Ночь империи

– Князь, нам пора!– с порога беспардонно напомнил о себе красавец-Белет, не собиравшийся ждать окончания чьих-либо разговоров.– Мы до дома успеем доехать, пока вас найдёшь!

Едва заметно покривившись, ифрит поднялся со скамьи и протянул Самаэлю руку. Когда тот ответил на рукопожатие, Иблис не удержался от улыбки.

– Был рад познакомиться, сударь Гринд. Совет на будущее – будьте с валакхом порезче. У него на Вас определённые виды, а я был бы рад, если этот наш разговор не окажется последним.

– Не думаю, что он представляет для меня угрозу. Айорг может быть непредсказуем, но всё-таки за прошедшие годы не дал шанса усомниться в верности касательно наших отношений.

– Ну-ну,– усмехнулся властитель огненных земель на прощание,– ну-ну. Вспомните эти свои слова, когда станет ясно, что не все решения, казавшиеся на бумаге хорошими, получаются такими в жизни, тави.

5.

Вырвать себе пару свободных минут было гораздо проще, когда он был в роли регента. Там случались хоть небольшие передышки, когда Владыка был занят попытками не снести кому-нибудь голову, когда кидал бутылку в борт нового корабля, или сидел перед художником, приглашённым специально из-за границы, чтобы запечатлеть лик самодержца.

В первый же день бытия полноценным правителем Айорг признал, что его жалобы на недостаток свободного времени в прежние года был самой смешной шуткой из возможных: у регента было по горло возможностей заняться сторонними делами.

Офра не была ему ни дочерью, ни сестрой, ни даже близкой подругой молодости, что снимало необходимость стоять вместе со всеми на крыльце и торжественно махать ей вслед платком. С Иблисом они давно позволяли себе опускать некоторые формальности, чтобы лишний раз не мозолить друг другу глаза.

Присев на скамью в полукруглой нише в стене, новоиспечённый Владыка со вздохом вытянул ноги и попытался найти курительную трубку. Попытался – потому что в конечном итоге вспомнил, что не брал её с собой, кинув куда-то в сторону рабочего стола, до которого ещё нужно было добраться, преодолев один лестничный пролёт.

Напротив были лишь арочные проходы, открывавшие вид на внутренние дворы и город, казавшийся выше стены. Волей-неволей вспоминал при этом зрелище слова первого тави о том, что защитить дворец при такой странной конструкции было практически нереальной задачей.

С другой стороны, если в прошедшие годы войны и были, ни один противник не подбирался достаточно близко к столице, чтобы всерьёз беспокоиться об этом конкретном аспекте безопасности. Что действительно стоило обдумать, так это перспективу возвести больше дозорных башен на границах, и выделить деньги на именно это мероприятие было не просто можно, а нужно. Стена… Достаточно было и той, что имелась сейчас, хотя Самаэль должен был гордиться собой – он смог заронить в сущность валакха долю сомнения. Та была достаточно мала, чтобы не думать о ней каждую секунду, но и не позволяла забыть о себе полностью.

Со вздохом откинувшись на стену позади себя, Айорг бездумным взглядом уставился в пространство и начал машинально прокручивать на указательном пальце левой руки кольцо. Не совсем свойственное правителям, простой обод металла без камней и украшений. Он уже не помнил, где получил эту побрякушку, но по-прежнему носил её, полагая, что в один прекрасный день вспомнит, чем именно была важна.

– С назначением. Пусть будет славным и лёгким Ваше правление.

Перестав крутить кольцо, валакх искоса взглянул в сторону источника голоса, но наткнулся взглядом только на ткань широких одежд. Пришлось поднять голову, чтобы увидеть главу коллегии магов Геенны, остановившегося на почтительном расстоянии примерно в метр.

Это не спасало от все ещё неимоверной разницы в росте – если с Иблисом он себя чувствовал низким, то с этим конкретным ифритом не хотелось даже задумываться о собственной ущербности (но мысли о ней все равно возникали). Росту в нём было гораздо больше двух метров, а извечный чёрный балахон, ярким пятном на котором был только высокий золотой ворот, лишь усиливал ощущение необъятности, пусть его хозяин и был не в меру сухощав.

Они не были лучшими друзьями, да и друзьями вообще, но уважали друг друга достаточно, чтобы поддержать при редких встречах небольшой разговор. Айорг не без оснований полагал, что Азарет, как и многие представители правления Геенны, терпел его просто, потому что так сказал Иблис. Да и то, с Князем никогда не возможно было понять что-то до конца.

Он был хуже мутной воды в озере: та хотя бы позволяла тебе увидеть своё отражение. Иблис был хуже морских пучин, в которых не отражалось ничего и в которых, скрытые в тени, недосягаемые солнечному свету, таились самые разные, мало изученные твари.

– Ты все не меняешься,– вежливо улыбнулся валакх, смещаясь чуть в сторону, чтобы неожиданный собеседник мог присесть рядом. Это бы хоть немного скрадывало их разницу в росте.

– Как и ты, маленький регент,– Азарет тяжело опустился на скромное для его габаритов сиденье, слегка скрипнувшее в знак протеста.– Признаюсь честно, не ждал, что у тебя хватит смелости заявить права на престол.

– Не отдавать же бразды необразованной девчонке и толпе стариков,– Айорг вновь перевёл взгляд на вид за арками и скрестил руки на груди.– Хорошо, что ты меня нашёл. Может, хоть с тобой смогу обсудить пару вопросов.

Азарет промолчал, но в его случае это расценивалось, как предложение продолжить начатое. В Геенне ему подчинялись не только маги, но и небольшая сеть разведчиков, что делало достаточно лёгким обсуждение определённых политических вопросов. Не всех, но с Иблисом порой было сложно, пускай отрицать его более полную осведомлённость и гораздо большую, чем у подчинённых, информативность, не приходилось.

– Мне интересно услышать объяснения. От вашего Князя я их вряд ли добьюсь – скорее услышу какую-нибудь общую фразу. Некоторые ваши поданные не особо хотят мириться с законом о пересечении границ в Мидери.

– Согласился на разговор, чтобы обвинять? Насколько я знаю, мы честно соблюдаем все правила.

– Хотелось бы верить,– Айорг со вздохом развёл руками.– Но я ещё до интронации начал получать донесения с границы, где ваши граждане пытаются своевольно перебежать в Эрейю, не имея на руках даже самого захудалого клочка пергамента.

– Любите вы, империя, гнать коней, не разобрав дороги,– не скрывая засквозившего в голосе недовольства, произнёс Азарет.– Если бы происходило что-то подобное, я бы знал. Возможно, это оппозиция.

– Или кто-то больше не любимец Князя.

Злобный взгляд в свою сторону Айорг проигнорировал, только со смешком поводя плечом. Не надо было быть слепым, чтобы заметить, как глава коллегии магов таскался за своим правителем хвостом в попытке привлечь его внимание, но в итоге получал ответы не лучше, а то и хуже, чем те, которые удавалось услышать валакху.

Все же решив перевести тему в иное русло, Айорг напомнил о прозвучавшей в разговоре оппозиции.

– Именно она,– многозначительно пригрозил узловатым пальцем Азарет, с радостью отбросив обсуждение своих отношений с Князем.– Есть те, кому не нравится, как мы с вами строим отношения. Недавно они и на Него напасть пытались.

– Что ж, буду надеяться, что это именно они. В противном случае,– Айорг смолк на пару мгновений, пока мимо них пробежала толком их не заметившая служка,– любым хорошим взаимоотношениям может прийти конец даже несмотря на брачные союзы.

– Браки – вещь крайне ненадёжная, особенно с ним,– Азарет скрестил обе пары рук на груди.– Я понимаю волнение. Передам это, куда следует, и лучшие люди займутся вопросом.

– Прекрасно,– выдохнул, не намеренно звуча несколько раздражённо, валакх.

Так как все ещё смотрел на вид за пределами дворца, движение рядом с собой он поначалу исключительно почувствовал. Потому и среагировал поздно, когда ифрит уже наклонился, упираясь двумя левыми руками выше его головы.

Чувствовать себя более мелким было просто невозможно, и в мозгу вдруг мелькнула мысль, что наличие рядом Самаэля было просто жизненно необходимо. Не то, чтобы без тави валакх не видел возможности отбрехаться или просто уйти, но Гринд смог бы одним своим присутствием сделать эту ситуацию лучше. Особенно, потому что заметил бы поползновения Азарета заранее и сейчас бы уже ненавязчиво поддел его острый подбородок лезвием меча, намекая на необходимость держаться от Владыки на установленном правилами этикета расстоянии.

– Не думаю, что сейчас время для подобного,– усмехнулся валакх, отстраняясь, насколько это позволяла длина скамьи.– Романтик из тебя так себе.

– Я и не пытался быть романтичным. Просто пытаюсь понять…– ифрит прищурился, но потом со вздохом сел чуть прямее, тем не менее руки оставив на прежнем месте.– Я не мог не заметить, что в последнее время мысли нашего повелителя так или иначе связаны с тобой. Имею наглость полагать, что ты для него… Скажем так, «персональный интерес».

– Бред,– Айорг скривился, погнав прочь полезшие в голову дурные мысли.

– Возможно, но все же прими к сведению то, что я сказал,– окончательно отстранившись, Азарет вернулся на прежнее своё место.– В любом случае, меня попросили… Поискать альтернативу,– ифрит развёл верхней парой рук.– И я её нашёл, как ни странно. Оказалось, у нашего повелителя есть законнорождённый наследник, проживающий в Эрейе.

Чему Айорг точно научился за свою достаточно долгую жизнь, так это строить совершенно нечитаемое выражение лица. Ему было без подсказок ясно, о ком идёт речь, но Раджар жил в империи инкогнито, и даже сам Иблис никогда не объявлял о том, что у него есть вполне живой и вполне смышлёный наследник.

Авторитет Князя в Геенне был непопрекаем, и о смене власти не стоило даже на секунду задумываться. Если бы сейчас кто-то выловил Иблиса перед отъездом и заявил ему, что его сын находится во дворце, властитель огненных земель с наибольшей вероятностью разыграл бы непонимание и отвлёк собеседника от темы разговорами о том, что у него слишком много детей, чтобы всех запоминать.

Раджар был отцу нужен исключительно на случай, если кто-то возмутится бесконечному правлению. В случае волнений ифрит бы без каких-либо споров усадил его на трон, но остался бы рядом, чтобы указать мальчишке максимально неправильный вариант дальнейшего политического курса. Когда толпа бы поняла, какую хорошую жизнь променяла на молодого несмышлёныша, этого самого паренька кинули бы им на растерзание, как жертвенное животное.

Мальчишка был исключительно козлом отпущения на всякий случай, но ценность этого козла равнялась стоимости казны нескольких стран, потому что после того, как разыграет его фишку, Иблис вернулся бы на своё законное место. И его бы приняли с распростёртыми объятиями.

– И ты был бы безумно рад, если бы я все бросил и, аки горная легконогая лань, поскакал на его поиски,– отвлёкшись от созерцания прекрасного, Айорг скрестил руки на груди и с насмешкой взглянул на ифрита.– Так?

– Тебе совершенно не обязательно изображать лань. Я всего лишь знаю, кто ты – и знаю, что такому существу найти огненного мальчишку будет делом пары мгновений.

Значит, личность наследника все же была неизвестна. С другой стороны, Азарет мог с таким же успехом проверять его и пытаться вытащить сведения, но не думал же он всерьёз, что валакх так просто улыбнётся и скажет: «Да, вон он ходит»

Глава коллегии магов понятия не имел, что самолично вручил Владыке в руки самый крупный козырь из возможных при нынешнем раскладе.

– Давай-ка без ненужной лести. Мы оба понимаем, что только ты хочешь найти мальчика и посадить его на трон,– пародируя речь самого Азарета, мужчина помахал рукой.– Вот только какая мне выгода?

– Геенна станет полноценным союзником Эрейи и никогда более не попытается пойти войной. Потому что, усадив на престол сына Иблиса, я сделаю так, что реальная власть будет в моих руках, а к тебе я лоялен.

– Мы с тобой лояльны друг другу, пока приносим пользу, многолапка,– усмехнулся Айорг.– В то время, как Иблис, если твои предположения о его ко мне отношении правдивы, союзник куда как более приятный. И гораздо более верный.

– На что ты намекаешь?

– На то, что, если у него есть хоть малейшие «персональные интересы» касательно меня, я смогу вить из него верёвки столько, сколько понадобится. У меня будет выгодная мне и казне империи торговля, не будет войн и ненужных мелких конфликтов. Ах, да, граничащие с Мидери земли я тоже заберу себе. В случае, когда у власти будешь ты, я могу даже не мечтать о коленопреклонённой Геенне.

– Ты слишком самонадеян, маленький Владыка,– Азарет нахмурился, потирая виски пальцами.– И слишком наивен, когда речь заходит о Князе. Он может следовать исключительно своим желаниям, но вертеть собой, как тебе угодно, не позволит.

– Посмотрим,– в Айорге вдруг проснулся дух соперничества.– У меня есть все основания через неделю-две нанести вам визит, проведать Офру. Там и попробую обернуть информацию в свою пользу. Получится – можешь забыть о мальчишке, а не выйдет – притащу его тебе к исходу лета с бантом на макушке.

Немного подумав, глава коллегии магов решил, что терять ему в данном случае нечего, и согласно кивнул.

– Идёт. Но в случае, если все пойдёт наперекосяк, ты останешься один, маленький Владыка. Будь добр помнить об этом.

Взглянув на протянутые ему две левые ладони, Айорг стушевался на пару секунд. Рукопожатием одарил в итоге все же верхнюю.

6.

Лакей упорно тащил её на второй этаж, и отказаться было сложно. Старик увещевал, мол, дочь Владыки обязана брать на себя хоть какие-то обязанности, и, если её отец не может лично заняться не самыми важными гостями, сделать это следует ей. Говорить так могли в соотношении только с одним «гостем», которого Сейрен бы была рада не видеть ещё очень и очень долго.

В последний момент она начала подтормаживать, пока лакей, увлечённый рассказами о том, что должна и не должна дочь правителя, шёл вперёд. Дождавшись нужной секунды, Сейрен резко пригнулась, оставляя старика в одиночестве, буквально нырнула за перила и про себя взмолилась всем известным богам, чтобы её не заметили.

Ей бы хотелось казаться окружающим смелой – она ведь была дочкой самого Владыки – но она не могла этого сделать. Только не с этими людьми.

Только не против тайного сыска, репутация которого не отставала от печально известных Церберов, ныне, по счастью, распущенных. Самое страшное, однако, было не в их внешности и слухах вокруг их группы, а в ином – они уничтожали тех, на кого указывал отец Сейрен.

Цепляясь за перегородки на перилах, девушка опасливо вытянула шею, приглядываясь к тем, кто был внизу: всего трое, два ей мало известных, а вот последний… Он был без доспехов, одетый в обычный кафтан: по дворцу запрещалось ходить в полном обмундировании, если только за порогом было не военное время.

Раджар был приятен на внешность, многими девушками во дворце обсуждался, как потенциальный жених. Если бы только они знали, с какой радостью отдала бы им возможность стать ему супругой Сейрен.

Не то, чтобы все уже было давно и прочно решено, но Айорг то и дело намекал дочери, что ей следовало бы присмотреться к этому герою сыска. «И золото у него есть, и дом хороший, да и на тебя он смотрит, как на сокровище». Все это могло бы быть приятно и заманчиво, если бы сама Сейрен испытывала хотя бы половину того интереса к ифриту, какой он выказывал к ней. Она не могла дать точного объяснения, но без сомнений знала, что никогда не захочет быть рядом с кем-то подобным. В свои годы она все ещё свято верила, что браки заключаются исключительно по любви.

В мгновение, когда ей казалось, что Раджар каким-то образом вот-вот её заметит, мужчина отвлёкся. Любопытству поддалась и Сейрен, услышавшая знакомый голос со стороны. Последний раз она общалась с тави Гриндом, когда была ещё ребёнком, а в нынешние времена все не могла найти в себе достаточно смелости поговорить.

Он шёл в сопровождении Короля Богов, выглядевшего неожиданно тускло и печально – не в пример обычному себе. Казалось, будто у Василиска что-то разладилось в жизни, и, не будь там Раджара, Сейрен бы непременно кинулась к дядюшке выяснять, что с ним было не так. В силу обстоятельств единственным его утешением оставался тави, который казался девушке не по годам строгим, суровым и не подпускавшим к себе никого, окромя Владыки и сослуживцев.

Найди она в себе храбрости хотя бы раз не просто поздороваться и скрыться с глаз, выяснила бы, что была в корне не права, но так уж распорядилась судьба.

– Отвратительно,– сокрушался Василиск, нервно заламывая руки,– я в жизни не чувствовал себя более… грязным.

– Поразительное отсутствие предусмотрительности,– спокойно парировал Самаэль, убрав руки за спину.– Особенно, у вас, Ваше Святейшество.

Василиск глянул на него так, будто мужчина рассказал общеизвестный факт и попытался выдать его за прорыв в учёном деле. Сложно было сказать, надеялся ли он на что-то иное, когда посреди коридора подловил тави и выпросил у него эту импровизированную аудиенцию.

Ждать от него существенной поддержки было несколько наивно, и все же Василиск не оставлял надежды использовать знания о семье Гринд в свою пользу.

Пока что первый тави умудрялся затыкать его, даже не начав слушать, и каждый раз отбрехивался стандартными, тошнотворно приятными слуху фразами.

– Отсутствие предусмотрительности?! Он дал мне слово Первородного!– Василиск гневно фыркнул, взмахивая руками.– Это достаточное основание для него выполнить обещание!

– Напомните, что будет, если Первородный нарушит своё слово?– Самаэль насмешливо прищурился.– Если не ошибаюсь, у него на ладони останется ожог, который будет ему довольно долго напоминать о себе. Это потеря, которую вполне можно пережить.

Что правда, то правда – с этим Василиск спорить не мог. Да и Первородным их старшего брата давно можно было называть с натяжкой: он так часто в прежние времена разбрасывался этими сокровенными обещаниями, что всякая сила в них, кажется, пропала. В этой ситуации радовало лишь то, что он согласился прибыть в Пантеон и лично убедиться, что никаких проблем там не было, а о заговорах никто и помышлять не смел.

Жуткая в своей реальности и потенциальной правдивости мысль пронзила разум, и Василиск широко открытыми глазами уставился в пространство.

– Он может все подстроить. Птица Великая…!

Самаэль, делавший вид, что ему больше интересна десятки раз виденная лепнина под потолком, тихонько хмыкнул.

– Может быть, я могу с этим помочь.

– И что – хотя бы примерно, хотя бы намёком – я могу дать Вам взамен, тави?– вздохнул Василиск.– Благословением Вы явно довольствоваться не станете.

– Хотя бы, потому что не верю в них,– согласно кивнул мужчина.– Но Вы можете дать мне слово Первородного, которое Вы, в отличие от Айорга, свято чтите.

Взглянув на Короля богов, он остановился и скрестил руки на груди:

– Пообещайте оставить меня в покое. Мне достаточно того, что постоянно происходит во дворце, и Вы со своими «знаниями о семье Гринд» и прочем радости не добавляете.

Искренне оскорбившись такой прямолинейности, Василиск понадеялся, что смог скрыть свои эмоции хотя бы наполовину. Судя по тому, что Самаэль быстро утратил к нему интерес и снова вернулся к изучению потолков, это удалось.

– Хорошо,– вздохнул Первородный, сцепляя руки в замок на уровне пояса.– Хорошо, я обещаю. Слово Короля богов.

На том и порешили. Молча, не пожав рук, исключительно на словах. Хотя первому тави доверял чуть больше, чем своему старшему брату, Василиск не мог отделаться от доли скептицизма, укоренившейся в сущности: этот человек слишком долго пробыл в окружении Айорга, чтобы не заразиться его повадками.

Пока был во дворце, Первородный подслушал разговоры о том, что гибель одного из глав ведомств с семьёй была делом рук первого из Великих, но все нити, способные привести к нему и дать весомые доказательства, обрывались на середине. Самаэль тщательно подчищал собственные хвосты и, вполне вероятно, делал ещё и это для самого регента.

Помотав головой, Василиск мысленно исправил сам себя – регентом Айорга теперь нельзя было называть. Только Владыкой или, на крайний случай, Его Высокопревосходительством. Будто знавший, что про него думали и разговаривали, валакх как раз вывернул из-за угла. В другую сторону от него, держа на виду лишь верхнюю пару рук, двинулся к лестнице глава легиона магов Геенны.

– Дорогая,– Владыка ничтоже сумняшеся подцепил за локоть до этого не видевшую его Сейрен и заставил подняться на ноги,– не пристало эрейской принцессе сидеть на полу. К тому же, мне кажется, что тебя ждут.

Притормозив, Василиск проследил за тем, как побледневшая бедняжка вынуждена была смириться с желанием отца и пойти к тому, кто ждал на нижнем этаже. Сложно было поверить, что в планах у валакха было ещё больше породниться с ифритами – от мальчишки за милю несло серным запахом. Тонкий, гораздо более лёгкий, чем у живших в Геенне постоянно, он всё равно чувствовался.

– Планируете завтра ехать вместе с нами?– проводив дочь взглядом, Айорг с улыбкой посмотрел на Василиска.

Всегда было непонятно, как он умудрялся держать эту приятную маску. Улыбайся валакх так, как сейчас, кому-то, кто плохо его знал, они бы подумали, что это существо в следующую секунду пожелает им всех благ и предложит поесть за одним столом.

– Нет,– надеясь, что прозвучал не слишком грубо, откликнулся Первородный.– Я уже отправляюсь. Хотел ещё раз поблагодарить, что согласились приехать к нам и лично убедиться в нашей непричастности.

– Конечно,– все с той же улыбкой кивнул валакх, обходя Василиска по небольшой дуге и направляясь дальше.– Доброго пути, Король богов.

Глава 8. Привяжи снова.

1.

От слабого прогиба в пояснице что-то хрустнуло, и тело среагировало раньше головы, резко сгибаясь обратно в прямой угол. Легче не стало, но и хуже не становилось. Плюсом увидел завалившийся под постель свёрток с недавно присланным сестрой гобеленом.

Она все так же занималась вышивкой, когда выдавалась свободная пара часов, и большую часть своих работ продавала наравне с каменьями и золотом. В нескольких богатых домах её картины точно висели. Раньше свёрток лежал на книжной полке, ждавший своего часа, чтобы быть повешенным и начать красоваться на стене возле рабочего стола, но какая-то тварь из тайного сыска так активно искала злосчастную иглу, что не рассчитывала силу бросков.

Придерживаясь за поясницу, Самаэль слишком живо представил этого не в меру наглого ифритёнка, швырявшего свёрток, а потом продолжавшего шариться по помещению. По его покоям. При всём уважении к предполагаемому отцу мальчишки, самого выродка хотелось вздёрнуть.

В остальном доме уже убрались, но, когда вечером вернулся, служанка чуть ли не слёзно просила прощения за то, что до личных покоев дело не дошло. Самаэль потратил добрые десять минут на то, чтобы успокоить сердобольную женщину, пообещал, что со всем разберётся сам, но в итоге полночи просто пролежал в постели, глядя в потолок.

Казалось бы, с его бессоницей давно надо было отвыкнуть лежать в покрывалах и шкурах, но это уже превратилось в своего рода ритуал. Кому-то лучше думалось на природе, кому-то – в печке из многочисленных одеял. Подумать было о чём, но больше, чем размышления о себе и своей жизни, в голову лезли мысли о том, чего можно ожидать по прибытии в Пантеон.

Выезжали после полудня, в пути потратили бы три дня. Четыре при худшем раскладе. Ничто не мешало Айоргу, так радостно согласившемуся на поездку, отправить вперёд себя ифритёнка, чтобы подготовил почву для приезда. На месте они бы обнаружили, что у Нории все покои закиданы точно такими иглами, а на окне настаиваются банки с ядами всех видов, и тогда Владыка бы получил карт-бланш на скандал. Он бы поругался, может, пригрозил бы казнить всех Первородных прилюдно, а потом состроил бы скорбное лицо и предложил им сесть и не лезть в политику, чтобы в обмен забыть об этом ужасном преступлении.

Ему нужно было быть умнее, нужно было отправить кого-то своего. Если бы опасения подтвердились, и ифритёнок кинулся к Первородным раньше них, человек Самаэля мог бы сравнять счёт. В кои-то веки хотелось справедливости. Может, повлиял вид Василиска, разбитого и потерянного – таким Короля богов никто не видел прежде.

«Ну да, как же,– фыркал насмешливый голосок на задворках сознания,– ты беспокоишься, что он не сдержит своё слово. И не видать тебе спокойной жизни».

Посреди ночи он едва ли не слетел с кровати и, как был, в домашнем кафтане, штанах и босоногий, кинулся верхом до города, чтобы отыскать там своего человека. Провидец, тихо живший и мирно врачевавший всем страждущим на окраине города, ночи предпочитал проводить в таверне, но каждый раз она была разной. Многие полночные гуляки утром наверняка рассказывали, что видели, как по городу в домашнем облачении мчал коня великий генерал – не ровен час, началась война.