули бы Пантеон, всё бы вернулось на круги своя, но это только с одной стороны. С другой же – чем дольше Самаэль пытался бодрствовать самостоятельно на данный момент, тем больше времени он бы потратил на попытки прийти в себя после отъезда.

– Он ещё как минимум день в столице проведёт в постели, и ты пушкой его не разбудишь,– Санбика пригрозила брату пальцем.– Поэтому сейчас лучше дай ему это выпить.

– Подожди, какая связь у травы для свежести лица Нории и отсутствия сна?