Ночь империи

Тот факт, что нынешний Владыка не отказал ей в возможности избежать Холодного дворца, давал надежду, что и со своими дочерьми он будет мягок, но тут реальность напоминала о себе. Сейрен и Мадлена имели шанс на жизнь при дворе в основном, потому что появились в жизни валакха, когда он был ещё регентом. Возникни они на пороге сейчас, он бы на них и не взглянул: дочери, к тому же рождённые вне брака, монаршими отцами игнорировались напрочь.

– Не печальтесь, Ваше Сиятельство,– Айорг всё-таки заметил её состояние.– Выглядите так, будто я тут рассуждаю о перспективе продать одну из своих дочерей в рабство в Саадалию.

– Это было бы слишком жестоко,– не сдержал смешка Самаэль.– Да и они бы её не взяли. Эти навозники думают, что мы все кровожадные монстры, которые на досуге запекают младенцев в печи.

– Правда?– Оливия недоверчиво прищурилась.– Все не может быть настолько плохо.

– Поверьте, сударыня, может. Я год провёл в их стране, и одно только упоминание империи вызывает у тех людей реакцию такую же, как у нашего народа – Геенна.

– В таком случае хорошо, что ты знаешь их язык,– с усмешкой подметил Айорг.– Наверняка, смог сойти за своего, когда напивался в очередной таверне.

– Как и ты в Пантеоне намедни, когда пополз.

Владыка глухо рыкнул сквозь зубы, стискивая столовый нож до побелевших костяшек, но с места не двинулся. Атмосфера накалилась до предела в считанные секунды, однако тави, за которым Оливия наблюдала, кажется, и не заметил этого. Просто поднялся с места и, оправдавшись желанием побыть вдали от «калечных», ушёл в личные покои.

Некоторое время женщина смотрела на слегка покачивавшуюся после того, как тави её сместил, чтобы пройти, гардину. Многого во дворце она не знала, но разговоры то и дело ходили, а слушать ещё никто и никогда не запрещал, поэтому так или иначе детали порой выясняла. Как ни старалась сейчас, не могла припомнить толком, почему валакх решил поддеть великого генерала именно на тему непомерного потребления алкоголя.

Слишком увлёкшаяся этим занятием, она совершенно пропустила момент, когда помещение стоило бы покинуть. Свою ошибку вместе с Айоргом поняла, когда услышала стук в дверь.

Шикнув на запаниковавшую – не стоило ей быть здесь и слушать дальнейшие слова – вдову, валакх указал ей в сторону личных покоев.

Дождавшись, когда женщина исчезнет за тяжёлой тканью гардины, Владыка со вздохом выпрямился и натянул на лицо улыбку:

– Заходи.

4.

Выражение лица Раджара прочитать было сложно. Не то, чтобы Айорг слишком сильно старался: его больше заботило, не соизволит к ним присоединиться тави, коль скоро обсуждаемые темы напрямую касались и его. Самаэль нос из личных покоев показывать не стремился и в целом до сих пор не ушёл только, потому что не был силён в создании переходов, а вылезать через окно на четвёртом этаже было задачей не из лёгких.

Ифритёнок между тем выглядел так, будто наличие Владыки в кабинете раньше положенного срока его расстраивало и раздражало одновременно. Как только заговорил Ноктис, как бы невзначай заметивший, что по пути сюда видел, как выходец из Геенны мило беседовал с главами налогового и казначейского ведомств, стало ясно, что такую реакцию вызывал именно перевёртыш. Раджар буквально ждал момента, когда верного слугу валакха пробьёт на рассказать всё, что посчитал очередным заговором.

Оправдания, какие бы они там ни были, Айорг пропустил мимо ушей. И без лишних объяснений было понятно, что в союзники Масра и Джевиш пытались заполучить самое невыгодное существо: ифритёнок прекрасно понимал, как к нему относились при дворе, и знал, что шанс не возвращаться домой ему может обеспечить только нынешний правитель. Все остальные, как бы ладно ни говорили о дружбе до гроба, избавились бы от мальчишки, едва убрали бы с пути его покровителя.

Больше волновал, как и повелось в последние несколько дней, Гринд. Обычно на уколы на тему выпивки он реагировал в меру спокойно – мог огрызнуться, но до демонстративного ухода с глаз долой не доводил. Тем более редко огрызался с переходом на тему старых ранений так, что валакх начинал скрежетать зубами.

Голосок внутри напомнил, что это было давно и в нынешних реалиях совсем не тянуло на правду. Как бы ни убеждал тави, что их дружба продолжает цвести и пахнуть, аромат у неё был гнилой. Можно было сколько угодно твердить самому себе, что прошлое оставалось в прошлом, только потом он смотрел на собеседника и видел перед собой того, кто косвенно нёс ответственность за смерть родителей – и что-то внутри менялось, выталкивая наверх злобу и желание задеть побольнее.

Вздохнув, валакх закрыл лицо ладонями. В попытке избавиться от лишних собеседников поручил тайному сыску и Раджару в частности в ближайшие пару дней найти какой угодно компромат, позволивший бы обвинить всех глав, кроме Ойсена, в заговоре/измене и прочем – это дало бы право их сместить. Ноктиса отправил разнести по институтам и лицеям новость о грядущем экзамене в правление.

Последний не проводили уже несколько лет по инициативе недавно почившего Онерли, но учебные заведения каждый год к нему исправно готовились, так что проблем возникнуть было не должно.

Как только остался один, Айорг с очередным вздохом лёг на стол, предварительно отодвинув к краю поднос с едой. Толком не уделил внимания даже подозрительно розовощёкой Оливии, прошмыгнувшей мимо и утащившей остатки завтрака. Кажется, она сказала что-то о том, что тави решил за неимением вариантов к бегству доспать свои оставшиеся пару часов. Спал, да и ладно. Хотя бы не было риска снова сцепиться из-за какой-нибудь мелочи.

Казалось, что всё валится из рук. В том числе и отношения с окружающими, но в случае со всеми остальными ненависть, неприязнь и попытки поставить палки в колеса давно стали вещью привычной. Самаэль не грешил последним из списка, но при этом беспокоил больше остальных.

Как ни старался Владыка отстраниться от проблемы, руководствуясь словами друга о произошедшем, не получалось. Или получалось, но на крайне короткий срок. Продолжи он в таком духе, и в какой-то момент обнаружил бы, что армия с лёгкой руки тави Гринда отдала свои симпатии всем, кроме новоиспечённого правителя.

Быть может, стоило всё-таки рассказать всю правду, от начала и до конца. Об Иллайе, о её отказе и том, как отвратительно было после видеть её, радостно улыбавшуюся на свадьбе со старшим из братьев Гринд. О том, что стоило бы отпустить ситуацию, раз уж она развернулась не в его, Айорга, пользу, но внутри настолько прочно поселился червяк злобы, точивший его самообладание в последующие несколько лет, что в конечном итоге все закончилось так, как закончилось.

В конце концов, и ему бы стало проще: прошлое могло быть прошлым, сколько угодно, но в памяти до сих пор была свежа картина того, как женщина на последнем издыхании отдала своего ребёнка в руки тому, кто был ответственен за случившееся. Она тоже всей правды не знала.

Валакх выпрямился, подперев щёки ладонями, и с донельзя хмурым видом уставился на двери, находившиеся на противоположной стороне помещения. Внутренний голосок намекнул о необходимости их запереть. Вряд ли кто-то мог пойти на такой риск, как проникновение в покои правителя во время отсутствия последнего, но при нынешних настроениях предосторожность не была лишней. Главное было добраться до конечной точки.

Беглый осмотр кабинета привёл к неутешительным выводам: посох опять остался где-то вне досягаемости хозяина. Интуиция, тем не менее, продолжала настаивать на своём.

Глухо выругавшись, Айорг упёрся ладонями в поверхность стола и заставил себя подняться. После нескольких часов вне Пантеона ощущения были уже не так плохи, как на территории святого семейства, но нормальная ходьба все ещё была исключительно в недалёком будущем. Ползать – это был самый выгодный вариант – не позволяла гордость. Это бы знаменовало маленькую победу Василиска, а предоставлять её ему не собирались даже несмотря на то, что Король богов не мог увидеть плоды своих «трудов».

Медленно, используя в качестве опоры все, что в буквальном смысле попадалось под руку, валакх добрался до дверей. Ноги подвели, когда он взялся за ручку и к своему неудовольствию вспомнил, что не забрал ключ из ящика стола.

От перспективы повиснуть мёртвым грузом на медной рукоятке спасли чужие руки, в последний момент подхватившие со спины.

Подозревая, что похож на пойманного котёнка, которого держат под передние лапы, валакх запрокинул голову.

– Спасибо.

Самаэль молча, все так же, как зверька, перенёс его к одному из гостевых кресел. Потом подошёл к столу и, после некоторых поисков, разжился ключом.

– Я здесь от скуки сдохну,– пробормотал Владыка, когда тави собрался вернуться в личные покои.– Может, хоть книжку подашь какую?

Мужчина остановился у гардины и посмотрел на валакха через плечо:

– Поползаешь.

– Гринд, я ведь не со зла!

– Я тоже,– глумливо улыбнулся тави.– Это дружеский совет. А в следующий раз подумаешь прежде, чем говорить.

5.

Увядший, казалось бы, навсегда, цветок почувствовал тепло чужих рук и поднял головку. Потянулся к мягкому свечению, расправил лепестки и спустя пару секунд снова заиграл прежними яркими красками. Долго бы это не продлилось – эффект спал бы ночью или вечером, когда детвора уже была бы в постелях.

Цветок бы срезали и швырнули в общую яму таких же пожухлых отходов природы и всех её обитателей, гниющих на дальнем конце территории.

Она представляла собой все то, от чего они успешно пытались в своих речах сбежать – вонь, от неё исходившую, как часто ни чисти, можно было спрятать только за красивым фасадом магии. Однажды скрывавшую отвратительный смрад иллюзию забыли подновить вовремя, и до сих пор то и дело возникало ощущение, что кисло-сладкий приторный запах, комом встающий в горле, витает где-то рядом.

Обрадовавшиеся спасению цветка, который на данный момент жизни представлял для них особую важность, дети рассыпались в благодарностях. Один даже рискнул обнять его за шею, после смущённо отступив назад и потупив взгляд.

И тут же, развернувшись, вся троица сорвалась с места и умчалась играть то ли в прятки, то ли в догонялки, то ли ещё во что-то, что нынче было в ходу у детей.

Василиск посмотрел на цветок, в землю возле которого упёрся ладонью, когда один из малолетних шалопаев кинулся обниматься. Ему потребовалось совсем немного времени на размышления прежде, чем сорвать мёртвое растение, чья суровая действительность на несколько часов скрылась за флёром магических махинаций. Будь он посильнее в сарпиде, все было бы иначе. Цветок прожил бы ещё пару месяцев – действительно прожил бы.

Будь он сильнее в сарпиде, Владыка не сумел бы сбежать из Пантеона посреди ночи. Первородные бы получили шанс, пусть и шантажом, обратить вспять то, что когда-то натворил огненный ублюдок Джартах.

Двинувшись к главному крыльцу, Василиск едва слышно выругался и не глядя швырнул цветок в кусты, росшие по краю дорожки.

После смерти Неповторимого многие вздохнули с облегчением: засилье ифритов закончилось. При Владыке, который был им сородичем, они имели право беспрепятственно ходить по эрейским территориям, а многие набрались наглости достаточно, чтобы брать в жены имперок и оставаться с ними на землях, которые каждой невесте шли в приданое.

Когда казалось, что засилье огненных ублюдков сошло на нет, старший брат Первородных, казалось, посчитал своим долгом пихнуть дочку своего предшественника замуж за их Князя. Ещё и взял под крыло ифритенка, когда-то смеха ради пущенного Мортемом ко двору.

Последнее было больше слухами, подтверждения которым Василиск так до сих пор и не смог найти, но всем было известно – пересуды не возникали из пустоты.

Возвращаться внутрь резиденции не хотелось. К этой мысли он пришёл, остановившись перед ступенями и посмотрев на как раз выглянувшую на улицу Норию.

Утро началось со ссоры, которой не должно было состояться, но кто же знал, что Санбика будет идиоткой хуже, чем все предполагали, и действительно посчитает, что произошедшее во время визита – случайность. Наверное, стоило сыграть дурака и сказать, что так оно и было, а все подозрения Айорга оказались лишь клеветой, но у Василиска было дурное настроение, и сестра попала под горячую руку. По итогу ещё и оказалась виновата, что пыталась им помочь и явно прониклась какой-то странной симпатией к военному из столицы.

Только цепной шавки Владыки в любовничках им не хватало. Достаточно было уже ифрита, наложившего свои грязные и не полностью человеческими выглядящие лапы на принцессу Офру.

Не ровен час, Князь бы решил, что размеренная жизнь слишком скучна, и пришёл бы на порог дворца с требованием отдать власть в Эрейе ему. Вряд ли бы многое получилось с учётом развитости огненных.

Василиск замер, уставившись на ступеньку перед собой. А если бы Иблис действительно решил заявить права на империю? При официальном запросе он получил бы банальный отказ, но ведь никто не мешал ему прийти с какой бы то ни было армией, отвоевать своё право. В некоторой степени оно у него было, а настроения в армии империи оставляли желать лучшего.

Из того, что удалось увидеть во время пребывания в столице, военных в узде держал первый тави. Его слово было решающим, у него было влияние на почти всех остальных великих, и он был изворотлив достаточно, чтобы убрать с пути тех, кого его решения не устраивали. Ни у кого не возникало сомнений, что никакие заговорщики не имели ничего общего с гибелью министра Онерли, но Самаэль Гринд действовал настолько тонко, что и комар носа подточить не мог. Нарыть хоть какие-то доказательства его причастности казалось невозможным, и единственное, что оставалось главам ведомств – обвинительно тыкать пальцами и слышать в ответ насмешки на тему того, что все их слова – просто слова.

Если бы только Гринд захотел выслушать его, Короля богов, все могло бы пойти по иному пути, но и тут возникали сомнения: даже без Владыки все представители этой семьи всегда были себе на уме. Тем более, как династия военных, они совершенно не приемлели религию.

Словом, и тави, и Айорг были массивными не в меру препятствиями, пока на их стороне была хоть уловками, хоть добротой и святостью выигранная поддержка народа. Но, если бы новый правитель вдруг втянул страну в войну, которая бы к тому же оказалась проигрышной…

Подобрав полы одежд, Василиск опрометью рванул вверх по лестнице. Впервые за долгое время его совершенно не волновало, что могут подумать прихожане, если увидят таким обычно спокойного и тихого Короля богов.

Никуда по мановению руки не исчезшая Нориа взяла на себя ответственность тихонько за ним проследовать. Младшего брата она обнаружила в итоге спешно собиравшимся куда-то.

– В столицу?

Василиск замер посреди покоев с одеждой в руках и уставился на старшую загнанным зверьком. Порой, слишком увлекаясь своими мыслями, он совершенно не следил за происходящим. К счастью, об этом знала только одна из семьи, но она же этим периодически и пользовалась – как сейчас.

– Да,– подумав, улыбнулся Король богов.– Да, именно в столицу. Надо съездить…

6.

– …Проверить, как там наша милая Офра.

Самаэль наклонил голову к плечу, прижмурив один глаз, и валакх на пару секунд засмотрелся на это выражение лица. Кого-то тави напоминал, но в голове никак не возникало нужного образа, и в итоге Айорг бросил затею вспомнить что-то конкретное. Просто напоминал, и все тут – хоть отца, хоть саму Птицу.

Им нужно было время в стороне друг от друга. Не ровен час, в противном случае, дворец бы увидел, какой фееричной может быть их ругань, когда выходила за рамки простых язвительных комментариев и презрительных фырканий. В случае полномасштабных скандалов дело быстро доходило до метания всего, что под руку попадётся, и живые «снаряды», просто проходившие мимо, не стали бы исключением.

Кроме того, Владыка не готов был чувствовать между лопаток недовольный взгляд, когда начал бы не без помощи Раджара разбираться с проблемой глав ведомств.

К тому моменту, когда ноги снова стали нормально его держать, он сделал вывод, что самым выгодным решением будет временно отослать тави подальше от столицы – и куда уж было дальше, чем в саму Геенну. Самаэль бы потратил несколько дней на дорогу туда, там его бы отпустили в лучшем случае через такие же несколько дней, потом путь обратно… Приехав, великий генерал бы оказался в тех условиях, которые предоставят, и влиять бы ни на что не стал.

Возможно, он бы высказал Айоргу по итогу своё мнение, но это было той жертвой, которую валакх готов был принести в угоду дальнейшему нормальному ходу правления.

Единственная загвоздка заключалась в том, что он совершенно забыл: Самаэль Гринд был военным, но не неразумным солдафоном, ничего не смыслившим за пределами поля битвы.

– Проверить принцессу,– наконец, не меняя выражения лица, уточнил тави.– И только?

– Да. Я бы послал кого-то другого, но это ведь Геенна.– Айорг прошёлся вдоль стола, втайне наслаждаясь тем, что снова твердо стоял на ногах.– Совсем им незнакомого чужака они на порог не пустят.

– А я такой хороший знакомец, что с меня спросу не будет.

– Ну, уж не знаю, насколько ты спелся с Князем. Может, что и спросят.

Гринд успешно сделал вид, что ничего не подозревает, и покосился на тускло переливавшуюся по кайме белым цветом рамку перехода. На той стороне виделись его собственные покои, будто подёрнутые поверх молочной плёнкой.

– Ты уверен, что они будут рады визиту, о котором не предупреждены?

– Какая разница,– вяло фыркнул Айорг, остановившись возле карты мира, висевшей на стене за рабочим столом.– О таком можно и не предупреждать. Если они её там сутками напролёт избивают, предварительное письмо даст им шанс подготовиться и обставить все красиво. Думаю, Иблис это прекрасно понимает.

Что ещё властитель огненных земель понимал, так это то, что просто так из банального желания посмотреть на живую и здоровую принцессу никого не пошлют. Он бы начал что-то подозревать, едва Самаэль переступил порог главной крепости Дэва. Зная умение Иблиса болтать и располагать к себе окружающих, он бы выведал ситуацию в империи меньше, чем за сутки.

Иногда хотелось с облегчением вздохнуть просто от осознания того факта, что в войну этот огненный вдоволь наигрался в первые две Эпохи мира. Это, впрочем, никак не мешало ему с глумливой улыбочкой шутить про неделю, которая потребуется для захвата той или иной страны.

– Заодно посмотришь, что там у них и как,– придя к определённым для себя выводам, валакх через плечо посмотрел на тави.– Не думаю, что Иблис посадит своего нового дружка в четыре стены и запретит гулять.

Самаэль с глухим стоном запрокинул голову и слегка стукнулся затылком о деревянную верхушку спинки кресла. Его реакцию можно было понять, но Айорг всё никак не мог отпустить тот факт, что ифрит по каким-то только ему ведомым причинам во время визита заострял внимание именно на первом из великих.

На какие-то доли секунды стало страшно – что, если Иблис знал? У Василиска хватило ума покопаться в гербовых записях, а у этого ифрита тем более его было в достатке. Записей не было, но после правления Джартаха достаточное количество огненных стало жить в империи. Наличие засланных шпионов, только для вида женившихся на имперках, никто никогда не подтверждал, но и не опровергал.

Ничем иным интерес к Самаэлю объяснить возможным не виделось. Разве что властитель огненных земель увидел родственную сущность, так же любившую говорить больше, чем махать мечом.

– Тогда скажи конкретно, что хочешь узнать. В противном случае я расскажу тебе, что у них трава зеленее и выпивка слаще.

– Не сомневаюсь, что выпивку ты попробуешь,– без особого энтузиазма огрызнулся Айорг.

Ответной колкости не последовало, и это слегка радовало. Так обычно и происходило – они кидали эти язвы друг другу, но обратный «удар» можно было получить только, если оба были в плохом настроении. В такие же моменты начинали и обращаться друг к другу по имени, забывая про фамилии, прозвища и иже с ними.

Со вздохом сев за стол, валакх потёр глаза и наклонился к ящикам.

– Да всё хочу. Как с армией, как с настроениями…– нахмурившись, он достал ждавшие, когда про них вспомнят, бумаги, и сел ровно.– Что обо мне думает это бородатое чудовище…

– Мне кажется, о тебе у него мнение такое же, как обо всём, что находится ниже его колена.

Знал об этом Самаэль или нет, но он все равно попал в точку. Когда-то давно, когда они только-только начинали общаться, Иблис нередко позволял себе шуточки на тему того, что заметить валакха крайне сложно, так как он на порядок ниже линии обзора. В нынешние времена это сошло на нет, но то и дело можно было заметить, что Князь для разговора намеренно сгибался чуть ли не в прямой угол – сложно было не увидеть, когда он это делал.

– Ну, это ты так думаешь,– откинув мысли о временах, когда трава была действительно зеленее, а жизнь – гораздо проще, Айорг положил бумаги на стол.– А мне птичка напела, что у него ко мне… Особый интерес.

– Так и вижу, как он томными вечерами сидит с бутылью вина и предаётся мечтам о твоей царственной…– Самаэль со смешком подпёр щеку ладонью и посмотрел в окно,– персоне.

Не найдя ничего, что было бы достаточно увесистым, Айорг выдернул из-под книги на столе пустой лист пергамента и, скомкав, прицельно швырнул его в тави:

– Иди ты к чёрту со своими шуточками!

– Ага,– мужчина со смешком поднялся на ноги,– только домой забегу, в дорогу собраться.

Остановившись перед переходом, он осторожно дотронулся до эфемерной плёнки, делавшей очертания на той стороне размытыми и бледными. Сам не слишком хорошо владевший этим умением, во времена, когда не надо было бежать и спасать свою жизнь от дышавшей в спину опасности, Самаэль всегда тратил пару мгновений на по-детски наивное желание просто посмотреть.

Валакх сам не заметил, как улыбнулся, когда тави издал тихий не то смешок, не то хмык от вида собственных пальцев, на две фаланги исчезших за рамкой.

– У тебя есть платок?– так и держа руку, тави посмотрел на него.

– Зачем?

– Иблису передам. Чтобы знал, что есть шанс.

От книги, полетевшей в его сторону, Самаэль со злорадным хохотом сбежал буквально к себе домой.

Глава 12. Игра на опережение.

1.

Мальчишка лет семи, бывший слугой исключительно от того, что это решила для него лучшим в жизни мать, замер на середине ступеней и тяжело вздохнул. Порой ему становилось завидно гостям его страны – им показывали гораздо меньше, чем можно было видеть, водили по меньшему количеству лестниц. Они поражались небольшим зелёным садам на задних дворах, обычно использовавшимися слугами, и не видели скрытый от их глаз парковый комплекс, отделённый от Тааффеитовой крепости небольшим каналом.

Архитекторы, создавшие его, сами не могли перестать собой гордиться и называли творение одним из чудес света; большинство слуг, так или иначе здесь появлявшихся – проклинали за обилие подъёмов.

Бывшие частью комплекса крепости, сады находились в четырёхэтажном здании, выстроенном в форме пирамиды, но комнат там не было. Только открытые площадки, сплошь засаженные самым диковинными растениями, в тени которых бродили животные, многие – существовавшие только в Геенне.

Выдохнув, мальчишка окинул усталым взглядом оставшуюся половину ступеней и, смирившись с участью, продолжил путь.

К журчанию воды в ручьях приплетались нежные звуки арфы. Раздавались тихие, не мешавшие общему умиротворению, разговоры женщин. Заняв место под солнцем, несколько девушек в тёмно-серых лёгких одеждах переговаривались между собой. Каждая то и дело тянулась к фруктам и сладостям на золотых подносах, расставленных на мягком ковре красно-синей расцветки. Пятеро, сидевшие в тени раскидистых ветвей высокого дерева, играли успокаивающую музыку, которая в сочетании с донельзя приятной погодой и общим затишьем вгоняли в дремоту.

Подперев щеку ладонью, Иблис прикрыл глаза и вздохнул, тут же слегка морщась от дыма из курительной трубки.

Весь день на сущности висел неприятный осадок, от которого огненный никак не мог избавиться.

– Однажды я придушу тебя голыми руками.

Властитель огненных земель и непререкаемый авторитет для каждого из своих подданных по совместительству, вздрогнул и обернулся на подошедшую женщину. Она всегда любила ходить тихо и незаметно даже в те времена, когда они только начинали знакомство. Находила определённую забаву в том, чтобы наблюдать за тем, как вздрагивал от неожиданности ифрит.

– Не начинай,– устало поморщился он, скидывая дотлевающий табак в опустевший бокал из-под вина.– Имею полное право, даже здесь.

Курение в садах было под строжайшим запретом, если только речь шла не о воскуривании благовоний, и об этом были оповещены в крепости.

Увидев, что её ворчание мало к чему приведёт, женщина нахмурилась и скрестила руки на груди, чуть наклоняясь к ифриту. Не забранные в причёску рыжие волосы, отливавшие в солнечных лучах медью, скользнули вниз по оголённым плечам. Слегка звякнули вплетённые в пряди жемчужные нитки.