Цветок на руинах

– Всё ок, – она всегда отвечает так, когда злится, – Но мы же вроде подруги. Могла бы и рассказать.

В том то и дело. Мы не подруги. Мы напарницы.

Я не слишком хочу… заводить друзей.

Возможно, я не права.

– И зачем мне чёртов десерт?

Я снова хмурю брови, но теперь жалобно и непонимающе, и Софи смягчается.

–Этот твой тип очень странный. Но жутко притягательный. Та дамочка едва слюни на скатерть не льёт. Но он, пусть и пришёл с ней, думает о тебе. Факт.

Я вопросительно задираю бровь, и Софи продолжает.

– Он спросил, передала ли я записку. Спрашивал о твоей реакции. Я, чуть что, импровизировала, – она, словно фокусник, крутит руками в воздухе, – Сказала, что ты равнодушно и невозмутимо отложила записку и кивнула. И всё.

Я фыркаю, понимая, что Сет совершенно точно не поверил ни одному её слову.

– Ну и после моих слов он сделал заказ, а затем добавил, что холодную принцессу можно было бы задобрить сладким десертом. Чтобы она улыбнулась своей красивой улыбкой. Это странно, но, повторюсь, довольно романтично.

Я закатываю глаза.

Этот чёртов Бог пришёл в бар с чёртовой женщиной, зная, что я на смене, и умудряется строить из себя романтичного осла.

– Придурок.

Всё, что я могу выдавить из себя.

Я-то знаю, для чего он всё это делает.

Чтобы вывести меня из себя и в очередной раз выиграть.

Раз уж мы затеяли это игру, я не собираюсь сдаваться. И, пусть моя душа когда-нибудь будет принадлежать ему, но всё остальное… Ну уж нет. Сет не получит меня. Только если признается, что это я нужна ему.

А не он мне.

– Вынесешь им заказ? Или это сделать мне?

Я раздумываю лишь мгновение. Слова Софи похожи на злую провокацию, и я поддаюсь.

–Я всё сделаю, – говорю как можно спокойнее, и девушка убегает сервировать стол, оставляя меня наедине с собой.

Нам нельзя носить на работе распущенные волосы, поэтому я шустро поправляю высокий хвост. Вытираю салфеткой взмокший от перенапряжения лоб и поправляю рабочую чёрную футболку. Не красное платье, конечно, но что имеем.

Повар ставит передо мной поднос и подмигивает.

– Удачи, Фэйд.

Я хмыкаю, но благодарю его. А затем делаю глубокий вдох и такой же выдох и выхожу в зал.

Мои коленки потряхивает, но я с оскалом бешеной лисы шагаю к столику, где безмятежно воркует Бог и его светловолосая нимфа. Я совсем не ненавижу её, как может показаться. Наверное.

Софи ретируется, предварительно ободряюще ущипнув меня за бедро. Я нервно хихикаю, и сталкиваюсь со взглядом.

Его взглядом.

Длинные ресницы Бога подрагивают, словно в нетерпении, а серые радужки настолько светлые, что кажутся прозрачными.

– Ну здравствуй, Асфодель.

Мой язык становится чужим и неповоротливым. Я хлопаю глазами и сердито выдыхаю воздух через нос, отчего ноздри раздуваются.

– Доброго вечера.

Я целенаправленно игнорирую его имя. Ставлю тарелки на нужные места и с трудом отрываю свой взгляд от лица Бога. Гляжу на его спутницу и выражение моего лица смягчается: эта милая девушка вряд ли что-то знает, и, судя по её расширенным голубым глазам, она немного не в себе.

– Ты Асфодель? Та самая Асфодель?

Она произносит эту фразу раньше, чем Сет успевает что-то сделать.

Я мысленно опускаю и поднимаю челюсть, пока Бог испепеляет взглядом спутницу.

– Анат, достаточно.

– Но…

– Я сказал достаточно.

Он говорит это своим чарующим бархатным голосом, и в целом всё выглядит мирно, но я различаю скрытую угрозу, и по моей спине пробегает холодок.

Возможно, это очередная уловка, чтобы забрать часть моей души.

Я замираю, лихорадочно рассуждая.

– Я бы пригласил тебя присоединиться, Асфодель, – Сет откидывается в кресле и скрещивает пальцы, – Но ты откажешься. Ведь так?

– Может, мы могли бы пройтись все вместе после?

А эта девушка и впрямь немного куку. Я не понимаю, как реагировать, но Сет решает за меня.

– После ужина ты отправишься домой, Анат.

– Но, Сет…

– И это не обсуждается.

Я стискиваю челюсть и держусь изо всех сил, чтобы не зарядить подносом по его наглой красивенной роже.

Анат покорно опускает голову и кивает, но спустя мгновение расплывается в улыбке.

– Ой, так вкусно пахнет!

Она вдыхает воздух и жмурится, как котёнок, и мне становится её жаль. Ужасно жаль.

Я кидаю на Сета взгляд полный ненависти и удаляюсь за барную стойку.

– Ну, как прошло?

Софи возникает за моей спиной неожиданно, и я дёргаюсь.

– Не знаю. Что-то странное в этой девушке, – зачем-то произношу свои мысли вслух.

– Я тоже заметила, – поддакивает Софи, – Она такая… эмм… восторженная! Как думаешь, она его сестра?

Я резко поворачиваю голову и гляжу на девушку.

– С чего ты это решила?

– Ну, она довольно неревнива для подружки или вроде того. Если бы мой бойфренд пожирал меня глазами так, как этот парень тебя…

– Он не пожирал меня глазами, – щурясь, разглядываю идеальный профиль Бога.

– Ну-ну, – фыркает Софи, – Проверим по камерам?

Я не свожу глаз с этой странной парочки. Как только они остались одни, Сет снова стал милым и галантным. Анат, его спутница, ест спагетти и трещит без умолку, сминая ладошкой край платья, а Бог терпеливо рассказывает ей о чём-то.

– Могу подслушать, – подмигивает мне Софи и делает шаг в сторону зала, подхватывая тряпку для столов.

– Нет, Софи, ты что творишь! – шиплю я под шелест одежды удаляющейся девушки.

Она всегда такая. Её просто не остановить.

– Чёрт, Софи-и, – я запускаю пальцы в волосы и наклоняю голову, наблюдая, как девушка с энтузиазмом вытирает соседний столик. Кончик её носа подёргивается, и она похожа на мышку, унюхавшую что-то вкусненькое.

Мне приходится отвлечься от занимательного занятия и обслужить столик на другой стороне зала, принести счёт за одинокий столик у окна и снова вернуться к столику у барной стойки. За это время Софи возвращается, и её брови сведены к переносице, а взгляд мечет молнии.

– Ничего не понимаю, – она бубнит себе под нос три слова, повторяя их, как мантру.

Я утаскиваю её в подсобку и занимаю выжидающую позицию.

– Ну?

– Ничего не понимаю, – снова повторяет она.

– Не понимаешь что? – я не сильно отличаюсь терпением.

– Ну… она… – Софи мнётся и не смотрит мне в глаза, – Она вроде как его… жена.

Жена.

Почему-то меня это не так удивляет, как то, что он припёр её именно сюда.

Я сужаю глаза и выхожу из подсобки, направляясь к месту, где в рабочее время лежат наши телефоны. Присаживаюсь на корточки и открываю поисковик.

«Сет и его жёны».

Итак.

«Сет был младшим сыном богини неба Нут и бога земли Геба, братом Осириса, Исиды и Нефтиды. Последняя также приходилась ему женой. Согласно Гелиопольской космогонии, он появился на свет, выскочив из бока матери Нут. День его рождения – третий предновогодний – считался несчастливым для всего Египта, в этот день старались не делать никаких важных дел. Имел несколько жён, в числе которых – Нефтида, Таурт, угарито-финикийские богини Анат и Ашторет. Издревле ассоциировался с мужской сексуальной силой.»

Ну, последнее можно было бы и не читать.

Я возвращаю телефон на место и приподнимаюсь над столешницей, цепляясь руками за край.

Значит, это Анат. Одна из его… жён.

Ошарашенная Софи молча таращится на столик.

– Не смотри на них, Софи. Это… невежливо, – говорю я, не сводя с них взгляда, но она даже не шевелится.

– Он сказал, что через год ему нужно будет сводить свою…эээ… вторую жену куда-нибудь.

Супер. А эти Боги не особо-то и скрываются.

– Может, тебе послышалось? – я пожимаю плечами и пихаю девушку плечом, – Смотри, пятый столик уходит, ты проводишь их?

Софи заторможенно огибает стойку, но когда достигает посетителей, её взгляд проясняется и она возвращается к себе. Пока девушка занимается работой, я раздумываю, что мне делать. Сет же для чего-то пришёл сюда? Позлить меня, очевидно.

А я злюсь?

Я… скорее раздосадована. Я злилась ровно до того момента, как узнала, что она – его жена. Одна из его жён.

Теперь всё оказалось ещё запутаннее, хоть на деле – куда больше.

О чём я думала?

О том, что Бог обратит на меня своё внимание? Влюбится? Признает, что я ему нужна?

Отменит сделку?..

Серьёзно? Мне же не пятнадцать.

Это нелепо, смешно и унизительно.

И в эту ситуацию засунула себя кто? Верно, я.

В пекло это всё!

Стискиваю зубы и быстро подхожу к столику. Сет и Анат закончили ужин, и я вежливо интересуюсь, всё ли понравилось гостям. Произношу заученные фразы, едва касаясь взглядом их лиц, и Сет замечает перемену в моём настроении.

– Передай, пожалуйста, благодарности повару, Асфодель.

Его голос звучит тихо и низко, и я коротко киваю, потому что в горле вырастает ком. Когда мой поднос заполнен грязной посудой, ретируюсь в кухню и, прислоняясь к стене, выдыхаю.

Нужно выйти в зал и дождаться, когда Бог оплатит счёт и наконец-то свалит, но сперва нужно перестать хотеть… плакать.

Я чувствую себя неудачницей.

Снова.

Только что была сильной, и эту силу будоражила гремучая смесь ярости и желания, но сейчас во мне сплошная неуверенность.

Это глупо, но я не могу этого не чувствовать. Всё возвращается на свои места.

Беру себя в руки и на счёт «три» выхожу из комнаты. Анат выискивает меня глазами и улыбается, поднимая изящную ладонь. На её безымянном пальчике блестит кольцо, и я вздыхаю. Как можно было этого не заметить?

– Можно нам счёт, пожалуйста?

Она произносит фразу, как ребёнок, который попросил папочку о самостоятельности, а тот позволил ему.

– Конечно, – я киваю и удаляюсь за стойку, подсчитываю сумму и выношу счёт в красивой коробочке. Мы добавляем к счёту парочку конфет, видимо, чтобы подсластить пилюлю. И, когда Анат открывает ящичек, её глаза вспыхивают от поистине детской радости.

– Я могу забрать их?

Она переводится взгляд с меня на Сета, и мы одновременно киваем. Анат с восторгом выгребает конфеты и разглядывает их у себя в ладонях, а я хмурю лоб.

Анат – богиня. Она не из нашего мира, это понятно. Но она ведёт себя, словно в её жизни совершенно нет радости, и мне её жаль.

Я оставляю ей улыбку и удаляюсь на своё место – за барную стойку, не удосужившись даже взглянуть на Бога. Мои мысли занимает Анат, и, если уж ей так невесело в загробном мире, то что ждёт меня.

Сет и Анат наконец поднимаются со своих мест и направляются к выходу. И, прежде чем покинуть бар, девушка разворачивается и машет мне ладошкой, улыбаясь так по-доброму, что у меня сжимается сердце.

На такое окончание вечера я уж точно не рассчитывала.

***

Остаток вечера я провожу в абсолютно унылом состоянии. Хочется скорее вернуться домой, залезть в душ и смыть этот день. А потом укутаться в прохладное одеяло, согреть его своим телом и уснуть.

Но до конца смены ещё час, и я нетерпеливо подрыгиваю ногой, пока Софи спорит с поваром на кухне.

В зале ни души, и, учитывая, что сейчас вечер пятницы, это необычно.

– Я выйду на ступеньки! – кричу в сторону кухни, и, услышав утвердительный ответ, забегаю в подсобку за ветровкой и выхожу на улицу.

Ночь окутывает пространство тёмно-синим киселём. Воздух прохладный, но от земли исходит жар, и поэтому местами можно разглядеть комки тумана. Фонарь в паре метров от входа моргает, и я закатываю глаза: его чинили буквально месяц назад. Что с ним не так?

Сажусь на вторую ступеньку и вытягиваю ноги. Делаю шумный вдох полной грудью и до упора, насколько позволяют лёгкие, выдыхаю. Рассеянно разглядываю туман, размышляя, можно ли схватить его за край. Но рука даже не дёргается, а лишь больше обмякает, не желая двигаться.

– У твоей подружки слишком длинные ушки.

Я мгновенно напрягаюсь всем телом, стискивая в ладонях края ступенек, на которые опиралась.

– Не нужно меня пугать.

– А я тебя напугал?

Он сидит рядом, на той же ступени, и я чувствую жар его тела. Он всё ещё в пиджаке и брюках, а его чёрные лаковые ботинки аж сияют, настолько они начищены.

– Ты что-то хотел?

Я в слишком поганом настроении.

– Мне не нравится твоё состояние, Асфодель.

Я вскидываю брови и мрачно смеюсь.

– Правда? И мне должно быть не всё равно?

Сет молчит. Я тоже умолкаю и сверлю взглядом пол, хотя в моей голове вертятся тысячи вопросов.

– Спрашивай, я отвечу.

Он переплетает пальцы между собой, упирая локти в колени.

– Нас может кто-то заметить.

– Ты же сама сказала, что тебе всё равно.

– Мне всё равно о том, что думаешь ты, – делаю акцент на последнем слове, – Но мне не всё равно, что меня могут застукать с женатым мужчиной.

Сет хмыкает и приподнимает уголки губ.

– Это всего лишь формальность.

– Неважно, – хотя, конечно же, это важно, и если бы мы находились в мультфильме, мои уши бы заострились, внимая его словам, – Ты женат, причём четыре раза…

– Пять, – уточняет Сет, и я закатываю глаза.

– Да хоть шесть. Так нельзя.

– Как именно?

Я молчу. Потому что… это долгий разговор. И скорее всего не нужный.

– Она несчастна? Там, в подземном мире?

Сет наконец поворачивается, и я чувствую, как он с интересом разглядывает меня.

– Во-первых, мы не называем наш мир подземным.

Я кидаю на Бога быстрый взгляд.

– Как тогда?

– Мир Грядущий.

Безразлично пожимаю плечами, соглашаясь с такой формулировкой.

– Во-вторых, я не думаю, что Анат несчастна.

Его голос звучит неожиданно неуверенно.

Я упираюсь взглядом в его серые глаза.

– Ты вообще видел, как она смотрела вокруг?

Сет выгибает бровь.

– Этот мир для неё непривычен, только и всего.

– Она буквально как ребёнок радовалась любой мелочи.

– Потому что в нашем мире всё по-другому.

– И как же? Ты же Бог, а она твоя…

– Жена, – заканчивает за меня Сет, – И?

– Разве ты не должен делать своих… жён счастливыми?

Мне сложно даётся наш разговор. Пальцы царапают грязную поверхность, а в животе будто что-то липкое ползает, но я сама начала эту тему.

– Ты не знаешь, о чём говоришь, Асфодель, – устало говорит Сет.

– И это правда.

Мы смотрим друг на друга, нас окружает густой туман и недалеко поскрипывает старый поломанный фонарь.

И я впервые вижу Сета таким. Тихим, уставшим и немного грустным.

Будто бы он человек, который просто сидит со мной на ступеньках бара после рабочего дня.

Я не выдерживаю первой. Отворачиваюсь и закрываю лицо ладонями, тяжело выдыхая.

– Это был странный вечер.

Но Сет не отвечает мне. Я выжидаю пару секунд, тру веки и вскидываю голову, обнаруживая пустоту рядом с собой.

И исправно работающий фонарь.

Глава 12

– Какое оно… нарядное.

Шон разглядывает нежно-розовое пирожное, покрытое толстым слоем глазури.

– Думаешь, он хочет меня отравить?

Это кажется логичным. Я начну умирать и призову Сета, чтобы тот спас мне жизнь в обмен на очередную часть моей души. Шон морщится.

– Это вряд ли. Хотя от Сета можно ожидать чего угодно, но… Нет, я так не думаю.

– Я не буду это есть.

Десерт в яркой упаковке выглядит, как издёвка. Точнее, это она и есть.

Шон пожимает плечами.

– Ну и зря.

Я напряжённо разглядываю пирожное и качаю головой.

– Оно было с запиской?

Шон не в курсе вчерашнего вечера, а ночью я была слишком подавлена, чтобы что-то объяснять. Засунула коробку с десертом, которую мне вынес хитро ухмыляющийся повар, в холодильник, и с утра её обнаружил сонный друг.

– Он приходил вчера.

– Он… что?!

Челюсть Шона отвисает чуть ли не до столешницы.

– И ты говоришь об этом только сейчас? Ты… ты в порядке?

– В полном, – заверяю я друга.

– Ладно, – он немного успокаивается, – Тогда я весь внимание.

Я делаю вдох и рассказываю обо всём с самого начала.

Шон сидит молча и не сводит с меня взгляда. Он напряжён и сосредоточен, и ещё… огорчён.

– Он правда притащил Анат наверх? Должно быть, она была счастлива.

– Честно говоря, она выглядела, как ребёнок, которого сводили на аттракционы и купили две сладких ваты подряд. Неужели там так плохо?

Шон прикрывает веки, переплетает пальцы и прижимает их к губам. Он словно хочет рассказать, но сомневается. Продумывает варианты.

Я чувствую, что он знает гораздо больше, чем показывает. Мне просто надо подтолкнуть его к одной малюсенькой оговорке, и тогда он не отвертится.

– Я не знаю, что думать, Шон. Только жизнь начала налаживаться, и я почувствовала себя на своём месте, тут, в этом доме, с тобой, как появился Сет. Только я начала привыкать к тому, что между нами довольно сложные отношения, и меня это даже стало забавлять, как он меняет правила игры. Я…

– Ты влюблена в него?

– Что? – щёки вспыхивают, и я негодующе испепеляю друга взглядом, – Естественно, нет!

– Это хорошо, – кивает Шон.

– Потому что у него пять жён? – слегка раздражённо уточняю я.

Шон хмыкает.

– Жёны тут не при чём.

– А что тогда?

– Знаешь, почему ему позволено посещать наш мир?

– Потому что он Бог, и может делать всё, что ему захочется? – вношу вполне логичное предположение.

– Нет, Фэйд. Боги не могут делать всё, что им заблагорассудится. В Грядущем Мире тоже есть свои правила. А Сет… он обладает достаточной силой, чтобы свободно перемещаться, к тому же он лучше прочих умеет контролировать свои эмоции. Именно поэтому ему разрешён свободный доступ на эти земли.

– Эти земли?

– Наши земли, – поправляет себя Шон, – А вот Анат не должна быть тут. И с его стороны было крайне неразумно приводить её сюда, только чтобы подразнить тебя. Анат слишком много пережила, пока её не сделали очередной невестой Сета.

Шон запинается и замолкает, напарываясь на мой взгляд.

Вот ты и попался.

– Фэйд. Я не могу.

– Ты уже смог. Продолжай.

– Это часть моей сделки. Если я расскажу тебе то, о чём он не хочет, чтобы ты знала, я… Я лишусь чего-то очень важного.

Я осторожно подвигаю ладонь к его руке и дотрагиваюсь до запястья.

– Твоей возлюбленной?

Шон коротко кивает и опускает голову.

– Сет обещал помочь. Мы оба хотим быть вместе, но она уже давно потеряла надежду, а потом Сету понадобилась опытная душа, и я вовремя оказался рядом.

– Душа? Не человек? То есть ты…

– Да. Я душа, Фэйд.

Я отдёргиваю пальцы и обнимаю себя за плечи. Уютную тёплую кухню наполняет противный холодок.

– Меня не нужно бояться. Я ведь выгляжу, как человек, и чувствую так же. Я и есть человек, который жил очень давно.

– Когда я спрашивала тебя, откуда ты родом и ты сказал, что из Александрии, ты…

– Имел в виду Александрию. Только чуууть-чуть раньше.

Я гляжу на него исподлобья.

– Когда Сет заберёт мою душу, я стану его марионеткой?

Шон морщится от неприятного слова, но наклоняет голову.

– Да. Ты будешь ему принадлежать.

– Почему бы ему сразу не убить меня?

Шон прикусывает губу.

– Когда человек погибает, его душа отправляется в Мир Грядущий, это верно. Но она никому не принадлежит. Пока с ней не заключена сделка.

– И для чего сделки мёртвым?

– Посмотри на меня, – Шон легко улыбается, – Я не принадлежал никому, но ради своей цели заключил сделку с Сетом. Так у меня появился Хозяин. Ты же – другое дело. Изначально ты живой человек, попавший в беду. Сет просто… – Шон прочищает горло, – Воспользовался твоей ситуацией в свою пользу.

Я непонимающе кручу головой.

– Самолёт терпел бедствие. Все бы умерли, если бы он не помог.

Шон замирает и отворачивает голову, разглядывая солнечные блики на полу.

– Если бы ты умирала, он бы забрал твою душу всю сразу. С мертвецами не совершают такие сложные сделки.

Я открываю и закрываю рот. Пытаюсь уложить сказанное другом в голову.

– Нет, он… Мы правда падали, и…

– Вы падали. Но ты не должна была умереть. Ты бы выжила.

Шон стискивает челюсть. Эти слова даются ему тяжело, и до меня наконец начинает доходить, почему.

Если Сет узнает, он просто расторгнет их сделку. Потому что Шон не должен мне помогать.

Но он почему-то это делает.

– Зачем ты мне это говоришь?

Я безумно благодарна, но в душе селится противное беспокойство за друга и его мечты.

– Потому что ты достойна правды.

Он стискивает пальцами переносицу и открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но, кажется, на сегодня правды достаточно. Мне нужно всё разложить и переварить, а потом понять, как действовать дальше. И постараться не выдать Шона.

Возвращаю свою ладонь к его руке и вкладываю пальцы. Шон легко сжимает их и быстрая улыбка, как тень, озаряет его лицо. Всего лишь на мгновение.

Но я чувствую, что могу на него положиться. И это ценно.

***

Я даю нам неделю на передышку. Во мне уйма вопросов, но Шон итак открылся мне, хоть и не должен был, и мучать его расспросами было бы неуместно. Я снова штудирую интернет, но нахожу лишь стандартные мифы и легенды, и в основном они кровожадные и жестокие.

Но чаще я провожу время в раздумьях. В выходные вечерами занимаю полюбившееся мне место – скамейку в парке недалеко от нашего дома, и забираюсь на неё с ногами. Прихватываю с собой термос с чаем или покупаю лимонад из соседней кофейни, и усаживаюсь поудобнее.

И просто утопаю в анализе. Я вспоминаю все: своё детство, школу, отношения с мамой и ба, дружбу с детьми, мои поступки и поведение. Я пытаюсь понять, почему именно моя душа вызвала в нём такую заинтересованность.

А ещё пытаюсь понять, как к этому отношусь я.

Не моё тело, которое, конечно же, до сих пор искрит, как только в моей голове возникает образ Сета. Я про сердце.

А ещё я не могу не думать об Анат. Хотя это не моё собачье дело, но мне тревожно.

Надо бы расспросить Шона побольше хотя бы о ней. Он упоминал, что её жизнь была не слишком легка, а потом она оказалась в Мире Грядущем, и…

– О чём ты думаешь?

Шон наклоняется надо мной и протягивает стаканчик из моей любимой кофейни около его работы – там делают идеальный капучино. Он застаёт меня врасплох, но я не собираюсь обманывать.

– Честно говоря, я думала о тебе.

– Обо мне?

Брови Шона взлетают вверх, выражение его лица меняется чуть ли не каждую секунду. Недоумение, растерянность и озадаченность проходят, и остаются красные щёки – следы смущения.

– Не знаю, что и сказать.

Пожимаю плечами, потому что… честно говоря я тоже не знаю, что сказать.

– Просто посиди рядом.

Похлопываю по свободному месту рядом с собой, и Шон тут же усаживается на деревянной поверхности.

– Почему именно ты?

Я знаю, что Шон понимает мой вопрос. Но он молчит.

И я не тороплю его.

– Потому что я одна из самых древних душ. И самых послушных.

– Послушных? Чёртово рабство.

– Смотря с какой стороны посмотреть, – хмыкает мужчина, а я, поворачивая голову, разглядывая его профиль.

У него по-мальчишески вздернутый нос, из-за чего Шон кажется намного младше своего возраста, красивые карие глаза и угловатые черты лица.

– С любой, – отрезаю я, хмурясь, – Ты достоин лучшей жизни, а тебе приходится нянчится со мной, и неизвестно сколько это будет продолжаться, возможно, до самой старости. Вместо того, чтобы проводить это время с любимой.

– Во-первых, ты – далеко не тяжёлая ноша. А во-вторых, время не настолько медленное, как тебе кажется. В масштабах вечности твоя жизнь – песчинка, и, поверь, мне нравится жить тут. Особенно зная, что по истечении не такого уж большого срока я получу награду.

– А если нет?

Шон ухмыляется в пустоту, вглядываясь в тускло мерцающие звезды.

– Тогда будет не так весело.

– Она такая же, как ты?

Шон качает головой.

– Тогда мы бы могли быть вместе.

И тут до меня доходит.

В день, когда я узнала, кто такой Сет, Шон упоминал о ней. Он называл её Богиней, и я тогда подумала, что она безумно красивая, или с каким-то высоким статусом, что какого-то чёрта стопорит Шона.

Но он говорил именно то, что имел ввиду.

Его возлюбленная – Богиня.

Шон наблюдает за выражением моего лица и грустно улыбается.

– Да, я знаю, что это неправильно.

– Нет, я так не думаю, – качаю головой, хмуря брови, – Просто… разве она не может что-то сделать?

Шон коротко выдыхает и запрокидывает голову.

– Нет.

Он не объясняет, почему, и я не рискую лезть ему в душу.

– Ты говорил, что такие сделки, как у меня, заключаются только с живыми людьми, правильно? – я мгновенно меняю тему, – Но зачем делить душу на несколько частей? Не проще забрать всё сразу?

– Пять, – уточняет Шон, радуясь, что мы больше не касается темы его душевных мук, – Пять частей души, Фэйд. Так повелось. У живого человека, заключившего сделку, есть время.