скачать книгу бесплатно
– Да, но это невозможно, – отвечал генерал столь же тихо, – только с помощью этого человека мы можем найти груз.
– Так кто он, генерал?
Гримальди колебался, что-то обдумывая. Но все же, наконец, решился:
– Это Василиск Погостини, – затем, помедлив, добавил, – он и вывел нас к тематическим разработкам Восточного альянса.
– Нас – это кого? – настойчиво спросил полковник.
– Нас, это штаб западных объединенных сил. Но информацией владеют только четверо. Василиск, я, начальник штаба Янг Пиглз. Каждый знает часть информации. Василиск – тему разработок. Пиглз – группу ученых. Я занимался «Объектом-44». На этапе силовых действий решено было подключить вас.
За сценой раздались оглушительные аплодисменты. Видимо, Геракл опять победил кентавра. Пелео де Гримальди пошел к зеркально перевернутому голографическому образу и, перекрикивая толпу, заявил:
– Вот, теперь вы все знаете! Вам не удастся никого исключить из списка посвященных, всего никто не знает!
Повернувшись к полковнику, генерал увидел дуло игольчатого пистолета, нацеленного ему в лоб.
Прищуренные глаза и кривая улыбка Шор Кана были зловещи:
– «Объект-44» – отыгранная комбинация, генерал. А список, как вы выразились, посвященных, нужно сокращать. Если я не избавлюсь от вас, то вы уберете меня.
Шор Кан нажал на спусковой крючок, не дав генералу ничего сказать в ответ. Вид распростертого тела ни сколько не смутил бывалого полковника. Кан уселся в кресло и закурил. За долгие годы службы у него было много операций, случались и провалы, но все это была мелочь, не стоящая внимания. Он почувствовал, что, наконец, удача улыбается ему. Единственная нить к пропавшему грузу была у него в руках. Шор Кан не собирался продавать информацию, он собирался стать партнером Василиска Погостини.
Воодушевленный открывающимися перспективами полковник вышел на улицу прямо сквозь голографический экран. Женщина в толпе зрителей спросила:
– Вы видели русалок? Они настоящие?
– Не знаю, – ответил улыбающийся Шор.
– А можно мне зайти?
– Попробуйте.
Очередной шаг полковнику был ясен: нужно срочно перебраться в Нью–Йорк.
Идя к лифту, он купил у лоточника мороженое в форме розы и с аппетитом ел, разглядывая красоты цветочного рынка. Женский визг со стороны голографического аттракциона его не взволновал. Труп обнаружили. Свидетели из толпы указывали в его сторону. Кан сделался подозреваемым. Он не оглянулся даже тогда, когда полицейские его окликнули. Шор Кан был опытным оперативником. Он все рассчитал.
– Стой, – полиция уже двигалась по направлению к нему. – Стой, стрелять будем!
Полковник спокойно выбросил обертку от мороженого в урну, как будто эта угроза его не касалась.
Предупредительный выстрел в воздух означал, что преследователи перешли с шага на бег.
Полковник сорвал фиолетовую орхидею и прикрепил к лацкану пиджака.
– Дилетанты, – сказал подозреваемый, переступая линию действия силового генератора. Хлопок воздуха возвестил о его исчезновении.
Преодолев 230 километров за сотую долю секунды, Шор Канн материализовался на Манхэттене, прямо напротив штаб-квартиры Организации Объединенных Наций возле другого, менее мощного силового лифта. Только в Вашингтоне и Нью-Йорке около двух тысяч площадок по перемещению, не считая частных. Мечта любого правонарушителя.
– Отдыхайте, – закончил полковник, начатую в Вашингтоне фразу, обращенную к преследовавшим его полицейским.
Здание ООН множество раз перестраивалось и, наконец, обрело формы гигантского небоскреба. Издалека оно выглядело, как сдвоенная сосулька, теряющаяся в облаках. Вблизи это было обыкновенное сооружение с бесчисленным количеством окон и с прикрепленными фермами дополнительного оборудования. Средства связи со спутниками и со всем миром занимали верхние этажи, внизу располагались отделы различных подразделений. Это был самый мощный информационный центр на планете.
Проходя в обширный вестибюль здания, Шор Кан понимал всю сложность установления контакта с Василиском.
Итак, Василиск Погостини – американец греческого происхождения, начальник департамента сбора информации и пропаганды ООН. Он же стоит между материками, владея информацией и пользуясь покровительством враждующих союзов. Контролирует политические настроения конфронтационных правительств и держит руку на пульсе мятежного населения. Один из самых влиятельных людей в мире.
Робот-охранник проверил полковника электронными датчиками и пропустил, невзирая на пистолет. В холле можно было находиться с оружием. Возле силовых лифтов, обслуживающих здание, пистолет нужно сдавать в камеру хранения.
«Робот охранник, прошлый век, – подумал Шор Кан, – везде применяют андроидов. Впрочем, умно, робота не подкупить, не запугать. Стоит тут, без перерыва, эдакий, железный болван, напичканный аппаратурой слежения и оружием».
Уже подходя к справочному терминалу, он спохватился, но было поздно. Набирая на клавиатуре слово Погостини, Кан анализировал, как выпутаться из ситуации.
«Меня засекли, – лихорадочно соображал разведчик, – видео, наверняка, через минуту будет у Василиска. Это ведь центр информации. Сопоставив время убийства на ярмарке и мой приход сюда можно сделать вывод о моей причастности».
На экране вспыхнул ответ на запрос: девяностый этаж, офис Василиска Погостини.
«Нужно уходить, сейчас я ничего не могу предложить этому греку. А он может упечь меня совершенно официально», – развернувшись, полковник быстрым шагом пересекал вестибюль, направляясь к выходу. Он был в середине зала, когда робот перекрыл выход, захлопнув стеклянные пуленепробиваемые двери. На пиджаке полковника появилось красное пятно, след от лазерного прицела. Робот охранник держал его на мушке. Сзади подошел андроид с лицом небесно-голубого цвета и вежливо пригласил пройти с ним.
Сдав пистолет и материализовавшись на девяностом этаже, Шор Кан шел за андроидом по длинному коридору, стены которого были увешаны старинными картинами, по бокам на подставках стояли антикварные вазы, люстры причудливой формы отливали разноцветными огнями, преломляя лучи сквозь призматические грани. Дубовая резная дверь со скрипом отворилась, андроид остановился, пропуская полковника. Василиск Погостини сидел за столом из полированного ореха в большом кабинете. С многочисленных экранов передавался репортаж об убийстве генерала Гримальди. В центре кабинета находился единственный стул. Чтобы не показывать волнения, Шор сел без приглашения. Округлое и слегка смуглое лицо Василиска светилось загадочной улыбкой. Он молча смотрел на полковника, и казалось, не собирался начинать разговор первым. Шор Кан тоже не спешил. Пауза давала ему время на размышление. Они молча сидели, смотря друг на друга. Репортаж закончился. Экраны погасли.
– Шикарная обстановка, – заметил полковник, пытаясь прощупать ситуацию.
– Обратили внимание, что вас не упомянули в новостях, – не отвечая на уловку, констатировал грек.
– Вы собираетесь это исправить?
– Это зависит от того, что у вас есть для меня. А у вас точно что–то есть, иначе вы бы не пришли.
– Два вопроса, сэр, – подумав, ответил полковник. – Какие гарантии моей безопасности вы можете предоставить в случае нахождения и передачи груза? И доля в прибылях?
– Смею вас успокоить, Шор, – Погостини откинулся на спинку кресла, – вы и сейчас в безопасности. Никто ведь не знает, что вы убрали генерала. После доставки груза вы будете мне еще нужней. Нас с вами ждет долгое сотрудничество. Что же касается доли…
Медиамагнат сложил ладони на затылке и посмотрел в потолок, высчитывая в уме.
– Один процент.
Недоуменное выражения лица Шор Кана говорило о том, что полковник не понял ничего.
– Это десятизначная цифра, – успокоил его Погостини.
Грек наклонился в сторону полковника.
– Теперь о деле. Груз – это всего лишь несколько ящиков. Если вы его не добудете, остается только захватить академика Эйза Горна. Причем живым и в здравом рассудке. Теперь у меня вопрос: как вы это сделаете?
– Просто, дождусь весточки от своего агента. По моим расчетам, он где-то со сбежавшей группой.
– А вы беспокоитесь о своей безопасности, – иронизировал грек. – Да, вас беречь надо.
– За кого вы, Василиск? – напрямую спросил полковник.
– В моей профессии нет политики, только прибыль имеет значение. А политика – это инструмент для ее получения. Так что я бизнесмен, дорогой полковник, бизнесмен. До встречи.
Погостини встал с кресла, подошел к стене с экранами, прошел сквозь них и растворился. Через несколько мгновений вся обстановка исчезла. Шор Кан оказался в огромном пустом помещении, в котором остался стул, на котором он сидел, и лифтовая установка. Голографический интерьер был настолько хорош, что полковник ничего не заподозрил. Только теперь он вспомнил, что ни до чего не дотрагивался. Поэтому обман удался.
3
– Это не иллюзия, а реальная боевая защита. На первый взгляд кажется, что это легко, но не попадись на эту удочку. Обрати внимание, штанины и рукава закатаны. После того как надели комбинезон, их нужно раскатать, штанины пустить поверх сапог, а манжеты спрятать в перчатки, – объяснял Гордон.
– Металлизированный костюм защитит от игольчатого оружия.
Инникса с интересом наблюдал.
– Далее ранец с силовым полем. Вот так, здесь на груди замок для четырех лямок. Кнопка активации посередине замка. Это против теплового ружья.
Взяв из рук охотника каску, лейтенант продолжал урок.
– Шлем – это не только защита, но и радарный передатчик. Ты каким глазом прицеливаешься?
– Правым.
– Значит, оптический щуп направляем на левый. Он сканирует изображение прямо в сетчатку.
– Далее накладные усилители суставов. Это увеличивает подвижность и предохраняет от травм. Мини-гидравлические приводы усиливают движение. Существует еще микрогидравлический костюм, используемый специальными подразделениями. Он очень дорог и не входит в комплектацию групп охраны. Одевай.
– Мне никогда этого не запомнить, – сказал Инникса, держа в руках металлизированные, выкрашенные в защитный цвет перчатки.
– Не ленись, это спасет тебе жизнь, – парировал лейтенант.
Погода располагала к физическим упражнениям. К тому же времени было предостаточно. Уже девятый день «Титан» шел в открытом океане. Небо стало, как будто, светлее, вокруг заметно потеплело. Куртки и свитера оставили в каютах, прогуливаясь по палубам в легких одеждах. Расследование академика Горна ничего не дало, у всех оказалось крепкое алиби. Но проницательный ученый по-прежнему приказывал сохранять радиомолчание. Мало того, местоположение корабля знали только он и капитан корабля Трамп. Остальных неизвестность угнетала. Чего нельзя было сказать про андроидов, исправно несущих вахту и караульную службу. Гордон занимался своими прямыми обязанностями – инструктировал смены и проверял посты. Большинство времени Меда проводила на верхних палубах, подолгу вглядываясь в горизонт. Никто не спрашивал, зачем она это делает. Каждый свое свободное время проводил, как хотел.
– Денеул, – окликнул Кейн Трамп охотника, одетого в усилители суставов и пробегающего мимо него по шкафуту десятиметровыми прыжками. Инникса оглянулся и остановился. Подошвы ботинок оставили на палубе длинный тормозной след.
– Если вы прыгните чуть сильнее, то порыв бокового ветра снесет вас за борт, а идем мы с максимальной скоростью.
– Спасибо за предупреждение, капитан, буду осторожнее, – ответил охотник и, подойдя ближе, добавил, – можно вас попросить?
– Да?
– Разрешите тренировать прыжки в высоту и бег по вертикальным стенам в трюме, он достаточно объемен.
Трамп посмотрел на охотника, сложил руки на груди, шевеля пальцами:
– Пу-пу-пу,– пробурчал губами, подумал и согласился.
– Только капитанская рубка и каюта связи для вас под запретом. В остальном корабль ваш. Но учтите, помещения трюма и машинное отделение охраняются андроидами.
– Вы мне не доверяете, капитан?
– Не я, Эйз Горн, академик не доверяет ни кому. Не забывайте, на подозрении мы все.
Бежать по внутренним вертикальным переборкам трюма было одно удовольствие. Денеул закладывал крутой вираж перед стеной и бежал по вертикали двадцать-тридцать метров. Он не любил находиться в закрытых пространствах, корабль сильно стеснял передвижения привыкшего к просторам охотника. Поэтому физические упражнения приносили ему радость. Как и предупреждал капитан, помещение патрулировали андроиды, перемещаясь от одного угла к другому, от одной водонепроницаемой двери к другой. Даже во внутренних помещениях они не расставались с тепловыми ружьями. В середине отсека стояли обитые железными пластинами ящики, связанные прочной сетью с прикрепленными к ней пустыми баками.
Охотник не сразу заметил Меду, появившуюся в трюме. Она стояла возле ящиков и смотрела, как он стремительно бежит по стене.
– Развлекаешься? – Лейн приветливо махнула рукой бегуну и подозвала его.
– Это отвлекает, – ответил разгоряченный Инникса, инерционно подпрыгивая.
Чтобы можно было разговаривать, пришлось выключить накладные усилители.
– Ден, это ничего, что я тебя так называю?
– Это приятнее, я бы сказал дружелюбнее, чем Собачья Шкура.
– Все еще злишься? Я была на взводе, напугана, не обижайся, – Меда Лейн улыбнулась самой своей чарующей улыбкой. Внутренним чутьем охотник почувствовал, что она хочет помириться. Ее аура была теплой и податливой.
Еще недавно вместе они ходили по тайге, пробирались в чащобе и с безумным упоением катались на лодках по Уде. Рыбалка и охота увлекала обоих. В городах, перегруженных силовыми лифтами, невозможно ощутить просторов первозданной природы. Страна, город, дом или квартира были снабжены лифтами. Гиподинамия и ожирение, порок сердца и смерть поражали каждого пятого жителя мегаполисов. А в тайге любой необдуманный шаг, неверное движение заставляли быть осторожными и доверять друг другу. В походах Денеул привык полагаться на академика, лейтенанта и начальника связи. Обычно в тайгу не ходят поодиночке.
«Может я был не прав и зря подозревал ее? А кто тогда не был подозрителен?», – подумал Инникса, а вслух сказал:
– Ничего, скорей бы все закончилось.
– Мир, – Меда протянула ему руку.
– Мир, мир, – рукопожатие начальницы связи было не по-женски крепким. Она обернулась и посмотрела на груду ящиков, обернутых сетью.
– Тебе не кажется, что из-за этих ящиков мы попали в такой переплет?
– Да не знаю я. Меня это не касается.
Звонок, сопровождавшийся короткими вспышками зеленых ламп с пульта информации, возвестил о сборе на камбузе.
– Обед. Хватит бегать, – Меда, не дожидаясь Денеула, вышла из трюма.
Пообедать можно было в течение двух часов, поэтому охотник не спешил. К тому же после тренировки нужно было привести себя в порядок.
Он вошел в кают-компанию последним, под неодобрительные взгляды присутствующих.
Помещение для приема пищи на корабле служило еще и комнатой отдыха. Голографические стены создавали чувство присутствия на лесной опушке. Пение птиц, запах елей и цветов, журчание речушки – все создавало эффект покоя и расслабления. Картину не портили ни андроид-повар, готовивший на гриле мясо, ни андроид-бармен, смешивающий напитки. Длинный стол посередине, за которым уселись четверо путешественников, представлял бревно, распиленное вдоль. Сидели на пеньках различной высоты, подобранных для каждого присутствующего индивидуально. Капитана Трампа не было, видимо, он нес вахту.
Академик Эйз Горн постучал по бокалу и встал, эффект покоя и умиротворения, исходивший от комнаты был настолько силен, что Горн с трудом сосредоточился:
– Сегодня, на девятый день, мы вспоминаем наших коллег и друзей, которых отняли у нас. Вера в то, что они успели выполнить долг и создать будущее, ни больше, ни меньше, вселяет в меня уверенность в завтрашнем дне человечества.
Все удивленно и непонимающе переглянулись.
– Да, да, прорыв, который совершил наш институт на «Объекте-44», сопоставим с самыми масштабными открытиями человечества. За наших коллег, безвременно погибших.