Вервольф

Дарина Смирнова

Вервольф

Глава 1

Легкие порывы теплого весеннего ветра кружили белые тонкие лепестки благоухающих цветов черемухи, наполняя воздух упоительным ароматом. Лия торопливо шагала по неровностям дорожки, ведущей вглубь небольшого огороженного двора, где возвышался уже изрядно покосившийся деревянный домишко, переоборудованный мистером Галахером под пригодное для приема пушистых, и не только, пациентов помещение. Потертая белая табличка рядом с дверью гласила: «Многопрофильная ветеринарная клиника м-ра Галахера». Ниже еще одна табличка пестрела выведенными яркой краской буквами: «Прием строго по записи». Однако многочисленные визитеры клиники были прекрасно осведомлены: надпись безбожно им врет.

Жалобно скрипнули заржавевшие петли, девушка потянула массивную деревянную дверь и поднялась по нескольким обшарпанным и уставшим ступеням до еще одной двери, ведущей в помещение для ожидания. Несмотря на ранний час (ее рабочий день должен был начаться только через двадцать минут) небольшой коридорчик с несколькими скамейками вдоль стен был до отказа заполнен посетителями. Гул голосов на мгновение стих, Лия вежливо улыбнулась, окинув взглядом собравшихся, и юркнула за дверь напротив, ведущую через еще один небольшой коридор в кабинет для приема четвероногих больных.

Миссис Гарриет нервно поерзала на жесткой поверхности деревянной скамейки, придерживая на коленях безвольное тело, покрытое густым длинным серым мехом, судорожно облизнула тонкие губы на морщинистом лице, с беспокойством покосилась по сторонам и, не в силах больше вынести пытку ожиданием, с удивительной резвостью для своей упитанной фигуры подскочила со скамьи.

Лия вошла в кабинет, с ласковой улыбкой кивнула мистеру Галахеру, который уже стоял у высокого металлического стола посреди кабинета, заставленного кучей шкафов, стеллажей и комодов, заваленных всякой всячиной, и едва успела натянуть свой белый халат поверх простого нежно-голубого платьица из мягкой ткани, как в помещение втиснулась низенькая розовощекая румяная старушка округлых форм с завитыми вокруг такого же округлого морщинистого лица кудрями, увенчанными небольшой короткополой шляпкой. На руках держала безучастного ко всему огромного темно-серого кота.

– Я… я… – старушка сглотнула, – здравствуйте…

Мистер Галахер, коренастый седой мужчина возраста глубокой пенсии, поправил массивную оправу очков на широкоскулом лице, строго посмотрел на часы и перевел взгляд на Лию. Та мягко улыбнулась и слегка кивнула головой.

– Проходите, мисс…

– Миссис Гарриет.

– Проходите, миссис Гарриет. Кладите нашего пациента на стол и рассказывайте, что случилось.

– Со вчерашнего дня он ничего не ест и не пьет. Просто лежит, – миссис Гарриет с беспокойством поглаживала по голове апатичное животное: кот послушно лежал на высоком металлическом столе и не проявлял ни малейшего интереса к тому, где оказался.

Лия бережными движениями принялась прощупывать живот мохнатого страдальца, пока мистер Галахер записывал в большой журнал, задавая вопросы владелице.

– Кличка?

– Пушок.

– Возраст?

– Пятнадцать лет.

– Что последнее он ел? – вмешалась Лия, нахмурившись и продолжая бережно прощупывать пушистое брюшко.

– Паштет из лосося в сливочном соусе.

«И пуговицу».

«Ты съел пуговицу?» – вздохнула Лия, уже и сама понимая, что да. Действительно съел.

«Съел…», – проворчал в ее голове голос Пушка.

– Скорее всего, здесь предстоит вскрытие, – как можно более мягко проговорила Лия, глядя, как миссис Гарриет тем не менее с ужасом прижимает сжатые в пухлые кулачки ладони к губам.

– Нам потребуется ваше письменное согласие, миссис Гарриет, – вмешался мистер Галахер, – сами понимаете, все-таки пятнадцать лет – это солидный возраст для кота, а вероятность, что он перенесет наркоз…

– Мистер Галахер, – мягко прервала его Лия, рукой осторожно коснувшись плеча в белом халате, и покачала головой из стороны в сторону.

– Ты уверена, Лия?

      Девушка слегка поджала губы в осторожной улыбке и, прикрыв глаза, кивнула.

Миссис Гарриет, вытирающую слезы на румяных щеках, вывели в коридор, а Лия, подхватив пушистое тельце, скрылась за неприметной дверью рядом с большим комодом, где располагался ее крошечный отдельный кабинет, служивший одновременно и операционной, и процедурной, и чем только, собственной говоря, ни служивший. Здесь, за закрытой дверью, было ее маленькое царство, которое любезно выделил ей мистер Галахер. В помещении был идеальный порядок. Выкрашенные светлой краской стены, большой металлический стол напротив завешенного тюлем окна, тумба в углу и несколько высоких шкафов, к одному из которых, оставив временного подопечного на столе, направлялась Лия.

Мистер Галахер был, по мнению Лии, во всех отношениях идеальным работодателем и просто хорошим человеком. Эта небольшая частная клиника была делом всей его жизни, которому он был беззаветно предан. За напускной строгостью, тонкий налет которой мгновенно таял при виде любого нуждающегося, скрывалось большое и доброе сердце, а вот стремление помочь всем и каждому, к сожалению, зачастую оборачивалось против него, ведь сколько раз случалось, что они часами принимали клиентов, которым оплатить их услуги было нечем. И потому вырученных средств хватало лишь на покупку медикаментов, оборудования для работы, да крохотную зарплату Лии, которая так же, как и он, никогда не могла отказать просящим помощи, но которой одновременно с этим было нестерпимо жаль старого ветеринара, едва сводящего концы с концами.

В Лии мистер Галахер видел родственную душу. Ни разу она не упрекнула его за задержку жалованья, по своей воле оставалась в клинике по вечерам, пока не примет последнего нуждающегося, животных любила искренне и безгранично, а главное, еще не было случая, чтобы она не сумела помочь и очередной пациент не покинул ее кабинет полностью здоровым, хотя иногда мистер Галахер ловил себя на мысли, что ему хочется сказать исцеленным. У девочки определенно был дар врачевания. В ее методы лечения он никогда не вмешивался, полностью ей доверял и был уверен, что за дверью своего крохотного кабинета девушка справится с любой бедой. Сам же мистер Галахер вел прием в стенах основного лечебного кабинета.

Лия открыла шкаф, вытащила несколько баночек с ингредиентами и принялась за составление настойки: листья ятрышника, собранные при свете полной луны, толченые цветы надбородника, протертый кусочек золотого корня, порошок кавинии… Закончив со снадобьем, Лия набрала несколько капель в пипетку и подошла к столу.

«Давай, Пушочек. Ты просто немного поспишь. А когда проснешься, пойдешь уплетать с своего лосося».

«В сливочном соусе?»

«В самом сливочном из всех сливочных. Так что открывай пасть пошире… молодец».

Поток страждущих прекратился только к семи часам: после миссис Гарриет, которая унесла мурлыкающего Пушка, зацеловывая его во все мыслимые и немыслимые места, были еще несколько котов и кошек, крошка-терьер со сломанной лапкой, покрытый зудящими пятнами мопс, овчарка с болями в спине и даже облысевший попугай.

Закончив прием, Лия стянула свой халат, взяла сумку и вышла в коридор, притворив дверь. Мистер Галахер с молотком в руках сидел на полу рядом с большим ящиком, доверху наполненным инструментами: пытался привести в порядок расшатанную скамейку.

– До завтра, мистер Галахер.

– До завтра, Лия, – отозвался мистер Галахер, но, когда она уже была у двери, снова ее окликнул, – Лия, я знаю, что уже должен был выплатить тебе жалованье, но… понимаешь… – старик тщетно пытался подобрать слова, рассматривая перемотанный синей изолентой старенький молоток в своих руках. Ему явно было неловко.

– Я все понимаю, мистер Галахер, не переживайте так.

– Я должен сказать тебе спасибо, Лия, ты столько раз меня выручала. Кто угодно на твоем месте уже послал бы к черту старого дурака.

– Мистер Галахер, не вините себя, – мягко проговорила девушка, испытав очередной укол жалости, глядя на сгорбленную фигуру, – вы поступаете правильно. И это самое главное. А жалованье у меня еще с прошлого раза осталось. Так что все будет в порядке.

Лия, конечно, лукавила. От ее жалованья, полученного месяц назад, остались жалкие крохи. С другой стороны, на простую еду, а она весьма непривередлива, ей хватит, а все остальное у нее есть. Домой можно попасть пешком, а гулять она любит, одежда у нее есть, а носит она очень аккуратно, на улице уже тепло, а значит, что платежи за дом теперь будут минимальны.

Глава 2

Придя домой, Лия поднялась по нешироким деревянным ступеням, пересекла крытую веранду с мягкой, обитой перламутрово-серой бархатистой тканью тахтой у стены и отперла замок. Сразу за дверью располагалась небольшая уютная комната-гостиная с застеленным светлым покрывалом диваном у стены, деревянным журнальным столиком рядом и несколькими шкафами вдоль стен, к ней примыкала маленькая кухня с холодильником, столом и угловым кухонным гарнитурчиком, и еще она дверь вела в спальню с кроватью и телевизором на стене, а из этой спальни через другую дверь можно было попасть в совмещенный санузел – вот, собственно, и все ее владения. Хотя нет. Из гостиной по узкой шаткой лестнице можно было спуститься в подвал. Правда, был один маленький секрет. Лестница в низенькое крохотное помещение располагалась за сдвигаемой задней стенкой одного из шкафов. Сама Лия, наверное, так никогда бы и не узнала о ее существовании. Если бы не Джонсон.

      Несмотря на то, что дом был достаточно ветхим и совсем маленьким, его покупка обошлась Лии в весьма кругленькую сумму, а за почти три года владения им его цена выросла и того больше. Секрет был прост: месторасположение домика. Он был последним в конце узкой улочки, по обе стороны которой выросли многоэтажные замки из камня, кирпича и металла на окружавших их обширных территориях с фонтанами, лужайками и затейливыми фигурами, вырезанными из редкого камня. Домик Лии стоял в глубине двора и от ближайшего к нему соседского дома был отделен глухим, сложенным из камня забором в высоту человеческого роста, любезно установленным ее соседом мистером Барлоу, и высаженными по периметру участка Лии голубыми елями. Мистер Барлоу считал Лию редкой чудачкой и не раз говорил, что вместо покупки столь дорогостоящих деревьев ей бы стоило потратить эти деньги на ремонт своей хибары. «Может быть, вы и правы, мистер Барлоу», – улыбалась Лия и шла по своим делам. Ели, стоящие на территории ее участка, она вырастила сама из собранных однажды шишек.

А сразу за домом Лии начинался лес. Самый настоящий дикий густой непроходимый лес. Это и было основной причиной, по которой она обосновалась именно в этом месте. Когда-то они с мамой жили в похожем. Немногочисленные знакомые всегда считали ее маму женщиной очень странной и своеобычной, а иногда перешептывались за спиной, откровенно называя сумасшедшей. Что ж. Может быть, они и были правы. Ведь закончилось все тем, чем закончилось. Своего отца Лия не помнила, но, по правде говоря, никогда особо-то и не переживала по этому поводу. Им с мамой было очень хорошо вдвоем. Очень хорошо и очень недолго. После смерти мамы ее забрала к себе бабушка, и они поселились в небольшой двухкомнатной квартирке в самом сердце каменных джунглей.

Голоса животных Лия слышала всегда, сколько себя помнила. Поначалу считала даже, что подобное происходит со всеми детьми, и с удивлением обнаружила, что это не так, когда соседского мальчишку чуть не загрыз сорвавшийся с цепи дворовой пес, но по просьбе Лии послушно побрел в сторону своей будки, а мальчик изумленно вопрошал, как она это сделала. На вопрос Лии о том, что разве он не мог просто попросить собаку его не трогать, тот повертел пальцем у виска. Расстроенная Лия рассказала о случившемся маме, и та объяснила, что другие дети не могут слышать голоса животных, будут злиться и переживать, что они так не умеют, поэтому не нужно ничего им говорить. Сама же мама всегда с удовольствием слушала ее рассказы и не находила в этом ничего необычного.

А когда десятилетнюю Лию забрала к себе бабушка, то на ее робкую попытку рассказать строгой старушке о том, что она понимает соседского кота, который страдал из-за того, что его кормили рыбой, а он души не чаял в курятине, та ее отругала. Рассерженная бабушка долго выговаривала, что нормальные дети с животными не разговаривают, что ее мама была не в себе, и если Лия не возьмется за ум, то закончит так же, как она, что в своем возрасте она уже должна понимать, что слышать голоса в голове – это более чем плохой признак, и чтобы она и думать забыла о подобных глупостях. Больше Лия бабушке ничего не говорила. Правда, не потому, что взялась за ум. Она всего лишь очень хорошо усвоила урок, что обо всем, выходящим за рамки нормального в общепринятом смысле, лучше молчать. А животных она так и продолжала слышать. Соседского кота она втихушку подкармливала курятиной и только в эти моменты ощущала себя хоть кому-то нужной и не такой одинокой.

Когда не стало и бабушки, Лия, которой на тот момент едва исполнилось восемнадцать, осталась во всем мире совершенно одна. С выбором профессии никаких сомнений у нее не было. И место жительства она решила выбрать тоже себе под стать. Оказалось, что бабушка сохранила для нее приличную сумму после продажи маминого дома, на которую за восемь лет к тому же набежали проценты; квартиру бабушки Лия тоже продала и на вырученные средства купила свой домик, да еще жила на них, пока не закончила ветеринарную академию. Днем Лия училась в академии, постигая премудрости науки, а вечером училась дома совсем другим премудростям. Ведь когда она занималась подготовкой к продаже бабушкиной квартиры, то нашла внутри стенного шкафа в ее комнате несколько коробок с мамиными вещами, которые за долгие годы бабушка почему-то так и не разобрала. А в тех коробках обнаружилось несколько преизрядно странных книг…

В лесу сегодня было изумительно хорошо. Впрочем, как и всегда. Теплый вечерний воздух был наполнен упоительным ароматом свежей весенней листвы, закатное солнце золотило верхушки деревьев, косыми лучами скользя между их раскидистых крон, в которых мелодичной трелью разливалась веселая многоголосица лесных птиц. Ноги девушки утопали в мягком ковре из мха, по временам ей приходилось нагибаться, чтобы пробраться под очередным стволом поваленного дерева или, напротив, перешагивать, высоко поднимая ноги, отчего чемоданчик в ее руке начинал позвякивать своим содержимым.

Вчерашний медведь стоял к ней боком на четырех мощных лапах, одной из которых раз от разу что-то копал в земле рядом с вывороченным корнем осины, следом с фырканьем тыкаясь туда своим черным носом.

«Я смотрю, тебе уже лучше?»

Косолапый повернул голову, фыркнул и вернулся к своему занятию, с упоением скребя лапой перед собой.

«Червей копаешь? А я тебе яблок принесла».

Лия потрясла прозрачным пакетом, мохнатый бука задержал на нем взгляд и, явно заинтересовавшись, побрел в ее сторону. Девушка села на ближайшее бревно, зверь привалился рядом, и она рассыпала перед ним принесенные фрукты. Пока косолапый увлеченно жевал, Лия открыла свой чемоданчик и вытащила составленную заранее микстуру.

«Давай. Открывай пасть».

«Воняет».

«Вы посмотрите, какие мы нежные. Давай. Это в последний раз».

Медведь протяжно втянул носом воздух и открыл пасть.

«Яблок еще принесешь?»

Лия звонко рассмеялась.

«Ладно. Завтра приду».

Собрав несколько соцветий багульника с последним лучом заходящего солнца, Лия заторопилась домой.

Глава 3

Петли на входной двери сегодня не скрипели: мистер Галахер, очевидно, их смазал. Лия привычно вбежала по протертым деревянным ступеням, и день потек своим чередом. Британский короткошерстный кот с ожирением, старенький пудель с воспалением суставов, персидская кошка с колитом и лохматый пекинес с лейкозом, владельцу которого Лия сказала, что это просто небольшая простуда, но выписала недельный курс оздоравливающих процедур. Надо ли говорить, что процедуры она собиралась проводить сама за закрытой дверью своего кабинета.

Договорившись с владельцем пекинеса, Лия принялась наводить порядок в своем кабинетике, когда внутрь вошел мистер Галахер. Старик тоже уже закончил прием и теперь как-то странно и неуверенно переминался с ноги на ногу, теребя в руках цветной буклет из плотной гладкой бумаги.

– Лия, тут один из посетителей принес… какой-то благотворительный бал… написано, что может принять участие любая организация, специализирующаяся на помощи животным… выберут, правда, всего несколько… но… как думаешь? Вдруг повезет… чем черт не шутит? Я смог бы закрыть все долги, может, даже сделать ремонт… как думаешь?

Сильные мира сего периодически устраивали вот такие вот благотворительные балы, аукционы и тому подобное. Правда, вероятность того, что в фокус их внимания попадет малоизвестная в широких кругах частная клиника без громкого названия, вездесущей рекламы, популярности в сети и на телевидении, стремилась к нулю. Понятно, зачем нужны все эти аукционы невиданной щедрости. Богатым меценатам была нужна публичная огласка для поднятия своих рейтинга и популярности в высших кругах, скидки на налоги и прочее. А что могла дать им помощь маленькой клинике, известной лишь в узких кругах любителей животных? Да и другие клиники откровенно недолюбливали мистера Галахера, ведь то, что там лечили неделями, выкачивая баснословные суммы за анализы, процедуры и лекарства из владельцев, на все готовых ради здоровья своих питомцев, в клинике мистера Галахера они лечили порой за два-три визита, беря за это весьма символическую плату. Конечно, сарафанное радио делало свое дело, порой к ним приезжали даже из соседних городков, были многочисленные постоянные клиенты, но расширить клинику не представлялось возможным по все той же самой причине: не было средств. Так что шанс, что кто-то из спонсоров обратит на них внимание, был весьма иллюзорным. Неперспективно. Невыгодно. Непрестижно. Все эти мысли за одно мгновение пронеслись у Лии в голове, но, глядя в полные надежды стариковские глаза, ни одну из них она вслух не озвучила.

– Почему бы и не попробовать, мистер Галахер? За спрос денег не берут.

– Вот и я так подумал, – обрадовался ветеринар, потом вновь уставился на буклет, который держал в руках, и уже менее уверенно добавил, – тут только пишут, что надо подать какую-то заявку… на каком-то сайте… ты не посмотришь? – и протянул девушке буклет.

Лия взяла в руки пеструю брошюрку и пробежалась по тексту глазами.

– Все верно. Нужно подать электронную заявку на официальном сайте организатора.

– Это… – запнулся старик, – это через энтырнет, да? – обреченно выговорил он.

– Если хотите, я могу сегодня вечером посмотреть. Как раз думала, чем бы таким заняться.

– Правда? – облегченно выдохнул мистер Галахер, – вот было бы здорово. Ты просто чудо, Лия. А то я, знаешь, не очень-то в этом понимаю… да и компьютера у меня нет…

Закончив рабочий день, Лия стянула халат, попрощалась с мистером Галахером и пошла в сторону дома. Упоительно-свежий весенний ветерок шелестел зелеными листьями в кронах берез, верхушки которых золотили лучи предзакатного солнца; девушка шла не торопясь, наслаждаясь вечерней прогулкой. На их улочке кипела жизнь, и Лия неспешно шагала, с любопытством рассматривая роскошно обустроенные территории соседей. За резными оградами и невысокими затейливыми заборчиками росли шикарные цветы, вокруг которых копошились садовники, били фонтаны, вились ухоженные дорожки, стояли крытые беседки с дорогой мебелью, выстриженные из кустов фигурки животных соседствовали с качелями на резных столбах, кое-где были искусственно вырытые пруды с рыбами, в одном даже плавал лебедь. Некоторые из соседей вели оживленные беседы, сидя на скамейках, тянущихся вдоль улицы. Некоторые же переговаривались через небольшие низкие заборчики, отделявшие их участки друг от друга. Глухой высокий забор на их улочке был только один: тот, который отделял двор Лии от участка мистера Барлоу.

Сам мистер Барлоу выскочил ей навстречу, когда она уже подходила к своему дому.

– Лия, в субботу собрание жильцов нашей улицы по поводу единого стиля в украшении домов ко Дню Весеннего торжества.

– Хорошо, мистер Барлоу, – улыбнулась Лия и зашагала дальше.

Мистер Барлоу засеменил следом, при каждом шаге покачивая округлым брюшком, затянутым в светло-серую, идеально выглаженную рубашку.

– Ты должна будешь украсить свой дом в соответствии с концепцией, принятой большинством голосов.

– Разумеется, мистер Барлоу.

– И никакой самодеятельности, как в прошлом году, – добавил ей в спину мистер Барлоу, остановившись и глядя, как она удаляется в сторону своего двора.

– Я поняла, мистер Барлоу.

– И сделай уже что-нибудь с этими птицами! Они мне весь двор загадили! – крикнул он ей вслед.

– Как скажете, мистер Бааарлоу, – пропела Лия в ответ и скрылась за голубыми елями и стеной глухого забора.

Мистер Барлоу проводил ее недовольным взглядом, пригладил свои гладко зачесанные набок таким образом, чтобы прикрывать обширную лысину, тонкие светло-русые волосы мясистой пятерней и пошел обратно во двор.

Придя домой, Лия заварила свой любимый травяной чай, налила полную кружку, взяла тарелку сухофруктов, упаковку овсяного печенья и села на мягкий диван, поставив это все рядом со стареньким ноутбуком на журнальном столике.

– Ну давай, дружочек, не подведи.

Допотопный агрегат из серии «до смерти три пердинки» натужливо загудел своими шестеренками и через пару минут открыл страницу нужного сайта. Лия отыскала форму подачи заявки и ввела данные их клиники в выскочившую на экране специальную табличку. За окном гостиной послышалось сладкоголосое чивиканье. Кажется, кто-то догадался, что она сегодня дома. Взяв пакет сушеных ягод и семян, девушка вышла во двор. Стайка крошек-овсянок с взъерошенными хохолками весело скакали перед крыльцом, а завидев Лию разом смолкли, наклонив пернатые головы вбок.

– Ешьте, ешьте, – ласково приговаривала Лия, рассыпав птицам угощение, – и хватит уже какать на статуи во дворе у мистера Барлоу. Его это расстраивает, – пожурила она пернатых крох.

Овсянки продолжали невозмутимо клевать ягоды, но время от времени хитро блестели в ее сторону бусинками глаз.

– Я знаю, что вы делаете это специально, – мягко укорила их девушка, – маленькие проказницы.

Закончив с кормлением птиц, Лия вернулась в дом и, зевая, принялась убирать со стола. Когда она направлялась с остатками печенья в руках в сторону кухни, за спиной что-то мелодично пиликнуло.

Посмотрев на часы, Лия взяла телефон и набрала номер мистера Галахера.

– Мистер Галахер, заявку на участие одобрили. Но тут нужны ваши данные, чтобы вам выслали приглашение на бал. Номер социального страхования и всякое такое.

– Эммм… приглашение? На бал? Это надо куда-то идти? То есть в прямом смысле слова?

– Да. Тут написано, что как минимум один представитель от организации-участника должен посетить праздничное мероприятие.

– Ох… честно говоря, я не уверен, что мой единственный костюм для праздничных мероприятий еще пригоден для использования. За столько лет в шкафу моль, наверное, уже добрую половину отъела, глупо же я буду там выглядеть, – с сомнением проговорил старик и с надеждой в голосе попросил, – Лия, а может, ты сходишь? Ты молодая, общительная, красивая. Для молодежи обычно привычнее все эти вечеринки, чем нам, старикам. Я пойму, если многого от тебя прошу, ты и так столько раз мне помогала. И я, наверное, уже порядком тебе поднадоел со своими проблемами… так что… да… что это я… прости… наверное, это наглость с моей стороны…

– Мистер Галахер, знаете, мое платье, которое осталось у меня с выпускного, сделано из синтетики, так что есть вероятность, что внимание моли обошло его стороной, – в голосе девушки звучала улыбка.

– Так ты сходишь? Это просто чудесно! Лия, я твой должник! – воскликнул мистер Галахер и сдержанно и осторожно добавил: – В прямом смысле слова.

– Ладно, мистер Галахер, – засмеялась Лия, – тогда я внесу свои данные. Увидимся завтра.

Закончив разговор, девушка внесла свои личные данные в еще одну специальную табличку и, дождавшись, скачала электронный пригласительный билет себе на телефон. Тяжко вздохнула и закрыла крышку ноутбука. Праздничный бал… Толпы разодетых в пух и прах людей, взрывы смеха, громкая музыка, шелка, декольте, украшения, елейные голоса, звон бокалов шампанского, учтивые официанты с подносами в руках, одетые во фраки и бабочки… Что может быть лучше? Разве что все, что угодно.

Из раздумий ее вырвал слабый шорох, в наступившей тишине отчетливо доносящийся из кухни. На небольшой жесткой циновке, застилавшей пол от порога до стола, лежал Джонсон. Мышонок лежал на боку, время от времени пытаясь перевернуться, отчего скреб крошечными лапками по поверхности циновки. Мордочка малыша осунулась, напряженный живот ходил ходуном, все сильнее втягиваясь с каждым тяжелым вдохом. Лия опустилась на колени и бережно подхватила мышонка в ладони.