Жизнь на гранях миров

Она берёт его руку, пахнущую мылом, сухую от бесконечных обработок растворами, и целует с такой нежностью, что у него перехватывает дыхание. Слова могли бы сказать куда меньше, чем этот простой жест! «Мне нужно быть в тысячу раз внимательнее к ней, – думает он. – Жалок тот мужчина, который не может найти времени для любимой. А мне невнимание непростительно ещё и потому, что жена всё время рядом…»

Он спокоен, и мысль о Нисане больше не вызывает в нём раздражения, только лёгкую улыбку. Они не засыпают: нужно ещё работать, и начинают со смехом собирать разбросанные второпях вещи.

Проходит неделя, и в госпитале появляется новое лицо. Это девушка из местных, ласковая, приветливая, стесняющаяся всех, но с хорошими, умными руками, готовая помочь раненым. Игорь видит её поздним вечером – и удивляется: «Как много ликов у красоты!» Дочь Адамара – прекрасна, его собственная жена – очаровательна, а это юное создание тоже красиво, но по-своему: у неё чудесные золотистые волосы, ясный взгляд и очень открытая улыбка. «Нисан будет полным глупцом, если тут же не влюбится!»

Но Нисан ведет себя совершенно правильно: во-первых, он чувствует ответственность за девушку, которую выбрали ему в жены, и берет её под своё крыло. Водит по госпиталю, всё показывает, объясняет. А во-вторых, он резко перестаёт смотреть на Светлану, даже избегает её. И Игорь допускает мысль, что вместе с невестой юноша получил крепкое отцовское «наставление». «Что ж, тем лучше: я могу спокойно работать».

А на земле тем временем истекает срок, который им, как жениху и невесте, дали на раздумье в ЗАГСе. Приближается вторая свадьба. Света опять достаёт белое платье, примеряет, подгоняет по своей чуть похудевшей фигуре. Они решают не делать большого застолья, обойтись скромным ужином в ресторане с друзьями и ближайшими родственниками. У Игоря никого нет, лишь старший брат должен прилететь из дальнего забайкальского городка, а со стороны Светы – мама и две тётки с мужьями.

Когда настаёт день, Игорь вынимает из ящика письменного стола маленькую изящную коробочку и подходит к жене.

– Мой свадебный подарок, – говорит он.

Света открывает. Это кольцо! Лёгкое, нежное, с чудесным рубином, – тем самым, который так приглянулся ей. Восхищению её нет предела! Камень великолепен, он стал меньше, но безупречная огранка придаёт ему совершенный, законченный вид. Она примеряет кольцо: идеально! Конечно, муж не зря так пристально присматривался к её «драгоценностям» в простой шкатулке: определял размер. Она любуется рубином, и вдруг – будто лёгкий укол в сердце: почему этот камень, пылающий алым огнём, напомнил ей кровь? Не потому ли, что вся её работа связана с кровью? Нет, тут что-то другое, и она задумчиво трогает рубин… Нужно понять, отчего вдруг опечалилось сердце, что коснулось его… Света поднимает голову, видит вопросительный взгляд мужа – и крепко целует. Сейчас она ничего не станет говорить!

Возвращаются поздно, уставшие. Свадьба удалась: мама поплакала, выдавая единственную дочь замуж, брат Игоря отправился ночевать к школьному товарищу: «Не буду мешать молодожёнам, а с другом мне всегда есть, о чём поговорить!» Все разъехались, нагрузив молодых пакетами с подарками, букетами цветов и шампанским.

Едва войдя в дом, Игорь падает на кровать:

– Всё, больше жениться не буду!

Света смеётся: знает, что от застолий муж устаёт больше всего. Наклоняется и – не целует даже, а просто нежно проводит губами по подбородку.

– Интересно, сколько поцелуев я получил от тебя сегодня? – улыбается он.

– Это последний, сотый, для круглого счёта!

Игорь откидывает голову, смотрит в её глаза: «Ты даже не догадываешься, девочка, как твои губы желанны для меня. Не знаю, сколько лет должно пройти, чтобы я перестал трепетать, прикасаясь к ним». Рука потянулась к платью:

– Быстренько снимай свой свадебный антураж!

– Ты же устал…

– Устал, но для брачной ночи силы всегда найдутся.

Однако стоит им на минуту зайти в кухню, – после всей этой шикарной еды хочется простого чая! – как садятся и забывают обо всём. Это то, чего им так не хватает: возможности поговорить. Беседа затягивается за полночь. Сегодня они никуда не спешат: наверху всё в порядке, военных операций не предвидится, можно спокойно поделиться мыслями и чувствами. Света счастлива, ничто не тревожит её, кроме, пожалуй, маленького воспоминания о красном рубине.

А потому, едва наступает утро, она опять достает кольцо и внимательно рассматривает. Всё хорошо, и сегодня рубин ни о чём не говорит ей, только о любви мужа, его нежном внимании к ней. Она убирает кольцо в шкатулку и идёт готовить кофе; в их доме так заведено: сначала варим кофе, а потом будим Игоря, иначе его не поднимешь. Но стоит ему услышать ароматный запах – тут же просыпается.

Завтрак проходит весело, им радостно, что наконец-то выходной и можно никуда не спешить, развалиться на диване с чашкой, расслабить вечно напряжённые нервы. Разбирают подарки, смеются: как много нужных вещей! Света аккуратно раскладывает по шкафам комплекты нового постельного белья, расставляет наборы чашек и рюмок. И вдруг – опять, тонко, в сердце, как зов. Точно так же, как в тот вечер, когда Игорь был ранен и не мог вытащить стрелу. Она останавливается: что-то случилось! Теперь молчать нельзя, идёт к мужу. Он внимательно выслушивает её и тут же становится собранным:

– Ты думаешь, наверху? Что-то серьёзное?

Она вздыхает:

– Не знаю, может быть, мои фантазии.

Но Игорь встаёт:

– Я поднимусь. Нужно проверить. Если нет ничего, то вернусь, а ты оставайся.

Он уходит в спальню, а Света, немножко помучившись угрызениями совести, – возможно, всё хорошо, и ей только кажется! – усаживается с книгой на диван. Не читает, а просто не хочет шуметь: так муж уснёт скорее. Когда спустя час входит в комнату, его уже нет.

Игорь проходит по госпиталю: тихо! Подозрительно тихо! Куда исчезли все сёстры? Больные лежат, а те, кто может ходить, тоже пропали бесследно. Ответственный за дежурство сегодня Нисан, и он стоит на крыльце, опустив голову. Игорь смотрит во двор, до отказа заполненный воинами, и сразу понимает, что происходит.

Здесь устроили экзекуцию! Три солдата, раздетые догола, лежат, распластавшись, на досках, а другие жестоко избивают их плетьми. Врач знает, что такое плеть: она сделана из сыромятной кожи и впивается в тело глубоко, разрывая ткани до костей. Он быстро оглядывается: такое санкционировать может только Адамар, но владыки нигде нет, значит – Салах, комендант крепости. В воздухе – запах крови, тяжёлое молчание солдат и резкие вскрики наказуемых.

Игорь бросается к Салаху, тот насуплен и встречает врача недружелюбным взглядом.

– Останови это, немедленно! – выдыхает Игорь.

Салах не поворачивает головы.

– Салах! – повышает голос врач.

– Прочь! – гневно отвечает комендант. – Они наказаны, потому что заслужили!

У Игоря кровь вскипает от бешенства. Спорить с Салахом бесполезно, приказать ему он не может, остается только… И он в несколько шагов пересекает двор, хватает руку воина, занесшего плеть, и громко кричит:

– Нет!!!

Все замирают. Непослушание – страшная вещь, и карается смертью, любой солдат это знает. Знает это и врач, и всё же не боится, бросается ко второму воину и вырывает у него плеть. Салах скрежещет зубами: он понимает, что стоит ему прикоснуться к врачу – и не сносить головы. Только у Игоря в этот момент нет мыслей, он далеко отбрасывает плеть и кидается к раненым. Их спины истерзаны так, что никакие швы не помогут. Пальцами, трясущимися от гнева, развязывает ремни, которыми привязали несчастных, взглядывает на солдат:

– Помогите!

Сразу с десяток воинов бросаются на помощь, и под жёстким взглядом начальника гарнизона несут раненых в госпиталь. Игорь пытается успокоиться, но адреналин бушует в крови, и понадобится время, чтобы прекратилось дрожание рук. Первым делом – морфин: боль, наверное, ужасная. Солдаты не стонут, а мычат, и врач, со всем его опытом, чувствует, как волосы на голове шевелятся от ужаса. Так, спокойнее, тихо, кладём на стол. Зашивать бесполезно, нечего тут зашивать, ткани разодраны, и целые куски вырваны из тела. Значит – сплошную марлевую повязку, а сверху – полотно, пропитанное антисептическим раствором. После таких экзекуций обычно долго не живут: раны гноятся, начинается сепсис, и в несколько дней человек умирает, но умирает мучительно, страдая. В армии Адамара давно нет таких наказаний, самое суровое – двадцать ударов палками и изгнание. Что случилось на этот раз? Игорь поворачивает лицо к одному из сопровождающих воинов:

– За что?

– Они воровали, – тихо отвечает тот, – у местных. А потом сидели на берегу и жарили гусей. Вот их и поймали.

Врач наполняет шприцы и вводит каждому морфин внутривенно. Сёстры готовят кровати, осторожно переносят раненых, укладывают на живот. Один из них, молоденький солдат, бледен настолько, что Игорь тревожится, низко склоняется над ним. Так и есть, потерял сознание, пульс едва прощупывается: острая кровопотеря, неизвестно, выживет ли. Врач тихо зовёт Нисана:

– Нужно послать за отцом. Пусть приедет, разберётся.

«Даже в этом полудиком мире такое не должно происходить!»

Юноша выслушивает и, склонив голову, уходит.

Госпиталь затихает, но какое напряжение в этой тишине! Всем страшно: Салах может не выдержать, сгоряча приказать наказать врача, а наказание в таком случае одно – немедленная смерть. Сёстры забились в угол, молча скатывают бинты, кто-то кормит раненых. Нисан и несколько медбратьев застревают в главных дверях и – ни с места. Игорь бросает на них взгляд-другой и вдруг догадывается, почему они стоят там с суровыми, напряжёнными лицами: приготовились защищать его на случай, если за ним придут. Это трогает его и немного смешит.

– Расслабьтесь, – говорит Нисану негромко, – он не посмеет.

Юноша не отвечает, только смотрит вдаль, куда-то туда, откуда должен появиться владыка. Пока не приедет отец, он не сделает ни шагу в сторону!

Наступает вечер, и в темноту врывается сильный стук в ворота, крики часовых, храп уставших лошадей. Госпиталь тотчас приходит в движение, будто персонал только что вспомнил свои обязанности, все начинают шевелиться, разговаривать; «часовые» у дверей переглядываются: приехал владыка, а уж он-то врача в обиду не даст! Игорь вздыхает: ему предстоит тяжелое объяснение с Адамаром…

В комнате, куда повелитель вызвал обоих, – и врача, и начальника крепости, – повисло суровое молчание. Но, едва взглянув в лицо друга, Игорь заметил лёгкую усмешку, которая, впрочем, тут же пропала.

– Ты всё сделал правильно, – говорит Адамар, обращаясь к Салаху.

Тот расправляет плечи. Но повелитель уже повернулся к доктору:

– И ты всё сделал правильно.

В воздухе – удивлённая пауза.

– Врач не был бы врачом, если бы не бросился спасать. А ты был бы плохим командиром, если не стал бы наказывать, – объясняет Адамар.

– Он опозорил меня перед всеми, – жёстко обвиняет Салах.

– А ты сам не позорься в следующий раз! Знаешь, что я давно отменил такие наказания. Палки, клеймо – и вон из моего войска!

Адамар спокоен: у него было время подумать, что сказать и тому, и другому, пока гнал лошадей из своего гарнизона в крепость.

– Прикажи приготовить ужин, – дружелюбно обращается он к коменданту. – Поедим все вместе.

Во дворе, провожая Игоря, тихо сказал:

– Благодари сына, что послал верного человека за мной. Салах не дал бы тебе дожить до утра. Он – не Гофор, сделал бы всё умнее и хитрее, чтобы выглядело так, будто ты сам ушёл и не вернулся.

Игорь с тёплой улыбкой рассказывает о том, как Нисан несколько часов стоял в дверях, готовый защищать его, а возвратившись в госпиталь, везде ищет юношу, но того нигде нет. Опять выходит во двор – и вдруг видит, как Адамар на глазах у всех крепко обнимает сына!

Часть 5. Изгнание

Лето. Ночи – умиротворяющие, тёплые, прибой ласково шепчет свои фантазии, ветер треплет флаги на башнях. Поля вокруг крепости зеленеют, волнуются и наливаются силой.

Вот уже месяц кочевники не появляются возле этих берегов: они ушли на восток, туда, где нет гарнизонов. Воцаряется ясная безмятежность. Мир.

Игорь и Света всё чаще выходят из крепости и почти все выходные проводят наверху. Друзья и знакомые удивляются: куда исчезает эта таинственная пара? Их не дозовёшься в гости, а совместный уик-энд вообще невозможен! На вопросы отвечают загадочной улыбкой, а друг на друга смотрят так, будто влюбились только вчера. Им и невдомёк, что мир над облаками объединяет этих двоих, как ничто не может объединить на Земле. И что каждая ночь для них – волшебна!

Вечерние прогулки успокаивают, вносят в душу чистоту и свежесть. Никто не мешает им, Салах и не думает препятствовать доктору и его жене покидать гарнизон. После конфликта, происшедшего между ними, он не вмешивается в дела врача: Адамар был очень недоволен, и хотя при Игоре сказал «ты прав», но потом распёк так, что Салаху до сих пор неуютно. У владыки нрав крутой, и лучше не попадать под горячую руку.

Видя, как Игорь со Светланой уходят из крепости, комендант молчит: пусть идут, куда хотят, если им нравится рисковать жизнями в темноте ночи.

Но Игорь спокоен. Он давно понял, что те существа, которые охраняют их, не позволят случиться чему-то плохому ни с ним, ни с его женой. Возможно, это только иллюзия, но он устал от постоянного напряжения быть у всех на виду. Хочется уединения и тишины.

Ничто не умиротворяет так, как ласковый шелест невидимых волн. Они долго сидят на берегу. Иногда Игорь замечает далёкую тень: это Нисан охраняет их, он выходит из крепости следом и всегда опоясан мечом. После случая с наказанными солдатами – один из них всё же умер – юноша не спускает глаз с врача и стал его безмолвным телохранителем. Он сидит достаточно далеко, чтобы не мешать, и чутко прислушивается к звукам ночи. Тишина обманчива, и кому, как не ему, бывшему воину, знать это!

Но рассвет приближается, всё по-прежнему тихо, и доктор с женой возвращаются в крепость.

Едва зайдя в госпиталь, Игорь зовёт Нисана:

– Спасибо, что охраняешь меня.

Юноша склоняет голову, слегка улыбается.

– Как ты? Когда свадьба?

– Скоро. Её отец не хотел торопиться, хотел увидеть, что девушке хорошо с нами.

– Она тебе нравится?

– Очень.

Игорь изучающе смотрит на Нисана, выдерживает паузу.

– Ты хоть знаешь, что делать с женой?

Парень краснеет:

– Знаю.

– И что же? Расскажи!

Краснеет ещё больше.

– Ладно. Закрывай дверь, – Игорь подходит к стене и быстро рисует углём женскую фигуру.

Когда спустя час Нисан выходит из приёмной, то даже в неярком свете ламп видно, что лицо его покрыто бурыми пятнами. Увидев Светлану, шарахается в сторону и исчезает. Заинтригованная, она идёт к мужу. Тот уже стёр фигуру женщины и отмывает уголь с пальцев.

– Вы чем тут занимались? – спрашивает она.

– Лекция по физиологии мужчины и женщины. Другими словами, откуда дети берутся.

– И откуда же?

– От любви! От большой любви! – он смеётся, притягивает жену к себе.

– Тогда почему у нас нет детей? – она приникает к нему.

– Светочка! Мы с тобой всего пять месяцев вместе. Дай природе сосредоточиться! Ты же медик, знаешь: не всегда получается сразу. Первый год ни о чём не говорит.

– Хочется быстрее!

– И мне хочется…

Она чуть-чуть отстраняется:

– Может быть, переход в пространстве как-то воздействует?

– Не думаю. Переход в пространстве не может нам вредить.

– Ты думаешь, они это контролируют?

– Те, кто проводит нас через…

– Врата миров, – заканчивает Света.

– Не знаю. Но совершенно уверен: они не желают нам зла.

Свадьба Нисана начинается днём, а Игорь поднимается к вечеру и потому застаёт лишь конец торжества. Он занимает скромное место в конце стола, и ему тут же подносят блюдо с горячим мясом. Адамар видит издалека, улыбается, а жених встаёт и присаживается рядом с врачом. Юноша весел, но вместе с тем напряжён, и Игорь прекрасно понимает, отчего.

– Волнуешься? – спрашивает.

Нисан быстро взглядывает на него: откуда тот знает? Игорь спокоен, не спеша ест, затем немного склоняется к юноше и очень тихо говорит:

– Не волнуйся, всё будет хорошо. Главное – не спеши, не накидывайся сразу. Помни: ей и страшно, и стыдно, и больно. А ты должен быть нежным, как никогда. Ласковым, бережным, делай всё осторожно. В эту ночь фундамент закладывается на всю жизнь: она или будет бояться тебя, или – всегда хотеть. Знаешь, каково это, когда женщина тебя всегда хочет?

Нисан улыбается. Игорь смеётся:

– Не знаешь! А это – самое лучшее, что может быть. Поэтому и нужно постараться. Силу показывать в эту ночь неуместно.

У юноши – серьёзный, внимательный взгляд, слушает сосредоточенно. Ему нужен отцовский совет, но так получилось, что у повелителя-отца не всегда есть для него время, а на такие темы говорить он, уж точно, не будет.

– И потом, – продолжает врач, – это тоже важно. После не торопись засыпать, хотя, конечно же, в сон потянет. Поговори с ней, скажи, как тебе с ней хорошо и как ты её любишь.

Нисан вскидывает брови.

– Что, трудно говорить о любви? Ошибка многих мужчин. А сказать нужно, она этого ждёт, для неё это важнее всех твоих ласк. Иногда, – добавляет он, и оба смеются. – Конечно же, всё важно. Не забудешь? Не растеряешься?

Юноша качает головой: «нет».

– Ну и хорошо.

«Почему мне так важно, чтобы у парня всё сложилось? – думает Игорь. – Не потому ли, что рядом с ним во мне просыпаются первые отцовские чувства?»

– Ты её угадал? – напоследок спрашивает он.

– Угадал, – весело отвечает Нисан и объясняет: – Она мне знак оставила: пришила на покрывало красные камни.

Чуть позже Игорь делает обход: раненых в госпитале нет, но лечатся несколько детей из местных. Адамар повелел принимать всех, когда есть возможность: для него это – часть плана по сближению с народом, населяющим эту землю. Владыка не устаёт мечтать о городе, но для начала нужно установить крепкий, надёжный мир.

Малыш лежит на кровати, глазки – синие. Вчера Игорь сделал ему операцию по удалению аппендикса, всё прошло благополучно, день-два – и ребёнок станет на ноги, но нужно подержать его здесь, чтобы не поднимал тяжестей. Родители могут заставить его работать по дому, а это ему противопоказано.

У этого паренька – травма. Ему всего десять, помогал отцу перепахивать поле, нога попала под плуг, привезли с сильным кровотечением. К счастью, Игорь был на месте, сразу же продезинфицировал рану, зашил повреждённые сухожилия. Будет ходить.

Многие дети – с конъюнктивитом, глаза слиплись от сильнейшего воспаления: нет элементарной привычки к умыванию. Таких он не отправляет домой, – не уверен, что будут вовремя закапывать лекарство, и уж совсем не уверен, что станут делать это чистыми руками. Сам лечит: промывания растворами, капли, мази. Затем – серьёзная беседа с родителями, внушения, наставления. Ему приходится быть не только врачом, но и воспитателем, психологом, учителем.

Ночь подходит к концу, и неожиданно в госпитале появляется Нисан.

– А ты что делаешь тут? – удивляется Игорь.

– Помогать пришёл…

– Твоё место не здесь.

Юноша улыбается:

– Она спит.

Игорь секунду вглядывается: всё хорошо, иначе бы на лице жениха не было такого неприкрытого счастья.

Парень всё больше и больше нравится ему; инцидент, происшедший в начале, давно забыт, ревность больше не мучает Игоря, и он со стыдом вспоминает свою вспышку: «Нашёл, чем заниматься, – ревновать к мальчишке!» Но благодаря этому он понял важную вещь: Нисан умеет исправлять свои ошибки. С тех пор он ни разу не взглянул на Светлану с вожделением.

Игорь заканчивает работу, убирает инструменты, вешает на крючок халат. Сегодня он один – Света дома, – но ложиться не хочется, а хочется пойти к Адамару, побыть рядом с ним, сказать несколько слов: не так часто видимся!

Он находит владыку у коновязи: скоро рассвет, и тот торопится вернуться в свой гарнизон.

– Что случилось? Куда спешишь?

– Дома лучше, – улыбается Адамар.

– Здесь не спится?

– Здесь нет любимых жён.

Оба смеются: свадьба Нисана всех настроила на романтический лад. Обнимаются крепко, по-мужски. У Игоря – тёплое чувство внутри: «Как странно, что лучшего друга я нашёл именно здесь, в этом мире, а не на Земле». Адамар уезжает.

А врач идёт в свою спальню, ложится и засыпает. Но есть что-то тревожное в этом сне, оно не даёт ему вернуться домой, а тянет назад. Он открывает глаза: нет, не прошёл пространство. Опять встаёт, надевает халат, проходит по госпиталю: может быть, что-то забыл? Упустил что-то важное? Сёстры сменились, ночные пошли отдыхать, дневные начали дежурство. Нисан отправился спать. Везде очень тихо.

И вдруг в этой тишине – резкие крики снаружи. Игорь выходит во двор. Ворота открыты, и небольшой отряд владыки, полчаса назад покинувший крепость, возвращается. Но их меньше, и на некоторых лошадях нет всадников, а лежат тела. Они спешиваются, и врач понимает, что не видит Адамара.

Однако друг здесь, и воины осторожно кладут его на землю. Игорь склоняется: грудь залита кровью, из шеи торчит древко стрелы; она прошла глубоко, насквозь пробив сонную артерию и повредив гортань. Смерть в таких случаях наступает мгновенно. Игорь поднимает веко. На него смотрит холодный застывший взгляд…

– Что делать с ранеными? – спрашивают его.

– Несите в госпиталь, – отвечает врач безучастно.

Он сидит, просто сидит, потому что немыслимая пустота вдруг наливает грудь, а в голове – только одно: Адамар умер. Или это голоса воинов, стоящих вокруг? «Адамар умер», – слышен их шёпот, негромкий, но постепенно сливающийся в один возглас: «Адамар убит!»

– Адамар убит! – несётся по крепости, и Игорю кажется на мгновение, что убит не Адамар, а он сам…

Поле колосится. Ветер гуляет по нему, как по морю, заставляя тугие головки клониться к земле. Игорь ведёт коня в поводу, затем падает на островке между рядами пшеницы. Ему нужна тишина, нужен простор, и чтобы мысли могли раствориться в запахе ветра, в тихом шелесте зёрен, осыпающихся в траву, или улететь вдаль птицей с широкими крылами.

Две недели прошло со смерти Адамара, – той ночью их небольшой отряд был обстрелян кочевниками: на рассвете все видели удаляющиеся паруса. Теперь Игорь, зная, как опасно отдаляться от крепости, не берёт Светлану, но выезжает сам: только верхом и только в сопровождении Нисана. Он не может оставаться там, где так много людей: его душе нужно переболеть. А боль – глубоко-глубоко и отступает лишь в те минуты, когда он лежит на земле и смотрит в небо. Нет ничего другого, что так наполняет силой, а утешения нужно искать не в словах близких и даже не в объятиях любимой, а в том, что изначально, вечно: в тихом шелесте ветра над головой, в крылатой песне облаков, в струе прохладного воздуха. И тогда горе растворяется и уносится далеко-далеко…

Негромкий голос врывается в мысли: Нисан разговаривает с кем-то. Игорь приподнимает голову: это девушка, совсем юная, лет пятнадцати, и она тоже верхом. Глаза её огромны, чисты, и она пристально смотрит на врача.

– Это Фотана, сестра моей жены, – объясняет Нисан. – Она едет в крепость.

– Проводи её.

Но юношу не так легко уговорить отказаться от роли телохранителя. Он опять поворачивается к врачу:

– Она спрашивает, может ли помогать в госпитале, вместе с сестрой?

– Почему бы и нет, – отвечает Игорь. – Конечно, только пусть хорошенько вымоет руки.

Нисан говорит с девушкой, и та заливается краской, сердито поворачивает коня и скачет в крепость.

– Обиделась, – констатирует Игорь и минуту-две смотрит, как мчится по полю всадница.

Конь под ней норовистый, горячий, и грива плещется на ветру, а волосы девушки, золотистые, как у сестры, струятся солнечным водопадом. Врач любуется мгновенье, а затем опять ложится в траву: «Тихо, тихо, не шевелись. У тебя над головой – вечность…»

В госпитале всё спокойно, раненых немного, палаты полупусты. Света проводит инструктаж с новыми сёстрами, это девушки из местных, им интересно работать в крепости: здесь хорошо кормят и много симпатичных парней. Выходить замуж за воинов становится модным.

Сёстры сидят смирно, и среди них Игорь замечает Фотану: она в уголке, руки на коленях, и даже издалека он видит, как чисто они вымыты. Улыбается, идёт дальше.

Несколько дней назад они со Светой взяли отпуск, сказали знакомым, что едут в путешествие, и поднялись сюда. Домой почти не возвращаются, только Света иногда хочет по-человечески вымыться, а Игорю нужен кофе. Но одного он не может понять: почему этот мир, в котором так много страданий и горя, опять и опять притягивает их?