скачать книгу бесплатно
– Да, Ваше превосходительство! – просиял Чуркин. – Мы пошлём к «красным» перебежчика с подлинными оперативными картами, в которые внесём лишь «небольшие» коррективы!
– На тему…
– Так точно, Ваше превосходительство: участка фронта, якобы определённого нами для прорыва конницы Слонова! И этот участок придётся как раз на маршрут, которым следует Якин, и где мы не можем его достать по той причине, что это – владения атамана!
Чуркин не мог сделать паузу, чтобы не поторжествовать. В том числе – и над командующим. Но Кобылевский уже догадался об этом – и не позволил торжествам затянуться.
– Ну, дальше, дальше!
Полковник вынужден был прервать автолюбование – и опять склониться над картой.
– Получив карты, «красные» начнут корректировать маршрут с тем, чтобы не попасть под удар Слонова! И мы им в этом поможем!
Чуркин опять не удержался: воссиял. Но и командующий не остался в долгу.
– Ну, что за привычка: тянуть кота хвост?!
– Мы им в этом поможем!
Чуркин поспешно «отставил хвост».
– На карте, которую наш человек передаст «красным», участок, рекомендованный Слонову, будет обозначен, как ничейная территория!
– ???
– И Якину не останется ничего другого, как пойти туда: «ничейная территория»!
Жестом человека, осилившего грандиозную работу, полковник бросил карандаш на стол, звучно выдохнул «Уф!» – и с размаху плюхнулся в кресло, не считаясь с субординацией. По причине совершённого «подвига» – можно было. Чуть-чуть.
– Он пойдёт туда, Ваше превосходительство! Ну, а дальнейшее, как говорится – дело техники!
Преодолевая сопротивление четырёх стаканов, Кобылевский, наконец, осилил замысел собутыльника.
– Ну-у, полковник!
Тут же в руках начальника контрразведки оказался стакан водки, ещё более полный, чем тот, что держал в своей руке Кобылевский. Именно так – «по справедливости» – командующий решил выразить своё восхищение талантами Чуркина.
– Давай, полковник, выпьем за успех нашего безнадёжного дела!
«Приговор» был тут же «приведён в исполнение».
– Кого пошлём? – прожевал вопрос – вместе с горбушкой – Кобылевский.
– Воробьёва – кого же ещё!
Удивление Чуркина было неподдельным: подполковник явно «застоялся в стойле» – и заскучал без приключений. На свою задницу. Как тот боевой конь, он рвался в бой даже в мирное время. Оттого этот выбор всегда был лучшим – даже при отсутствии других претендентов.
Вадим Зиновьич задумчиво сдвинул брови: после пятого стакана это получалось у него особенно выразительно.
– Слушай, а может, пошлём сразу двоих? Одного – в Киев, другого – на перехват группы? «На всякий пожарный случай»? Как думаешь?
Сопровождая мысли, взгляд полковника «случайно» съехал
на новую бутылку водки. Ну, вот, сбился с пути. Этот его маневр не остался незамеченным. Не мог остаться.
– Правильно!
Инициативы такого рода Кобылевский одобрял без рассуждений.
– Тут без пол-литра не разберёшься!
Мысль о том, что пол-литра были, неизвестно, какими по счёту, даже не заглянула в мозги командующего.
– Да и что можно придумать на трезвую голову? Разве, что, какую-нибудь глупость?
«Приняли» «по третьей». Из последней бутылки. Из последней
по отношению к предыдущей – но не к последующей.
– А думаю я так…
Чуркин занюхал крошкой хлеба: как истинно русский человек, он не злоупотреблял… закуской. И в этом отношении он был не одинок: Его превосходительство тоже был русским человеком.
– Если обе наши карты попадут к Якину одновременно, то мы с Вами, Ваше превосходительство, окажемся в такой жопе, что…
Он не договорил, и махнул рукой. Кобылевский опять задумался: ещё больше побагровел физиономией.
– Да, тут ты прав, Николай… Отправлять надо в Киев… А если Воробьёв до Киева не дойдёт?
Генерал не был бы генералом, если бы не встал в оппозицию самому себе. За отсутствием других оппозиционеров. Особенно – на подпитии.
– Или дойдёт – а там начнут «тянуть резину»? А за это время Якин без проблем доберётся до Хватова? А вдруг Киевская Чека, или там, штаб армии, не клюнут на нашу «мульку»? Не все же там – дураки? Что тогда?
Хрустя огурцом, Чуркин не спешил с ответом. Сейчас можно было: в глазах командующего он уже реабилитировал себя. Хотя бы – частично. Закончив «приём пищи», он размашисто утёрся рукавом.
– Риск, конечно, есть – как и в любом серьёзном деле. Но такая страховка нам выйдет боком. Мой человек, конечно, не опоздает. А дальше – что? Ну, вручит он ему карту – исхитрится как-нибудь. А поверит ли Якин ему? Главное: поверит ли он карте? Не скажет ли он моему человеку: что-то ты, парень, слишком вовремя вышел на нас с этой картой! А в итоге: человека – в расход, а нам…
В порыве творческого энтузиазма Чуркин едва ли не сунул под нос командующему то, что обычно суют под нос в таких случаях: «изделие ручной работы».
– Нет, Ваше превосходительство: киевский вариант – единственный!
Кобылевский скривился, и энергично почесал пятернёй затылок.
– Так-то оно так… Но даже если в Киеве и поверят нашему перебежчику, а с ним – и карте, то приказ Якину об изменении маршрута может просто запоздать! И тогда нам за труды наши…
В отлитие от полковника, командующий не стал воздерживаться – и «комбинация из трёх пальцев» живописно помаячила у носа Чуркина.
– Да и насколько я наслышан о характере этого жида, он – упрям и самоуверен. Не исключено, что он наплюёт на приказ из Киева – и все дела! Плевал ведь уже – и не единожды! И, как с гуся – плевки! А вот, если карту передаст наш человек… А, полковник?
Чуркин, за отсутствием зубочистки ковыряясь в зубах пальцем, отрицательно мотнул головой.
– То, что Якин – упрям, мне известно. Но Вы, Ваше превосходительство, вероятно, не знает, что он ещё и чертовски недоверчив! И это качество в нём – главное! Так что наш человек, заявись он к нему с картой, проживёт не больше пяти минут. Ровно столько времени потребуется «красным» для того, чтобы заслушать его, и довести до ближайшего оврага. Нет, Ваше превосходительство: только Киев!
– Не успеем!
– Успеем! Если отправим Воробьёва сегодня же – успеем!
Слегка покачнувшись – что такое пять стаканов?! – Кобылевский потянулся к кнопке звонка. Давить пришлось долго: прошла целая минута, пока старший адъютант, наконец, «не соизволил». И правильно: нечего баловать собут… собеседников.
– Павел Андреич, г-голубчик…
При виде капитана Его превосходительство всегда исполнялся благости и уважения. Ну, вот, полюбился ему Павел Андреич. По причине одинаковых наклонностей и вкусов.
– … не в службу, а в дружбу: пригласите ко мне подполковника Воробьёва.
Концов «согласился» – и исчез за дверями.
Если бы только Кобылевский знал, как изнемог его адъютант, безвылазно прозябая в приёмной! Нет, одну вылазку в известном направлении Павел Андреич всё же сделал, но, безуспешно. К его негодованию, какая-то сволочь забила дверь в коморку досками крест накрест, да ещё использовала при этом десятисантиметровые гвозди!
Минут пять Концов голыми руками пытался оторвать доски, но не смог. А тут ещё штабной завхоз, как назло, третий день ударялся в загул. Разумеется, и ключи были при нём: «участвовали третьим». Согласно инструкции. Поэтому добраться до гвоздодёра Павлу Андреичу было не суждено.
Делать было нечего – и, осыпая неизвестного «благодетеля» «соответствующими благодарностями в три этажа», Павел Андреич вернулся за стол, где и вынужден был предаться исключительно служебным обязанностям. Те-а-тет Его превосходительства с начальником контрразведки на этот раз не перешёл в «а труа».
Минут через пять Воробьёв присоединился к уже «тёплой» компании Кобылевского и Чуркина. О чём они там целый час говорили, Концову оставалось лишь догадываться. Хотя всем догадкам он предпочёл бы минуту у заветной стены…
Глава восьмая
Командир сводной группы «красных» Иван Якин – урождённый Иона Яхер, еврей-выкрест, пристально всматривался в даль. Верный сын своего народа, он в очередной раз пытался обмануть судьбу.
Заканчивались уже шестые сутки «героического» перехода. «Геройствовали» «по полной»: где – ползком, где – перебежками. Пока судьба была милостива к «героям». Встреченные на пути мелкие «батьковские» и «жовто-блакитнические» отряды, не принимая боя, уступали им дорогу. И правильно делали: восемь тысяч штыков да полторы тысячи сабель, пусть и едва держащихся в ослабевших руках – это было слишком много для тех, кто предпочитал работать «по линии инспекции железных дорог».
– Эх, так бы и идти до самого Хватова!
Якин раздражённо отнял себя от окуляров полевого бинокля. Мечты его никак не могли пересечься с надеждой. А всё – слухи! Слухи о коннице Слонова, удачно зашедшей в тылы Красной армии. Это они не давали ему покоя: вдруг Слонов по дороге к своим заглянет и сюда, на восток? И тогда сильно потрёпанному войску Якина не устоять!
Якин вздохнул: надо бы увеличить темп… Да как его увеличишь, когда приходится идти только ночами, а днём отсиживаться в кустах и оврагах! Проклятый Батька: в который уже раз он отказался подчиняться «красному» командованию! Это – по левую руку. А по правую – такая же «надёжная» Директория!
Якин развернул карту.
– Разведка, твою мать!
Деятельность подчинённых, так и не сумевших разжиться информацией о силах и дислокации противника, была оценена по заслугам: лаконично и должным образом.
– А ведь и анархисты, и Директория – где-то здесь! И не «поездушники»: основные силы! Пока нам попадалась мелочь, но фарт не может длиться бесконечно…
Выжженная солнцем земля приняла злой плевок краскома.
– Киеву – что? Приказал – и умыл руки! «Пробивайтесь к Хватову!» Как будто у меня – сотня вариантов: выбирай, не хочу! Одна-единственная дорожка и осталась: этими проклятыми тылами – от Иван Антоныча до Семён Васильича!
После таких ламентаций не исторгнуть из себя тяжкий вздох уже было нельзя. И он был исторгнут:
– Ох, чует моё сердце…
…Одетый в штопаную поддёвку с крестьянского плеча, Воробьёв ел преданными глазами начштаба армии.
– А почему Вы решили перейти на нашу сторону? – не поддавался начштаба – плотный, пожилой мужчина с седыми, коротко остриженными волосами, в недавнем прошлом – преподаватель Академии Генерального штаба в чине полковника.
Воробьёв откашлялся: «легенду» следовало воспроизвести дословно.
– Так сразу и не ответишь…
Начало было классическим, почти, как в романе – но Воробьёв, на всякий случай, покосился на контрагента. Случай оказался «всяким»: контрагент не «клевал». А, если и клевал – то лишь носом. Следовало оживить сюжет – и срочно.
– Честно говоря, давно уже собирался! – решительно соврал Воробьёв. – К «белым» -то я попал по мобилизации: попробуй, не пойди!
Но сразу же решил: при первой же возможности перейду к своим… ну, к вам, значит – к «красным»! Вот!
Подрабатывая тексту, Воробьёв добавил преданности во взгляд. Это – та самая каша, которую маслом не испортишь. Ни при каких ингредиентах.
– А как давно Вы были мобилизованы?
Карта, на которую активно косил глаза начштаба, занимала его явно больше биографии перебежчика. Это давало подполковнику возможность спокойно подготовить ответ. Но оригинальничать он не стал. И не потому, что всё гениальное – просто: в этот момент Воробьёв неожиданно оказался самим собой. Вне «легенды».
– Чёрт его знает!
Простодушное восклицание шло в сопровождении такой же мимики и жестикуляции
– Точно врать не стану!
– Ну, хотя бы примерно?
Подполковник взрыхлил растительность на затылке.
– Ну, год – полтора. В этих пределах.
– И что, возможность перейти к нам появилась только сейчас?
Воробьёв дрогнул. Даже он – не полковник Редль, и не Мата Хари – не мог не почувствовать в вопросе начштаба неприятный подтекст.
– Ну-у… Не хотелось идти с пустыми руками, а доступ
к секретным документам удалось получить совсем недавно!
Это был довод – но почему-то вместо дифирамбов в свой адрес он получил ещё один неприятный вопрос.
– На картах – резолюция Кобылевского, датированная позавчерашним числом…
В глазах начштаба стоял даже не один, а три вопросительных знака.
