Вервольф

Глава 12

Демьян стоял у столешницы в кухне и тщетно пытался соорудить ужин на уже четвертой по счету тарелке (осколки предыдущих трех валялись на столешнице и на полу вокруг его ног), когда тяжелая дубовая дверь за его спиной бесшумно отворилась.

Остин нерешительно помялся на пороге, глядя на широкую спину вожака. Тот абсолютно точно слышал, как он вошел, но не посчитал нужным даже обернуться. От Демьяна так и несло закрученным в тугую спираль раздражением, которое в любую секунду того и гляди фонтаном разлетится во все стороны. Приказы тот никогда не повторял дважды и сейчас всем своим видом демонстрировал, что у него еще есть шанс убраться подобру-поздорову. Парни тоже уговаривали его не соваться и, махнув рукой, разъехались по домам, как и было велено. Жаль, что он, Остин, идиот. Приставучий упрямый идиот. В каждой бочке затычка.

– Демьян… – неуверенно позвал он.

Демьян все-таки обернулся. Лицо равнодушно-безразличное, только выразительная бровь чуть вздернута надменно-недоуменно. Взгляд обманчиво расслабленный. Смотрит выжидательно.

– Демьян, я тут подумал…

– Уверен, что действительно подумал?

Напряженный кадык мужчины судорожно дернулся, но отступать он не собирался.

– Я… я ведь тоже в свое время кучу глупостей наделал… я у Милены пару лет потом прощение вымаливал. Может… может… мы заберем ее пока к себе? Ей спокойнее будет. У нас ведь дети, и Милена всегда рада гостям… а как в себя придет, мы ей постараемся все объяснить… стая ведь для того и нужна, чтобы… – Остин говорил все менее и менее уверенно и окончательно замолчал, когда Демьян, медленно отставив тарелку, неторопливо двинулся в его сторону.

Приблизился почти вплотную и встал напротив. Положил тяжелую ладонь ему на плечо. Стряхнул с рубашки невидимую пылинку. Снова положил ладонь на плечо чуть ближе к шее, едва касаясь кожи в том месте, где отчаянно пульсировала яремная вена, острым как бритва когтем на большом пальце правой руки. Остин зажмурился. Демьян осторожным жестом поправил ворот его рубашки и сжал ладонь на плече.

– Иди к своей семье, Остин, – голос тихий и мягкий. Вкрадчивый.

Остин каменной статуей прирос к полу под ногами, глядя, как Демьян возвращается обратно к столешнице и берет в руки тарелку.

– Демьян, – еще более нерешительно позвал Остин. И почему он не заткнется? Ведь и так болтается на волоске, – она… – блять, Остин, заткнись. Закрой свой рот и иди домой. У тебя семья и дети, – девушка… – тебе определенно пиздец, Остин. Считай, что ты уже труп, – она не ест мясо, – выдавил Остин, слегка кивнув на тарелку в руках Демьяна.

Тарелка в руках Демьяна взорвалась фейерверком осколков, посыпавшихся к его ногам.

Дверь за спиной Остина оглушительно хлопнула.

Демьян взял в руки очередную тарелку. Положил на нее овощи, крупу, хлеб, сыр. Подумал немного и все-таки примостил на край небольшой кусочек жареного кабана. Как-никак его он сам поймал. Конечно, она этого не знает и в ближайшее время не узнает, ну а вдруг… голодная ведь. Поднявшись на второй этаж, толкнул дверь комнаты, где безучастная ко всему девушка так и лежала, свернувшись клубочком на кровати. Медленно и осторожно поставил тарелку на прикроватную тумбочку и не сдержал облегченный выдох, когда та с легким стуком осталась стоять на гладкой деревянной поверхности. Нервы теперь совсем ни к черту. Первый раз в жизни так штормит, что охота одновременно и наматывать чьи-нибудь кишки на кулак, и жалобно скулить, как побитый пес. В опустевшей башке кисель из кипящей спермы, еще чуть-чуть и из ушей полезет, а бесконечно стоящим членом хоть гвозди заколачивай. Демьян тяжко вздохнул.

– Если что-то будет нужно, я внизу.

Не дождавшись ответа, пошел к двери.

Спустя уже несколько часов, закончив уборку в кухне и бесцельно побродив по двору, Демьян поднялся по лестнице на второй этаж, подошел к двери ее комнаты и замер. Девочка за дверью спальни тихим жалостливым голосом выводила какую-то грустную детскую колыбельную. Внезапно ее голос сорвался, и следом послышались горестные всхлипывания.

Мужчина тяжело сглотнул, сжал кулаки и, скрипнув зубами, побрел прочь в сторону своей спальни. Сделав несколько шагов, остановился. Резко развернулся на месте, быстрым шагом вернулся обратно и решительно распахнул дверь ее комнаты. Девушка лежала на кровати спиной ко входу, все так же свернувшись в клубок, и горько плакала. Тарелка с едой стояла нетронутая.

Лия лежала, придавленная ощущением безысходности и чувством собственной беспомощности настолько, что даже не отреагировала, когда за ее спиной открылась дверь и раздались тихие шаги, и никак не сопротивлялась, когда Демьян лег позади нее и одним рывком разорвал футболку на ее спине.

Глава 13

Свет в доме уже не горел. Остин поочередно бесшумно заглянул в спальни сорванцов, чуть дольше задержавшись на пороге третьей, где в украшенной нежно-розовыми оборками полога детской кроватке сладко спала малютка Мари.

Милена тоже уже лежала в кровати, читая книгу в бледном свете ночника, стоящего на прикроватной тумбочке. Остин повалился на кровать рядом с ней и со вздохом облегчения притянул к себе.

– Ты сегодня опять поздно, – не прерывая чтения, констатировала Милена.

– Знаю, – виновато отозвался Остин, – прости.

– Ну хоть ночевать пришел…

– Прости, – снова повторил Остин, забирая из рук жены книгу и откладывая в сторону.

Сгреб рыжеволосую девушку с россыпью мелких веснушек на лице в охапку, прижимая головой к своей груди.

– Что-то случилось? – с искренним участием поинтересовалась Милена, мгновенно тая от его неторопливых нежных поглаживаний.

– Демьян нашел свою пару, – пояснил Остин, перебирая шелковистые рыжие пряди.

– Демьян? – удивилась Милена, – ты серьезно? А проблема в том, что… – начала было, мгновенно догадавшись, что Демьян наверняка противится связи, отказываясь от нее, и, видимо, поэтому…

– Он захерачил ей метку, не получив согласия. В первый же вечер.

– Демьян?!

– А еще он, похоже, думает, что она может быть ведьмой.

– Ведьмой? Пара Демьяна?.. господи… а как же все те слухи, которые про него ходят…

– Ты про те слухи, что его мать была ведьмой и убила его отца после первой же ночи, когда она, наплевав на последствия, ответила на его метку только для того, чтобы усыпить его бдительность? Что этой единственной ночи хватило, чтобы она понесла и, не имея возможности прервать беременность без последствий для себя, родила и выбросила его, как ненужный мусор, не решившись убить новорожденного? Ты про эти слухи?

– Остииин… – с осуждением протянула Милена на несвойственную ему внезапную грубость. Остин и правда все принимал слишком близко к сердцу.

– Это не слухи, Милена.

– Но ведь между ведьмами и оборотнями действует Соглашение, ты же сам не раз рассказывал…

– Да только толку с этого Соглашения, как с козла молока. Оно остановило открытую вражду, но не более того. Просто ведьмаки поняли, что оборотней не так-то просто истребить, как вампиров, которых по их милости не осталось ни одного, хотя против этого лично я ничего не имею, – принялся рассказывать Остин, – из-за открытой войны они несли большие потери, а потом еще волей-неволей им пришлось признать, что помимо того, что волки сражаются с ними на равных, нередко еще оказывается так, что магические существа для поддержания мирового равновесия куда чаще оказываются связаны между собой, нежели чем с обычными людьми. А ведьмы на удивление часто, оказавшись волчьими парами, отвечали на метку, несмотря на вражду, – он ненадолго замялся, – ну, они, знаешь, как бы это помягче выразиться, ценят телесные удовольствия… хотя Демьян это немного по-другому называет. Но на самом-то деле все ведь гораздо глубже. И, в общем, уничтожь они всех волков, то многие из них остались бы без возможности иметь потомство…

– Но ведь война прекратилась?

– Война прекратилась… ненависть осталась… – Остин помолчал и добавил, – но в целом, да. Худо-бедно установился мир. Вот только Демьян постоянно нарывается. По-моему, он терпеть не может ни ведьм, ни ведьмаков и с превеликим удовольствием подтер бы этим Соглашением зад при первой же возможности.

– И при этом он думает, что его пара…

– Угу, – подтвердил Остин, – я предложил ему пока забрать ее к нам…

– Остииин, – потрясенно выговорила Милена.

– Прости, – сокрушенно произнес Остин, – сама подумай, это же Демьян… а сейчас он еще и в таком состоянии…

– Бедная девушка…

– Угу, – отозвался Остин, вновь перебирая шелковистые пряди огненно-рыжих волос.

Глава 14

Стянув с нее разорванную футболку и отшвырнув куда-то в сторону, мужчина бережным жестом убрал рассыпавшиеся по спине светлые слегка волнистые пряди и мягко прикоснулся губами к коже на задней поверхности шеи чуть ниже линии роста волос, почти сразу вслед за этим высунув язык и оставив в том же месте влажный поцелуй. Потом еще один чуть ниже. И еще один, и еще, спускаясь все ниже, добрался до кожи спины между лопаток и уже без всяких поцелуев откровенно облизал. Его рука обхватывала ее за талию, ладонь лежала на животе, но никуда не двигалась. Демьян слегка куснул ее где-то в районе лопатки и тут же принялся облизывать место укуса.

От неожиданности Лия всхлипнула в последний раз и затихла. Щекотный укус повторился. Ей потребовалось несколько минут, чтобы окончательно убедиться, что, как ни странно, но, судя по всему, в действиях Демьяна не было никакого сексуального подтекста. Он зачем-то ее всего лишь целовал, оставляя на коже спины мокрые теплые следы. А если сказать точнее, то даже не целовал, а облизывал. А если уж совсем точно, то не облизывал, а вылизывал. Примерно как кошка вылизывает своего новорожденного котенка. Рука так и лежала на ее талии, не двигаясь, и, хоть и футболки на ней уже не было, Демьян избегал касаться ее груди или других интимных мест. Снимать с нее нижнее белье он не стал, и даже спортивки остались на своем месте.

Когда его губы добрались до ее напряженной поясницы, ей отчего-то пришло в голову неуместное сравнение, что эти его влажные теплые и мягкие касания вызывают почти те же самые ощущения влажного и уютного тепла, которые она испытывала, когда выпотрошенная до основания сидела под липой в лесу той ночью. Тогда она, испытав долгожданное облегчение, расслабилась и уснула. И зачем он это делает? На прелюдию ну никак не похоже. Видимо, он не только безумен, но еще и извращенец… Занятая своими мыслями и ощущениями, девушка зевнула.

Демьян бесшумно сполз с кровати и осторожно укрыл уснувшую девушку одеялом. Еще долго сидел в кресле рядом, слушая ее мерное дыхание. Хотелось выть. Впервые в жизни хотелось запрокинуть голову и, сдирая горло, протяжно выводить заунывные рулады.

***

Лия вздрогнула и открыла глаза, пытаясь понять, что именно ее разбудило. Демьяна в комнате больше не было. К ее огромному удивлению, но он просто ушел. Внезапно откуда-то издалека сквозь неплотно закрытую балконную дверь донеслись отголоски протяжного волчьего воя. Какому-то волку в лесу было очень тоскливо. Постепенно вой затих, и девушка снова погрузилась в сон.

***

– Глотку дерешь?

Исаак осторожно присел на ствол поваленного дерева с краю небольшой лесной опушки, подогнув одну ногу и вытянув другую, вытащил из нагрудного кармана клетчатого жакета трубку и принялся неспешно набивать ее табаком.

– Я тебе отчет принес.

Через залитую бледным светом круглой толстой луны опушку мягко скользнула огромная серая тень, четыре мощные лапы зарылись в густой темно-зеленый мох, и через секунду Демьян протянул руку, беря с поваленного ствола свои брюки. Натянув их на себя, сел прямо на мох, привалившись спиной к дереву.

– И где он? – скептически хмыкнул, бросив беглый взгляд на старика с копной серебристой седины на голове, в руках которого не было ничего, кроме гладко отполированной курительной трубки из бриаровой древесины.

– На электронку скинул, – невозмутимо отозвался старик, выпуская изо рта сизое облако, помолчал и как бы невзначай обронил: – Как девушка?

Демьян долго молчал, глядя, как темное небо заволакивает низкими тучами, и, когда Исаак уже не ждал ответа, все-таки медленно проговорил:

– Она сломлена.

– Она женщина, Демьян, – спокойно отозвался Исаак, втянул дым и выпустил в прохладный ночной воздух очередное сизое облако, – так что не говори ерунды.

Демьян скосил на Исаака тяжелый взгляд малахитово-зеленых глаз на мрачном серьезном лице.

– Женщины… – пожал плечами Исаак и снова втянул табачный дым, – хрупкие ранимые существа, которые парой простых фраз выдернут твое сердце из груди и будут подбрасывать его на ладони, пока ты ползаешь перед ними на брюхе и старательно метешь хвостом, не зная, чего бы еще такого сделать, только бы она улыбалась. Это сейчас она напугана и растеряна, но стоит ей только смекнуть, что парочка качественных оргазмов – это максимум вреда, который ты можешь ей причинить, и вот тогда пиши пропало…

Воцарилось долгое молчание.

– Так что с отчетом?

– Все плохо, – тем же невозмутимым тоном пояснил Исаак, следом опять надолго замолкая и задумчиво выпуская в воздух клубы табачного дыма, – я же говорил, что ведьмацкие защиты не обойти. Точнее говоря, обойти-то я их обошел. Только теперь они немного в курсе, что я влез в их базы, – Исаак вновь помолчал и добавил: – Тем более что ничего я там не нашел.

– С этого места подробнее. Вообще ничего?

– Вообще. Если коротко, то девочка с рождения жила с матерью. О ее отце не удалось найти ровным счетом никаких сведений. Когда той было десять, мать попала в психушку и в ее стенах на следующий день после своего дня рождения покончила с собой. Никаких подробностей случившегося нет, потому что вскоре после этого там случился пожар, лечебница выгорела дотла. После смерти матери девочку забрала к себе бабушка, мать ее матери, и воспитывала ту до момента ее восемнадцатилетия. Незадолго после того, как девочке исполнилось восемнадцать, старушка погибла во время автомобильной аварии. Точную причину аварии определить не удалось, потому что машина во время нее загорелась и выгорела дотла. Ни бабушка, ни мать, ни сама девушка ни в одной базе данных ведьмаков не фигурируют. Они не обучались в их академиях, не состояли ни в одном из ковенов, не занимали должности даже близкие к их сообществам, словом, ничего. После смерти бабушки девочка осталась одна, никаких других родственников у нее нет. Закончила ветеринарную академию с отличием и устроилась работать в ту маленькую частную клинику, в качестве представителя которой пришла на бал. Как-то так.

– А не до хера ли там чего-то выгорело дотла?

– Ну. Есть немного.

Воцарилось очередное долгое молчание, нарушаемое лишь шелестом листвы в пышных кронах высоких деревьев.

– Слушай, скажи честно, а тебя действительно так уж беспокоит, что она может быть связана с ведьмаками?

– Да. Меня беспокоит, что…

Откуда-то издалека со стороны лесной окраины донесся тихий отзвук оружейного выстрела. На лице Демьяна промелькнула тонкая удовлетворенная полуусмешка-полуулыбка.

Исаак выпустил в воздух последнее облако плотного сизого дыма и поднялся с места, направляясь в сторону дороги. Прощаться было не с кем.

Глава 15

Лия слабо пошевелилась, открывая налитые тяжестью веки, и медленно обвела взглядом незнакомую обстановку. Нахмурилась. И в следующий же миг столкнулась с пристальным взглядом малахитово-зеленых глаз. Демьян сидел в глубоком мягком кресле в паре метров от кровати, откинувшись на спинку и широко расставив ноги. И внимательно за ней наблюдал. Девушка резко села на кровати, натягивая до подбородка мягкое одеяло, сползшее во сне, прикрывая обтягивающее грудь кружево бюстгальтера, в котором она вчера уснула: ее разорванную футболку сжимал в кулаке Демьян, сидящий в кресле.

– Доброе утро. Как спалось?

Девушка вновь нахмурилась и промолчала.

– Ты так ничего и не поела, – мягко сказал мужчина, кивнув на так и стоящую на прикроватной тумбочке нетронутую тарелку, и получил в ответ очередной хмурый взгляд загнанного в угол дикого зверька, который, не имея возможности отступить, находился на грани готовности броситься в атаку.

Демьян медленно поднялся из кресла, прошел к стоящему у стены большому шкафу, открыл одну из дверок, покопался на полках и что-то оттуда достал. Так же медленно приблизился к кровати и протянул девушке новую футболку. Та все так и сидела, настороженно наблюдая за его действиями и прижимая к груди одеяло.

– Спустись, пожалуйста, на завтрак.

Демьян положил футболку на край кровати рядом с ней, развернулся и пошел к двери, предварительно забрав вчерашнюю тарелку.

Лия долго сидела в задумчивости, теребя в пальцах оставленную футболку из простой хлопковой ткани и блуждая взглядом по комнате. По крайней мере этот маньяк не собирается держать ее в каком-нибудь подвале и морить голодом. А поесть все-таки нужно, поскольку силы ей еще потребуются: надо взять себя в руки и найти способ выбраться отсюда.

Натянув на себя приятно мягкую ткань, Лия сползла с кровати и вышла в темный мрачный коридор, освещенный тусклым желтым светом настенных бра в тяжелых металлических абажурах. Второй этаж. Дойдя до массивной деревянной лестницы из мореного дуба, она спустилась по широким ступеням и пошла на неясное бормотание, лившееся со стороны кухни. Бормотание издавал висящий на стене телевизор напротив длинного стола с темно-серой, почти черной, столешницей из камня на прочных круглых ножках.

Демьян сидел в одном конце стола, склонившись над тарелкой. Тарелка для нее стояла на противоположном дальнем конце, а содержимое этой самой тарелки, включавшее в себя овощные котлетки из фасоли, моркови и зелени, блинчики с вареньем и орехи, разительно отличалось от содержимого тарелки Демьяна, основную часть которого занимало горой наваленное жареное мясо. Интересный выбор для завтрака.

Молча сев за стол, Лия взяла в руки вилку, осмотрела содержимое своей тарелки и осторожно наколола на вилку кусочек котлеты. Демьян бросил на нее быстрый взгляд исподлобья и едва слышно облегченно выдохнул.

– Сегодня утром на границе лесополосы за городом были обнаружены тела четырех мужчин, промышлявших нелегальной охотой…

Демьян потянулся к пульту от телевизора. Бросил очередной беглый взгляд на девушку. Та отвлеклась от возни в тарелке и внимательно смотрела на экран с безразлично-равнодушным лицом.

– По предварительным данным, мужчины, вышедшие на охоту вне сезона и не имевшие на нее официального разрешения, по иронии судьбы сами стали жертвами хищных зверей, предположительно, волков.

На экране крупным планом мелькали кадры, на которых были запечатлены лежащие в траве растерзанные тела. Демьян, держа в руках пульт, перевел взгляд от экрана обратно на девушку. Та вдруг поднесла ладошку к лицу и хихикнула. Поймала его взгляд и снова уткнулась в свою тарелку. Выражение лица в один миг вновь стало отстраненно-равнодушным. Демьян отложил пульт в сторону. Забавно.

Лия, вяло ковыряясь в содержимом тарелки, запоздало подумала о том, что они ведь, судя по всему, далеко за городом, если вспомнить, сколько времени они ехали. И этот волчий вой посреди ночи… Определенно, совсем рядом лес. Да и запах здесь такой… такой… Интересно, далеко ли загрызли этих неудачников? Вот бы стая, которой подконтрольна местная территория, была где-то неподалеку. Может, удалось бы встретить хоть одного из представителей? А со временем, может, удалось бы убедить их сожрать Демьяна. Он вон какой здоровый. Совершенно точно можно накормить целую стаю. Вот было бы здорово. И волки сыты, и она цела. Ну, уже не совсем цела, конечно, но он бы получил вполне по заслугам за то, что сделал.

– Я уеду ненадолго. К вечеру вернусь. Дом полностью в твоем распоряжении, – мягко сказал Демьян, расправившись с завтраком, и, ожидаемо не удостоившись ответа, пошел к выходу.

Едва дверь за его спиной хлопнула, Лия подскочила к окну, выглянула из-за тяжелой, цвета болотного мха, шторы, убеждаясь, что тот действительно уходит, и опрометью бросилась к лестнице на второй этаж. Ее небольшой рюкзачок из плотной льняной ткани с документами и восстановленной банковской карточкой лежал на полу в спальне, рядом с кроватью. Демьян не попытался его забрать или спрятать. Похоже, даже не стал проверять, что внутри. Странный из него похититель. Но раз он настолько непредусмотрителен, то что, если и уйти получится настолько же легко? Может быть, он рассчитывает на то, что сама она не сможет выбраться отсюда, коль скоро дом, по всей вероятности, находится где-то в лесу, но он ведь не может знать, что ей это только на руку.

Так что, выскочив во двор, Лия первым делом стрелой устремилась в сторону высоких железных ворот на въезде. Рядом располагалась калитка. Девушка воровато оглянулась по сторонам и, взявшись за ручку, с усилием толкнула тяжелую металлическую дверь. Сердце в груди сделало радостный кульбит: калитка была открыта.

***

Селеста Адамс стояла около окошка передвижного фургона мороженщика, остановившегося за невысоким разноцветным забором детской площадки, недалеко от ее входа, с краю второстепенной дороги ближайшей к их дому улочки.

– Шоколадное, пожалуйста. Два шарика и с клубничным сиропом.

Взяв хрустящий румяный рожок, девушка расплатилась с улыбчивым стариком в белом хлопчатобумажном колпаке с нарисованной на нем фирменной эмблемой в виде голубого зайца и такой же рубашке и пошла обратно в сторону расцвеченной огнями арки над входом на большую территорию с розовым замком, вокруг которого располагались стилизованные качели, карусели и песочницы, а из каждого украшенного вензелями окна спускались металлические горки, лестницы и канаты. Любимая площадка дочери. Сама она в таком же розовом, под стать окружающей обстановке, пышном платьице стояла у скамейки неподалеку от входа и разговаривала с небрежно откинувшимся на спинку ласково улыбающимся ей мужчиной в белоснежной рубашке и черных брюках. Сердце пропустило удар. Селеста приблизилась к дочери и протянула купленный рожок мороженого.

– Шоколадное, дорогая. Как ты просила, – протянутая рука с побелевшими холодными пальцами едва заметно подрагивала.

– Спасибо, мамочка, – обрадовался ребенок, – я люблю шоколадное, – пояснила девочка, посмотрев на Демьяна и лизнув мороженое.

– Софи, дорогая, иди поиграй, ладно? – дрогнувшим голосом предложила Селеста.

Девочка снова лизнула щедро политый приторно-сладким сиропом шарик и поскакала в сторону качелей. Селеста с прямой, как палка, спиной опустилась на скамейку, сложив на коленях сцепленные в замок ладони. Воцарилось напряженное молчание. По крайней мере Селеста ощущала себя до предела натянутой звенящей струной. Демьян же продолжал сидеть, небрежно откинувшись на спинку скамейки, ленивым расслабленным взглядом рассматривал окружающую обстановку, бегающих, прыгающих и хохочущих детей, вяло переговаривающихся по двое, по трое молодых женщин и дам постарше, задержался им на подскакивающих оборках розового платья Софи. Та мчалась к освободившимся качелям, не замечая ничего вокруг себя и не обращая внимания на мальчика на соседних качелях, который на полном ходу летел в ее сторону ногами вперед. Еще секунда и… их движение неожиданно замедлилось, качели, двигаясь словно в замедленной съемке, зависли в воздухе, точно бы врезавшись в какое-то невидимое глазу препятствие и, плавно вернувшись обратно, остановились. Мальчик на качелях поднял вверх недоуменный взгляд, рассматривая крепление цепей к металлической балке над головой, затем, пожав плечами, толкнулся ногами и наклонился вперед, по новой набирая скорость. Селеста перевела взгляд на Демьяна. Тот наблюдал развернувшуюся сцену с выражением полнейшего равнодушия на лице.

– Что за настойку ты пила в тот день? – спокойно проговорил Демьян, не поворачиваясь в ее сторону.

– Я не понимаю, о чем ты…

– Не прикидывайся, Селеста. Когда я выходил из кабинета Майка. Что за зелье ты пыталась натрясти в свою чашку?

– Это было просто успокоительное…

Опять воцарилось молчание.

– У тебя очень красивая дочь, Селеста, – задумчиво проговорил Демьян, глядя на Софи, которая, сидя на качелях, увлеченно облизывала свой рожок, – о ней есть кому позаботиться, если с тобой что-то случится?

– Демьян, я… – Селеста тяжело сглотнула и обреченно произнесла: – Это защитное зелье. Точнее, не защитное… оно всего-навсего убирает запах, чтобы такие… такие, как ты, его не чувствовали. Майк… он… он был больной ублюдок. Ему до жути нравился мой страх, а три его предыдущие секретарши пропали без вести и…

– Ты травница?

– Нет, Демьян. Я говорила тебе правду. Я самый обычный человек.