Серый волк

– Да, наверное, я просто скучный тип, – усмехнулся он с грустью.

– Нет, ты, совсем не скучный, – она на мгновение замолчала и добавила тише, глядя в чашку. – И ты мне очень нравишься.

Его бросило в жар.

– В любом случае, Дима твой клёвый, – добавила она. – Веселый, неглупый, вежливый…

– Ну, что он тебе понравился, я понял, – сказал Сергей, разглядывая отражение Светы в окне.

Света изумленно на него посмотрела.

– Ты ревнуешь?!

Он потер лоб тремя пальцами.

– Господи, конечно, нет.

– Ты ревнуешь! – ей стало весело, она откинулась на стуле. – Как ты можешь меня к нему ревновать, он же голубой!

Сергей удивленно посмотрел на Свету, сделал глоток кофе и не стал ее разубеждать.

Дима, не подозревающий о том, какие в этот момент на него навешивают ярлыки, подравнивал бороду в барбершопе. Закончив, он сел на велосипед и по дороге домой заскочил в рыбную лавку, где для него оставили отличную жирную форель.

– Инесса просила передать вам мур-мур-мур, – сказал он ежевечернюю фразу продавщице, и та, как всегда, заулыбалась.

На улице он приладил пакет с рыбой к багажнику велосипеда, накинул капюшон непромокаемой куртки и неторопливо направился домой.

Глава 23. Ультиматум

Андрей пришел на работу совершенно разбитый. Явно чувствовалось приближение, а если быть до конца честным с самим собой, то уже расцвет среднего возраста. В молодости Андрею нужно было смешать вино с водкой и пивом, причем по нисходящей, а из закуски ограничиться яблоком, чтобы так отвратительно чувствовать себя на утро. А теперь просто долгая поездка и три часа сна привели его в состояние тяжелейшего похмелья. Он достал из тумбочки аспирин и съел две таблетки, запив водой из электрического чайника, стоявшего на подоконнике. В тот момент, когда две таблетки уютно устроились у него прямо в середине горла, и он безуспешно пытался протолкнуть их водой из чайника, вошел майор.

Начальник ногой развернул стул, сел на него так, чтобы видеть Андрея, положил ногу на ногу, а руки в карманы, выставив большие пальцы наружу и направив их на Андрея.

– Ты же у нас вроде как непьющий? – сурово поинтересовался майор.

– Да, – сказал Андрей неподобающе хриплым голосом.

– Понятно. Накатался?

– Да, – ответил Андрей тем же голосом, обошел стол и сел на свое место.

– Замечательно. Я очень рад за тебя, – в голосе майора чувствовалось полное отсутствие радости.

– Послушайте, – Андрею хотелось сказать, что он нарыл ценную информацию, по сути, он уже знает маньяка, ему осталось только вычислить его место жительства и арестовать.

И майор по его глазам понял, что именно это Андрей и собирается сказать. Эти идеалистические басни за тридцать лет службы ему порядком поднадоели. Как хорошо, когда у людей нет вот этих идиотских стремлений сделать мир лучше, как хорошо, когда у подчиненного одно желание – заработать побольше денег. Тогда и статистика нормальная, и дурацких историй не происходит, а главное, нет невинно пострадавших из-за неудачных попыток вершить справедливость.

В начале девяностых был у него напарник, такой же, как Андрей, повернутый на справедливости, Лешка Михалёв. Он поддался рассуждениям Лёшки о правде, истине и всей этой требухе, и они вдвоем вычислили и отправили на смертную казнь одного насильника, который, как потом выяснилось, насильником не был – его подставили. А вдова его осталась одна воспитывать троих детей. Это было еще до «шоковой терапии». Он и раньше-то сомневался в высшей справедливости, а после того случая окончательно убедился, что не в том сила, брат.

– Нет, на этот раз, ты меня послушай, – перебил его майор холодно и жестко.

Он достал из кармана сложенный вчетверо приказ об увольнении, развернул его и положил на стол перед Андреем.

Андрей быстро пробежал его глазами, чуть хмыкнув.

– Я помню, кто твой дядя, а потому меня особенно удивляет твое рвение. Ты мог спокойно сидеть и не рыпаться, – майор недоуменно развел руками. – Но тебе обязательно надо стать героем. – И добавил резко. – А мне в отделе герои не нужны. Это в кино они решают проблемы. В жизни герои проблемы только создают. Короче так. До конца месяца у меня должны быть твои три закрытых дела. Кроме маньяка. С ним потом разберемся. И вот имей в виду, я сейчас с тобой не шутки шучу. Если ты будешь продолжать ерепениться, я сделаю так, что ты уйдешь. Да, мне не хватит сноровки объяснить твоему дяде, что ты не годишься для органов, и скорее всего тебя просто куда-то переведут, но у меня в отделе ты работать не будешь. Осознал?

Майор вопросительно кивнул Андрею. Тот нехотя утвердительно кивнул в ответ.

– Вот и замечательно.

Майор сложил приказ и убрал его обратно в карман, после чего встал, развернул стул, как тот стоял изначально, и вышел из кабинета, оставив Андрея наедине с его таблетками, которые упорно сидели в горле.

Андрей посидел пятнадцать минут, ожидая, пока аспирин подействует, затем устало потянулся к папкам с делами. Дело маньяка на время отложил в сторону. Кажется, впервые в жизни он готов был сделать некачественную работу, скомкать тяп-ляп, лишь бы скорее освободиться от двух краж с одним разбойным нападением и вернуться к убийце, чтобы обезвредить эту бомбу до того момента, когда она вновь взорвется.

Одну из краж удалось спихнуть в отдел финансовых махинаций, так как там фигурировали фальшивые купюры. Слава богу, он еще не рассорился с Нелли, которая курировала отдел. Правда, эти мирные отношения нельзя было считать достижением Андрея в области самоконтроля. Просто он очень нравился Нелли, и она видела в социопатии Андрея какой-то ей одной понятный шарм. Благодаря ее извращенным вкусам, он довольно легко всучил ей дело о краже фальшивок.

Следователь занялся ограблением. Это был вооруженный захват терминала по оплате мобильных телефонов. В принципе, терминал могли тяпнуть обыкновенные наркоманы. Достаточно наведаться в гаражи к Кухарке и объяснить ей, что она неправа. Понятно, что она не занимается кражей терминалов, но точно знает, кто это сделал. Если, конечно, терминал утащили наркоши.

Он просмотрел третье дело. Кража. Совершенно глухая. В поезде у пьяного свистнули портфель с документами и бумажник. Можно было бы плюнуть, но пьяным, как назло, оказался заместитель главы районной администрации. И самое паскудное, что секретарю, а точнее, самому главе, нужны были не виновные, а портфель с теми самыми документами.

Поразмышляв, он решил поехать к Кухарке.

Проехав несколько остановок на автобусе, Андрей вышел в промзоне. Быстро, знакомой еще по старым делам, тропой он прошел через гаражные корпуса. Под ногами хлюпала холодная рассыпчатая грязь с песком. По назначению гаражи давно не использовались. Где-то в первой линии расположился автосервис, за ним в глубине пара гаражей служили обычными сараями, в одном он когда-то летом видел уютно обустроенное гнездышко, где пожилой мужик вытачивал деревянные игрушки. Андрей забрался в самые дебри, где дорога была настолько разбита, что даже если кто-то и хотел поставить здесь машину, вряд ли стал бы рисковать подвеской и пытаться сюда пробраться.

Андрей услышал, как скрипнула задвижка внутри дальнего гаража, подошел к нему. Гараж номер 637, полностью проржавевший, из крыши торчала небольшая труба, выпускающая тоненькую струйку дыма.

Андрей постучал.

– Танька, открывай, медведь пришел, – позвал он.

Послышались шорохи, приглушенные голоса, какой-то скрип. Затем дверь гаража приоткрылась ровно настолько, чтобы Танька, она же Кухарка, смогла выглянуть. Хотя Андрей давно ее не видел, она совсем не изменилась. Все такая же молоденькая девчушка с лицом добрым и злым одновременно. Русые волосы были зачесаны назад, рукава широкой мужской джинсовой рубашки закатаны выше локтя. Видимо, вовсю шло приготовление основного блюда – варился винт.

– Здорова, – она была сразу и рада и не рада ему. – Давно не показывался.

– Так вела себя хорошо, чего беспокоить, – Он дернул уголком рта.

– А сейчас провинилась? – Она оглянулась, шикнув на кого-то в гараже.

– Ты – нет. А вот дружки твои – провинились.

– Слушай, лейтенант, я вообще-то сейчас немного занята, к экзаменам готовлюсь. Нельзя ли нашу беседу отложить? – Она нагло посмотрела на него.

– Тань, прошли уж те дни, когда я был лейтенантом. Давно капитан. И не могу тебе быть за это неблагодарным. По химии экзамен, чай? – уточнил он.

– Ладно, уходить ты, я так поняла, не собираешься.

Андрей поставил ногу в проем между дверью, понимая, что если сейчас на железную дверь с той стороны навалятся три человека, ноге будет предоставлен высококлассный массаж.

– Ты тон поубавь, я тебе не клиент-торчок. Хочешь по-быстрому, давай по-быстрому. Кто терминал спер?

– Какой нахрен терминал? – Она насупилась и еще раз повернулась, сделала кому-то жест рукой, видимо прося убавить огонь на плите.

– За аптекой, – показывая, что сдерживает раздражение, процедил Андрей.

Она вздохнула. И молча показала глазами куда-то поверх Андрея вдаль. Он оглянулся на многоэтажки, видневшиеся вдалеке.

– Сиплый? – одними губами спросила Андрей.

Она отрицательно покачала головой и выпучила на него глаза, заставляя догадаться.

– Технарь и Лысый? – все также без звука предположил Андрей.

Она кивнула недовольно.

– Они у тебя вечером будут?

– Да ты охренел? – громко выпалила ему в лицо Таня, раскрыла дверь шире и с силой треснула Андрею по ноге.

Он схватился за ушибленную ногу, она захлопнула дверь и, судя по звуку, задвинула щеколду. Потерев ушибленную щиколотку, Андрей, прихрамывая, двинулся в обратный путь из гаражей.

– Прямо по косточке, сука, -шептал он, кривясь от боли.

Он обернулся. Дым из трубы над гаражом усилился.

Андрей недовольный тем, что приходится отвлекаться на всю эту ересь, вернулся в отдел и отправил кортеж к Технарю и Лысому, точнее Тихонову и Гришанову, а сам, собрав документы, направился домой.

Было уже темно, и Андрей взглянул на окна своей квартиры, когда подходил к дому. Как ни странно, на кухне горел свет. Их квартира была угловая, кухня – крайняя, и поэтому ошибиться в окнах было сложно.

Лиза редко возвращалась раньше десяти. Он поднялся и обнаружил на кухне свою тещу – Тамару Григорьевну. Теща была приятной пожилой женщиной немного старше шестидесяти. Вопреки современным идеям, она не гналась за жизнью самодостаточной женщины, не пыталась игнорировать свой возраст. Это была настоящая бабушка, готовящая борщи, делающая заготовки на зиму и старающаяся поддерживать гармонию в семье дочери. Она обожала внучку, но ее беспокоило то, что Лиза на нее часто кричит, и девочка становится нервной и грубой. С Лизой у них были напряженные отношения. Лиза считала, что мать хоронит себя за плитой, а занятия на грядках полагала бессмысленной тратой времени. Лиза постоянно упрашивала Тамару Григорьевну начать путешествовать и вообще побольше думать о себе. Ей совсем не хотелось стать в старости такой же – скучной занудной дачницей. Тамара Григорьевна, в свою очередь, считала, что Лизе в ее тридцать пять пора перестать вести полубогемный образ жизни, тем более, что никем выше помощника гримера в областном театре она не стала. И начать больше внимания уделять мужу, ребенку и кухне. Лиза презирала подобные советы.

А вот с зятем у Тамары Григорьевны складывались прекрасные отношения. Он очень радовался, когда заставал ее, они подолгу беседовали. Теща уважала его за то, что он серьезно относится к своему делу, не халтурит, не гонится за быстрой деньгой, любит дочь и жену. В глубине души она считала, что Лиза ему не пара, ему нужна опора, женщина, которая поддерживала бы его, создавала уют в доме. Но так уж сложилось.

Когда Андрей вошел в кухню, Тамара Григорьевна как раз тушила морковь с луком для супа, бурлящего в кастрюле. Она улыбнулась зятю.

– Ой, Андрюша, хорошо, что ты пришел. Через десять минут будет суп.

Голодного как волк Андрея сия новость не могла не обрадовать. Он привел себя в порядок, переоделся в домашнее, заглянул в комнату дочки. Малышка тихо посапывала на своей кроватке, зажав подмышкой плюшевого жирафа.

Тамара Григорьевна закончила с готовкой, нарезала хлеб, чеснок, достала сметану из холодильника и поставила на стол дымящуюся тарелку, где из пурпурного озера игриво выглядывали куски мяса.

Андрей даже вздохнул от удовольствия.

Тамара Григорьевна села напротив. Потом спохватилась, приготовилась встать.

– Водочки, Андрюш?

Андрей, уже занявший челюсти перемалыванием мяса, отрицательно завертел головой.

Она подождала, пока зять прожует мясо, затем спросила:

– Лиза в театре что ли?

– Ну да. Там вроде премьера у них.

– М. А у тебя как на работе?

Андрей вдохнул, чтобы ответить, затем шумно выдохнул и покачал головой.

– Не спрашивайте, Тамара Григорьевна. Полный бардак.

– Ты так всегда говоришь, – она улыбнулась.

– Да, но на этот раз все действительно плохо.

– Что такое? – озабоченно спросила теща.

Андрей отправил в рот еще одну ложку супа, раздумывая о том, как рассказать про непойманного маньяка, да и вообще стоит ли.

– Ты можешь мне рассказать, – как будто угадав его мысли, предложила Тамара Григорьевна. – Не волнуйся, к своим годам уже разобралась, что мир не только добрыми людьми полнится.

Андрей вздохнул.

– Маньяка я ловлю. А мне мешают.

– Конкурируют? – уточнила она.

– Да если бы. Просто из тупости непроходимой, – он устало махнул рукой с куском хлеба.

– Ну, таков мир. Глупости здесь больше, чем ума, – заметила теща.

– Да, но почему? Почему так? Я хочу, чтобы в мире стало больше ума, – он смотрел на нее почти с мольбой.

– Слабо себе представляю, как ты собираешься этого добиться.

– Если бы мне не мешали… – начал он.

– Если бы тебе не мешали, – перебила его тёща, – ты бы придумал ещё какую-то отговорку, чтобы не делать те великие дела, о которых все время рассуждаешь.

Андрей виновато уставился в опустевшую тарелку.

– Наверное. Но начальник обещал уволить меня, если я немедленно не займусь другими случаями.

– Интересно, почему же он до сих пор тебя не уволил? – тёща со скептической усмешкой забрала у него тарелку. – Ну, понятно, Леонид не позволит обидеть племянника.

Андрей сложил пальцы в замок и посмотрел в сторону.

– Да нет. Не в этом дело. Жалеет дурака.

– Плох тот начальник, который дурака из жалости не увольняет. Что ж он у вас, такой размазня?

– Думаю, размазней его не назовешь, – признал Андрей.

– Значит, он тебя не увольняет по другой причине, – предположила Тамара Григорьевна.

– По какой же?

– Возможно, тоже хочет, чтобы ты нашёл этого маньяка. Просто подгоняет тебя, – она посмотрела на него вопросительно.

– Интересный метод, – саркастически заметил Андрей. – Сказать, что если я буду заниматься этим делом, он меня уволит.

– А он тебе прямо так и сказал? – удивилась теща.

– Нет, – Андрей уже не был уверен в тупости начальника. – Сказал, чтобы я другие дела закрыл, а потом уже этим занимался.

– Ну, так в чем же трудность? Закрой, чтобы и тебе и ему ничего не мешало, и лови своего насильника, – теща пожала плечами.

– Он не насильник. Он убийца, – поправил ее Андрей.

– Извини, не хотела обидеть, – тёща посмотрела на него через плечо, стоя у раковины.

Андрей усмехнулся.

Он встал и подошёл к окну. Глядя на дома напротив, светящиеся окошками, как лампочками новогодней гирлянды, он протянул:

– Да. Возможно, так и сделаю. Но я не могу отделаться от чувства, что знаю его. Не в смысле лично, – поправился он. – А в каком-то космическом смысле. Я уверен, что если увижу этого убийцу… Где угодно. В метро в час пик. Я узнаю его.

Он повернулся к Тамаре Григорьевне, которая выключила воду и с пенящейся губкой в руке внимательно слушала Андрея.

– Я уверен, – жёстко сказал Андрей. – Что он прямо сейчас готовится кого-то убить. Я не могу объяснить, откуда, но я это знаю.

Повисла тишина, после чего тёща осторожно, взвешивая каждое слово, произнесла:

– Андрей. Ты же понимаешь, что твое знание не дает тебе право арестовать его.

– Понимаю, – сказал Андрей и повернулся к окну. – Арестовать не дает.

Тёща несколько секунд смотрела на его спину, потом вздохнула над раковиной и продолжила мыть посуду.

Глава 24. Женские секреты

Света открыла маленький пластиковый чемоданчик и методично убрала в отделения двенадцать пробирок с пробами воды.

Накинула белый лабораторный халат, в лифте спустилась на второй этаж.

Лаборатория, в которую она вошла, представляла собой средних размеров помещение с белыми шкафами, в которых размещались пластиковые ящики и пробирки с водой. На столах красовались микроскопы и наборы для анализов.

У входа за столом сидела девушка лет двадцати пяти, в белом халате, застегнутом на все пуговицы. Тёмные волосы были гладко зачесаны и убраны в пучок под полиэтиленовую шапочку. Она быстро печатала что-то на компьютере.

При виде Светы, девушка нажала Enter, повернулась на офисном стуле, взяла голубые полиэтиленовые перчатки, которые лежали рядом на полке, и поднялась ей навстречу.

– Привет, Оль, вот, нужен минеральный состав.

Света поставила свой пластиковый чемоданчик на стол.

Оля взяла с полки металлический контейнер и быстро переставила туда все пробирки из чемоданчика.

Затем она перешла к столу у окна, на котором в больших бутылях покоились реагенты и лежали в коробке одноразовые пипетки в индивидуальных упаковках. Оля по очереди открывала пробирки и пипетками набирала воду, после чего, на отдельном стеклышке капала на них реагентом и помещала стеклышки в устройство, выводящее на монитор таблицы. После каждой операции она делала пометки в блокноте.

Пока Оля готовилась, раскладывала пробирки и запускала прибор, Света подошла к ней и села напротив, наблюдая за манипуляциями коллеги.

– Ну, как там твой Сережа? – спросила Оля, не отрываясь от работы.

Света пригладила волосы и положила ногу на ногу.

– Не знаю. Ничего не могу понять. Позавчера сидели у него, с его другом.

– Так у него всё-таки есть друзья? – заметила Оля. – Ты говорила, он вообще ни с кем не общается.

– Ну да, я так думала. Но, оказалось, есть друг, причём вполне адекватный, даже приятный.

– И че твой? – задала логичный вопрос Оля.

– Да он как бы не мой, – смутилась Света.

– По-прежнему сторонится? – Оля смотрела пробирку на свет.

– Оль, я вообще не могу ничего понять, – пожаловалась Света. – Нравлюсь ему или нет. То он на меня смотрит волчьими глазами, меня аж в краску вгоняют эти его взгляды…

Оля оторвалась от пробирки и скептически посмотрела на Свету.

– Тебя в краску?

– Вот представь себе, – Света всплеснула руками. – Просто ощущение, что он на меня сейчас бросится. Но как только я сама начинаю к нему что-то как-то, он отодвигается, чуть ли не фыркая при этом.

Оля оторвалась от пробирок и посмотрела на подругу.

– Света, ну я не хочу тебя обидеть, но просто этот вариант тоже надо рассматривать. – она посмотрела на подругу оценивающе, чуть с прищуром. – Может, ты себе эти жаркие взгляды надумала? И на самом деле ничего такого нет?

Оля внимательно смотрела на Свету. Та задумалась, потом решительно ответила:

– Да я уже тысячу раз все это прокручивала в голове. Но это реально есть. Вот, даже пугает, серьёзно. Я, когда туфли снимаю или надеваю, он как загипнотизированный смотрит.

– Так он, наверное, фетишист? – предположила Оля, продолжив возню с пипетками.

– Ну, может быть, конечно, – не стала спорить Света. – Но я знаю, что он ко мне неравнодушен. По его взглядам, словам. Представляешь, тут на днях, попросил, чтобы я отдала ему свою пилочку для педикюра.

Оля внимательно посмотрела на Свету, потом покачала головой.

– Это ненормально.

– Я знаю. А вечером, мы сидели, смотрели кино, я решила к нему прижаться, ну знаешь, чтоб уютней было, без какого-то сексуального подтекста, а он сразу встал и ушёл.

– Да он, наверное, просто стесняется, – решила Оля.

– Ты думаешь? – Света с сомнением посмотрела на подругу.

– Уверена. Мужики сейчас вообще нереально стеснительные. У меня парень был в прошлом году, так вот ей-богу, если бы я сама в баре к нему не подошла, ничего бы не было. А он тоже сидел, пожирал глазами.

– Это Никита который?

– Не, Славик.

– Славик? Что-то я не помню… – Света нахмурила лоб. – А! Так он же тебе после той ночи и не позвонил.

– Ну, какая разница-то? – Оля раздраженно пожала плечами. – Важна сама ситуация.

Света усмехнулась, глянула в таблицы.

– Нет. Я не хочу с ним один раз переспать и всё, – заявила она.

– Да я поняла. Просто я объясняю, что тебе надо сделать первый шаг самой. Ты должна с ним объясниться.

– Самой? – Света смотрела на Олю с сомнением.

– А иначе он до старости будет вздыхать и бояться что-либо сказать, – предупредила подругу опытная Оля.

– Ох, я не знаю. Просто это будет как охота на богатого мужика, – сомневаясь, сказала Света.

– А он что, богатый? – Оля насторожилась.

– А как ты думаешь, если он на Тверской живёт.

– Это ж не его квартира.

– Ну да, но за неё платит фирма, он там занимает серьезную должность, крутой юрист. Понимаешь, если, ну… – Света замялась.

Оля продолжала свои опыты.

– Короче, если мы поженимся, мне вообще работать не надо будет. Я буду с ним, он купит квартиру, все такое, – она позволила себе чуть мечтательный тон.

– Ты ж говорила, что хочешь быть сама по себе, не зависеть от мужа, – напомнила Оля заявления подруги.

– Ну, это да, но… – Света задумчиво посмотрела на свой безымянный палец.

Оля отставила пробирки в сторону, повернулась к Свете и уперла одну руку в бок.

– Ладно, короче. Ты на его деньги охотишься? Или хочешь быть с ним? Так сказать, в богатстве и бедности.

– С ним, конечно, – потупилась Света.

– Ну, так иди и скажи ему об этом. Он будет на седьмом небе. Уж поверь.

В словах Оли чувствовалось знание.

Света задумалась.

Глава 25. Подмосковные вечера

Сергей безрезультатно пытался уснуть уже два часа. Вечером на работе у него начала кружиться голова, слегка мутило, яркий свет резал глаза, а пальцы еле заметно неприятно подрагивали. Хотя сама королева бала – мигрень – пока еще не появилась, но послала свиту, чтобы ее визит был оценен по достоинству. Сергей готовился к приему знатной гостьи заранее.

Он постарался скорее завершить текущие дела, и ушел домой пораньше. Юлии Яковлевне сразу сообщил, что у него болит голова, и это ее не на шутку встревожило. Она помнила его предыдущие приступы головных болей, которых, надо заметить, не было уже больше года. И она помнила, какой Сергей становился странный после этих приступов. Иногда у него появлялась нездоровая возбужденность, он болтал всякую ерунду, порой странно шутил, и неизменно на следующий день у него было что-то вроде похмелья – круги под глазами, бледность, рассеянность, – он не мог сосредоточиться на простейших делах. Приступы эти случались, слава богу, нечасто, но и ее, и Самуила Аркадьевича очень беспокоили такие проблемы со здоровьем ценного сотрудника. Юлия Яковлевна уже намекала директору, что неплохо бы отправить Сергея на какое-нибудь оздоровительное лечение, но приступы прекратились, и она успокоилась – само прошло.

И вот опять.

Домой Сергей пришел в начале седьмого, выпил сладкого чая, принял таблетку и лег в постель, надев на голову шерстяную шапку, надеясь успеть дать отпор надвигающейся боли.

Но через два часа бессонного перекатывания с боку на бок, он сорвал шапку и раздраженно бросил ее в угол.

«Нет, больше я себе этого не позволю. Я хочу быть со Светой».

«Чего не позволишь?», – писклявенький голосок выражал недоумение перед мнительностью своего хозяина.

«Может, и правда, это просто головная боль?», – с надеждой предположил он.

«Ну, конечно, просто головная боль. В офисе включили отопление. Душно было. Вот и началось. Надо проветриться», – писклявый голосок, казалось, хотел помочь.

«Да, в шапке только хуже стало», – признал Сергей правоту мерзкого голоска.

Он встал. В глазах потемнело. Пришлось сесть на кровать и несколько секунд дать организму восстановиться после такой внезапной физической активности. Он с трудом открыл окна, плотно запертые на все шпингалеты. Потянуло морозцем. Сергей несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, прикрыв глаза. В голове прояснилось.

«Кажется, и правда, лучше стало. Наверное, надо лечь и уснуть при открытом окне? Свежий воздух…».

«Ну, какой тут в городе воздух, – перебил голосок. – Да и лежать не стоит. Кровь застоится. Надо прогуляться, проветриться. Лучше в Подмосковье. Сейчас на Войковскую по прямой, и там на электричке за МКАД прокатиться».