скачать книгу бесплатно
На экране появилась симпатичная девушка-азиатка:
– Сэр, – обратилась она, – согласования посольской процедуры наблюдения при ООН закончены. Вы можете отправляться.
Шор Кан молча смотрел на экран, принтер прислал готовые документы: «А еще говорят, что средства связи давно не работают. Впрочем, я же в генеральном штабе. А откуда Пиглз узнал, что я до сих пор здесь?».
Оперативник огляделся. Камер нигде видно не было. Он заглянул под стол, порылся в ящиках, исследовал экран монитора.
– Никогда не знаешь, кто кукла, а кто кукловод, – пробасил оперативник в полголоса. – Вот жизнь.
Затем поспешно встал, пересек комнату и исчез у стойки лифта.
5
– Что есть жизнь? – спросил Эйз Горн.
Охотник помогал академику приваривать железную трубу к переборкам, укреплявшим корпус корабля.
– Жизнь? Это… – Денеул зажмурился, – восход солнца над тайгой. Ягоды, красными пуговками рассыпанные по мху. Голодный медведь, сбивающий лапой взрослого оленя. Это запах меда и свежесть молодой хвои. Да, чуть не забыл – любовь. Ну и так далее.
Инникса и Горн уже более пяти часов трудились в трюме, не выходя на палубу. Работа всегда спорится у двух хорошо понимающих друг друга людей. А они понимали друг друга. Несмотря на разницу в возрасте, образовании и положении, оба умели слушать, в то время как остальные нетерпеливо перебивали, да и вообще были глухи к собеседнику. Чтобы разнообразить монотонность монтажных работ, друзья вели философские беседы. Над океаном занимался рассвет. «Титан» шел быстро, мягко покачиваясь на волнах. Одна из стен самого большого трюма, где тренировался Инникса, постепенно превращалась в подобие огромных прямоугольных створок. Петель и замков не было, зато навесные кронштейны давали понять, что люки должны открываться вовнутрь. Работали они без помощников. У корабельных андроидов не было квалификации по монтажным работам.
– Ха! Скажите еще юноша, что жизнь есть любовь! – смеясь, академик оторвал кусок железного щита, почти отрезанного тепловым лучом.
– Не надо мыслить ортодоксальными религиозными штампами, молодой человек. Вот вы перечислили – восход, ягоды, хвоя. Это творения природы, всего–навсего. Ведь ягода не знает, что она ягода, правильно?
– А причем здесь религиозные догмы? – заинтересовался Инникса.
– Гора Голгофа, молодой человек, не знает, что она гора.
Денеул отворачивал гайку тяжелым ключом, поэтому его слова раздавались с кряхтением:
– А медведь?
– Всего-навсего проявление инстинкта.
– А любовь?
Ключ сорвался и гулко ударил в корпус.
– Любовь, – ученый сделал паузу, – инстинкт, как ни странно, только более сложная его форма. Со всеми особенностями, присущими человеку. Ассоциативные реакции, творческое мышление, химические процессы и так далее.
– Так что же, по-вашему, жизнь, а?
Эйз Горн выключил тепловую горелку и присел на краю груды железных ящиков, которые лежали посередине трюма и все еще были связаны сетью.
– Жизнь – это движение, Денеул. Причем в случае человечества – постоянное движение к познанию.
Охотник вытер тряпкой руки и присел рядом.
– А как же окружающий мир?
– Ты сам сказал – окружающий. А настоящая жизнь только у тебя в голове. Твоя жизнь, Денеул, она только в твоем знании, желании и стремлении. Запомни, ты – это целый мир. Вспомни, ягода и хвоя не знают, что они такое есть. О том, что гора называется Голгофа, знаешь только ты. Это твои ассоциации после прочитанного, увиденного и услышанного.
– Так жизнь, это познание? Хорошо. А для чего?
– Изучение законов окружающей природы и философское познание человеческой сущности приводит нас к понятию макроинстинкта. В случае сравнения с нашей эпохой и современным положением дел, это тяга к выживанию и сохранению вида.
Вытаращенные глаза охотника говорили ученому, что это очень сложные понятия для человека, привыкшего думать практическими категориями.
Академик поднялся:
– Хватит отдыхать. Я поставлю трубу, а ты залезай по лестнице и закрепи шарниры на потолке.
Крепления нужно было фиксировать с помощью тяжелых винтов. Инникса медленно и с трудом поворачивал ключ.
– Так что конкретно вы предлагаете, сэр? – смотря в потолок, спросил Денеул.
– Я ожидал твоего вопроса.
Академик приподнял повыше трубу.
– Если ты согласился с моим утверждением, что жизнь, это познание, то…
– Предположим, – отозвался Инникса.
– То знание – это энергия. А энергия вечна. Даже ты знаешь, что она переходит из одного состояния в другое. Ее нельзя уничтожить, но можно уничтожить ее носителя.
– А проще нельзя? Как на практике сохранить знание?
– А для этого, молодой человек, нужно знать цель. На Земле перенаселение, и практически отсутствуют энергетические запасы. И если брать как ориентир выживание вида, то очевидным приоритетом становится увеличение ареала обитания. То есть мы приходим к идее необходимости галактической экспансии. Освоению новых, пригодных для жизни планет с последующей колонизацией. Кстати, подобный опыт у человечества уже есть. Если этого не сделать, то произойдет коллапс. Человечество само себя уничтожит или сократит до количества особей, способных выжить в определенном ареале.
– А как же знание?
– Знание в данном случае сохранится, но с отрицательным результатом. Оно перейдет в потенциальную величину.
Охотник спустился с лестницы:
– А как знание может уменьшиться?
Академик передал охотнику тюбик, на котором была нарисована молния:
– Это нитропаста. Нужно намазать края люка. Давай, ты сверху, я снизу.
– Мы что, собираемся затопить корабль?
– Нет, я называю это аварийным выбросом. «Титан» не затонет. Герметичные переборки не дадут, – и промазывая нижние края, добавил, – не отвлекайся от темы.
– Так как же знание? – нанося тонкий слой пасты на стенку, продолжил разговор Инникса.
– Представь себе, ты пользуешься электрической лампочкой, гидравлическими накладками, силовыми лифтами. После коллапса ты их сможешь восстановить?
– Нет. Я не знаю, как они устроены.
– Вот, – увлеченно говорил ученый, – технологии, считай, уже потеряны. Представь, после войны за передел территорий мы с тобой выжили. Ты охотник, я ученый, поэта среди нас нет. Считай, что поэзию мы тоже потеряли. Но ты умеешь охотиться, я умею учить. Следующее поколение будет уметь читать и добывать пищу. А еще через поколение читать уметь уже не будут. Потому что это не нужно для выживания и сохранения вида.
Инникса и Горн дружно разматывали катушку с двужильным проводом, укрепляя его на стене с помощью моментального клея.
– Значит, – подвел итог Денеул, – после так называемого апокалипсиса человек станет первобытным уже ко второму поколению?
– Совершенно верно, – академик привинчивал оголенные провода к ящичку, прикрепленному рядом с входом в трюм, – поэтому единственным вариантом сохранения вида является освоение галактики и приумножение знания, а не сокращение его путем перевода в потенциальное состояние. А это достигается только путем космической экспансии.
В трюм вбежал вахтенный андроид. – Сэр, – обратился он к Горну, – капитан Трамп после отдыха не вышел на дежурство.
Чувство растерянности было чуждо академику. Выражение его лица, раскрасневшегося от работы и улыбающегося от приятной беседы, сделалось напряженным. Глаза прищурились, он отвернулся от вахтенного и застыл.
Денеул, никогда не попадавший в такую ситуацию, молчал. Секунды казались часами. Все ждали распоряжений.
Двое охранников по–прежнему патрулировали помещение трюма.
– Вахтенный и один из охраны, за мной, – скомандовал Горн, – Денеул, ты тоже.
– Вам, задраить переборку, – обратился он к остающемуся на посту второму андроиду. – Открывать только на такой стук. Тук-тук, тук, тук-тук – постучал по обшивке академик.
Уже на бегу ученый пробормотал:
– Старые приемы надежнее…
В коридоре второй палубы технического оснащения Гордон Корбо склонился над телом капитана.
При виде подбегающего академика лейтенант поднялся и доложил:
– Убит в затылок из игольчатого пистолета примерно пять часов назад. Тело только что заметил проходивший здесь ремонтник. Мало андроидов. Мы не можем контролировать весь корабль.
– Нас здесь трое из пяти, – заметил Эйз Горн. – Один убит. Вахтенный, – обратился он к андроиду, – возьмите охрану, прочешите корабль, найдите Меду Лейн. Вы, лейтенант, охраняйте мостик. Я с Денеулом в капитанскую каюту.
Дважды повторять не пришлось. В коридоре остался только труп.
Вид нараспашку раскрытого сейфа не на шутку обеспокоил Горна. В остальном незваный гость оставил в каюте капитана полный порядок.
– Вакуумный сейф армейского образца, устанавливаемый на кораблях и подлодках, – констатировал один из андроидов-охранников, – вскрыть его невозможно.
– Это уже не важно, – вслух, как бы сам себе, сказал академик. И продолжил, обращаясь к Инниксе:
– Ключи от радиорубки похищены.
Охотник с охранником исчезли за дверью каюты. Горн не спеша пошел их догонять. Он уже знал, что произошло.
Убийца даже не выключил передатчик в радиорубке. Да и зачем, дело сделано. Тумблер открытого диапазона возвещал о том, что местонахождение «Титана» известно всем.
«Пять или шесть часов. Нам не уйти. Но я хотя бы знаю, кто предатель», – голова у Эйза Горна работала четко и быстро. Он поднялся на капитанский мостик и вошел в рубку управления.
Инникса уже был там.
– Где Корбо? Я поручил ему охранять мостик.
Вахтенный, стоявший у штурвала, доложил:
– Сэр, лейтенант передал охрану мне, а сам возглавил поиски Меды.
– Мне надо с вами поговорить, пройдемте, – ученый раскрыл дверь, приглашая охотника на свежий воздух.
С мостика на верхней палубе просматривался весь корабль. Несмотря на раннее утро, было тепло. На небе не было видно ни одного облачка. Погода явно не соответствовала напряженной ситуации. Ассоциативные реакции Горна сработали моментально:
– Эх, сейчас бы два шезлонга на палубу и загорать с холодным коктейлем в руке.
Он посмотрел вдаль и, не поворачиваясь к охотнику, тихо сказал:
– Подойдите ближе, Денеул, и развернитесь по ходу корабля, вот так, как я.
Когда Инникса выполнил просьбу, академик произнес:
– Никто не знает, что мы делали в трюме. Кроме вахтенного, стоящего у нас за спиной.
– Я думал, Меда и Гордон… – с сомнением проговорил охотник.
– Не перебивай, времени в обрез. Игольчатые пистолеты только у меня, Меды и Гордона. Меда пришла на корабль после начала прочесывания на «Объекте-44». Как ей удалось? Только что Гордон покинул пост. Зачем? Они служащие объекта. Все они подозреваемые. Кроме тебя. Не перебивай. Я знаю, я следил за контактами вне производственной зоны.
Эйз наклонился ближе к Денеулу:
– Поэтому про люк, смонтированный нами, никто не знает. Знал капитан, но, увы, он уже никому не расскажет. Ты должен сделать то, что я прошу. Открой его, когда придет время.
Денеул хоть и уважал академика, но выговорил фразу с видом очевидной обреченности:
– Да, конечно. А вахтенный? Он все видел.
Ему в руку скользнула рукоять пистолета.
– Его придется убрать первым, до того, как ты спустишься в трюм.
Они переглянулись.
– Пойми, это необходимо, – продолжал ученый. – За меня не бойся, я слишком ценен как для захватчиков, так и для спасителей. Но если то, что лежит в ящиках, попадет в руки тем или другим, то произойдет дисбаланс сил и приведет к катастрофе. Помнишь, мы разговаривали про жизнь?
Инникса кивнул.
– Так вот, энергия знания перейдет в потенциальную. Но они этого не знают, потому что каждый защищает себя и свой альянс.
Из рубки открылась дверь, и на мостик вышел вахтенный:
