Вервольф

– Хороший мой, ну как же так…

Кроха-мышонок никак не реагировал, дыша все тяжелее, и в маленьких круглых глазках застыла невообразимая мука. Лия большим и указательным пальцами прощупала напряженный живот, поднесла малыша на раскрытой ладони к лицу и принюхалась. Видимо, кто-то из соседей опять рассыпал отраву.

– Сейчас, Джонсон, сейчас.

Сколько бы Лия ни убеждала маленького обжору, что ему незачем пробовать на вкус все, что ни попадается на глаза из еды, в таком виде она находила его уже в четвертый раз, так что микстура была заготовлена заранее.

– Нельзя ничего есть и пить у незнакомых людей. Нельзя, Джонсон.

Малыш постепенно пришел в себя и, виновато поджав круглые ушки, побрел в свою норку, которую облюбовал себе в одном из шкафов.

Уже около полуночи, когда она, зевая, лежала в спальне на кровати напротив приоткрытого окна, через которое задувал легкий теплый ветерок, то вдруг почувствовала неясное беспокойство. Лия нахмурилась, вытащила из-под подушки телефон и еще раз сверила даты на пригласительном билете. Вечер субботы. День накануне ее дня рождения. Девушка вновь нахмурилась, нашарила на своей шее тоненький шнурок, провела по нему пальцами, потянула и сжала в ладони подаренный когда-то мамой амулет из потемневшего матового металла.

Какая маленькая девочка в детстве не боится спать в темноте? Когда предметы в комнате, освещаемые пробивающимся сквозь неплотные шторы тусклым светом уличного фонаря, приобретают неясные очертания, и в каждом из них мерещится загадочное страшное чудище, только и ждущее удобного времени, чтобы схватить свою жертву, и стоит только закрыть глаза, как ты отчетливо ощущаешь, что вот оно уже совсем рядом, нависает над тобой огромной рогатой головой, отчего ты в очередной раз распахиваешь глаза, чтобы убедиться, что все это только кажется. Вот и Лия боялась. Боялась до такой степени, что иногда, открывая глаза, ей чудилось, что она и правда видит того, чьей добычей вот-вот станет, и начинала кричать.

А на пятый день рождения мама отвезла ее к одной очень странной старушке, жившей уединенно на отшибе небольшой деревушки на окраине леса, едва ли насчитывающей с десяток домов. Сидя на стульчике внутри ветхой избушки, имевшей всего одну комнату, служившую хозяйке и спальней, и гостиной, и кухней, Лия восторженно наблюдала за умелыми и ловкими движениями узловатых пальцев на морщинистых руках, складывающих жесткие линии черного металла в причудливый замысловатый узор. Старушка была худощавая, сухая, замотанная во множество слоев тонкой ткани, так что было и не разобрать, сколько платьев, платков и шалей разом она надела на свое иссохшее тело, с полностью седой непокрытой головой, рассыпанными по плечам серебристыми прядями и обвешанная множеством подвесок, украшений и кулонов, похожих на тот, что создавался в ее руках на глазах у восхищенной девочки. А еще она была очень доброй и радушной. Напоила их с мамой таким вкусным чаем, какой Лия раньше не пробовала ни разу в жизни, хотя ее мама тоже умела заваривать напитки в высшей степени дивного и экзотического вкуса. Потом мама о чем-то долго разговаривала со старушкой, пока Лия сидела на заднем дворе среди кустов, увенчанных шапками ярко-бордовых благоухающих цветов, и болтала с рыжей пройдохой-лисицей, влезшей в покосившийся курятник с попыткой обогатиться чем-нибудь съестным.

Изготовленный старушкой амулет подарили Лии. Мама сказала, что это подарок на день рождения и что амулет этот волшебный: будет защищать ее от всех монстров и чудовищ, и ни один из них больше не привидится ей в полумраке ее детской спальни. Помимо амулета старушка вручила ей небольшую шкатулку, украшенную теми же узорами, что и сам амулет и, потрепав ее по волосам, сказала, что, чтобы амулет не потерял свою силу, каждый ее день рождения ровно в полночь она должна укладывать его в эту шкатулку и читать специальное заклинание, вырезанное на крышке. С тех пор это был их с мамой маленький тайный ритуал. По маме Лия очень скучала и, даже когда той не стало, продолжала играть в эту их детскую забаву, ведь в эти короткие моменты она словно чувствовала, что мама рядом, вот она сидит напротив с доброй открытой ласковой улыбкой и нашептывает вместе с ней начертанные резными буквами слова. Может, мама и была странной. Но мамой она была замечательной. Чуткой и заботливой.

Переехав к бабушке, Лия забрала свою шкатулку с собой и очень боялась, что строгая старушка отругает ее за детские глупости, но когда та в полночь вошла в ее комнату, где Лия сидела на кровати, подобрав под себя ноги, напротив шкатулки, то просто села рядом, а после того как Лия дочитала слова на крышке, сама открыла шкатулку и повесила тонкий шнурок на ее шею. А потом они пили чай и ели шоколадный торт с вишней. Смеялись, болтали и вспоминали маму. А на утро ее бабушка снова была той вредной, сердитой бабушкой, к которой Лия привыкла, словно это и не она вовсе несколько часов назад позволила ей уплетать торт посреди ночи, с нежностью поглаживая по волосам. Может, бабушка и была странной. Но бабушкой она была все-таки замечательной.

А теперь у нее нет ни мамы, ни бабушки… и в ближайшее воскресенье ей исполняется двадцать один. Наверное, пора взрослеть.

Глава 4

В конференц-зале офисного центра за большим овальным столом сидели несколько мужчин, уже второй час ведя оживленные переговоры. За спиной Майка, затянутого в строгий костюм мрачного здоровяка, сидящего во главе стола, горел диаграммами и схемами растянутый на стене интерактивный экран. Внезапно гул голосов стих, и сидящий по правую руку от него короткостриженый Леон со смаком втянул носом воздух:

– Демьян явился.

– Один, – добавил рядом с ним Соул, довольно оскалившись.

– Быстро, – заключил Майк, бросив взгляд на циферблат часов, серебристо поблескивающих на его левом запястье.

Воцарилась тишина, и через несколько долгих мгновений дверь тихо открылась. На пороге появился высокий мужчина в брюках и небрежно расстегнутой на верхние пуговицы белоснежной рубашке, тряхнул копной пепельно-русых волос, в беспорядке спадающих на лоб, и обвел присутствующих снисходительным взглядом малахитово-зеленых глаз под надменно изогнутыми выразительными черными бровями. На губах играла легкая непринужденная улыбка.

– Демьян. Демьян. Демьян, – Майк сделал широкий, будто приглашающий, жест руками, – не думал, что ты настолько идиот.

Демьян шагнул внутрь, остановился и, ничего не ответив, неторопливо расстегнул манжету на правом рукаве.

– Не слишком самонадеянно с твоей стороны заявляться сюда в одиночку? Кстати, как ты прошел мимо охраны?

Демьян, продолжая молчать, повертел в пальцах запонку, словно о чем-то размышляя, и сунул ее в карман брюк.

– На что ты рассчитываешь? – скептически хмыкнул Майк, – завалишь семерых в одиночку?

Демьян с той же улыбкой и снисходительно-надменным выражением лица неспешно подворачивал манжету.

– Вести тут с тобой переговоры никто не намерен.

Закончив, Демьян расстегнул запонку на второй манжете.

– Но исключительно из уважения и благодарности, что ты, пусть и не по своей воле, передал под наш контроль столь выгодный проект, я дам тебе возможность до сегодняшнего вечера собрать барахло и свалить подальше из этого города. Свою хилую стаю облезлых тупиц заберешь с собой. Я сегодня в хорошем настроении.

Демьян, изредка поглядывая на него исподлобья, неспешно подворачивал манжету на втором рукаве. Надменное выражение его лица сменялось все сильнее разгоравшимся весельем, которое скакало бесенятами в глубине выразительных ярко-зеленых, цвета малахита, глаз. После того как он закончил возиться со вторым рукавом, мужчина вдруг резко вскинул взгляд и теперь не мигая смотрел на Майка в упор.

– Я считал тебя умнее, – вздохнул Майк и перевел взгляд на сидящего рядом Леона: – Убить, – с еще одним наигранно-усталым вздохом отдал короткий приказ.

***

Остин, темноволосый молодой мужчина с кустистыми бровями и грубыми чертами лица, на несколько секунд замешкался и толкнул тяжелую дубовую дверь. Долбаные пробки. Парни еще за кофе поперлись. Бля… кровищей несет за пару километров. Можно было не торопиться походу.

Демьян сидел во главе большого овального стола из темного полированного дерева, вальяжно откинувшись на спинку черного кожаного кресла. По всему помещению конференц-зала валялись растерзанные тела с аккуратно вскрытыми глотками. Остин присвистнул и перевел взгляд на Демьяна. Лыбится сидит. Хренов психопат.

– В пробке мы застряли, – поспешил оправдаться.

Дверь за его спиной открылась, и внутрь вошла высокая стройная шатенка, держа в руках круглый поднос, на котором позвякивала стоящая на белом фарфоровом блюдечке такая же фарфоровая изящная чашечка с кофе. Приблизилась к Демьяну и трясущимися руками поставила перед ним поднос, частично расплескав содержимое чашки. Разогнуться не успела. Демьян обхватил девчонку за талию и одним движением усадил к себе на колени. Нежно погладил по голове, стараясь не задеть тонкую кожу острыми как бритвы когтищами.

– Трахаться хочешь?

– Нет, – выдавила девушка и тяжело сглотнула.

– Я чувствую, что не хочешь, – мягко проговорил Демьян, – а если сделаю так, что захочешь?

– Отпустите, пожалуйста, я никому не скажу, – почти шепотом ответила та, до побеления костяшек пальцев сжав ладони в кулаки.

– Не нравлюсь тебе? Я вроде не урод.

Девушка молчала. По щеке скатилась одинокая слезинка.

– А с этим, – Демьян кивнул в сторону лежащего в бордовой луже на полу Майка с неестественно вывернутыми руками и остекленевшим взглядом, – трахалась.

– Он меня принуждал, – тихо проговорила девушка.

– От тебя еще одним мужиком пахнет. Кто это?

– Это мой муж.

– Любишь его?

Девушка, на пару мгновений задумавшись, медленно кивнула.

– Здесь как оказалась? Ведьма?

– Я… я человек. Он встретил меня в кафе. Подсел ко мне за столик. Предложил астрономическую сумму за ночь. А дочке операция была нужна. Я… я согласилась. Нам с мужем за всю жизнь столько не заработать. А потом сказал, что ночи ему мало. Заставил уйти с работы и устроиться к нему секретарем, чтобы… чтобы поблизости всегда была. Шантажировал меня.

– Муж знает?

Девушка повернула голову, только сейчас решившись на него посмотреть, и отчаянно затрясла ей из стороны в сторону.

– Он ничего не знает. Клянусь.

Демьян вздохнул.

– Ты ведь понимаешь, что из нашего мира так просто не уходят?

– Чего вы хотите? Вы меня убьете?

– Продолжишь работать, – помолчав, принял решение Демьян.

– Я женат. Детишек трое, – радостно вставил Остин, позволив себе вмешаться, – так что мне только кофе и документы. – Демьян посмотрел на него исподлобья и усмехнулся. – Что? – поймал он его взгляд.

Тот ничего не ответил и опять перевел взгляд на девушку, сжавшуюся на его коленях.

– Ну давай. Аккуратно вставай. Резких движений не делай. Я еще не остыл, – тихо сказал ей Демьян и погладил по спине.

Та осторожно сползла с его коленей и спиной попятилась к двери. У самой двери резко повернулась, дернула за ручку и влетела во входящего в переговорный зал Франца, смачно залившего рубашку выплеснувшимся из стаканчика кофе. Девушка испуганно отпрянула. Оглянулась на Демьяна и снова перевела взгляд на вошедшую в дверь четверку.

– Все в порядке, – раздался за ее спиной голос Демьяна, – иди.

Четверо мужчин у входа посторонились.

– Наведете порядок, – сухо приказал Демьян, поднимаясь из-за стола после того, как хлопнула дверь, – с документами сам разберешься, – кивнул он Остину, – я до конца недели у себя. По всякой ерунде не дергать.

И направился к выходу.

– Демьян, там этот бал в субботу, – виновато и осторожно проговорил ему в спину Остин. Демьян, уже взявшийся за дверную ручку, обернулся, – там только небольшое вступительное слово сказать перед официальной программой, – пояснил опасливо и затараторил, – ну, репутация, налоговые скидки, все такое…

Демьян вышел за дверь, ничего не ответив.

Проходя в приемной мимо стола секретарши, которая подрагивающими пальцами пыталась натрясти себе в чашку какую-то травяную настойку, подмигнул.

Селеста, позабыв про пузырек в руках, завороженно смотрела в широкую спину удаляющегося мужчины. Тот двигался уверенно и неторопливо, при каждом движении под жесткой тканью белой рубашки отчетливо вырисовывались идеально вылепленные рельефные мышцы спины, рук, плеч… Удивительнее всего было то, что Демьян мог свернуть ей шею двумя пальцами, а учитывая, что про него рассказывали, этого и следовало от него ожидать, но при этом он ее… отпустил?

Демьян уже почти дошел до двери, когда вдруг резко затормозил, потянул носом воздух и улыбнулся. Развернулся на месте, подошел к столу секретарши и облокотился на него ладонями, нависнув над девушкой.

– Я так понимаю, ты уже передумала?

…

Спустившись на подземный паркинг офис-центра, Демьян сел в припаркованную машину. Пристегивая ремень, придирчиво осмотрел рубашку. Все-таки запачкал. На груди алой россыпью пестрели капли крови. Вздохнув, вылез из машины и прошел к багажнику. Переодевшись, снова сел за руль. Аппетит разыгрался не на шутку.

Любимая приват-комната любимого ресторана была свободна.

– Вам как обычно? – официантка вышколенно улыбалась, положив перед ним плотную папку, обтянутую синей кожей.

Демьян кивнул.

Девушка забрала папку и направилась к двери. Откинувшись на спинку мягкого дивана, обтянутого мрачно-синим шенилловым полотном, Демьян из-под полуопущенных ресниц обвел взглядом привычное помещение. Прямоугольный стол из орехового дерева, тяжелые шторы из серого, почти черного, плотного жаккарда, латунные бра на темных, обтянутых тканью стенах, вешалка у входа из того же орехового дерева, что и стол, и зеркало высотой в полный рост в широкой резной раме. Демьян с ленивым безразличием наблюдал за появляющейся на поверхности зеркала легкой рябью, такой, какая в безоблачный день покрыла бы поверхность безмятежной реки от неожиданного резкого дуновения ветра. Поверхность заволновалась сильнее, и из зеркала вышагнул в помещение приват-комнаты сухопарый седой мужчина в расцвете старческих лет, прихрамывая на одну ногу и опираясь на черную полированную трость с серебряным набалдашником в форме вороньего клюва правой рукой, на каждом пальце которой таинственный блеском мерцали массивные камни винтажных перстней.

– Что за бойню ты устроил? – без приветствия холодно поинтересовался, едва ступив на ковер с низким ворсом, устилавший пол под ногами.

Демьян, не меняя положения, смерил вошедшего мужчину пренебрежительным взглядом и, крутанув запястьем, посмотрел на часы. Как же жрать охота.

– В центре города, Демьян, – пояснил вошедший, точно разговаривал со слабоумным, – среди кучи народа.

– Опять не оправдал ожидания? – уголки губ Демьяна поехали вниз в кривой снисходительной усмешке.

Мужчина, сохраняя бесстрастное выражение лица, прошел к дивану, сел по левую руку от Демьяна, держа прямо ровную худую спину под плотным длинным пиджаком, застегнутым на три пуговицы такой же формы вороньего клюва, что и набалдашник его трости, на которую, вертикально держа ее перед собой, друг на друга сложил бледные сухие ладони.

Воцарилось долгое молчание.

– Ты ставишь под угрозу безопасность всей системы, Демьян. У людей давно есть кое-что посерьезней мушкетов и ружей, которые ты развешиваешь на стенах своей халупы. Ты ведь не можешь не понимать, Демьян, что Совет долго закрывать на это глаза не будет. И рано или поздно ему надоест терпеть твои выходки.

Демьян, ничего не ответив, снова бросил взгляд на часы.

– Ты выбрал сторону, Демьян. Я играю в Совете не последнюю роль, но даже мой голос не сможет убедить старейшин. Никому не интересно подчищать за тобой следы. И твои игры на грани тоже никому не интересны.

– Я заказал двойную порцию стейка низкой прожарки.

– Им ведь нужен только повод. Малейший намек…

– Но не думай, что я стану с тобой делиться. Я голоден. Зверски.

– Я понял, – хладнокровно и бесстрастно процедил мужчина, поднимаясь с дивана, и повернулся в сторону зеркала.

– Свою шпионку, кстати, можешь забрать, Марлон. Пользы от нее больше не будет.

Мужчина резко обернулся. Маска сдержанной холодности на его лице на долю секунды дала трещину.

– Что ты с ней сделал?

– Ничего такого, чего она сама бы не захотела, – усмехнулся Демьян.

– Ты ходишь по очень тонкому льду, Демьян, – Марлон вернул обратно холодно-безразличное выражение лица, – будет война. Один неверный шаг и Соглашению придет конец. Будет война.

– Разумеется. Когда ты и твой Совет дождетесь щелчка по своим любопытным носам.

Марлон развернулся и, припадая на одну ногу, вновь направился к зеркалу.

– Знаешь, на чем твои девки каждый раз сыплются, Марлон? – догнал его в спину голос Демьяна. Марлон притормозил и, не оборачиваясь, чуть повернул голову в сторону правого плеча, – они все поголовно безмозглые похотливые шлюхи.

Марлон скрипнул зубами и сделал еще шаг в сторону зеркала. Внезапно по его гладкой поверхности от центра к краям с тихим треском расползлась паутина мелких трещин, и в следующий миг водопад осколков сверкающим потоком схлынул на пол.

– Через двери, Марлон. Ты ставишь под угрозу безопасность системы.

Глава 5

Субботним вечером Лия стояла напротив большого зеркала, вделанного в дверцу одного из шкафов, стоящих у стены в ее гостиной, и придирчиво себя оглядывала. Нежного пастельного оттенка бледно-сиреневое платье в пол. Не броско, не пошло и не вызывающе. Но и не слишком скромно. Средненько. Грудь и плечи закрыты. Спина, напротив, слегка открыта. Широкий пояс выгодно подчеркивает тонкую талию. От пояса длинная, слегка расклешенная юбка. Силуэт не скрывает наличия женственной фигуры, но и не открывает простора для фантазии излишне натянутой тканью или каким-нибудь вырезом. Самое то, чтобы не привлекать к себе внимание и не выделяться на фоне толпы. Волосы. И почему их так много, а… одуванчик какой-то, честное слово. Подумав, Лия отделила несколько прядей по бокам и, пригладив, заколола на затылке. Уже лучше. Ресницы можно слегка подкрасить. Хотя нет. На куклу становится похожа. Девушка скрупулезно осмотрела свое лицо. Правильной формы не слишком светлые, но и не слишком темные брови, светло-серые глаза, чуть вздернутый нос и слегка бледные немного пухлые розовые губы. Не первая красавица, конечно, но черты лица довольно милые. Ну ладно. От того, что она тут так старательно себя рассматривает, этот вечер быстрее не закончится. Всего лишь один вечер. А завтра ее любимый мягкий уютный спортивный костюм, удобные кроссовки и тишина леса, нарушаемая лишь шелестом листвы и звонкой переливчатой многоголосицей птиц.

Громадный белокаменный трехэтажный особняк с колоннами, балконами и огромными окнами в пол был окружен цветущим, ухоженным, благоухающим садом. Лия шла по широкой дорожке из выложенной в затейливый орнамент брусчатки, с любопытством оглядываясь по сторонам. В сумочке, накинутой на плечо тонким ремешком, настойчиво вибрировал телефон.

– Лия, – с беспокойством позвал ее мистер Галахер, – прости старого дурака. Как я мог забыть? У тебя ведь день рождения завтра… а я тут с этим дурацким балом к тебе привязался…

– Мистер Галахер, день рождения ведь только завтра. Да и я все равно не планировала особо отмечать.

Успокоив расстроенного старика, девушка сунула телефон обратно в сумочку и направилась в сторону широкого крыльца, окруженного перилами из того же выбеленного гладкого камня, что и стены особняка. Настоящий дворец. По обе стороны от дверей стояли двое мужчин в идеально выглаженных белых рубашках и черных строгих костюмах: они проверяли развернутые перед ними на экранах телефонов электронные пригласительные билеты у прибывших гостей, сверяли их с чем-то, очевидно составленным заранее списком, на своих планшетах, которые держали в руках, и по одному пропускали внутрь. Получив дежурную улыбку и слова приветствия в свой адрес, Лия переступила порог.

Такие люстры должны висеть в каких-нибудь театрах. Интересно, если организатор этого бала тут живет, то как он передвигается из одного помещения в другое? Такси заказывает? В гигантском, роскошно обставленном зале, где проходило мероприятие, при желании можно было бы сыграть в гольф. Лия взяла любезно предложенный одним из снующих по залу официантов бокал, чтобы чем-то занять руки, и огляделась. Многие гости, по всей видимости, знали друг друга или пришли не одни, потому что общались небольшими группками по три-четыре человека. Места за столиками у сцены занимать еще рано: большинство из них пустовали. На сцене расположился живой оркестр, предварявший официальную программу. В буклете было сказано, что предстоит вступительное слово организатора, подробный рассказ о деятельности оказывающих спонсорскую помощь благотворителей, целях их благотворительной программы и прочее и прочее. В течение пары дней после завершения бала будут объявлены списки заинтересовавших их организаций-участников, удостоенных финансовой помощи. Вон там стоит нуждающаяся в помощи Агата Вильсон. Владелица крупнейшей сети ветеринарных аптек, продающих все: от противовоспалительных препаратов до элитных кормов. Вон там Дуэйн Диккенс, содержащий самый крупный зоопитомник на территории штата, ежедневно пропускающий через себя тысячи туристов. Вон там у стены, окруженный группой мужчин, стоит… ух! Высокий, статный. С идеальной осанкой и широким разворотом плеч. Даже под безупречно сидящим костюмом из темно-серой ткани поверх белоснежной рубашки легко угадывается мощный мышечный рельеф. Дерзкие чуть изогнутые губы, темно-русые с пепельным оттенком волосы, небрежно спадающие на лоб, волевой подбородок. Мужчина вдруг, словно почувствовав ее взгляд, резко вскинул голову и принялся беззастенчиво ее рассматривать, глядя прямо в упор и надменно приподняв четко очерченную идеальной формы черную бровь. Черт! Черт! Черт! И зачем только она на него так пялилась? Красивых мужиков, что ли, не видела никогда? Лия поспешно отвернулась, торопливо отпивая из бокала, и поморщилась. Больше ни глотка этой гадости. И чего она так разнервничалась? Он и не на нее смотрел вовсе, а вон на ту черноволосую эффектную красотку в обтягивающем бордовом платье из мягкого бархата. А если бы даже и на нее, то нечего с такими мужчинами в гляделки играть. Ей нужен какой-нибудь простой работящий парень, добрый и заботливый, а не тот, у которого во взгляде читается, что весь мир и ближайшие окрестности для него не более, чем витрина бакалеи, откуда можно взять все, что ни пожелаешь. Бросив украдкой на мужчину еще один взгляд, Лия убедилась, что тот, чуть склонив голову вбок, судя по его виду, слушает что-то, что увлеченно рассказывает стоящий рядом с ним темноволосый молодой мужчина с грубыми чертами лица, и потеряла к нему всяческий интерес.

Вечер потек своим чередом, Лия вежливо улыбалась присутствующим, время от времени подходила к длинному столу с закусками у дальней стены, чтобы съесть какой-нибудь фрукт, но в основном стояла где-нибудь в стороне, наблюдая за игрой музыкантов на сцене. Вот-вот должна начаться программа, останется немного посидеть за каким-нибудь из столиков и можно отправляться домой. Девушка расслабилась.

– На этом балу принцев нет, – неожиданно раздался над ее ухом низкий бархатный голос.

Лия испуганно вздрогнула и обернулась. Рядом с ней стоял тот самый мужчина.

– Что?

– Но ты можешь оставить свою туфельку у меня. Я что-нибудь придумаю.

– Спасибо за предложение. Боюсь, вынуждена отказаться.

– Это было не предложение, принцесса.

– Не представляю, что такого должно случиться, чтобы я оставляла у вас предметы своего гардероба, – пробормотала Лия и поспешно отвернулась, всем своим видом демонстрируя искреннюю заинтересованность тем, что происходит на сцене. Мужчина, похоже, просто фантастический нахал. Значит, все-таки заметил тогда ее взгляд. И из-за одного взгляда решил, что ему все дозволено? Или в принципе так считает… И как себя с таким вести? Разумеется, драпать без оглядки. Он таких овечек по три штуки за каждым ужином съедает.

– Ты же не собираешься ложиться в мою постель в обуви? – жаркое дыхание приятно защекотало кожу на шее. Кажется, у нее от его присутствия даже мурашки поползли. Да что же это такое? Стоп. Что он только что сказал?!

– Послушайте, я вас не знаю и… – Лия резко обернулась к незнакомцу и в тот же миг слегка попятилась: он стоял вплотную за ее спиной.

– Меня зовут Демьян.

– Демьян, не знаю, что вам нужно…

– Ты должна представиться в ответ.

– Что? – снова глупо переспросила Лия.

– Имя. Я сказал тебе, как меня зовут. Ты должна представиться в ответ.

– Лия, – тихо произнесла она и замолчала.

– Ты хотела что-то сказать, Лия.