Вервольф

Осознание происходящего доходило до нее какими-то урывками, рассеиваясь как свет фар в плотном ночном тумане, пока в один момент ее не ослепила яркая вспышка, от которой уже никуда было не спрятаться, как от мчащегося на полном ходу автомобиля, вынырнувшего из тумана в метре до неизбежного столкновения. Она с трудом оторвала глаза от крепкого мускулистого торса, сантиметр за сантиметром появлявшегося между расстегиваемых бортов рубашки, обвела безумным взглядом комнату, зацепилась им за дверь в коридор, резко приподнялась, дернулась к краю кровати и бросилась к выходу.

Дверь была заперта на замок.

Лия, уже целиком и полностью поддавшись панике, тщетно судорожно крутила и тянула ручку во все стороны: та никак не поддавалась. Последние сомнения рассеялись вместе с туманом в голове, оставляя одну простую и кристально-ясную мысль: Демьян закрыл дверь, еще когда выходил куда-то с ее бокалом. Значит, он запланировал все это заранее. А она просто наивная идиотка.

Девушка резко развернулась, прижавшись спиной к двери. Демьяна ее попытка к бегству нисколько не взволновала. Он с той же нерасторопностью стягивал с себя рубашку, в этот момент даже не глядя в ее сторону. Затем, бросив рубашку на пол, внезапно вскинул взгляд, улыбнулся и медленно двинулся по направлению к ней. Лия снова заметалась взглядом по комнате, ища хоть какие-то пути к отступлению, и не сразу поверила своим глазам. По правую руку от нее на большом комоде лежал пистолет. Не винтажный мушкет или старинное раритетное ружье. Самый обычный пистолет. Черный и блестящий.

– Не подходи! Я выстрелю! – рука девушки с зажатым в ней оружием, неожиданно оказавшимся очень тяжелым и увесистым, ходила ходуном.

Демьян неспешно шел в ее сторону. Шаг. Еще шаг. И еще. Медленно, плавно и размеренно, но при том не остановившись и на мгновение, не давая ей опомниться, не давая ей ни единой секунды, так необходимой, чтобы решиться и спустить курок. И вот уже его рука на ее талии обхватывает ладонью поясницу, вторая упирается предплечьем в стену над ее головой, кончиками пальцев массируя темечко, а рукоять пистолета до сих пор зажата в ее трясущейся руке. Демьян склонился к ее уху и мягко проговорил:

– Стреляй, глупенькая. Задержишь меня. Ненадолго, но убежать сможешь.

Вслед за этим коснулся губами мочки уха и осторожно, с нежностью, куснул.

– Только с предохранителя сними, – добавил уже абсолютно серьезно.

– Я не умею, – выдавила Лия, дурея от полнейшей абсурдности ситуации и его слов. Да у него же с головой явно не в порядке…

Демьян чуть отстранился, вытянул пистолет из ее дрожащей ладони, чем-то на нем щелкнул и вложил обратно ей в руку. Лия в состоянии шока подняла руку и посмотрела на зажатый в ней пистолет. Демьян молниеносным движением ухватил его за дуло и отвел в сторону.

– Тише, глупышка. На себя не направляй, – и приставил дуло к своей груди.

Девушка смотрела на него широко распахнутыми испуганными глазами. Перевела взгляд на пистолет и снова посмотрела мужчине в глаза.

– Чего? Не можешь?

Демьян сдвинул ее руку с пистолетом в сторону, прижался вплотную и склонился к уху:

– Стреляй, дурочка. Я же тебя трахну сейчас.

Чуть отстранился и ласково провел кончиками пальцев по лицу от виска до подбородка, заглядывая в глаза. Пистолет с коротким стуком вывалился из ее руки на пол.

Кажется, они вернулись к тому, с чего начали: Демьян подхватил ее на руки, вернулся обратно к кровати и сбросил на матрас. Только на этот раз пальцы мужчины, стоящего рядом с кроватью, неспешно расстегивали массивную пряжку ремня на его брюках.

Во взгляде Демьяна что-то неуловимо изменилось. В нем больше не было ни напряжения, ни вспыхнувшей несколько минут назад злости, как когда они еще стояли на балконе, ни даже надменности или усмешки, только странным образом смешавшиеся похоть и абсурдные, никак не подходящие ситуации нежность и теплота. Лия могла поклясться, что видит в его глазах, вновь искрящихся желтоватыми отблесками от падающего через незашторенное окно искусственного уличного света, разве что не умиление. Да он же совершенно точно просто-напросто безумен…

Лия вновь резко приподнялась, дернулась к краю кровати и в следующий же миг почувствовала крепкий захват на лодыжке.

– Не надо, моя хорошая. Не провоцируй меня больше. Я и так уже на пределе. Лежи смирно.

Крепко сжимая лодыжку, Демьян перевел взгляд на ее ногу, стянул туфельку и, повертев в пальцах, мягко улыбнулся. Перевел взгляд обратно на ее лицо и отбросил туфлю в сторону. Лия проследила за тем, как та с легким стуком упала на паркет. Идиотка. Какая же она идиотка.

– Демьян, отпусти меня, пожалуйста.

Придавленная ощущением собственной беспомощности, Лия, хоть и отдавая себе отчет в том, что делает самую бесполезную вещь в подобной ситуации, принялась за то последнее единственное, на что была еще способна: стала умолять.

Вторая туфелька соскользнула с ее ноги и отправилась вслед за первой.

Глаза предательски заволокло пеленой слез, так что она, точно потерявшись в пространстве и времени, даже и не поняла, в какой момент оказалась придавлена к матрасу тяжелым мужским телом.

– Маленькая моя, не плачь, – мягко зашептал он ей на ухо, – я же тебя не обижу. Я ласковым с тобой буду.

Демьян чутко коснулся губами тонкой мягкой кожи на шее ближе к линии роста волос. Трепещущая под ним трусишка очаровательно пахла страхом и отчаянием. О том, чтобы этот нежный цветочек поставить на четвереньки, не могло быть и речи. Перепугалась не на шутку малютка. Не притворяется. Нежная, теплая, беззащитная. Жаль только, что остановиться у него уже ну никак не выйдет. Остатки выдержки ушли на то, чтобы не поставить ее раком, когда драпала к двери.

– Демьян, пожалуйста… – снова услышал он бессвязный лепет, – я не хочу… я… я не хочу вот так… отпусти меня… Демьян…

– Чего ты так боишься? Тебе ведь понравится. Еще несколько минут назад ты этого хотела.

Демьян обхватил губами мочку ее уха, втянул, пососал, выпустил, спустился губами к шее, задевая языком чувствительную кожу, а Лия только сейчас, лишив саму себя последней возможности к бегству, лежа под его твердым горячим телом, слушая его ласковые нашептывания и чувствуя влажные касания языка на своей шее, в полной мере осознала всю бредовость не только порожденной его безумием безвыходной для нее ситуации, но и своих собственных ощущений: она хотела не только несколько минут назад, она и сейчас хочет. Видимо, выходя куда-то с ее бокалом, Демьян позаботился не только о запертой двери. А она дважды наивная идиотка. Лия напряглась изо всех сил, уперлась в его плечи ладонями и попыталась столкнуть с себя вместе с этими необузданными первобытными ощущениями жгучего возбуждения, которое вызывали его чуткие, но уверенные ласки.

– Пусти меня! Мерзавец!

Нежные прикосновения языка и губ на ее шее резко сменились крепким болезненным захватом зубов, и вслед за этим в наступивший тишине раздалось глухое низкое угрожающее рычание. Лия пугливо замерла. Демьян выпустил ее шею из захвата, несколько раз лизнул в место укуса и ласково прошептал на ухо:

– Я ведь предупреждал. Не провоцируй.

А затем принялся буквально вылизывать ее шею, то проводя кончиком языка, то обхватывая губами и бережно посасывая, и время от времени утробно рыча. Это непонятное, какое-то дикое, почти не похожее на человеческое, рычание отзывалось где-то в самом низу живота будоражащей вибрацией, от которой все сладко сжималось, пульсировало, а следом за этой пульсацией по телу волнами расходилось приятное тепло, скапливаясь тяжестью в промежности, заставляя складки набухать под этой тяжестью, так мучительно-сладко, что Лия не удержала сорвавшийся с губ тихий стон.

Демьян отстранился от ее шеи и пристально посмотрел в глаза. Потом опустил руку, подцепил пальцами подол платья, и гладкая плотная ткань, щекоча кожу, медленно поползла вверх по ее ногам. Мужчина сдвинул в сторону ластовицу трусиков и, неотрывно глядя ей в глаза, коснулся пальцами гладких влажных лепестков. Лия, не в силах разорвать этот порочный контакт глаз, сглотнула и так и продолжала на него смотреть, пока он легкими круговыми движениями бережно поглаживал ее там, где раньше не касался ни один мужчина, и лишь когда один из пальцев скользнул внутрь, она, опустив ресницы, перевела взгляд… на его губы. Демьян склонился к ее лицу.

– Язычок высунь.

Лия прикрыла глаза и послушно всунула свой язык ему в рот.

Посасывая и поигрывая с ее языком, мужчина осторожно вводил палец внутрь, время от времени потирая клитор. Вскоре к этому пальцу добавился еще один. Лия снова сладко застонала на этот раз прямо ему в губы.

Разорвав поцелуй, Демьян склонился к ее уху:

– Уже не так страшно?

– Что ты подсыпал в мой бокал? – вместо ответа прошептала Лия, зарываясь пальцами в его волосы. До чего же они приятные на ощупь. Мягкие и густые.

– Глупенькая, – Демьян тихо рассмеялся.

Неожиданно его пальцы вынырнули из нее, сорвав с губ разочарованный стон. Демьян приподнялся, подцепил молнию сбоку на платье, расстегнул и потянул широкие лямки с плеч, освобождая грудь от вделанных в лиф чашечек. Лия завороженно наблюдала, как потемневший взгляд его малахитово-зеленых глаз, все так же искрящихся золотистыми отблесками света, до краев наполненный ничем не прикрытым вожделением, буквально прилип к ее обнажившейся груди. Только сейчас она заметила, что мужчину, который смотрел на нее со смесью экстатического восторга, азарта и жгучей похоти, разве что не трясло от возбуждения. Даже удивительно, что в таком состоянии он еще способен уделять внимание каким-то там ласкам. Однако на то, чтобы снять с нее платье, его терпения уже не хватило. Губы сомкнулись вокруг тугой вершинки соска и одновременно с глухим утробным рычанием его пальцы вернулись обратно в ее лоно.

Балансируя где-то на грани между реальностью и дымкой чувственного наваждения, она не знала, в какой именно момент Демьян умудрился стянуть свои брюки и куда делись ее трусики.

Промежность опалило нестерпимым жаром, острая боль полоснула по нервам, вытряхивая ее обратно в неприглядную действительность, с губ сорвался тягостный мучительный стон, и Лия, упираясь пятками в матрас, заерзала под ним, пытаясь хоть немного ослабить болезненный контакт.

Демьян остановился, приподнявшись на локтях, посмотрел на искаженное болью личико и, ткнувшись лбом куда-то в район ее ключицы, обреченно выдохнул:

– Блять.

А в следующий момент Лия, задыхаясь от боли и глотая слезы, почувствовала, как шею сразу над ключицей обожгло чем-то острым.

– Прости меня, девочка моя. Прости. Я же не знал. Потерпи немножко. Сейчас все пройдет. Яд действует очень быстро. Потерпи, родная. Что же ты сразу не сказала? – удерживая вес своего тела на одном локте, второй рукой Демьян перебирал пряди ее волос и ласково всё нашептывал и нашептывал ей на ухо, – дождалась меня, моя хорошая. Ты у меня умничка. Умничка. Потерпи. Сейчас пройдет.

Лия не слышала ни слова из того, что он шепчет ей на ухо. Разве что краешком ускользающего сознания успела зацепиться за то, что Демьян откровенно признавался в том, что дал ей какой-то «яд». А дальше ее сознание заволокло таким туманом похоти, что всё, что она чувствовала, так это то, как по телу разбегаются стайки мурашек от его щекочущего шею дыхания и как невыносимо все пульсирует и ноет в промежности. Какого черта он не двигается?! Лия нетерпеливо подалась бедрами ему навстречу. Демьян, едва уловив ее движение, перехватил инициативу, медленно выскользнул наружу и плавным движением, растягивая и наполняя, вошел до самого основания.

– Все хорошо? Тебе не больно?

Лия вместо ответа опять требовательно дернула бедрами. Когда Демьян очередным движением вновь плотно в нее вжался, обхватила его руками за голову, зарываясь пальцами в густые мягкие волосы, притянула к своим губам и снова всунула свой язык ему в рот.

Чувственное скольжение до предела возбужденной плоти внутри нее постепенно ускорялось, вдоль позвоночника то и дело проносилась волна ноюще-пряной истомы, подхваченная которой Лия все сильнее выгибалась ему навстречу, пока наконец ее тело не содрогнулось в сладкой конвульсии и девушка не затряслась в судорогах бурного оргазма.

Демьян повалился на кровать рядом с ней, мокрую и дрожащую заключая в плотное кольцо своих рук, и примкнул губами к ее лбу. Лия чувствовала, как в промежности все еще приятно подергивает, но тягучий эфир сладострастного дурмана почти мгновенно схлынул, оставляя после себя саднящее чувство тоски с горьким привкусом тягостного уныния.

– Я могу идти? – слабым безжизненным голосом спросила девушка, в то время как Демьян мягко касался губами ее лба и поглаживал по волосам.

– Куда? – слегка удивленно уточнил он.

– Ты ведь получил, что хотел. Отпусти меня, пожалуйста, – всхлипнула Лия.

Демьян ничего не ответил, продолжая крепко ее обнимать и поглаживать по голове. Девочка в его руках расплакалась.

– Что ты еще собрался со мной делать?

Девушка, которую он бережно прижимал к себе, горько всхлипывала, под его пальцами скользили ее непослушные растрепанные волосы, нежная тонкая кожа на худенькой спинке, на пояснице которой до сих пор болталось скрученное платье, была мокрая, беззащитные хрупкие плечики то и дело вздрагивали, а на него снова неумолимо накатывал девятый вал дикого животного возбуждения.

Твою мать.

Демьян молча разжал руки, давая ей возможность выпутаться из его объятий.

Лия, мелко дрожа всем телом, неуклюже сползла с кровати и принялась неловкими движениями одеревенелых пальцев натягивать на себя платье. Кое-как попав в рукава, ухватилась за бегунок на молнии и стала лихорадочно-суетливо дергать его вверх. Встрепенулась, когда сильная рука обхватила ее поперек живота. Демьян бесшумно встал у нее за спиной, одной рукой прижал спиной к своей груди, ухватил ткань под молнией, а пальцами второй осторожно потянул бегунок вверх, застегивая молнию. Нежно коснулся губами кожи на шее чуть выше плеча.

– Это ненадолго, родная. Я приду за тобой, – прошептал ей на ухо.

      Вдоль позвоночника прошелся холодок, Лия скинула с себя его руку и поспешно направилась к двери.

Дверь была открыта.

Девушка выскочила в коридор, сбежала по ступеням на первый этаж и быстрым, все ускоряющимся шагом пересекла опустевший зал, где в наступившей давящей тишине были слышны только тихие шлепки ее торопливых шагов. Гости, очевидно, уже разошлись.

На крыльце стояли те несколько мужчин, которые сидели с ними за одним столиком во время официальной программы бала. Лия притормозила на мгновение, споткнувшись диким блуждающим взглядом о собравшихся, и, опрометью промчавшись мимо них, бросилась прочь.

Мужчины переглянулись, посмотрев вслед убегающей девушке.

– Вы тоже это почувствовали? – тихо спросил Остин.

– Демьян, – кивнул Франц, стоящий рядом.

– Может, проверить?

– Я думаю, Демьян знает, что делает.

– А вдруг она сбежала? Нам не поздоровится, что мы ее не остановили.

– От Демьяна невозможно сбежать, – уверенно заявил Алан, вмешавшись в их разговор.

– Я все-таки спрошу, – подумав, принял решение темноволосый Остин и направился ко входу в особняк.

Поднявшись на второй этаж и пройдя по длинному коридору, Остин деликатно постучал в дверь, осторожно приоткрыл и тут же захлопнул обратно. Тяжелый комод с жутким грохотом влетел в стену рядом с дверью и, судя по последующему звуку, разлетелся в щепки. Выждав несколько секунд, мужчина опять приоткрыл дверь. Комната Демьяна выглядела так, как если бы прямо внутри нее прошелся десятибалльный ураган. Теперь можно было не опасаться, что ему в голову прилетит какой-нибудь из предметов мебели, так как комод, очевидно, еще несколько секунд назад был последней уцелевшей частью интерьера. Сам Демьян в задумчивости стоял посреди комнаты, состоящей из груды обломков.

– Демьян, там девушка…

– Пусть идет.

– Ясно… – Остин в растерянности смотрел на Демьяна, не зная, нужно ли еще что-то говорить и как вообще стоит себя вести. За долгие годы он впервые видел, чтобы тот потерял над собой контроль. Не потому, что он был терпеливым, сдержанным или терпимым. Отнюдь нет. Всего лишь потому, что порой Демьян вскрывал глотки и вытряхивал кишки разве что не с блаженной улыбкой, так что по нему никогда и не понять было, уже пришел тебе пиздец или еще нет. Но к Демьяну – чокнутому психопату они худо-бедно притерлись и привыкли, а как вести себя с таким Демьяном Остин не имел ни малейшего представления. Зря он к нему сунулся. Вечно ему больше всех надо.

– Как понял? – вдруг спросил Демьян.

– А?

– Про девушку. Как понял?

– Так запах…

– Давно почувствовал?

– Что?

– Бля, Остин, ты тупой? Запах. Давно его почувствовал?

– Сейчас только, – нерешительно признался Остин.

– А остальные? Чувствовали ее, когда за столом с нами сидела?

– Демьян, ты же знаешь, мы не обсуждаем… – начал мужчина и осекся.

– Остин, – устало вздохнул Демьян, – не подскажешь, почему костяк самых сильных волков в моей стае состоит из одних ссыкундяев?

– Потому что у нас вожак отбитый? – неуверенно предположил Остин.

Демьян о чем-то глубоко задумался, сжав ладони в кулаки и нахмурившись.

– С девочки глаз не спускать, – наконец принялся сухо отдавать распоряжения Демьян, и Остин облегченно выдохнул, – близко не подходить, на глаза не попадаться. Только в случае угрозы. Свяжись с Исааком. Пусть выяснит все, что о ней известно. Где родилась, где училась, с кем жила и так далее. Всё, что сможет накопать.

Остин спустился обратно вниз, где Алан, Франц, Дэвид и Руп закусывали коньяк никотином.

– Ну че там? – поинтересовался рыжий веснушчатый Франц.

– За девушкой надо проследить, – махнул он рукой в сторону ворот, спускаясь с крыльца, и как можно тише добавил: – Приступ бешенства у него.

– Я все слышал, – раздался откуда-то сверху громкий голос: Демьян стоял на балконе второго этажа в одних брюках, облокотившись предплечьями на перила.

Остин втянул голову в плечи и, отойдя на безопасное расстояние, еще тише сказал:

– Может, еще не поздно прививку сделать…

– И это тоже! – крикнул им вслед Демьян.

Вернувшись обратно в комнату, Демьян окинул взглядом оставшиеся от нее руины и поднял с пола одну из лежащих среди обломков маленьких светло-серых туфелек, украшенных сбоку несколькими блестящими камушками. Девочка убежала босиком.

Хреновая получилась сказка.

Глава 8

– Так что там в итоге случилось-то? От Демьяна девчонки обычно не в таком виде уходят.

– Ты ее шею, что ли, не видел? Он же ей метку захерачил.

– Ты уверен? Мне показалось, они только сегодня познакомились. Чтобы Демьян и вот так вот с ходу принял девчонку?

– Я тоже метку видел.

– Жопа пришла, откуда не ждали…

– Жопа не то слово. У Демьяна метки нет.

– Бляяя…

Пятеро мужчин, тихо переговариваясь, удалялись прочь от особняка, ведомые шлейфом тянущегося вслед за беглянкой аромата.

***

Лия шлепала босыми ногами по шершавому асфальту. Их улочка погрузилась в сон. В окнах домов было темно, лишь на искусно обустроенных территориях горели фонари всевозможных мыслимых и немыслимых форм и размеров: изящные на тонких витых столбах, в виде медведей и других хищных зверей, держащих огонек в своих мощных лапах, похожие на гигантские цветы, в глубине соцветий которых мерцал мягкий желтоватый свет, словно парящие в воздухе шары, заливающие пространство вокруг себя холодными голубыми лучами, строгие и прямые из серебристого гладкого металла, а вон там зайчиха с несколькими зайчатами светятся целиком.

По бедру стекало что-то липкое.

Бледный диск таинственной близко-далекой (казалось, только протяни руку и ощутишь ее под пальцами) луны изредка проглядывал на темном беззвездном небе, затянутом низкими мрачными тучами. Ночной воздух поздней весны был по-летнему теплым и наполненным влажной свежестью со сладковатым острым ароматом озона, легким джуром разлившимся в воздухе, который говорил о том, что скоро будет гроза.

Промежность неприятно саднило.

Притихшие деревья замерли в ожидании, покорно склонив свои пышные сочно-зеленые кроны, изредка легко вздыхая под тонкими порывами чуткого ветра и нетерпеливо шурша филигранно-резными плотными листьями.

Использование – это применение кого-то или чего-то в определенных целях, извлечение полезных свойств вещи в зависимости от ее назначения.

Больно.

Дойдя до конца улочки, Лия свернула на узкую тропинку, ведущую через скрытый со стороны дороги от посторонних глаз голубыми елями двор к крыльцу ее дома. Однако в дом заходить не стала. Лишь на пару секунд замешкалась, посмотрев на свои босые стопы, и, обогнув строение, по другой тропинке направилась в сторону леса.

В лесу было темно. Тусклый свет луны почти не проникал сквозь плотные кроны, и Лия шла практически на ощупь, утопая босыми ногами в густом мягком ковре из мха. Где-то вдалеке ухала сова. Отойдя буквально на пару сотен метров вглубь, девушка опустилась на колени и, подобрав под себя ноги, села, привалившись боком к толстому бугристому стволу мелколистной липы. Обняла себя руками за живот и тихонько всхлипнула.

Единственный человек. Единственный мужчина, который вызвал желание довериться.

Наверное, утром нужно зайти в аптеку и купить какое-нибудь средство.

С днем рождения, Лия. Вот ты и взрослая.

Ночной лес окутывал влажным и уютным теплом. Тонкая сочная зелень травинок приятно щекотала босые ступни, в воздухе стоял сырой растительный запах жирной черной земли с древесно-хвойными свежими нотами. С каждым глубоким вдохом давящая на грудь тяжесть слабела и дышать становилось не так больно. Шуршание липовых листьев над головой рефреном нашептывало шелестящую мелодию утешения, обещая безмятежный покой.

Погружаясь в сон, девушка не заметила, как, старясь держаться незаметно, ее бесшумно окружили пятеро огромных волков.

Глава 9

Прохладные струи стекали по лицу, мокрое изгвазданное платье липло к телу. Лия открыла глаза. От земли приятно тянуло петрикором. Сквозь темные, мрачные, низко висящие тучи пробивались ослепительно-яркие бело-желтые солнечные лучи, падая на блестящий от влаги лес одновременно с потоками дождевой воды. Солнечный дождь.

Лия еще долго сидела, подставляя лицо под потоки воды, струящиеся с неба, потом поднялась на ноги, прижалась щекой к толстой темной коре липы и, погладив ладонью шероховатые завитки, двинулась дальше вглубь леса. Уходить не хотелось совершенно. За то время, что она шла, дождь прекратился, поэтому, когда она вышла на травянисто-песчаный берег ламбушки, с неба лился только теплый свет утреннего солнца. Лия стянула с себя мокрое платье, бросила на берегу, влезла на покатый валун у края воды и нырнула.

Пятеро волков, полукольцом обступившие пространство вокруг водоема, стыдливо потупили взгляды.

Вдоволь накупавшись, девушка вышла на берег, подобрала свое мокрое грязное платье и брезгливо поморщилась. В конце концов, не голой же ей возвращаться. А возвращаться придется. Есть в это время года в лесу нечего. Натянув потяжелевшую, пропитанную влагой ткань, Лия направилась в сторону дома.

Дом встретил ее тишиной, нарушаемой лишь тихим шуршанием, доносящимся с кухни. Малыш Джонсон опять лежал на боку на циновке в кухне, его напряженный живот ходил ходуном. Лия тяжко вздохнула.

– Нельзя ничего есть и пить у незнакомых людей. Нельзя, Джонсон.

Произнеся эти слова, тут же почувствовала укол щемящей тоски и грустно усмехнулась. Ей бы самой следовало помнить об этом вчера, когда без всякой задней мысли принимала бокал из рук незнакомого мужчины, который еще с самого начала вполне непрозрачно обрисовал свои намерения. Воспоминания закружились болезненным вихрем стеклянных осколков, царапая потяжелевшее сердце, с грохотом толкающееся в грудь. Отчаянно хотелось вернуться обратно в лес, но…

Надо идти в аптеку.

Напоив мышонка микстурой и дождавшись, когда тот придет в себя, Лия прошла в душ, стянула свое платье, без зазрения совести сунула его в мусорное ведро и только сейчас поняла, что ее сумочка с телефоном и кошельком осталась у мерзавца Демьяна. Черт. Значит, придется идти еще и в отделение банка восстанавливать свою и без того плачевную платежеспособность, а вот телефон купить она сможет еще не скоро, разве что мистер Галахер все же перечислит ее жалование в ближайшие дни.

Очень скоро стало понятным, что и ее документы тоже остались в сумочке, забытой у Демьяна. Бабушка всегда ее приучала, что основные документы, по крайней мере удостоверение личности, всегда нужно носить с собой на случай непредвиденных обстоятельств. Ничего сложного в этом не было, так что Лия не спорила. А готовясь к этому злополучному балу, она переложила документы в свою парадную сумочку не только по привычке, но также подумала о том, что на входе их, возможно, будут спрашивать. Так что теперь, помимо прочего, придется идти подавать заявку на восстановление удостоверения личности и оформлять временное. Засада.