Вредитель

скачать книгу бесплатно


Впрочем, художник напрасно торопился: самолёт всё равно задержали. Он спокойно сдал свою картину в багаж, успел опрокинуть в местном баре рюмку виски и покурить – после ссоры с женой он буквально не расставался с сигаретами.

На пути к Лас-Вегасу они попали в «неблагоприятный атмосферный фронт», как выразился пилот – время прибытия снова поменялось. В конечном итоге, Питер выкатился из аэропорта и поймал такси только в полдень. Пит поступил так, как было сказано в «инструкции»: попросил таксиста довести его до самого большого казино в Лас-Вегасе. Таксист деловито цокнул языком и заявил, что сейчас утренний час пик и он поедет только по двойному тарифу. Питер со вздохом кивнул – ему уже было всё равно, лишь бы мистер Кастелло не обиделся на него из-за постыдной задержки…

Оказалось, что, собственно говоря, никакими пробками и не пахнет: по дорогам вяло катались автобусы с глазеющими по сторонам туристами, да различные грузовички с рекламой, однако это не помешало таксисту всё-таки затребовать двойную оплату.

Через пятнадцать минут Пит стоял в тени громадного, монструозных размеров здания, на крыше которого мерцала табличка «Гранд Джим». Казалось, это строение должно заключать в себе всё, что только может представить себе человек при слове «досуг». Оно слепило окружающих целой сотней неоновых прожекторов, а мигающая вывеска вряд ли уступала размерам «Голливуд Сайгн», каждую секунду меняя свой цвет пестрящими оттенками.

Уильямс не мог отвести глаза от этой роскоши: каждая деталь «Гранд Джим» буквально кричала о том, что в казино вложены миллионы долларов владельцем – что говорить, само здание в глазах поражённого художника выглядело так, словно это была большая пачка долларов, обшитая блестящим сайдингом.

– Чёрт, похоже у меня едет крыша от недосыпа… – пробормотал Уильямс и достал пачку сигарет.

Нужно было сохранять бодрый ум, чтобы убедить Кастелло купить его работы. По правде говоря, Питер уже думал не сколько о холстах, которые он держал в специальном кейсе, а больше о том, насколько же большой выигрыш можно сорвать в таком казино? Это тебе не несчастные пару тысяч, которые в лучшем случае обещал «Роял Америстер» в захолустном Канзасе – здесь крутились совсем другие деньги, и играли совсем другие люди. Мог ли Питер присоединиться к ним? – вполне. В Лас-Вегас толпами приезжали туристы, вот только рядовой турист предпочитал «однорукого бандита», а Питер не хотел мараться о подобные игрушки.

Ему нужно было нечто действительно серьёзное: он хотел попробовать сыграть в настоящий покер.

***

Мистер Кастелло встретил его благодушно: поднявшись из роскошного кресла, он обогнул стол и подошёл к Питеру.

– Простите за опоздание, мистер Кастелло… – начал Питер извиняться, но Гай дружески похлопал его по плечу.

– Ничего страшного. Вы ведь прилетели в такую даль только для того, чтобы встретиться со мной… Неужели вы думали, что я вас не подожду?

Питер виновато посмотрел на него и покачал головой.

– Спасибо…

– Пустяки. Показывайте, что принесли. Я в нетерпении с самого утра… – сказал Кастелло, потирая руки. Он показал на свой стол: – Смело раскладывайте свой саквояж здесь.

Питер водрузил кейс на столешницу, щёлкнул замками и поднял крышку. Гай достал из кармана брюк бокс-каттер и торопливо разрезал толстую упаковочную плёнку. Питер помог ему снять обрывки с холста и отошёл.

– Дайте мне время, Питер, – произнёс Кастелло и навис над картиной.

В кабинет зашёл Марко. С улыбкой он протянул руку Уильямсу.

– Добро пожаловать в Лас-Вегас, мистер Уильямс. Как долетели?

– Трясло немного, – смущённо ответил он. – Мистер Мура, мне следует поблагодарить вас за…

– Не нужно благодарить меня, – серьёзным тоном ответил Марко. – Вас хотел видеть мистер Кастелло, а не я.

Питер обиженно посмотрел на него и пожал плечами.

– Всё равно, спасибо за билеты… – пробубнил художник, принявшись разглядывать кабинет.

Около столика мистера Кастелло располагалось широкое панорамное окно – от роскошного вида на Лас-Вегас у Питера на секунду перехватило дыхание. Он придвинулся к стеклу и посмотрел на раскинувшийся внизу город. За его спиной Марко что-то шепнул на ухо мистеру Кастелло, но тот лишь махнул рукой. Мистер Мура кивнул и вышел, забрав со стола канцелярский нож.

Тем временем Уильямс продолжал рассматривать кабинет Гая-младшего. Три из четырёх стен были заняты ошеломительного качества репродукциями известных картин. Искушённый человек мог узнать работы Клода Моне, ранние – из творчества Давинчи, целых четыре – Рембрандта, а у самой двери висела картина «Летняя ночь» Эдварда Мунка. Питер какое-то время пристально смотрел на этот приземистый домик с печкой, подспудно думая о том, что двигало Мунком, когда он писал эту картину. Был ли он несчастен в этом доме, как Пит – в доме дяди Билла, или, наоборот – это было место, наполненное добрыми воспоминаниями…

– Прекрасная картина, Пит, – восхищённо сказал Гай. По его лицу было видно, что ему действительно понравилось полотно Питера. Он кивнул в сторону холста и спросил: – Это был ваш дом?

– Почему вы так решили? Реализм не всегда предполагает личное отношение автора к изображённому на картине…

– После всего мрака, что мне довелось увидеть, вы показываете настолько проникнутую тёплыми чувствами картину и говорите, что ничего общего с вашей жизнью это не имеет? – Кастелло улыбнулся и развёл руками. – Я не критик, Питер, но я и не слепой. Вы явно неспроста подобрали такую композицию.

– Гай, художники не всегда вкладывают в картины какой-либо скрытый смысл… По большей части, скорее наоборот. Мы действуем по вдохновению, и где смысл и можно добавить, так это в корректировке. Однако, тут я ничего не исправлял…

– А хотите послушать, что я в ней вижу? – внезапно спросил Кастелло. – Раньше вас только критиковали, а теперь вы можете услышать непредвзятое мнение человека, которому ваши картины запали в самую душу. Так что?

– Пожалуйста, – вежливо ответил Питер, пригладив усы. – Буду рад услышать ваше мнение.

Гай сел обратно за свой стол, кивнул Питеру на гостевое кресло и положил руку на холст.

– Мой дедушка не сразу стал богатым, когда приехал в Штаты. Сначала он трудился на ферме простым разнорабочим… – Кастелло постучал пальцами по специальному кейсу Питера и продолжил: – Шло время, дедушка основал своё дело… И когда он стал достаточно богатым, чтобы иметь собственного водителя, он решил вернуться и выкупить ту ферму, на которой он работал долгие годы. Представляете себе, она до сих пор стоит – невредимая, хранит отпечаток истории…

Кастелло помолчал, задумчиво поглаживая рукой картину Питера.

– Не так давно я был там, – продолжил он, – в тишине старых амбаров и помещений, где десятки лет трудились такие вот работяги, как мой дедушка. Судьба распорядилась так, что именно он выбился в люди, а другим либо повезло меньше, либо… – совсем не повезло. Я посещаю это место, чтобы почувствовать запах истории, дыхание судьбы. Кому-то она даёт с избытком, у кого-то забирает всё. Ощущать это – неповторимое чувство… Теперь я могу одним словом сделать любого человека сказочно богатым, либо разрушить его жизнь, и порой мне бывает страшно сознавать, насколько могущественным может стать человек только потому, что таким боком к нему повернулась судьба.

– Я не думал, что такой человек как вы, мистер Кастелло, верит в судьбу, – удивился Питер. – В прошлую нашу встречу вы говорили, что бизнесменом руководит трезвый расчет, а не эмоции или суеверия…

– Вы правы, Питер, я и сейчас так думаю, – ответил Гай, махнув рукой, – однако, когда я приезжаю на эту старую ферму, со мной происходит что-то, что я не могу описать рационально.

– Чувство безвозвратно ушедшего?

– Можно и так сказать. Я часто думаю о том, что мой дедушка жил на этой ферме довольно большое время, пока у него не появилась возможность уехать в Нью-Йорк. Через какие-то десять лет, он уже мог позволить себе выкупить целую гостиницу на выходные только для себя одного, а в наше время уже я – покупаю самое большое казино в Лас-Вегасе.

– Я ничуть не удивился, когда Марко сообщил мне о вашей сделке, – улыбнулся Питер.

Кастелло вздохнул и с грустью посмотрел на Уильямса.

– Сейчас я могу купить почти всё, что захочу. Независимо от размеров или расположения. У меня дюжина загородных домов, не меньше апартаментов в Нью-Йорке, однако который из них – мой настоящий дом, мистер Уильямс? Каждый раз посещая ферму, я чувствую, что именно в этом месте оставили свой след множество людей, включая моего дедушку – и каждый из них на протяжении целого столетия считал это место своим домом… С годами я понял, что человеку можно дать безумные деньги, но они никогда не дадут «чувство дома», если его на самом деле у тебя нет и никогда не было. Все эти люди работали в ужасных условиях, но были счастливы – и у них всё-таки был свой дом, пускай и построенный из пары балок необработанной древесины, да картонных стен, но это ведь был настоящий дом. Если им задерживали зарплату – они держались, продолжая работать в надежде на лучшие времена, однако, если бы кто-то лишил этих несчастных фермы – они бы погибли. История перемолола бы их, и не осталось бы ни одного воспоминания об этих достойных людях, как и о моём дедушке.

– Ваш бизнес – тоже своего рода воспоминание, – осторожно заметил Питер. – Он ведь вам достался, как последний подарок вашего дедушки, если можно так выразиться.

– Может быть, вот только это, – Кастелло обвёл глазами свой кабинет, – лишь мираж в дрожащем воздухе. Если меня лишить всего этого, что останется в истории от Гая Кастелло-младшего? – взглянув сквозь Питера, он отрешённо сказал: – Недавно я понял, что настоящей ценностью современного человека может считаться исключительно дом. Не «жилая площадь», как наверняка говорит ваша жена у себя на работе, а именно Дом – с большой буквы. То место, в котором ты оставляешь свой след для истории. Место, куда ты готов возвращаться, независимо от того, какое оно: плохое ли, хорошее, с одноместным гаражом или вовсе без него… – ты оставляешь частицу своей души и именно по этой частичке тебя будут судить те, кто придёт после нас…

Гай Кастелло-младший вновь осторожно коснулся картины Питера и взволнованно произнёс:

– Когда я смотрю на вашу картину, у меня возникает знакомое ощущение: чувство дома, которого у меня никогда не было в Америке. Чувство причастности к чему-то большему, чем я сам. Это особенное чувство, которое трудно передать словами… Оно будто…

– Оно будто витает в воздухе, а поймать нельзя? – вставил Питер.

– Мудрые слова, – тихо ответил Кастелло. – Это чувство нельзя получить ни за какие деньги…

Они помолчали.

– Я покупаю вашу картину, – сказал Кастелло, закрыв крышку кейса. Он поправил Рей-Бен на переносице и спросил: – Вы не думали над моей просьбой?

– Мистер Кастелло, похоже, что вы уже нашли себе хорошего художника, – Питер указал в сторону многочисленных репродукций, развешанных по всему кабинету.

– Питер, всё это покупают мои помощники, – нетерпеливо ответил Гай. – Иногда, и мне самому приходится очень много времени тратить на то, чтобы найти интересующую меня картину. Легко нанять копииста, легко нанять иллюстратора… – он звонко щёлкнул пальцами и показал на закрытый чемодан с картиной Пита. – В том-то и дело, что мне нужен не безликий печатный станок, а человек с исключительным образованием, который понимает, что именно хотел донести автор до публики. Вы понимаете, о чём я говорю?

– Да, мистер Кастелло, – нехотя кивнул Питер, – но я не могу поступиться собственными принципами. Я хочу продавать СВОИ картины, а не чужие.

– Очень жаль, – с искренним разочарованием в голосе произнёс Кастелло. – Признаться честно, я всё больше уделяю внимания именно выставочному бизнесу, знакомлюсь с интересными людьми. Многие из них хотели бы приобрести в свою коллекцию некоторые копии известных произведений, которые они видят на моих выставках, но мне совсем нечего им предложить…

– Надеюсь, вы найдёте того человека, который поможет вам решить эту проблему, – участливо сказал Питер и отвёл взгляд.

– Кто знает, кто знает… – задумчиво промычал Гай, принявшись крутить в руках ручку «Паркер», стилизованную под зеленоватый мрамор. Он нахмурился и хитро взглянул на Питера. – Надеюсь, вы приехали сюда не только продать мне свою картину?

– Предлагаете мне сыграть у вас? – ответил вопросом на вопрос Пит, неловко улыбнувшись.

– Почему бы и нет? Марко передаст вам деньги, а дальше – только вам решать, что с ними делать. Открытие прошло совсем недавно, туристов не так много; в вашем распоряжении тысячи квадратных футов, заполненных развлечениями на любой вкус и кошелёк. Вы уже успели взглянуть на наш игорный зал? Марко может провести вам экскурсию…

– Меня проводили сразу к вам, – пожав плечами, он поинтересовался: – Внутри казино такое же огромное, как и снаружи?

– Вы будете удивлены, – энергично закивал головой Гай, – но оно больше, чем вы можете себе представить. Впрочем, если вас ожидает жена, то я не буду настаивать…

– Кэндис осталась в Канзасе, – сухо ответил Уильямс.

– Питер, вы меня удивляете… Вы хотите сказать, что женщина из Техаса никогда не хотела своими глазами увидеть это чудо посреди пустыни? Я знаю многих женщин, которые отдали бы многое, лишь бы оказаться здесь с мужьями на один день.

– Она из религиозной семьи, мистер Кастелло, и у них Лас-Вегас называют несколько иными словами…

– Понимаю, – скривился Гай, – религиозные предрассудки сильны и в наше просвещённое время. Тогда… – он почесал гладко выбритый подбородок и положил руку на телефон, вопросительно взглянув на Питера: – Звоним Марко?

Питер растянул губы в неуверенной улыбке, откинул со лба прядь волос. Его уже ждали деньги. Большие деньги, если Кастелло был верен «своей оценке» его таланта. Часть от этой суммы, – совсем незначительную, – он и вправду может потратить на то, чтобы попробовать сыграть в покер. Всё-таки за последнее время он сильно поднаторел в азартных играх и…

– Звоните, – твёрдо сказал Уильямс.

Кастелло щёлкнул переключателем на телефоне. Когда раздался сигнал, он наклонился к внешнему микрофону.

– Передайте Марко, что он мне нужен, – сказал Гай властным голосом, и отключился.

Не прошло и минуты, как мужчина со шрамом появился перед ними – он будто бы всё это время стоял под дверью кабинета и ждал, что его позовут.

– Мистер Мура, рассчитайтесь с Питером за картину и познакомьте его с нашим новым приобретением, пожалуйста, – обратился к нему Кастелло, кивнув в сторону выхода. – Мой бокс-каттер вам пригодился?

– Да, мистер Кастелло, вот только лезвие смогло открыть посылку… С большим трудом…

Перекинувшись с боссом парой загадочных фраз, Марко похлопал художника по плечу:

– Составите мне компанию, мистер Уильямс?

Питер поднялся из кресла, пожал руку Кастелло. Напоследок владелец казино пожелал гостю удачи, и они распрощались: мистер Кастелло остался сидеть в своём кресле, в задумчивости глядя на чемодан с полотном, а Уильямс пошёл за Марко – знакомиться с функционалом «Гранд Джим».

Когда Питер Уильямс вышел из кабинета, Гай снова постучал пальцами по раскрытому чемодану, и прищурился:

– Надеюсь, судьба будет сегодня на вашей стороне, мистер Уильямс…

***

– Добро пожаловать в царство сказочных возможностей, – шутливым тоном пропел Марко, когда они с Питером покинули бухгалтера и спустились на лифте в игорную зону.

– И сказочных денег?

– Смотря как обернётся, мистер Уильямс, – ответил Мура. – Сам я не азартный игрок, но знаю людей, которые в миг становились богатыми, хотя приезжали просто поглазеть.

– Если честно, я тоже сначала смотрел, а потом захотелось принять участие – там, в Канзасе.

– «Роял Америстер»? – нахмурился Марко. – Про это место ходят разные слухи. Лично я слышал, что они делают деньги исключительно на нечистой игре.

– Кэндис считает, что все казино так делают. Если честно, то она меня отговаривала ехать сюда…

– Её опасения справедливы, – вдруг сказал Марко, серьёзно посмотрев на художника. – Однако между Канзасом и Лас-Вегасом есть большая разница, которую, как у нас говорят, следует разъяснить «на пороге»… – он взялся за рукоятку двери, отделяющей коридор от игорного зала, и обернулся: – У вас, в Канзасе, таким заведениям иначе не выжить; слишком маленькая выручка от честной игры, следовательно – приходится обманывать. Если в одном городе всего одно заведение подобного плана, вступает в игру логика «а куда они денутся?», а далее размах обмана лишь на усмотрение управляющего казино, понимаете?

– Вы имеете в виду, что у людей просто нет выбора? Даже, если их обманывают?

– Совершенно верно, – ответил Марко, продолжая держать рукоятку, – Вы знаете, что каждый день самое обычное казино в Вегасе посещают тысячи человек? А теперь представьте, что будет, если какое-либо из них уличат в жульничестве…

– Люди уйдут в другое? – предположил Уильямс.

– Вы уже можете подрабатывать у нас менеджером, – усмехнувшись, ответил Марко. – Хотя, учитывая, что босс уже предлагал вам работу, а вы отказались… Ладно, не будем оттягивать неизбежное.

Мужчина открыл дверь, и пропустил Питера вперёд.

Уильямс прошёл в главный зал и замер, широко раскрыв глаза – он просто не мог поверить, что в самом центре мегаполиса может располагаться казино, похожее по размерам на самолётный ангар, торговый центр – и языческий храм, лаконично посвящённый деньгам. Именно такой монотеизм исповедовала игорная столица Соединённых Штатов Америки – Лас-Вегас, и она твёрдо придерживалась своих принципов с момента появления первого казино на улицах Фримонт-стрит.

В первые секунды Питера буквально оглушило: в воздухе раздавалось с сотню самых разных звуков, смешиваясь в непередаваемую магическую какофонию; слот-машины издавали звонкие мелодии, изрыгали из себя кучами монеты – перекатываясь, они со звоном выпрыгивали из отверстий автоматов, казалось, бесконечным потоком; около дюжины шариков одновременно каталось по столам рулетки, а дополняли всё это азартное пиршество крики игроков. Разочарование сменяла безумная радость, образуя коктейль из человеческого гомона, наполненного ставками, возгласами крупье и просто словами из самого красноречивого языка мира – языка казино Лас-Вегаса.

– Вы привыкните, – обратился к нему Марко, стараясь перекричать шум, – это сердце нашего заведения. Сюда приходят туристы, гости нашего города, прочие посетители…

– Здесь столько народу, но вы же только сегодня открытие праздновали! – крикнул ему Питер.

Марко показал ему в сторону барной зоны, и они начали протискиваться сквозь толпу зевак, большинство которых увлеченно наблюдали за игрой мужчин в строгих смокингах за столом. Питер с удивлением обратил внимание на то, насколько безмятежными были лица «профессионалов», – а Уильямс с первого взгляда понял, что именно таковыми они и являлись, – мужчины подмигивали друг другу, веселились, курили огромные сигары, ставили на специальные подставки стаканы, наполненные сверкающим льдом – и, разумеется, дорогим виски.

– Честное заведение за версту видно, – уклончиво ответил Мура, когда они добрались до табуретов перед барной стойкой. Они присели и Марко кивнул бармену, показав два пальца. – Мне пришлось обивать пороги дюжины рекламных компаний, чтобы хотя бы на один день они показали именно наше казино на билбордах Вегас-Стрип… Как думаете, оно того стоило?

– Черт возьми, да! – воскликнул Пит. – Такое столпотворение я вижу впервые в жизни!

Бармен принёс им по стаканчику виски – у Питера на поверхности плавало несколько кубиков льда, а Марко ограничился трубочкой.

– У вас можно курить? – громко спросил Питер, приложив для наглядности ко рту два сомкнутых пальца —большой и указательный.

– Конечно, – ответил Марко и бросил на стойку золотую «Зиппо» в мелких царапинах.

Питер зажёг сигарету, отдал зажигалку Марко и затянулся. В этом заведении чувствовалась жизнь…